***
— Угу, — послышалось сзади от Хосока перед тем, как Чонгук ушел в спальню, где тут же переоделся и, аккуратно забравшись на кровать, уснул, крепко обняв и прижав своего любимого омегу к себе. Спалось сегодня на удивление спокойно. Чувство, будто ты в полной безопасности, что тебе ничто не страшно. Будто ты спрятан за огромной скалой, что в любой момент защитит, и в этом можно не сомневаться. Тёплые руки, что обвили тело, приятно грели кожу, вмиг обсыпанную мелкими мурашками. Сегодня Тэхён проснулся раньше Чонгука, поэтому они могли полежать так ещё немного. В кои-то веки. В последнее время, а именно сейчас, на памяти Тэхёна, Чонгук пропадал на работе целыми днями, и они никак не могли увидеться. Даже телефонные разговоры не могли быть вариантом общения, ведь альфа был занят от утра и до вечера, и только после работы, пускай и сильно уставший, мог уделить сыну и мужу время. Пусть это и расстраивало, но можно было понять и принять, как-никак, Тэхён тоже часто поздно возвращался с работы. По крайней мере, сейчас он никуда не идёт. И надеется, что Чонгук тоже. Лежать вдвоём и нежиться в тёплой постели — это именно то, чего так долго хотел Тэхён. Сторона, на которой он спал, уже неприятно начинала покалывать, поэтому омега аккуратно повернулся к мужу лицом и удобно устроился на груди, опаляя её горячим дыханием. — Тэхён… Щекотно… — пальцы Чонгука вмиг оказались в волосах Тэ, приятно их оттягивая и поглаживая. — Что, так заметно, что я не сплю, или я тебя разбудил? — спросил парень, не сумев сдержать улыбку, и тут же бесстыдно начал ёрзать по кровати и искать самую удобную позу для валяния. — Допустим, что первое. — А я уверен, что второе, — хмыкнул Ким, обвивая рукой плечо Чонгука. — Скажи пожалуйста, что тебе не надо на работу? — поднял вдруг голову Тэхён, смотря на мужа сверкающими от надежды глазами. — Увы, — выдохнул Чонгук, задумываясь и смотря куда-то в потолок, чтобы не видеть погаснувших глаз. — Но мы ещё можем полежать, ведь мне некуда спешить. Вмиг Тэхён снова обрёл радостный взгляд и получил мягкий поцелуй в лоб. — Мне сегодня не снилось ничего плохого… Скорее всего, это из-за того, что я слишком устал. — добавил Тэхён, начиная выводить на груди Гука какие-то только ему одному понятные узоры кончиком пальца. — Не из-за моих объятий? — нахмурился Чонгук, будто его труды обесценили. — Не уверен, — ответил Тэхён крайне насмешливо, утыкаясь носом в изгиб шеи альфы и вдыхая приятный аромат. Скорее всего, это только из-за Чонгука. Он всегда был для Тэхёна спасением. Его характер, запах, крепкие объятия, поцелуи. Даже самое банальное — привычки. Это все помогает омеге чувствовать себя лучше. Для него Чонгук — настоящее спасение. Он это давно знает. Альфа лишь крепче прижимает к себе и закрывает глаза, думая только о самом хорошем. Они всегда рядом, так ведь? Тогда почему Чонгук все равно скучает по омеге? Он хорошо знает, что когда вернётся домой, сможет получить тёплые объятия и поцелуй от самого прекрасного человека в мире. Знает. Но все равно не может не скучать и не думать о нём каждую минуту. Осознание того, что Тэхён рядом, дарит Чонгуку крылья. Стоит ему лишь подумать о нём — появляется чувство полёта. Остальное не важно. Важно то, что он рядом. Важно, что их маленькое счастье, Сону, здоров и счастлив. Рядом с ними. И больше ничего не нужно. — Чонгук… — прошептал Тэхён, начиная тереться лбом о широкую грудь альфы. — Может, пойдём кофе сделаем?.. — Не хочешь полежать ещё чуть-чуть? — возможно, Тэхён хорошо выспался, а вот Чонгук бы не отказался понежиться в кровати с любимым ещё несколько минуточек. Или, при хорошем раскладе, часов. — Ну… Я хочу кофе. Если хочешь, я сделаю и тебя позову. Кроме того, мне надо к Джину… — Тэхён продолжал при каждом слове выпускать горячее дыхание, которое не то, чтобы грело душу альфы, оно зажигало её, и становилось невероятно тепло и уютно. — Забрать Сону? — вдруг парень перевернулся на спину, на миг зажмурившись и приподнимая веки снова, пытаясь убрать эту надоедливую белую пелену