***
Снова утро. За окном дул необычайно сильный и неугомонный ветер, заходил в окно и, ничего не стесняясь, забирался под одеяло к продрогшему до костей Питеру. Мальчик недовольно перевернулся на другую сторону и слегка потянулся, тут же вернувшись в прежнее положение, слегка застонав. Его правый бок за ночь успел покрыться сине-фиолетовыми пятнами и, напоминая о себе своему обладателю, нещадно болел. Паркер аккуратно придвинулся к краю кровати и свесил ноги. — Надо было ещё раз помазать, — недовольно просипел Питер. На часах его маленького будильника миновал только пятый час, он с облегчением вздохнул и вышел из комнаты. «Не надо будет лишний раз оправдываться перед Мэй». Спустившись в ванную, он случайно взглянул в зеркало и помрачнел. В отражении на него смотрел парень с рассеченной губой, глубокими синяками под опухшими от слёз глазами и нездоровым цветом кожи. «Урод!» — пронеслось в мыслях парня, и, встряхнув головой и отогнав от себя неприятные воспоминания, Питер потянулся за аптечкой. Аккуратно достав бинт и разложив рядом все необходимые мази, он начал перевязывать свой живот. Осмотрев себя в зеркало и оценив все повреждения, ему показалось, что тут даже и двух бинтов не хватит: на груди, прямо под рёбрами, расцветала переливающаяся то желтым, то зелёным цветом, гематома; лопатки были поцарапаны в некоторых (многих) местах, а на ключице, словно клеймо, ожог от потушенной наспех сигареты. Паркер вздохнул и выдавил мазь на марлевую повязку, невольно вспомнив, как же трудно было ему делать это в первые разы. И когда это успело стать для него обыденностью? С небольшим усилием парень обернул бинт несколько раз вокруг себя, точно закрывая все больные места, и, подвязав его, принялся замазывать ожог на шее. Не в первый раз он благодарил женскую косметику за эту магию. Буквально через пару мазков от «клейма» не осталось и следа. Мышцы слегка онемели от усталости и (слишком) маленького количества сна, но Паркер уже привык к этому и не обращал внимания. Питер принялся за стандартные утренние процедуры. Покончив и с ними, он направился в сторону собственной комнаты и в дверях вновь поглядел на часы. — Хм, 6:30, неплохо, быстрее, чем в прошлый раз, — подметил про себя Паркер и напялил старый, затёртый в некоторых местах синий свитер. Тёмно-синие, подстать школьной форме, джинсы тоже оставляли желать лучшего, было ощущение, что они прожили не только прошедшие два года, но и прошли всю Великую Мировую войну. Даже не посмотрев на обложки учебников, Питер закинул несколько книг в портфель и схватил камеру. Уже намереваясь выходить, он заметил под кроватью старый и немного пыльный скетчбук, поразмыслив буквально считанные секунды, Питер взял его в руку и направился к выходу. Скрипнул порог, за ним дверь, и наконец послышались шаги, легко стучащие по лестнице. Вдохнув прохладный воздух, Паркер оценил всю бедственность положения и лишь сильнее укутался в ворот наспех взятого пальто. Было не по-осеннему холодно. Однако и в этом можно было найти свою необыкновенную, никем не тронутую красоту. В такую рань можно было встретить лишь угрюмых взрослых, что с кислыми минами шли на работу, словно на каторгу. Они проходили мимо природы и никогда не обращали внимания на ее красоту. Питер абсолютно не понимал, как можно быть настолько черствыми и ненаблюдательными людьми? И лишь пройдя мимо ближайшего парка, он вновь убедился в своих мыслях, приметив одну прекрасную картину. Над неостывшим, не привыкшим к такому холоду озером образовался лёгкий, но заметный для глаз фотографа пар. Скинув портфель на ближайшую лавку, Паркер направился к ограждению водоёма, дабы найти наилучший ракурс этой