Welcome to «Barrio»

Да тут особо ничего и не скажешь. Да и слушать тоже нечего. Но если уж вы так хотите, то давайте расскажу. Ну, в общем, проснулся я утром. Окей, в полдень. То есть, ближе к вечеру. Неважно. Проснулся я от того, что меня трясут. Спросонья голова не варила абсолютно, что-то пробурчал, а мне в ответ: или плати, или вещи собирай и на улицу. Вот тут я взбодрился разом. Забыл слегка, что надо за комнату деньги отдать, потому что этих самых денег у меня нет – последние проел. С кем не бывает. Умылся, гитару в чехол сложил, туда же зубную щетку да пару бутербродов из холодильника – если не подписано чьи, тогда общие. Собрался, значит, и пошел на заработки. А там как раз время к ночи, народ на улицу вытягивается, чтобы прохладного воздуха вдохнуть и выпить – а что еще делать? Вот и я о том же, что нечем заняться. Так к чему это: пришел на площадь перед рестораном каким-то, оттуда люди выходят, может, мне что-нибудь подкинут, если чаевые не оставляли. Так-то я мог попроситься к Фабри, он бы пустил, но там сейчас тот, который кудрявый. Короче, без меня забот хватает. Разложил чехол, горло прочистил, ну и начал петь. Зевак много, но все жмотятся, кто-то видео снимает. Я бы с них потом авторские стрес с удовольствием, были бы они. Ладно, не об этом. Пою-пою, час, второй, народу все меньше, а в чехле сверкают несколько жалких монеток. Прекрасно. Еще из ресторана пару раз кричал персонал, шугнуть чтобы. Будто я их боюсь. Ничего не знаю – улица место общественное. Дальше пою, что мне. И тут появляется этот в рубашке своей дурацкой, начинает: «Сколько можно горланить? Посетители жалуются, нам тебя слушать тоже надоело». У меня кое-как три евро набралось, а вот злости уже порядочно, через край почти. Ну я ему выдал все, что на языке крутилось, заодним подсказал, куда направлять претензии. Вот и понеслось – он мне слово, я ему два. Короче, разорались так, что на нас полицию собирались вызвать. Окей, поняли-приняли, заткнулись. Вовремя, кстати – у меня аргументы заканчивались и давление как-то неприятно задавило. Стоим оба красные, дышим рвано, горло саднит. Думаю: хрен с тобой, все равно ловить нечего. Уже доходы по карманам распихал, а мне: «Может, тебя чаем угостить?». Я от неожиданности чуть гитару не выронил. Послышалось, что ли? Смотрю на него, он на меня, понимаю – не послышалось. Кто ж после такого на чай зовет? Поди подсыплет чего-нибудь. Не доверяю, в общем. А он будто мысли прочитал: «Не боись, не отравлю, хочешь – и ужином угощу, на кухне осталось со дня, до завтра испортится». Я ахуел. Ну, услышал бог мои молитвы. Я ж не дурак, чтобы отказываться. Особенно от халявы. Хоть сытым на лавке спать буду. Кивнул. И вот заходим мы с ним в ресторан, а там на меня все официанты как на врага уставились, дай волю – морду набьют. Но рядом хозяин и они не возникали. Как псы прямо. Оно к лучшему. На стол поставили чайник – видимо, насчет чая не шутил. Я бы, конечно, пива попил, но, знаете, не в моем положении возмущаться. Потом донесли булочки, несколько кусков пиццы и все такое. Тоже неплохо. Сижу, ем – вкусно. Этот – нет. Смотрит на меня да к своей чашке прикладывается. Впрочем, не мое дело, мне больше достанется. Ну и как это обычно бывает – чем больше еды во рту, тем сильнее говорить хочется. Спросил у него, мол, звать как. Он мне – Алессандро. Странно так, он больше на какого-нибудь «Махмуда» похож. Хотя не мне решать. Я ему – Ник, то есть, Никколо. Руки решили не пожимать – грязные больно. Он полюбопытствовал, какие-такие пути неисповедимые меня привели сюда, я ответил честно – выселили, пока не заплачу. Я ж думал, он мне какую-нибудь финансовую помощь решит оказать, раз расщедрился, а он: «У меня переночуй, если совсем некуда идти». Я аж подавился – во до какой степени врасплох застал. Еще момент подгадал именно тот, когда я чай отхлебнул прилично. Зараза. Не то в отместку, не то из интереса согласился – терять мне, разве что, гитару. «Только, – он предупреждает, – кровать одна». А мне что? А мне ничего. Признаться, я после этого со счету сбился в разах ахуевания. Пришли, значит, к нему. Квартира – типичная студия, ни убавить, ни прибавить. Холостяцкий бардак соседствует