перед глазами после сна. — Да. Но ты можешь ещё полежать, я сделаю кофе в постель. — Тэхён приподнялся на локтях, начиная рассматривать лицо Гука. — Нет, все хорошо. Я тоже встану. — Не обязательно… — омега хотел было уложить Чонгука поспать ещё немного, но тот быстро повернулся к Тэ, наклонился и, быстро чмокнув того в уголок губ, поднялся с кровати и зашагал на кухню. Да, такие действия Гука Тэхёна уже не пугали. Он прекрасно свыкся с мыслью о том, что он муж, отец, и вообще, такое чувство, что Чонгука и без части воспоминаний любит целую жизнь. Но такие неожиданные вещи все равно вызывали недолгий ступор, а лицо невольно окрашивалось милым багрянцем. — Эй… Подожди меня! — не очень громко вслед крикнул парень, поднимаясь с кровати и убегая следом за альфой. — Знаешь, в последние дни я вспомнил много мелких моментов, — хмыкнул невзначай омега, прикрывая возникшую улыбку чашкой с крепким бодрящим напитком. — Что? Правда? — спохватился Чонгук, во все глаза смотря на мужа. — И как? Много вспомнил? Что там было? — Всякого понемногу… Продолжение нашего знакомства, некоторые милые моменты на свиданиях, ещё много разных моментов с братом и Чимином, — а то, что это все — рассказы о том, что «Боже мой, Чонгук тако-о-ой классный, ты не представляешь», омега решил умолчать, — И ещё кое… кое-что. После этих слов Тэхён опустил глаза и рефлекторно зачесал за ухо прядку серых, выкрашенных в любимый цвет волос рукой. Обычно он так делал, когда ему было неловко. Чонгук же прекрасно это знал, поэтому быстро раскусил парня. — Скажи мне, что это было. — настоял альфа. — А… Ну, это не важно… — По твоей реакции не скажешь. Говори. — Это был… Это был наш этот… Ну… П-первый… Первый раз. — Тэхён совсем уж покраснел и вжал голову в плечи так, что, казалось, он пытается сползти и спрятаться за кухонным столом. — Что?.. — удивился Чонгук, но его перебил звонок телефона Тэ. Сероволосый такого шанса не упустил, тут же вставая из-за стола и убегая в спальню, где лежал телефон. — Да? — ответил парень на звонок молниеносно, ведь звонил Пак Чимин. Который сейчас, по всей видимости, звонить разучился, ведь он не то, что не давал о себе знать, он не отвечал на звонки, забывая о реальном мире. — Привет, хён… То есть… Доброе утро. — послышался голос Чимина, и нужно быть глухим, чтобы не услышать в нем неимоверно большое количество тягучей, гнетущей усталости. — Доброе… — неуверенно ответил Тэ, в голове продолжая «но не уверен, что при твоём самочувствии хоть что-нибудь будет хорошим, кроме сна». — Ты как, Чимин? — Ох, все хорошо, хён. Я просто хотел спросить… Вы не заняты сейчас? — неуверенно послышалось из динамиков. Кажется, Чимин ещё и забыл, что у Чонов ему всегда рады, поэтому Тэхён поспешил ему напомнить. — Если хочешь, конечно, приходи! Я сейчас заберу Сону, и ты… — Ох, если Сону у Джина, я заберу его, хён! Тебе не стоит перегружать себя сейчас! — Нет, Чимин, все хорошо, это тебе не… — не успел договорить Ким, как услышал короткие гудки. — Да что с ним… Тэхён очень за него волнуется, но знает. Если Чимин взялся за что-то — делай что хочешь. Хоть песню пой, хоть с бубнами пляши — этого парня невозможно отговорить.***
Нет. Чимин не считает дни. Или он так только думает. На самом деле, он уже давно сбился со счета. Когда ты не видишь неба за стенами тренажерного и танцевального залов, время исчезает, и ты не замечаешь, течёт ли оно быстрей или медленней, или же так, как и всегда. Чимин пытался считать, но почему-то из-за этого ему казалось, что дни не летят, а ползут со скоростью под ноль, и даже тренировки растягиваются, заставляя Чимина под конец уставать намного больше. Скорее, это все не столько из-за физических нагрузок, (хотя, от них тоже), сколько из-за психологических трепаний и лишних копошений в мозгах. Когда же Чимин перестал считать, он не заметил, что пошла вторая неделя без него. Как он понял, все работает очень просто. Либо он думает о нем, и это не даёт ему покоя, либо он не думает, и голова пустая. Совершенно. Будто мир утерял все краски, а