***
Джемма быстро пробегает пальцами по клавиатуре и разворачивает ноутбук к замершим Броку и Кэти. На улицу, где живет Рамлоу, бодро въезжает пара тонированных микроавтобусов без опознавательных знаков. −Готова спорить, это за нами. Глаза Брока темнеют. Он не глядя тянется за лежащим на кухонной стойке автоматом. Кэти нервно смотрит то на него, то на Джемму. −Попробуем отсидеться. – хрипло говорит Рамлоу. – До утра, возможно, и протянем. −Если они отстанут с рассветом. – качает головой Джемма. – Что вряд ли. Следом за микроавтобусами на улицу въезжает уже знакомый трейлер. −Я тоже времени даром не терял. Правильное смуглое лицо искажает кривая кровожадная ухмылка.***
Катя в ужасе наблюдает через экран, как первая партия штурмующих подрывается на миниатюрном минном поле. Которое казалось безобидным газоном. Брок дирижирует взрывами, как хорошим оркестром. Джемма, то есть, Женя проверяет оружие и иногда кривится от боли в спине. А Кате страшно хочется забиться в самый дальний угол, зажать ладонями уши и никогда-никогда больше ничего этого не видеть и не слышать. А еще, чтобы Саша была жива. Но Саши нет… Сашу убил красивый парень со школьного плаката. На том дурацком плакате Баки Барнс стоял за правым плечом Капитана Америки и улыбался так лихо, так маняще. Девчонки текли с этой улыбки мертвого снайпера Ревущих Коммандос. А он оказался хуже, чем мертв. Лучше бы он был мертв. Наверху что-то оглушительно взрывается. Брок орет благим матом и подталкивает Катю глубже в подвал. Джемма набрасывает себе на плечи ремни сразу двух автоматов, крепит на пояс связку гранат. −Они прорвали периметр! – кричит Брок. – Больше у меня сюрпризов нет! Надо уходить! −Как?! – орет ему в ответ Кастильо. Рамлоу деловито отодвигает пустой стеллаж и жмет на какую-то еле заметную на стене кнопку. Кусок пола послушно отъезжает в сторону, открывая узкий темный лаз. Джемма улыбается почти как Баки Барнс с плаката и первая лезет в темноту. Следом Брок сталкивает Катю и только потом лезет сам. Крышка возвращается на место, погружая проход в окончательную темноту.***
−Нехило ты подготовился. – усмехается Кастильо, подсвечивая себе карманным фонариком. Брок не может сдержать самодовольной улыбки. Хорошо, что чертовка не смотрит себе за спину. −Я предполагал, что придется уходить. Проход не особо длинный. Но думаю, за оцепление выйдем. Кэти идет впереди, держась рукой за стену. Девочка сутулится и молчит. Брок давит в себе желание притянуть ее к себе, обнять. Тогда ведь как пить дать расплачется, начнет жалеть себя. Пожалеем. Всех пожалеем, когда встанет солнце. А пока надо как-то пережить ночь. Кастильо впереди останавливается, очевидно, наткнувшись на ступени. −Лезь наверх. – командует Брок. – Вылезем через люк в переулке. Надеюсь, там сейчас никого не убивают. Кэти вздрагивает так заметно, что ударяется плечом о стену. Брок все-таки мимолетно гладит девочку по ушибленному плечу и тут же отстраняется. −Побудь пока тут. Мы с Кастильо проверим. −Хорошо. – покорно шепчет Кэти. Джемма наверху осторожно приподнимает люк, оглядываясь. Замирает и прислушивается. И только потом высовывается до пояса. −Чисто. Брок бесшумно вылезает следом за ней, прикрывая спину. В переулке действительно тихо. −Кэти. Девочка подтягивается, шипит что-то сквозь зубы и занимает привычное место у Брока за спиной. −Тебе есть, куда податься? – негромко спрашивает Кастильо. Брок кивает. −Есть кое-кто надежный. Не так далеко. По загривку вдруг проходится колкое ощущение чужого взгляда. Брок вскидывает автомат, целясь туда, где тьма на мгновение кажется плотнее. И не успевает даже нажать на спусковой крючок. В шею впивается короткая игла дротика. Автомат падает из разжавшихся рук. Брок заваливается набок, успевая увидеть, как падает рядом Кэти. Девочка изумленно вскрикивает и прижимает ладонь к шее. А Кастильо растворяется где-то во мраке. Последнее, что Брок видит отчетливо – это приближающаяся фигура в черном костюме, маске и тактических очках. Зимний… И темнота.***