с каким-то типа модерном. Симпатично. Походил-поразглядывал, приметил красивые магнитики Egypt на холодильнике, в остальном ничего из ряда вон не заметил. Пока я на экскурсии был, Але переоделся. К слову, его домашняя одежда куда лучше выглядит. Потом спросил, где мои вещи. У меня, как у человека, которому скрывать нечего, за душой две футболки – одна на мне, вторая у Фабри, джинсы и кроссовки с носками, понятно, что тоже на мне. Он на меня покосился как на оборванца последнего. Я, конечно, злиться начал, огрызнулся, мол, уж извините, не все с золотыми ложками во рту рождаются. Он ничего не ответил, думал – обиделся, а он притащил свой шмот, вручил, в ванную затолкал, сказал все свое в стирку отправить и себя туда же. Спорить не стал, ушел мыться. Теперь, вот, гадаю, как сильно он удивится счету за воду в конце месяца. Ладно, не суть. Переоделся тоже, значит. А он меня на голову выше, прикидываете размерчик одежды, да? Спасибо, что шорты на завязках выбрал, а майка, черт с ней, на одну ночь только. Затем я принялся великодушного хозяина искать, правда, у него там особо и негде прятаться. Короче, сидел он на кровати в наушниках с ноутбуком и с таким лицом, словно решал задачи государственной важности, не меньше. Окей, думаю, сейчас узнаю, где располагаться, и спать пойду, чтобы не мешать, а он на меня теперь как на идиота посмотрел. До меня сначала не доперло, что я не то сказал. А потом доперло. Кровать одна. Не в том плане, что на диване спи или на ковре, нет. Он имел в виду, что кровать всю комнату занимает. Мысленно сделал пометку на будущее – уточнять, а то, кажется, у него с изложением мыслей проблемы. Он спросил, мол, все в порядке, что так? Пф. Мы как-то впятером в багажнике легковушки ночевали, вот тогда все было не в порядке, а тут из-за ерунды панику разводить? Переживу как-нибудь. Ложусь, а он провода сворачивает, пытается их на ноутбуке уместить, чтобы перенести. Спрашиваю – зачем, отвечает – чтобы не мешать. Смешной такой. Объяснил ему, что мне таким точно помешать нельзя. Поверил, сел обратно. Уснул я сразу, как голову на подушку опустил. Через часа два-три проснулся – жарко. Вот кто летом в одежде спит? Будто первый год в Италии, чесслово. Скинул все на стул неподалеку, в общем. ... Утром я пиздец прихерел, когда проснулся в чужой постели раздетый. Пока вспоминал, как до такого докатился, чуть сердечный приступ не поймал. Благо, обошлось. Тем временем откуда-то явился Але, сообщил, что ему скоро на работу. Ясно. Я пошел умываться, потом стал свою одежду искать, а она висит сырая, ибо всю ночь в стиральной машине была. Ой. Решил вопрос задать, что, собственно, делать будем. Мне не глядя рукой махнули на шкаф – поищи что-нибудь подходящее. Ладно. Открыл, а там этих дурацких рубашек до... Много. Достал белую футболку с покемоном и какие-то джинсовые шорты. Оборачиваюсь и замечаю, что за мной наблюдали. Нет, это не просто «наблюдали», это взглядом каждый кусочек кожи обвели. Я аж забыл, что еще спросить собирался. А он мне: «Классные татуировки». И в телефон нырнул, как ни в чем не бывало. Я опять задумался и случайно обнаружил, что вчерашние мои-его вещи остались на стуле, куда я их бросил. Неловко получилось. Это ладно, когда мы с приятелями друг перед другом ходим в чем попало и внимания не обращаем, а тут, вроде как, чужой человек. Дальше ничего интересного не происходило: он надел очередной «привет эпилептикам» и мы отправились по делам. Точнее, он-то по делам, а я следом, так как заняться нечем. Был бы вечер, гитару бы захватил и устроился где-нибудь, а тогда мало того, что утро и большинство моих корешей в отключке, так в полдень солнце зажарит, а у Але кондиционеры есть. И перекусить. Если повезет – бесплатно. Спойлер: повезло. Его, как управленца, бессменного начальника и чуть ли не отца всем и каждому, обеспечивают завтраками-обедами-ужинами, мне по инерции тоже перепало – кофе и круассан. Неважно, впрочем. Посидел я за одним столиком, потом за другим, слонялся по залу туда-сюда, пока он меня не тормознул с предложением. Говорит: «Хочешь устрою на полставки посуду мыть?». А я хочу, очень хочу. Не посуду мыть, разумеется, а деньги получать. Согласился. Он