люди вокруг стали просто неинтересными парню телами. Особенно после трёх дней без сна, Чимин не понимал, это так меняется его мировоззрение, или это просто признаки подступающего обморока. Все же, сегодня ему удалось поспать. И стало лучше. Мысли о нём вернулись и снова заполнили до самых краешков. Как он там? Всё ли с ним хорошо? Что он делает сейчас? Как обстоят дела? Когда он вернётся? На самом деле, Чимин врет сам себе, думая, что о Юнги не думать очень легко. Даже когда голова пустая, одной мысли все равно удаётся выбраться из заточения и ворваться. Его лицо, всегда такое строгое, появляется перед глазами. И Пак замирает. Лишь на несколько секунд. Сейчас его лицо снова перед глазами. Становится все холодней. Дует сильный ветер, Чимин лишь сильнее кутается в шарф и ускоряет шаг. Потом он уже не помнит, как добрался до дома Джина, думая о том же своём, но его быстро вырывает из мыслей обеспокоенный голос омеги. — Чимин, эй, ты тут?.. Едва держишься на ногах… Ты точно себя хорошо чувствуешь? — спросил Сокджин, пропуская Чимина в дом и аккуратно притрагиваясь ко лбу. Чимин кивает головой, улыбаясь как-то криво и измученно, пускай последнее пытается скрыть. Джин лишь сильнее хмурится. — Лоб холодный. Чимин, у тебя переутомление. — абсолютно серьёзным голосом говорит Джин, и такого тона уже следует бояться. Под глазами уже давно пролегли темные складки, лицо осунулось и исчезли всеми излюбленные щечки, губы все ещё пухлые, но не такие алые. Бледные, как и все лицо Чимина. Не сказать, что Чимин раньше был пухлым, но худоба, присутствующая сейчас, видна невооруженным глазом. — Не переживай так, хён, просто на улице простыл, пока добирался, — виновато ответил Чимин, пожимая плечами и отводя глаза. — Чимин… — Сону же ведь здесь? Я сейчас иду к Тэ, поэтому пришёл его забрать, — перебивает парень, пытаясь уйти от темы разговора. Сокджин лишь тяжело выдыхает. Он хотел предложить Чимину остаться и позавтракать, но уверен, что он откажется. Сейчас он не станет слушать. И, кажется, Джин знает причину всего этого. Дело не в том, что Чимин так себя ведёт лишь по этой причине. Просто сейчас ему тяжелее ещё и морально. Он закрылся в себе, не желая никого пускать и рассказывать о темах, близких сердцу. И это неправильно, но Джин не имеет права осуждать, поэтому просто разворачивается и уходит в одну из комнат, из которой в следующую секунду выбегает радостный, уже собранный маленький мальчик и бежит навстречу Чимину. — Шолнышко! — кричит он, и Чимин приседает, открывая руки для крепких объятий, в которые сразу же прыгает Сону. — Я по тебе шкучал! — Я тоже, малыш. Как дела? — Все хорошо! — улыбнулся мальчик, всматриваясь в лицо любимого друга и тут же грустнея. — Что такое, Сону-я? — спрашивает Пак, начиная беспокоиться. — Шкажи, а ты вкусно кушаешь? — Что? А… Да, конечно! — улыбается Чимин в ответ и встаёт, беря мальчика за руку. — Ну, малыш, прощайся с Джин-хёном, и мы идём домой. Сону прощается с Джином, который тут же поправляет ему тёплый шарф и целует в щеку. Сону смеется, и вместе с Чимином они выходят. — Юнги, и вот скажи мне, что ты наделал… — ворчит себе под нос Джин, провожая омегу с маленьким альфой взглядом. — Тебе не холодно, малыш? — спрашивает Чимин, смотря на Сону снизу вверх. — Все клуто! Только ношки устали, — отвечает альфа, сжимая руку Чимина крепче. — Это хорошо, мы уже пришли, — в ответ улыбается Чимин и берет мальчика на руки, а тот, в свою очередь, обвивает ручками его шею и тыкается носом в щеку Чимина. Вязаный шарф немного щекочет, но греет открытую шею. — Папочка! — кричит Сону, бросаясь на Тэхёна и быстро оккупировывая место на его руках. — Привет, солнышко, я так скучал по тебе, — тут же целует малыша в щеку папа. — Расскажешь потом, в какие игры вы играли с Джином? — Угу! А где отец? — спросил мальчик, вертя головой на все стороны. — Поищи его на кухне, — улыбается Тэхён, спускает Сону на паркет, и тот тут же бежит на кухню. Затем Тэхён смотрит на Чимина, и его взгляд тускнеет. — Ты не заботишься о здоровье. Так