Наслаждение болью

За окном кэба, едущего по ровной, уходящей в неизвестные дали дороги, тянулись однообразные поля, изредка перемежающиеся небольшими деревушками. Стояла поздняя осень, и уже чувствовалось скорое приближение зимы. Который день не переставая лил холодный дождь, делая пейзаж еще более скучным, чем он был на самом деле. Молодой пассажир кэба в мрачном настроении пялился на залитые водой луга, стараясь не уснуть, так как до места назначения оставалось уже недолго. Прошло еще несколько минут, прежде чем мужчина увидел показавшееся из-за поворота большое и массивное здание особняка Хэмсвортов, куда он и держал путь. Поместье выглядело не совсем типично для английской местности. Огромное здание, сложенное из плохо обтесанных серых камней, казалось, стояло здесь со времен войны Красной и Белой розы и неуловимо напоминало старинный рыцарский замок. Хотя, конечно, никакой это был не замок, а просто на редкость необычный, впитавший дух прошедших времен дом. Судя по облику поместья, к нему прилагались и весьма обширные земельные владения. «Да уж!» — со злостью подумал Том (так звали нашего пассажира), сжимая кулаки. Не так давно у его семьи были ничуть не меньшие земли. Но благодаря усилиям папеньки, сэра Джеймса Хиддлстона, заядлого любителя игорных заведений, все ушло с молотка за долги, включая даже драгоценности матери. Отец, после того как семья лишилась последнего, не вынес позора и предпочел застрелиться, избавившись от всех проблем разом. Том вспомнил, как они с матерью очутились едва ли не на улице, лишенные средств к существованию. Помощи ждать было неоткуда: друзья их семьи сразу же отвернулись от них, а близких родственников никогда не имелось. Конечно же, Тому пришлось взять обязанности по поиску этих самых средств на себя — мать, привыкшая к достатку с младенчества, оказалась совсем не приспособлена к какому бы то ни было труду. Не владея никакой профессией, Том не мог найти себе приличную должность. Хиддлстон был начитан, разбирался в искусстве, знал языки, но все это оказалось почему-то бесполезным при поиске места. Где он только не работал! Переступив через гордость, подался в официанты, потом была работа в мясной лавке, потом в зеленной… Да он даже грузчиком в порту подрабатывал, когда приходилось совсем туго. И нигде надолго не задерживался. С детства присущие ему заносчивость, острословие, саркастичность и, вдобавок, неумение держать язык за зубами стали препятствием при работе, требующей общения. Он язвил и дерзил клиентам в лавках, а компания грузчиков его как-то раз побила за слишком неосторожное высказывание в адрес товарища. Привыкший к привилегированному положению, Том никак не мог найти общий язык с простыми людьми. Все это и стало причиной теперешней поездки. Поместье Хэмсвортов — его новое место работы, которую, как ни странно, подыскала ему мать через случайно встреченную дальнюю родственницу. Как рассказала миссис Хиддлстон, богатому и одинокому наследнику Хэмсвортов, недавно поселившемуся в родовом гнезде после возвращения из Индии, требовался некто вроде управляющего. Слуги в поместье, конечно, работали, но следить за ними и домом наследник явно настроен не был, предпочитая заботам об имении праздные развлечения. О содержании поместья Хиддлстон знал не понаслышке, так что работа не будет для него сложна. Том подумал и решил, что с равным себе (он все еще не привык к своему новому положению) как-нибудь да достигнет понимания. К тому же, возраста, если верить матери, они были примерно одного. Том дал согласие и уже на следующий день паковал вещи, затем тепло попрощался с матерью, клятвенно обещая писать и присылать деньги, сел в кэб и вот уже который час трясся по унылой сельской местности. За