мне форму выдал, я ему «спасибо» и свою рабочую силу предоставил в распоряжение. Сильно распинаться что да как не стану, просто скажу: когда тебе ставят условие «отлучаться не чаще, чем раз в час, и не больше, чем на десять минут», то сразу и курить тянет, и звонят все, кому не лень, и далее в таком духе. Как раз на вечернем перекуре я Фабри и этого его, ну, Ермоля увидел, решил что шанс терять, раз сами пришли. Посидели-побеседовали, а обратно возвращаюсь – меня взглядом сверлят. Тут уж гением быть не надо, понятно, что засрочил я время позволенного перерыва. Мысленно простился с обещанными гонорарами... Ан нет. После смены Але мне десятку вручает: «Пять вычел из-за того, что болтаешь много». Знаете, я человек не продажный или, по крайней мере, себе цену знающий. Но за пятнадцать евро вполне готов вообще с места не уходить. Сложил в уме – комнату оплатить хватит, даже останется на прочие расходы. То ли у меня на лбу бегущей строкой мысли отображаются, то ли Але их читать умеет, но суть в том, что он меня еще на ночевку подбивает. Может, чувствовал, что мне на эту десятку не протянуть особо. В общем, шел я к нему и думал: умеет же человек предложения делать, ни от одного не откажешься. Талант! Разговаривать не разговаривали ни по дороге, ни дома, так в тишине день и закончили. Я спать завалился, а он снова что-то со сложным лицом творил. Опять среди ночи проснулся – жарко. Черт бы побрал это лето с его температурами. Отпихнул в сторону плед, переполз поближе к краю кровати, вырубился. Кто ж знал, что не мне одному жарко станет. Вот и я не знал, а этот, видимо, тоже проснулся и, недолго думая, включил кондиционер. Ему-то, конечно, хорошо, а я чуть ли не до костей промерз, плюсом весь остаток ночи снилось, как меня в больницу положили из-за простуды, которая каким-то спидораком оказалась. Пиздец одним словом, но под утро отпустило. Хотя лучше бы оно продолжалось: Открываю я, значит, глаза и единственное, что вижу – гору гребаных мускулов. И ладно бы они моими были. Надеялся отодвинуться без лишнего шума, но меня сверху рукой придавили. Полагаете, на этом все? Вишенку на торте не забудьте – мне в макушку шепотом доброго утра желают. И тут уже я все. Со слов Але: я к нему всю ночь жался от холода, и он, Мать Тереза, решил теплом поделиться, в итоге утро у нас началось как началось. Ну, может, оно действительно так, я ж обычно один сплю и кто мне скажет, что я во сне делаю? Вот и я к тому, что никто. В любом случае, больше эту тему мы не поднимали. Мои вещи тем временем высохли, значит, на работу иду в своем, привычном. На меня опять скосились, уточнили, не хочу ли я надеть вчерашнее. Так и не понял, что ему не нравится. Днем прикинул по деньгам, по всему остальному – можно созваниваться с хостелом, и только после обеда до меня дошло, что гитару-то я у Але оставил. После смены, получив свои честно заработанные пятнадцать евро, ему ситуацию объяснил, он ничего не сказал – я подумал, что не возражает. Зашли к нему. Чтобы лишний раз не разуваться, попросил принести чехол со всем прилагающимся, он принес, мне протянул, я к нему навстречу потянулся, он ко мне... так и поцеловались. Вот тут-то я гитару наконец и выронил. Благо, Але ее не отпустил, иначе пришлось бы на ремонт копить. Короче, я как более-менее осознал происходящее, деру оттуда дал, напрочь забыв, зачем приходил. После этого прямой наводкой за пивом, потому что в таких случаях трезвая голова вообще не помощник. В магазине я за ту ночь раз пять был, просадил половину заработанного. Понятное дело, что на квартплату не осталось, так и шарахался по улицам да прокручивал в голове, какие же, сука, у него губы мягкие. Уж неизвестно какими судьбами, но ноги притащили меня почти к открытию ресторана. Упал на порог, в ушах гудело – жуть. Мутило от бессонной ночи и алкоголя, там еще похмелье подоспевало – полный комплект. Меня охранник вышел выгонять, потом признал во мне сотрудника, пустил внутрь. Первым делом я в туалет метнулся, потом за кофе, стало только хуже – руки тряслись как от лихорадки, все тарелки чуть не разбил. За это вытолкали на перекур – не то из жалости, не то от греха подальше. Опустился я на корточки у черного