нельзя, Чимин. — Я себя хорошо чувствую, хён… — Ты едва на ногах стоишь. — Да нет же… — вздох. — Давай сейчас не об этом… Я просто пришёл вас навестить, и очень бы хотел просто весело провести время. Тэхён неуверенно кивает, пускай в душе очень волнуется. Он хорошо знает своего лучшего друга, поэтому отступает, но волнение от этого лишь распаляется сильнее. Чимин вместе с Тэхёном заходит на кухню и замечает ещё одного гостя, которого приветствует, после чего садится за свободный стул. — Это Хосок, мой младший брат, — отвечает Чонгук, знакомя их. Хосок неотрывно смотрит. Его глаза немного лисье, но не такие, как у Юнги. Просто выглядят так же хитро, и в них есть какой-то подозрительный яркий огонёк. Альфа смотрит пристально, будто изучает, будто видит насквозь своими глубокими темно-карими омутами, цвета горького шоколада. Такого же, как и его природный аромат, витающий в воздухе. Кажется, ещё мгновение, и он утопит Чимина в этих омутах, но в следующую секунду парень резко протягивает руку и улыбается, демонстрируя ряд белых ровных зубов. Улыбка формы сердечка меняет всю атмосферу между ними на более дружескую, и Чимин мысленно выдыхает. — Да, привет. Я Чон Хосок, мне двадцать два, я младший брат Чонгука, и я недавно приехал из Америки! — дружелюбно пожимает руку омеги Хосок и задерживает на том свой взгляд. — Из Америки? — переспрашивает Чимин, но его перебивают. — Хо, прекрати свои сумасшедшие штучки, иначе я расскажу обо всех твоих заскоках Минхо, и я не знаю, что с тобой будет, когда он решит приехать. — пригрозил Чонгук, после чего Хосок живо отпускает руку Чимина и супится. — Умоляю, только не это! Я уговаривал его пять дней не ехать со мной! Он невыносимый! — ноет парень, демонстративно падая на стол и складывая руки в молящем жесте. — Но ты парень верный, так что сиди смирно и не засматривайся. — Да я ничего не сделал даже… — «просто он выглядит мило. Уставший и бледный, видно, что не спал долго, но все равно симпатичный»… — не договаривает парень, краем глаза очерчивая Чимина, который то и дело смотрит и не понимает ничего. — А… — хочет спросить омега, но не знает, с какой стороны подобраться и как построить простое предложение. — У Хо есть омега. Но он как только ушел из-под контроля Минхо… — сощурился Чонгук, сверля в недобросердечном брате дыру. — Да я ничего не делаю! Прекрати! — завыл Хосок снова, в душе понимая, что долго он тут не протянет. — Хосок хён, скажите… — начинает Чимин, и продолжает после Хосокового «давай на ты», — А ты из Америки ведь?.. — Ну да… а в чем дело? — кивает Хосок, вопросительно смотря на немного задумавшегося парня. — А ты случаем не знаешь… Мин Юнги? — наконец решается спросить парень. — А? Конечно, знаю! Я вообще с ним первый познакомился, — задирает нос альфа. — Правда?.. — с интересом переспрашивает Чимин. — Дело в том, что Хосок обожает гонять на машинах. Покупает новые спортивные автомобили и вместе с друзьями гоняет на трассах. Как и Минхо, но у того хотя бы ума хватает, — усмехается Чонгук и тут же слышит сбоку недовольный визг. — Впрочем, почти на каждом заезде он ломает машину. А ещё иногда себя. Поэтому к Юнги он ходил как к личному врачу, и тот его лечил. Пускай на дух его не переносит. — Ничего он не не переносит! Мы с ним отличные друзья! — Если ты о нас, то да. А если о вас, то не ври. — хмыкает Чонгук, смотря на негодование брата. Все это время Сону сидел на коленях отца и слушал молча, но когда услышал про машины, его глаза тут же загорелись, и малыш сразу завертел головой. — Машины? Дядя Хоби, а вы катаетесь на машинах? — восторженно спросил мальчик, и гордость в альфе возросла, казалось бы, до небес. — Да! Конечно! Я лучший гонщик Нью-Йорка! Хочешь, я и тебя научу классно кататься? — Только. Попробуй. — угрожающе протянул Тэ, выделяя каждое слово. — И я тебя убью. Понял? Выглядел он так устрашающе, что Хосок на автомате поднял обе руки в примирительном жесте и вжался в кресло. Всё-таки, Тэхён был страшным человеком, когда находился в гневе… Впрочем, каким