нахлынувшими мыслями и воспоминаниями Том не заметил, как кэб подъехал вплотную к двустворчатым кованым воротам. Очнувшись, он сунул оплату кэбмену и вылез под дождь, подхватив свой небольшой чемоданчик. Благо, от ворот до дверей дома было не слишком далеко, так что Том поднял воротник плаща повыше и зашагал по песчаной дорожке. Через минуту он уже стоял у двери и стучал в нее молоточком. На стук вышла девушка в белом переднике, очевидно, горничная. — Здравствуйте, я к мистеру Хэмсворту. По поводу места управляющего, — первым заговорил Хиддлстон. — Да, конечно. Проходите, хозяин Вас ждет, — приветливо ответила ему девушка, но при этом кинула на него какой-то странный взгляд. «Показалось, должно быть», — решил для себя Том и вошел в холл. Стаскивая промокший плащ, Хиддлстон осмотрелся по сторонам и понял, что дом нравится ему все меньше и меньше. Огромный, пустой и холодный холл выглядел мрачным, несмотря на множество свечей, горящих в настенных канделябрах. В их неверном свете нельзя было даже разглядеть изображений на развешанных повсюду гобеленах, скрывающих серый камень стен. Люстра же, на цепях свисающая с высокого потолка и навевающая воспоминания о временах инквизиции, по всей видимости, угнетала посетителей дома еще больше, чем полумрак. Оставалось только надеяться, что хозяин всего этого окажется более приветлив, чем его жилище. — Прошу Вас, следуйте за мной, — пригласила Тома девушка. Они стали подниматься по широкой лестнице, начинавшейся прямо в центре холла и ведущей из него на верхние этажи. Очевидно, кабинет владельца поместья находился в самом конце длинного и такого же унылого, как и холл, коридора в правом крыле второго этажа, потому как горничная никуда не сворачивала, только пару раз оглянулась, проверяя, идет ли Том за ней. Оставив Хиддлстона у массивной черной дубовой двери кабинета, девушка тут же удалилась, тихо шмыгнув в какой-то проем в стене. Том замер у кабинета, не решаясь войти. Почему-то ему вдруг стало страшно — казалось, что если он зайдет, нечто в его жизни непоправимо изменится. Наконец, собравшись с духом, мужчина робко поскребся в дверь, проклиная себя за нерешительность. — Войдите, — послышался из-за нее низкий глубокий голос. Том взялся за дверную ручку и прошел внутрь. Кабинет выглядел значительно уютнее, чем каменные коридоры: обитый кожей диван, стеллажи с книгами и большой письменный стол, заваленный бумагами, над которыми склонился хозяин кабинета и всего дома в целом. Хиддлстон стоял и оглядывался вокруг, понимая, что нужно сказать что-нибудь, но слова почему-то никак не хотели складываться в доступные для понимания фразы. Вместо него снова заговорил мистер Хэмсворт, не отрываясь при этом от бумаг: — Вы опоздали. Если, конечно, Вы и есть тот управляющий, которого я жду. — Да, это я. Прошу прощения за опоздание. Эти дожди, и дороги совсем размыло, вот и… — промямлил Том, тихо ненавидя себя за то, что приходится оправдываться с порога. — Да, дожди, конечно. Я все понимаю. Забудем пока про это. Том вздохнул с облегчением, хотя слово «пока» и насторожило его. Что ему будет за опоздание? Из жалованья что ли этот Хэмсворт у него вычтет? Если и так, то пусть. Ему слишком нужно место управляющего, чтобы потерять его из-за своих гордости и принципиальности. Тем временем Хэмсворт поднял голову от бумаг и в упор взглянул на Тома. У того перехватило дыхание. На него смотрели пронзительно голубые, немного даже иссиня, глаза, точь-в-точь такие же, как вода в северных озерах, какие Том видел в детстве, путешествуя с родителями по скандинавской части Европы. Даже показалось, что откуда-то повеяло холодным воздухом, как будто налетел вдруг ледяной ветер с фьорда. «Ничего себе, какой этот мистер Хэмсворт», — подумал