входа, согнулся в три погибели и заснул, сам не заметил. Проснулся уже в кровати. Приоткрыл глаз, смотрю – Але с ноутбуком рядом. Думаю – какой же дурацкий сон мне приснился. А потом мозг включился. Опять же со слов Але: он спросил, пришел ли я на смену, ему мой напарник все рассказал и показал, где искать. Обнаружили меня почти на земле лежащего, разбудить попытались, потом плюнули, не на меня, а образно, такси вызвали, и вот мы дома. Если все дороги ведут в Рим, то в Риме все дороги ведут к Але, иначе я не могу объяснить, как раз за разом у него оказываюсь. Пока пробелы в памяти восстанавливались, он водички налил, таблетку какую-то дал, заверил, что полегчает, и в душ выгнал. Я бы и без напоминания туда пошел, сам знаю, какой аромат от меня. Замешкался только перед шкафом, решая, что взять, тут он и спросил: «Есть девушка?». Вот нет чтобы промолчать, я, идиот, прямо ему выложил – расстались несколько недель назад. Потом-то сообразил, что на крайний случай соврать надо было, но поздно. Действительно, зачем думать, если можно не думать? Возвращаюсь, значит, после душа, смотрю – Але по-прежнему печатает, никуда не торопится. Ну, наверное, сегодня позже в ресторан пойдет. Я чай себе заварил, а нутром чую – что-то не то. Спрашиваю: «Ты на работу собираешься?», он мне: «Двенадцать ночи на часах, на какую работу ты меня отправляешь?». Я так на стул и присел. Мысленно поблагодарил за хлеб и кров и стал прикидывать, где можно время скоротать – все равно не усну. Заодним поинтересовался местонахождением своей одежды. «В стирке». Проклятие. Я, правда, немного не так сказал, но факт фактом – прогулки отменяются, что делать – ни малейшего представления. И тут Але как обычно выручает. Святой, блять, человек, прости меня, боже, за такое. Он мне свой ноутбук дает с наушниками, говорит посмотреть фильмы, у него там какая-то мажорская подписка есть. Я, может, теперь и дурак, но не настолько, чтобы отказываться. Расположился за столом, чай поближе поставил, что-то выбрал, включил. В общем, хорошо провел время, даже вздремнул чуток. Проснулся, на удивление, бодр и свеж, будто не пил накануне. Так прекрасно себя чувствовал, что без возражений напялил одну из тех рубашек, которые недавно считал выкидышем дизайнерской индустрии. Ну, я и сейчас считаю, что им надо быть подальше от глаз людей, но неважно. В чем подвох? Я, как бы, думал, что после того вечера не смогу в одном помещении с Але находиться, а оно вон как повернулось. На работе на свое место отправился, к губкам почти что родным, стоял, никого трогал, кроме тарелок и чашек, а мне бац – сходи-ка в подвал и принеси штуку-со-сложным-названием. Хоть объяснили, как выглядит и где брать, и на том спасибо. Вот вы заметили, что я не два метра ростом? А тот, кто посылал, похоже, нет. Валялась, значит, эта херовина в коробке на самой верхней полке стеллажа. Окей, огляделся, хотел найти, на что подняться можно – нет ничего. Я так просто не сдался – вижу, на последнюю полку встать если, то как раз. А мне из-за спины: «Упадет». Оборачиваюсь – Але. «Да не, не упадет». Встаю я на полку и понимаю – упадет. Только не коробка, как я подумал сперва, а весь чертов стеллаж, чувствую, наклонился. Еще чувствую, что мой мозг в панике все конечности парализовал, нет чтобы отцепиться... В общем, с жизнью уже успел распрощаться, но раз я здесь с вами, очевидно, все обошлось. Вцепился я в железки, зажмурился, жду удара и... не падаю. Открываю глаза, а по обе стороны от меня руки, ясно чьи, я сам лопатками в грудь упираюсь, все мышцы накаченные ощущаю. Стоп-кадр полный был, пока не сказали брать, что надо, или мое свободное падение возобновится. Еле-еле заставил себя шевелиться, слез. Але полшага вперед сделал, толкнул обратно эту фиговину металлическую, а у меня ноги совсем не держат, плюс он меня окончательно зажал. Ну я на него и оперся, голову на плечо откинул. Когда он мне умудрился руки под форму засунуть, не заметил – думал только о том, как чуть не помер. А в реальность вернулся... Удивился очень. И больше ни о чем не думал – не мог. Ладони у него большие, пальцы длинные, нежные, но помял меня прилично. Неприлично, точнее. У меня щеки запылали моментально. И не только