был, таким и остался. Увидев, как Хосок «отступает», Тэхён ещё секунду пытался просверлить в нем огромную дыру и лишь потом успокоился, обратно облокачиваясь на кресло. — А… Ты ведь знаешь, что Юнги уехал в Америку недавно?.. Он не связывался с тобой? Не знаешь когда он вернётся? — немного запинаясь, спросил омега. — Что… Ох, нет. Последний раз я с ним говорил, когда он ещё не научился скидывать мои звонки и кидать меня в игнор, — хмыкнул Хосок, ловля на себе взгляд брата, в котором так и читались слова «Вот видишь». — А… Понятно… — ответил Чимин, делая вид будто ему все равно, но Тэхён увидел, как парень расстроился, пускай и ничего не мог с этим поделать. Чимин просто смотрел в пол и думал о своём. Вскоре он ушел, сказав, что у него есть дела. После себя он оставил недопитый стакан остывшего кофе.***
— Так что я буду делать у тебя в компании помимо всей этой шпионской фигни? — спросил Хосок, пытаясь поймать взгляд брата, — Надеюсь, что-то классное? Да? — Увидишь, — хмыкнул Чонгук, продолжая смотреть на дорогу. — Я как-то не так себе представлял свою работу. — в ступоре себе под нос промямлил Хосок, стоя посреди огромной конференц-залы с шваброй в руках. Ему казалось, он будет помогать с разработкой дизайна, или, банально, с переводом текста или форматированием. Но… Его заслали мыть полы, подальше от греха. Не сказать, что Хосок был удовлетворён. Вдруг у него зазвонил телефон, и Хосок быстро ответил, по привычке не смотря на контакт. — Ну, Хосок? Ничего не забыл? — спросил Чонгук немного недовольным, но все таким же злорадствующим голосом. — Что? Кроме полов начистить тебе ещё и задницу? — саркастично выплюнул альфа, крутясь на месте и осматривая очищенную залу. — Идиот… Быстро тащи кофе в кабинет! Мне, мисс Кан, мистеру До, Чхве и Су. И пошевеливайся! После последовали гудки, а Хосок ведь только хотел начать возмущаться, ведь он не совсем эту работу имел в виду, когда предлагал свою кандидатуру. «Братик надо мной поизмываться хочет», — хмыкнул про себя Хосок, злобно хватая швабру и метлу и убегая в кладовую, после чего уже на другой конец помещения, где была маленькая кухня с посудой, и, в большей части, с разными видами чаёв и кофе. На скорую руку приготовив несколько чашек кофе, он взял поднос и пошел по широкой лестнице на второй этаж. Внешняя стена здания была сделана из стекла, поэтому, пока Чон шёл, успел засмотреться на открывающийся красивый вид. Кажется, летом или весной здесь намного красивее, чем сейчас, но все же, как-никак, миловидный маленький парк, пусть уже весь желтый из-за листья и опустевший из-за холода, украшал этот уголок. Добравшись до второго этажа, Хосок пошёл в зал маркетинга, где раздал всем кофе, после чего с последней чашкой горячего напитка пошёл ломиться в дверь Чонгука, что находилась на этом же этаже, чуть дальше. — Войдите, — ответил Гук, когда раздался стук, и Хосок открыл дверь, проходя внутрь и ставя на стол чашку с кофе, едва не проливая её на документы. — Чонгук! Я протестую. Мне не нравится эта работа! Мы договорились на что-то нормальное! — начал жаловаться парень, а его собеседник лишь вздохнул. — Разве это не нормальная работа? — Нет! Я не уборщик! Я тут как бы важную роль играю! Что вы будете делать без меня? Вот сейчас возьму и уйду, и посмотрим, как тогда все запоют, ведь Лэй… — Чонгук! — вдруг в кабинет без стука ворвался Намджун. Его грудь шла ходуном, ведь альфа тяжело дышал. Видимо, быстро сюда спешил. — Намджун? — быстро поднял от документов глаза Чонгук, вскакивая с места. — Что такое? — У нас определенно завелась крыса. — Кто это сделал?! — крикнул Чонгук, сильно ударяя кулаками по столу, от чего все работники, сидящие вокруг стола вжимаются в кресла сильнее. Не часто удавалось увидеть такого разъярённого босса. Сейчас глаза темноволосого альфы пускали молнии в разные стороны, ещё немного, и из них бы пошли искры. На лице был словно звериный оскал, а мышцы рук перекатывались, будто в готовности впиться в чужое горло и разодрать в то же мгновение. — Чонгук, прошу