про себя Хиддлстон, оторвавшись от голубых глаз и разглядывая богатого наследника целиком. Как оказалось, красивыми у него были не только глаза, красивым был он весь, начиная от длинных, пшеничного цвета волос и заканчивая руками с крепкими сильными пальцами. — Меня зовут Крис, — представился он, поднимаясь. — Крис Хэмсворт. Но Вы, разумеется, будете звать меня сэр Хэмсворт. — А я Том. Том Хиддлстон, — растерянно проговорил будущий управляющий. Собраться с мыслями не давала фигура Хэмсворта, во всей красе открывшаяся взгляду Тома, когда Крис встал перед ним в полный рост. Том всегда считал себя высоким, но Хэмсворт был еще выше. А также намного шире в плечах и, разумеется, сильнее. Его сшитый по фигуре сюртук только подчеркивал узкие бедра и мускулистые руки. Не то чтобы Тому нравились мужчины, но с детства прививаемая любовь к искусству давала возможность оценить прелесть не только женских форм, но и атлетически сложенных молодых людей. Сейчас Том оценивал, и на ум ему почему-то приходило только сравнение с лучшими античными скульптурами богов. — Полагаю, я буду звать Вас Томом, — вывел Хиддлстона из размышлений бархатный голос Криса. Хоть тот и требовал обращаться к нему «сэр», Том уже решил, что про себя будет звать его Крисом. — Да, конечно, — отозвался на это Хиддлстон. — У Вас необычный дом, — продолжил он, решив попытаться выяснить, кто же таков его наниматель. — Да, наша семья уже несколько сотен лет живет здесь, поместье сохранилось в почти первозданном виде еще со Средневековья. В семейной летописи говорится, что в давние времена наши предки приплыли с севера на кораблях, желая завоевать Англию. Завоевать не завоевали, но жить остались тут. — Так получается, что Вы — потомок викингов? — не смог скрыть своего удивления Том. Сразу стало понятно, откуда у англичанина такие светлые волосы и глаза небесно-голубого цвета. — Он самый, — мягко улыбнулся Хэмсворт. Улыбка была приятной, располагающей, но одновременно с этим Том заметил какую-то странную тень, пробежавшую по лицу Криса, и не мог сказать, что ему это понравилось. Викинг, ну ничего себе! Хиддлстон неплохо знал историю, и уж, само собой, был наслышан о свирепости северных воинов, живших несколько веков назад. Должно быть, Крису от предков достались только внешность и стать — по крайней мере, жестоким и суровым он точно не выглядел. Том решил, что новая работа ему, пожалуй, подойдет, и он не будет уволен через пару месяцев, как бывало с ним до этого. Вот только в процессе разговора Том изредка ловил на себе взгляд хозяина, который заставлял его чувствовать себя неуютно. Ощущение было такое, как будто кольнуло снежинкой в глаз. «Тоже мне, Кай нашелся, — думал Том про всплывшее в голове сравнение о снежинке. — Да и Крис не Снежная Королева». «Скорее уж, Король, — прошептал Хиддлстону ехидный внутренний голос. — Но случись что — и никакая Герда тебя от него не спасет». В общем, и дом и его владелец оставили неприятный осадок в душе Тома. Дом навевал уныние, а Хэмсворт казался просто странным. Том не мог сказать, откуда у него такое впечатление о Крисе, оно являлось скорее интуитивным. Но интуиции своей Том доверял, и она в ответ никогда его не подводила. Так что, несмотря на все любезности с ним хозяина, он решил все-таки держаться от него как можно дальше. На всякий случай. — Думаю, рассказывать о Ваших обязанностях мне нет необходимости? — снова прервал поток мыслей Тома Крис. — Нет, я прекрасно о них осведомлен, — ответил ему Хиддлстон. — Тогда я провожу Вас в вашу комнату. Все слуги живут в отдельном доме, но так как Вы будете смотреть за всем поместьем и можете понадобиться мне в любую минуту, я решил поселить Вас здесь. — Какая честь, сам хозяин поместья отведет меня