щеки. Все внутри загорело, задыхался почти. Думал, тахикардия, но вы уже, наверное, подозреваете, в чем причина. В Але, который горячее самого Ада. И слишком близко. И лезет туда, куда не лезут порядочные люди. Я глаза прикрыл, мол, черт с тобой, не там сердце остановилось, так пусть тут. А он возьми да убери руки. И вообще ушел. Меня сразу затрясло на эмоциях – слишком много всего случилось за последние пять минут. Тем временем в подвальчик спустился повар, пославший меня на смерть, и послал меня еще дальше, но я его не слушал. Как мандраж угомонился, решил – надо обсудить накопившееся. Решить – дело всегда нехитрое, проблема возникает на этапе осуществления. Я ж в лоб выдам: «Хрен ли ты делаешь?», и что он на это ответит? Вот и я не знаю. Окей, перерешал – до конца дня оставлю, придумаю что-нибудь. Только на рабочее место вернулся, мне: «Убирай все за собой и вали, конец смены». Быстро, однако, время пролетело. Вы, возможно, догадались, что мы с Але не болтаем сутки напролет – фразы две-три бросим друг другу и лимит. Сейчас же эта тишина совсем гнетущей стала. Для меня, по крайней мере, он-то даже в лице не изменился ни тогда, ни теперь. Подошли к дому, сказал ему идти, сам на улице покурить остался – архитекторы балкон не спланировали, да и душ он первым занимает. В общем, выиграл себе полчаса на обдумать необдуманное. Стоял, мял сигарету, вздыхал: у Фабри с этим его Актимелем все до завидного легко сложилось... И меня осенило: пока Але в ванной, по-тихому уйду к Фабри, выговорюсь, а он мне посоветует, как поступить. Гениально. Прокрался в студию, нашел вещи, переодеваться стал, а мне: «Куда-то собираешься?». Я так и завис с футболкой в руках. Ощущение, будто в фильме ужасов нахожусь, сбежать пытаюсь, а меня главгад спалил. К счастью, за Але я до сих пор никаких странностей не заметил, поэтому ответил по обыкновению честно: «Сегодня переночую у друга». Он: «То есть, я тебе не друг?». Подловил. Говорю ему с вызовом: «Не знаю, к чему ты привык, но мои друзья никогда ничего подобного со мной не делали», а сам смотрю куда угодно, но не ему в глаза. Он, дипломатично: «Тогда, пожалуй, не друг». И добавляет: «Ты мне тоже не друг, потому что ты мне нравишься. Впрочем, не держу, иди, куда хотел». Я его ударить захотел, вот что. Рывком футболку натянул и хлопнул дверью. Покурил еще раз, обратно вернулся. Так злился, что когда спать лег, чуть ли не с головой пледом укрылся, только чтобы этого полуараба не видеть. Он, наверное, тогда от души поржал надо мной. Я бы, на самом деле, тоже посмеялся, но в тот момент мне совсем не смешно было. Ближе к сути: Замечаю, что он ноутбук убрал, свет погасил, лег. Чувствую – не спим оба и не уснем, пока не поставим точку в разговоре. Спрашиваю, правда ли то, что он сказал, ну, про «нравишься». Он ко мне поворачивается, к моей спине: «Да». «А целоваться зачем полез?» «Я думал, ты уйдешь и больше мы не увидимся, ты похож на такого человека – своенравного, свободолюбивого. Я хотел тебя запомнить хотя бы так и чтобы ты меня запомнил. Хотя бы так» «Вот, вроде, по-итальянски говоришь, а спросить не можешь. Или у тебя все мозги в мышцах?» Он усмехается мне в затылок, перекидывает руку, мою ладонь находит, наши пальцы переплетает: «Хорошо, тогда спрошу: останешься со мной?» Я в некультурном шоке, но отвечаю: «...» Ой! Вот черт. Я тут столько времени сижу, мне ж работать надо, иначе втык дадут и заплатят меньше. Вообще, давайте сделаем вид, что меня тут не было? Спасибо, что выслушали, чао! *** Вы смотрите вслед юноше, который быстро убегает в сторону кухни, и пожимаете плечами. Очевидно, у вас нет другого выбора, кроме как согласиться и продолжить свою трапезу. Вы постоянно ощущаете на себе чей-то взгляд, но не можете понять, кто на вас смотрит и откуда. Закончив, вы оплачиваете счет и спешите на выход, напоследок оборачиваясь. За столиком недалеко от вашего вы замечаете мужчину в красной рубашке с узорами. Он вас тоже замечает, более того – он все это время на вас и смотрел, вероятно, слышал тоже. Ваш зрительный контакт длится пару секунд, после чего он встает и направляется туда же, в кухни. Вы думаете, что когда меньше знаешь – крепче спишь, и уходите.