тебя, спокойней… — хотел было вмешаться Намджун, стоящий сзади, но ему не дали. — Я спрашиваю… — прозвучавший и без того тихий, но устрашающий низкий голос и так в полной тишине казался страшным громом. Когда Чонгук своими чёрными омутами осматривал лицо каждого работника, те непроизвольно бледнели и начинали дрожать. — Кто. Сдал. Лэю. Наши. Подготовляемые. Документы? Хосок стоял с другой стороны от Намджуна и смотрел на спину брата, пытаясь полностью осознать, что произошло. Кто-то снова передал документы Ли. Но это были не те бумаги, которые планировал отдать Гук. Совершенно не те. Эти же были в сто раз важнее, ведь от них почти зависела судьба на предстоящей конференции. Это был не Хосок. Тогда на Лэя работает крыса, но кто — неясно. Именно это Чонгук сейчас и пытается выяснить, но у него не выходит выпытать правду. Никто не отзывается и смотрит в пол, боясь поднять глаза, ведь если ещё раз увидит этот леденящий кожу взор — тут же умрет. — Чонгук, остановись. Ты так ничего не добьёшься. — Хосок подошел сзади и положил парню на плече руку. — Не влезай в мои дела, Хо. — Нет. Ты так ничего не сделаешь. Немедленно успокойся. Нам нужно сначала все обдумать. — Хосок… — Нет, Чонгук. Хосок прав. Заканчивай буйство, пошли в кабинет. — Намджун тоже подошел и посмотрел на лицо Чонгука. Тот и правда был в гневе: он все ещё скалился, а по лицу уже стекала капля пота. Чонгук опустил голову, сжимая кулаки сильнее, едва не до жжения впиваясь ногтями в кожу на ладонях, но после выпрямился и пошёл в сторону кабинета. Он не намного успокоился, и едва не сломавшаяся дверь сама об этом говорила. Хосок выдохнул и поплёлся в кабинет. Намджун же пристально ещё раз посмотрел на всех работников, что боялись и дыхнуть лишний раз, и распустил их. Тут же, освобождённые, они поразбежались кто куда, пытаясь трудиться с этого момента усердней. Лишь после этого Ким пошёл в кабинет Чонгука, обсудить важные сейчас вещи. — Ты ведь понимаешь, что нам крышка без этих документов? И это даже не в первый раз. — злобно гаркнул Чонгук, все ещё крепко сжимая руки. Он не хотел никого видеть и слышать, не хотел сидеть на месте, единственной целью было найти предателя. А об остальном потом. Только вот Джун с братом не отпускали, загородив выход собой, на всякий случай. — Не спеши так, послушай… — начал было Джун. — Что, Нам? Что? Не спешить? Не спешил! И во что это вылилось! Сколько ещё ждать? — закричал Чонгук, поднимая глаза на друга. — Не могу свыкнуться с мыслью, что у нас шпион! И это уже не первый раз. — Ты не сможешь выпытать у них правду силой. И ты хорошо это понимаешь. Тебе просто хочется вылить злобу. Но мы должны хорошо подумать и найти план. Действенный план, который сможет вывести на чистую воду эту крысу. — ответил Намджун, не реагируя на недавний крик альфы. — Да. Но нужно делать это быстрее. Мы ещё не осуществили план Хосока, а этот упырь уже на три шага впереди меня. Если конференция будет проиграна, считай, что все пропало. После этих слов Чонгук просто упал лицом в раскрытые ладони, растирая глаза. — Ещё рано кипишевать. Прошу, Чонгук. Мы обязательно что-то придумаем, но чем агрессивнее ты будешь искать паразита, тем тяжелее его будет найти. — У вас ведь нет никаких подозрений? Или зацепок? — вдруг спросил молчавший до этого Хосок. — Мы подозреваем, но точно сказать не можем. Их документы ничего не говорят. — ответил Намджун, наклоняя голову в бок. — Когда была совершена передача информации Лэю? — Сегодня, два часа назад. — Хорошо, — Хо кивнул. — Что насчёт вида этих документов? Они были материальными или все же на флешке или диске? — Записанные документы были на диске. Они хранились у Чонгука в кабинете. Прямо под столом. Чонгук тут же подорвался и начал рыться в столе. Через мгновение он достал диск. — Что? — округлил глаза Хосок. — он их скопировал? — Нет, рано радуешься. Просто заменил на пустой диск. — Но когда он успел? — задумался Намджун, зачесывая волосы назад. — Чонгук, как долго ты сидел в кабинете? — Как только приехал… Хотя, после приезда показывал