в мои покои, — не удержался от саркастичного высказывания Том и тут же прикусил язык, осознав, что только что сказал. Хэмсворт вдруг рванулся к нему и схватил за плечи. На его лице промелькнуло выражение крайнего бешенства, но он тут же взял себя в руки и стал выглядеть просто недовольным. — Я бы попросил Вас не высказываться в подобном тоне. Особенно на мой счет. Том не смог ответить, только еле кивнул в знак того, что понял. Он сильно перепугался, когда увидел взбешенного Криса, и даже показалось, что тот сейчас ударит его. Злить хозяина определенно не стоило, сделал для себя вывод Хиддлстон. До комнаты они шли в молчании, а когда подошли к двери, Крис распахнул ее перед ним, тут же развернулся и поспешил удалиться. Том вошел внутрь и оглядел свое новое жилище. В целом, комната выглядела неплохо. Менее презентабельно, чем хозяйский кабинет, но и не настолько тоскливо, как весь дом. Тут даже была отдельная туалетная комната, что Том счел весьма удобным. Зато из мебели только самое необходимое: кровать, письменный стол у окна, настенные часы, двустворчатый шкаф с зеркалом да пара стульев. Над кроватью висела небольшая картина с осенним пейзажем и полка, вероятно, предназначенная для книг. За несколько месяцев полунищеты Том успел забыть о привычной когда-то роскоши, так что скромный интерьер не смутил его, скорее наоборот. Ведь не так еще давно ему приходилось спать на полу в нанятой на последние гроши комнатушке, где не было ничего, кроме единственной полуразвалившейся кровати, которую он уступал матери. Первое время после смерти отца им приходилось очень тяжело, и теперь, когда появилась возможность более-менее обеспечивать себя и мать, Том не был намерен ее упускать. Распаковав свой чемодан и разложив нехитрые пожитки по местам, он решил прилечь и уже через несколько минут уснул, утомленный долгой дорогой. Очнулся Том от настойчивого стука в дверь. С трудом оторвав голову от подушки, он поплелся открывать, недоумевая, что и кому от него понадобилось в первый же вечер. За дверью стояла та самая служанка, что встретила его по приезде. — Сэр Хэмсворт приглашает Вас отужинать с ним, — сказала она заспанному Тому. — Да, конечно, я только приведу себя в порядок, — смущенно отозвался Хиддлстон, не решившись отказаться от предложения своего нанимателя. Держаться подальше от хозяина дома пока не выходило. Он и так сегодня вывел Криса из себя, не стоило вновь испытывать его терпение. К тому же, прислушавшись к себе, Том понял, что поесть и вправду не мешало бы. — Столовая в левом крыле на первом этаже. Может, мне стоит проводить Вас? — Благодарю, я сам найду дорогу, — улыбнулся Том девушке. Та, кивнув, удалилась, а Том прикрыл дверь и направился в ванную, умыться и причесать свои растрепанные кудри. Зеркало в ванной отразило бледное, со слегка впавшими глазами и резко выделяющимися скулами лицо, длинную тонкую шею и острые выпирающие ключицы, виднеющиеся из расстегнутого ворота сорочки. Том тяжело вздохнул — раньше он не был настолько тощим. Но переживания последних месяцев и постоянная нехватка денег сделали свое дело, и теперь он выглядел даже несколько болезненно худым. Впрочем, худоба не делала его уродливым, скорее наоборот, он стал выглядеть более изящно. Плеснув в лицо холодной водой из-под крана, Том утерся полотенцем, провел расческой по волосам, приводя в некое подобие порядка торчащие кудряшки, одернул сюртук и вышел из ванной, считая себя вполне готовым к новой встрече с пугающе странным Крисом. Вообще, конечно, стоило переодеться к ужину, но Том и так надел свой самый хороший костюм, чтобы предстать перед хозяином поместья в наилучшем виде и теперь менять его на нечто менее приличное не хотелось. «В конце концов, я же просто