Сначала приходит холод. Катя стонет еле слышно и подтягивает к груди колени, обнимает ладонями плечи. Но холод не уходит. Он уже угнездился внутри. От него стучат зубы, ходуном ходят ребра, и дрожь сотрясает так, что нет сил терпеть. Катя все-таки открывает глаза. Как же она задолбалась открывать глаза в этом проклятом мире. Взорванном мире. Комната, где она оказалась, просторная, но какая-то низкая и бетонно-серая. И очень-очень холодная. А еще где-то что-то гудит. Катя все-таки садится и оглядывается внимательнее. Гудит здоровенная фигня в дальнем углу. Толстые кабели соединяют это нечто с еще какой-то фигней, поменьше. Больше всего эта штука похожа на уложенный горизонтально саркофаг. Или… Катя трет озябшие руки. Холодильник. Никого другого в комнате нет, и любопытство пересиливает. Катя все-таки поднимается, кривясь от боли, кажется, во всей себе и подходит ближе. У саркофага даже есть смотровое окошко, затянутое льдом. Точно, холодильник. Катя кладет ладонь на стекло и нервно хмыкает вслух: −Да у меня руки холоднее. Правда, наледь под пальцами потихоньку тает. Зато рука отмерзает, кажется, напрочь. Катя ногтями соскребает остатки ледышек и заглядывает внутрь. Чтобы, охнув, отшатнуться от проклятого холодильника. Там, под толстенной крышкой, лежит, закрыв глаза, Капитан Америка. −Мамочки. – всхлипывает Катя, прижимая ко рту ледяные руки. −Не бойся. Он жив. От этого негромкого механического голоса становится так жутко, что хочется спрятаться куда угодно. Хоть в этот самый холодильник. Катя оборачивается и пятится, пока не упирается в него задницей. В темном углу, где минуту назад никого не было, стоит Зимний Солдат. Такой, каким явился в их с Сашей квартиру. Чтобы… О господи… Зимний Солдат медленно поднимает руки, живую и металлическую, заводит их за голову и чем-то негромко щелкает. А потом снимает маску и небрежно вешает ее на пояс, к гранатам и еще какой-то убийственной ерунде. −Не трогай меня. – шепчет Катя, обеими руками хватаясь за холодильник за спиной. – Не трогай, пожалуйста. Солдат не двигается с места. Лицо у него пустое бесстрастное. Только глаза поблескивают в темноте, как у кота. −Не буду. – а вот голос почему-то вздрагивает. – Я не трону. Обещаю. −Саша… − свистяще вырывается у Кати. – Почему ты убил ее? −Приказ. – тон Солдата опять становится механическим. Катя жмурится и все-таки позволяет себе сесть на пол, опираясь спиной о ледяную сталь. Как же она устала. Захочет убить – пусть убивает. −Что с Броком? −Он жив. Солдат все-таки выходит из своего угла. Двигается он мягко бесшумно. Как огромный кот. Кот Баюн. А еще до Кати с опозданием доходит, что он говорил с ней по-русски. Пока она заторможенно соображает, Зимний обходит холодильник с другой стороны и замирает. Катя осторожно вытягивает шею и видит, как Солдат склоняется над окошком. Широкие темные брови складываются домиком. Будь это чье угодно лицо, Катя бы даже умилилась. Но это все еще лицо убийцы. −Капитан Америка был твоим другом. – тихо говорит Катя. Солдат даже не смотрит в ее сторону. −Нет, не был. – отрубает он и добавляет гораздо мягче. – Стив Роджерс был. Пальцы живой руки почти с нежностью скользят по холодному стеклу.***
Брок сплевывает кровь из прокушенной губы прямо на хрен-знает-сколько-стоящий ковер и отчаянно жалеет, что до рожи Пирса далековато. Чертов мудак стоит достаточно далеко, чтобы прикованный к стенке пленник его не достал, но и достаточно близко, чтобы достать его самому. −Знаешь, Рамлоу, это даже оскорбительно. – старая сволочь улыбается почти по-дружески, демонстрируя отличную работу бригады дантистов. – То, как ловко ты удрал после «Озарения». И то, как близко ты затаился. Пирс опять жмет на кнопку, и Брок почти воет от прошившего тело разряда тока. −Никогда не завидовал Зимнему. – отдышавшись, хрипит он. – А у тебя от таких процедур, наверно, встает. Пирс, стоит отдать ему должное, даже не меняется в лице. Но на кнопочку все равно жмет. −Ночь в самом разгаре, Рамлоу. А мне все равно нечем заняться. Так что впереди у нас еще пара часов плодотворной работы. Брок всем весом повисает на кандалах и глядит мимо Пирса, в огромное окно правительственного небоскреба. Здесь так высоко, что не видно даже отсветов огня, пытающего на улицах города. Да, Пирс сидит высоко. Высоко над всем миром. Брок прикрывает глаза и снова видит горящий Трискелион. И падающую Ассу. Заскучавший без общества пленника Пирс издевательски медленно опускает палец на кнопку. Брок полуприкрытыми глазами смотрит в черноту неба за окном. И отрешенно наблюдает за лохматой белой звездочкой. Стоп, звездочкой? Панорамное окно не разбивается. Оно будто плавится, но теплее в комнате почему-то не становится. В огромную дыру влетает красно-золотая молния. −Вечеринка, а меня не позвали? – динамики искажают голос, но не могут убрать ненавистную ехидную интонацию. Брок, наверно, сошел с ума, раз так радуется появлению Тони Старка. Мертвого Тони Старка. С потолка, из вентиляции, бесшумно спрыгивает фигура в черном, поворачивается к Броку и игриво склоняет