Хосоку его работу и обязанности, поэтому пришёл где-то в два. — И ты тогда не проверял диск, да? И не выходил? — спросил брат альфы. — Да. Ну… Я об этом не задумывался… — Значит крыса украла диск ещё до твоего приезда. Это был бы самый безопасный вариант. — Хосок осмотрелся. — Но кабинет был закрыт на ключ… — Чонгук почесал затылок. — Доступ есть у наших доверенных лиц из маркетинга. Они ведь… — ответил Намджун. — Если воришке удалось стащить диск, значит украсть ключи тоже труда не составило. — ответил Хо, переводя взгляд на брата, а затем на нового коллегу. — Ты прав… Скорее всего, все случилось утром, а потом он лишь дожидался подходящего момента. — Тогда мы должны проверить все камеры наблюдения. Он обязательно должен быть хоть на одной из них. — предложил Хосок и Чонгук с Намджуном кивнули. — тогда давайте начинать.***
Нью-Йорк всегда поражает своими яркими огнями. Они светят круглосуточно и всегда, не останавливаясь ни на миг. Но особенно они очаровательны ночью, когда освещают узкие улочки и ночное небо, тем самым не давая шанса людям разглядеть далекие мерцающие звезды. Юнги любит эти искры света вокруг большого города. Но только потому, что это отдаленно напоминает вид из окна Чимина на такой же яркий Сеул. Больше никакой прелести в этом нет. Возвращаясь в США, кажется, Юнги был в предвкушении встретить уже породнившийся город, но облачное небо, грязный воздух и невыносимый шум из абсолютно каждого угла поприветствовали его в первую очередь, Юнги понял, что совершенно не скучал. Не скучал по работе. Не скучал по коллегам и дому. Не скучал по этой стране. Он скучал по Чимину. Это единственное, что преследовало его. Чувство, будто от сердца оторвали какую-то очень важную деталь. Юнги не любил пускать в своё сердце людей и позволять обживаться там, но Чимин вошёл без стука. Он заполнил его доверху, и теперь, без него, это снова обычный сосуд, жизненно необходимый орган для перекачивания крови в организме. Юнги врач и прекрасно это знает. Но он никогда не думал, что сердце вдруг может опустеть. Такого ведь не бывает? По крайней мере не бывало с ним. Раньше. Юнги пытался поддерживать с Чимином контакт. Даже голос парня, уставший и сиплый, мог заполнить сердце Мина для продолжения жизни. Но через несколько дней навалилась гора работы. Из-за долгого отсутствия в больнице Нью-Йорка на Юнги свалили кучу документов, которые требовали быстрого решения. И он ничего не мог поделать, кроме того как заполнять их от утра и до рассвета. Он не забывал о Чимине. Не звонил и не писал ему, ведь не отвлекался даже на еду. Мысль в голове «чем быстрее ты закончишь, тем быстрее вернёшься к нему» была настырной и не давала покоя. На второй день заполнения бумаг руки уже не слушались и просто дрожали, поэтому Мин лишь прикрыл глаза и вырубился на целых десять часов. После чего снова, забыв обо всем, садился за работу. Он бы очень хотел подойди к окну и посмотреть на сияющие огни большого города. Представить, что он в Сеуле, рядом Чимин и его друзья. Но не мог. Не хотел тратить на ненужные мысли время. Они причиняли дискомфорт в левой стороне грудной клетки, и это чувство Юнги не нравилось. Он терпел, продолжал заполнять бумаги, и все же закончил в сумме за пять дней. Больше он никогда в жизни не захочет брать в руки ручку. На следующий день парень занёс все нужные документы в больницу и окончательно уволился, пускай его коллеги по работе сначала не хотели его отпускать. Все же, смирившись, они предложили провести для Юнги прощальную вечеринку, но как бы парень не был благодарен — он отказался. Мин был чертовски уставшим, и эту усталость не снимет ни хорошая еда, ни выпивка. Только приятный голос и тёплые объятия определенного человека. Юнги сразу перевёлся в больницу Сеула, где ему снова же, были очень рады. Следующая неделя ушла на разборки с квартирой, съезд Юнги, его вещи и переезд. Кстати о нем. По времени Юнги пробыл в Америке всего неполных три недели. Даже немного раньше, чем обещал. Но Чимину он все так же не звонил. Знал, что