прислуга, к чему мне все эти джентельменские замашки», — грустно усмехнулся про себя Том, выходя из комнаты. Спустившись вниз, он без труда отыскал столовую. Крис уже был там — сидел во главе длинного стола, накрытого только для них двоих. — Я решил, что не хочу ужинать в одиночестве и потому велел позвать вас, — проинформировал он Тома, пока тот усаживался за стол по правую руку от Криса. Том чуть вздрогнул от того, каким тоном была сказана эта фраза: как будто он перешел в безраздельное владение своего нанимателя и должен теперь исполнять все его, даже малейшие, прихоти. Пришлось срочно запивать это ощущение большим глотком красного вина из стоящего под рукой бокала. Он не решался заговорить с хозяином, поэтому молчал, терзал стейк на тарелке и ждал, пока Крис начнет беседу. А тот не спешил с разговором, предпочитая потягивать вино и рассматривать управляющего. Под его взглядом Том чувствовал себя как пришпиленная булавкой бабочка за стеклом, которую изучает искушенный любитель насекомых. — Посмотрите на меня, Том, — вдруг попросил (приказал?) Крис. Том обернулся к нему, подняв глаза от тарелки, тут же встречаясь с льдистыми глазами сидящего рядом человека. Прошло несколько секунд, прежде чем Крис отвел взгляд, видимо, удовлетворившись увиденным. Сам Хиддлстон не смог бы прервать этот зрительный контакт, ярко-голубые глаза будто гипнотизировали его. Тряхнув головой, он снова отпил вина, которое только и спасало от побега из-за стола, подальше от пугающего хозяина. Похоже, Том слегка поспешил с выводом о характере Криса, когда подумал, что от викингов он мало что унаследовал. — А Вы весьма хороши собой, Том, — вновь нарушил тишину Хэмсворт, — Вам кто-нибудь говорил об этом? — Нет, никто. Разве только мать, но Вы же знаете… Для своих матерей все мы красивы, — смутился Том, не понимая, какое Крису дело до его наружности. О гулящих девицах, с которыми он был несколько раз и о том, как они отзывались о нем, Том предпочел сейчас не вспоминать. — Да, в наше время люди совсем разучились ценить по-настоящему красивые вещи. Но только не я. Хиддлстон оторопел от такого высказывания: это его только что назвали вещью? Или он понял что-то не так? Желания уточнять у него не было, поэтому Том решил просто промолчать. С каждой минутой, проведенной за столом, ему все сильнее хотелось встать и уйти, пусть даже вызвав неудовольствие Хэмсворта. Но долг перед оставленной в Лондоне матерью не давал сделать этого: кто знает, вдруг тогда Крис передумает брать его на работу? Оставшаяся часть ужина прошла в тишине, нарушаемой лишь звоном приборов. Крис больше не сказал ему ни слова и продолжал смотреть на Тома, не сводя внимательного взгляда. Наконец трапеза была окончена, и Хиддлстон отважился попросить разрешения уйти. — Я могу быть свободен, сэр? — спросил он у Криса, — или у Вас есть какие-то поручения для меня? — Да, конечно, можете идти. Вы наверняка устали с дороги, Вам стоит отдохнуть. К своим обязанностям приступите утром. Завтра к ужину я ожидаю гостя, так что не забудьте отдать необходимые распоряжения слугам, — ответил ему хозяин. Том встал из-за стола, кивнул Крису в знак того, что все понял и поспешил удалиться в отведенную ему комнату. Только оказавшись там, смог отдышаться — он почти бежал, как будто за ним гналась свора псов. Что это, черт побери, такое? Эти изучающие взгляды и неуместная беседа — все было так странно и оставило не самые приятные впечатления. Проклятый Хэмсворт, что он от него хотел? Хиддлстон решил, что стоит расспросить слуг о нем. Едва сев на кровать, он почувствовал, как его неумолимо клонит в сон. Поспешно сняв сюртук с ботинками, даже не раздеваясь полностью, Том лег на спину, вытягивая свои длинные ноги, и сразу же уснул.