голову, рассыпав по плечам рыжие волосы. Впрочем, эти шикарные бедра Рамлоу узнал бы из тысячи. Романофф. Тоже вроде как мертвая. Пирс тянется было к консоли на столе, но Старк предупреждающе поднимает левую руку. Репульсор в ладони наливается белым сиянием. −Не-а. – хмыкает Железный Человек. – Без лишних телодвижений. −Живые, значит. – с ненавистью цедит Пирс. Вышколенный политик, черти бы его драли. Не теряет лицо, даже когда тут мертвые враги воскресают. Романофф плавно перетекает к Броку, будто невзначай трется об него бедром и мурлычет: −А ты думал, нас так просто укокошить? Ковыряет чем-то внешне литые наручники, и те с треском сдаются. Брок почти падает, но все-таки наскребает в себе остатки гордости, чтобы устоять перед дамой. Наташа улыбается маленькой улыбкой Джоконды. В зеленых глазах на миг вспыхивает что-то очень близкое к одобрению. −Охрана все равно перебьет вас. Старк только отмахивается. Репульсор коротко вспыхивает и расплавляет в хлам угол стола. Отвратительно пахнет паленой гадостью. Пирс все-таки вздрагивает. −Нет больше охраны. – притворно-сочувственно вздыхает Романофф. – Зато… Она подносит наручный комм почти к самым пухлым губам и негромко говорит: −Ну где ты ходишь? Все веселье пропустила. Двери в дальнем конце комнаты, ведущие явно в личные апартаменты, медленно разъезжаются. Брок судорожно вдыхает и все-таки опирается о стену. Он знает эту походку. Мужская размашистая, ничего общего с соблазнительным покачиванием бедрами – фирменным методом Романофф. Он знает эту осанку. Очень прямая спина и плечи. Настоящая военная осанка. Он, черт возьми, знает, что скрывает глухой черный шлем. Тонкая, такая слабая на вид, рука отщелкивает крепления и открывает лицо. Такое знакомое и ничуть не изменившееся. Будто и не она падала в огонь. −Асса. – шепчет Брок. Леденёва, разумеется, слышит. Цепляет взглядом его поджаренную и побитую тушку, улыбается уголком рта. И все с той же неровной улыбкой смотрит на Пирса. У того вытягивается физиономия. −Стоило догадаться. – мрачно цедит он. – Слишком живучая ты тварь. −Ага. – легко соглашается Леденёва. – Живучая. А еще очень терпеливая. Асса устраивает снятый шлем на уцелевшем краю стола, опирается о столешницу ладонью и улыбается уже шире. Очень кровожадно улыбается. −Знаешь, Александр, а ведь ты подложил себе большую свинью с этой Судной ночью. −Да ну? Пирс ведь понимает. Все понимает, что живым его отсюда не отпустят. И все-таки… −О да. Кажется, улыбаться шире невозможно физически. Ассе это с успехом удается. −В Судную ночь легальны любые преступления вплоть до убийства. – безмятежно цитирует Леденёва. – Даже смена политического лидера. Чарли! Все из тех же дверей выходит еще одна женщина, в бронежилете и каске. Брок даже узнает ее. Сенатор Чарли Роан. Она ведь выступала за отмену Судной ночи. У нее, кажется, в такую ночь какой-то отморозок семью убил. −Какая же ты тварь, Леденёва… − шепчет Пирс, и непонятно, чего в его голосе больше – ненависти или восхищения. Асса не отвечает. Просто пожимает плечами и вскидывает руку. Откуда у нее взялся пистолет, Брок разглядеть не успел. Леденёва отворачивается от мешком рухнувшего на пол Пирса и говорит в комм: −Поднимайся. Он мертв. Броку даже интересно, кто явится на этот раз. Является Зимний. Катя идет следом за ним на почтительном расстоянии. Разглядев Брока, кидается ему на шею. Рамлоу только сдавленно охает от боли, но крепче прижимает к себе девочку. −Как ты умудрился нарушить приказ? Зимний даже ответить не успевает. Из тени выступает Кастильо. Привычка, что ли, у этих русских из потемок вылезать? −А кто, по-твоему, коды зачитать успел? – улыбается Джемма. Солдат вполне по-человечески кивает и бормочет на русском: −Прохиндейка ты, Женя. Асса качает головой и пристально смотрит на Катю. Та отводит глаза и сильнее прижимается к Броку. −Я не знала о вас. Брок в жизни не слышал, чтобы Асса говорила так убито. −Если бы я знала… Катя отцепляется от Рамлоу, добрую минуту смотрит Леденёвой в глаза, а потом вдруг начинает плакать. Тихо, но так отчаянно. Асса в мгновение оказывается рядом, обнимает, прижимается губами к волосам и тихо шепчет что-то по-русски. Брок тактично не вслушивается. −Я запустил разморозку. – отчитывается Зимний. – Скоро Стив проснется. И Солдат улыбается широкой кошачьей улыбкой сержанта Барнса. −Госпожа Холодное Сердце. – фыркает Старк, поднимая лицевой щиток. Наташа с Джеммой переглядываются и молча отходят к расплавленному окну. В него задувает свежий ветер. Небо на востоке потихоньку светлеет.