потом тот будет ругать. Обижаться и злиться. Быть может, даже плакать. Но Юнги хотел сделать подарок. Он ничего не скажет до момента, пока не ступит на родную землю. Чемоданы собраны, половина вещей выброшена. Дела улажены. Юнги возвращается домой. В самолете скучно. Мягкие белые облака совершенно не привлекают взор. В наушниках очень значимая музыка. Не такая, которую любит Мин. Та, которую обожает он. Время тянется сейчас невозможно медленно, и Юнги считает это несправедливым. Когда он пытался быстрее все закончить, каждый день пролетал за мгновение, а сейчас, когда скорее хочется увидеться с ним — и секунда за целую бесконечность. Сонный и уставший, все равно не разрешает себе засыпать, чтобы первым выбежать из самолёта и забрать свои вещи. Чтобы как можно быстрее добраться. «Наверное, я снова же делаю все неправильно. Ничего не сказал ему, а он наверняка волновался. И все же, надеюсь, он простит меня. Буду даже не против, если ударит». После этим мыслей на лице расцветает глупая улыбка, а взгляд устремляется вдаль, рисуя знакомые очертания. Вот и он. Холодный, неприятный, но родной. Сеульский ветер. Уже вечер. Небо темное и на нем нет ни одной звездочки, зато, как всегда, их заменяют яркие табло. Юнги бы посмотрел на них, но они сейчас не имеют для него никакого значения. Главной целью является позвонить Чимину. Невзначай спросить, как дела. Где он. Что делает. Сделать ему сюрприз. С вещами в одной руке и телефоном в другой, Юнги доходит до стоянки такси. Сначала не терпится позвонить, что он и делает. Снова отмечает, что его радует даже не совсем чистый, холодный сеульский воздух. И небо, пускай всюду оно одно и почти одинаковое. Даже видеть корейский язык — и то приносит удовольствие. Теперь это его дом. Корея. Рядом не с карьерой с первую очередь, а с близкими и дорогими людьми. Пальцы уже покалывает от холодного дуновения ветра. Юнги оделся не по погоде, поэтому просто ниже тянет рукава толстовки и быстро ищет задубелыми бледными конечностями знакомый контакт на быстром наборе. Когда он наконец находит его, на приготовление и быстрые два выдоха-вдоха уходит настолько мгновений. Палец все же попадает по кнопке вызова и Юнги ждёт. Слышатся долгие гудки, которые продолжаются, пока не подключается голосовая почта. Юнги сбрасывает. Пока что ничего страшного. «Он всегда уставший приходит с занятий и тренировок Забывает телефон в другой комнате, обычно на беззвучном. Хорошо, что сейчас хоть зарядил. Если попробовать ещё, он обязательно услышит». И он набирает ещё раз. И ещё раз. Шмыгает носом. Холодно. Крепче вжимает голову в плечи, тем самым зарываясь в тёплый шарф, и пытается ещё один раз. Снова длинные гудки. — Ну же, Чимин. Ты где? Ответь мне… Что же ты делаешь, что не слышишь телефона? Если не возьмёшь, мне придётся звонить Чонгуку и спрашивать… — просто мысли в слух. Когда парень отчаивается и хочет самостоятельно отключить, гудки исчезают. У Юнги сразу же невольно сердце сжимается, но он пытается сделать голос совершенно непринужденным. — Алло, Чимин, привет. — Юнги и сам не замечает, как начинает улыбаться. Как же он давно видел его. Не слышал. Именно сейчас, когда он через секунду услышит его, становится страшно, а после понимает, как сильно. Сильно скучал. — Здравствуйте… А это кто? Из динамиков слышится голос. Но он не Чимина. Это ставит Юнги в ступор. — Я… Я Мин Юнги. А вы кто? — Я его… Одногруппник. Мы с ним трейни в компании. — В почему у вас его телефон? Где он? — почему-то в сердце нарастает паника. — Понимаете… Его сейчас здесь нет… Его забрала скорая. — Что?.. — Он в последнее время выглядел как труп… Ничего не ел, не спал, только упражнялся. Сегодня была репетиция на сцене, мы пытались его уговорить пойти и отдохнуть, но он не послушал. Поэтому на середине танца он просто потерял сознание и упал со сцены… Больница… Его забрали в Сеульскую…- Звонок прервался. Или Юнги просто его не слышал. Телефон выпал из руки и упал на цементные плитки, издавая бьющийся звук. — Алло? Вы слышите? Алло?.. Чимин в больнице.