красоты. Сделав несколько снимков, он, словно маленький ребёнок, стал бегать среди голых деревьев и снимал всё, что видел: замерзшие и с непривычки тонкие, окутанные инеем ветви высоких деревьев; романтично одинокие старые домики на другом берегу. Ему даже удалось снять полет стаи птиц, причём не смазанным кадром. И, когда Питер был готов найти новый ракурс, в объектив ему попался элегантно одетый человек в возрасте. Он вальяжно сел на лавку через два пролёта, словно на приеме у английской королевы, не иначе, и аккуратно поставил рядом с собой трость. Для Паркера эта картина показалась очень эстетичной, мужчина в кадре словно был частью этой композиции, он настолько хорошо и естественно гармонировал с окружающей его природой: его темно-серое пальто и чёрная шляпа со слегка мерцающей окантовкой по краям наводили загадочность и пробуждали интерес к этому человеку. Засмотревшись, Питер автоматически несколько раз нажал на кнопку фотоаппарата и, опешив, поспешил уйти с места преступления, желая остаться незамеченным. Подойдя к временному месту жительства своего портфеля, парень хмуро оглядел выцветшую ткань любимой сумки и нахмурился. «Надо бы его обновить» — подумал Паркер и начал разбирать и складывать свой фотоаппарат. Разложив все по местам, он оглянулся и осмотрел улицы. М-да, народу-то прибавилось… Быстро взглянув на время на экране телефона, его глаза, видимо, решили ненадолго переехать на лоб. «7:45! Чёрт! Опаздываю!» — истерично пронеслось в голове у Паркера, пока он ставил для себя новые рекорды по бегу. Пробежать два квартала за 15 минут, вероятнее всего, даже атлету не удастся, не говоря уже о каком-то Питере Паркере с четвёркой по физкультуре. На своём пути он столкнул человек двадцать, не меньше, но парень точно не считал, он лишь смотрел на быстро пролетающие минуты до судного звонка. «Твою мать! Ещё три улицы…» — чертыхнулся про себя Пит, не сбавляя темпа…***
Он учился с тобой в одном классе Любил рисовать, не любил одноклассников И на портфеле прицеплен значок, Ждет в коридоре звонок на урок
Питер опоздал на первый урок, но не настолько сильно, как рассчитывал. Остановившись перед кабинетом математики, Паркер попытался отдышаться и хоть чуть-чуть восстановиться. Бегать после регулярных побоев — не очень занятие, если честно. После первых пятнадцати минут урока алгебры в дверь постучали, и послышалось строгое «Войдите!». Паркер, вздохнув полной грудью, приготовился к очередному кругу ада… Стоило двери в класс открыться, как в лицо Пита прилетел бумажный ком с задних парт. В классе раздался дичайший хохот, а к щекам Питера прилила алая краска, словно он только что высыпал на себя как минимум килограмм женских румян. — Молодые люди, не забывайте, где вы находитесь! — начала разглагольствовать громким и строгим тоном мадам Персье. Однако её крик большого эффекта не произвёл. Питер, всё еще не решавшийся переступить порог кабинета, встретился взглядом с Мишель, что с видом крайнего беспокойства указывала на место рядом с собой. Парень аккуратно двинулся в сторону предложенного ему места. — Ты куда это, ботан? Твоё место на улице, как и всем неудачникам этой школы, — ехидно произнёс Старк, ухмыляясь, словно чёрт на жертвоприношении. Энтони Эдвард Старк — звезда Мидтаунской школы для одарённых детей с усиленной программой подготовки к техническим предметам. Несмотря на то, что он являлся сыном одного из богатейших и влиятельных людей всей планеты, то бишь имел неизмеримые денежные средства с нескончаемым количеством нулей, дураком отнюдь не был. В четыре он собрал свою первую плазму, в шесть — свой первый двигатель. Ну и что такой гений, как он, забыл в такой слишком обычной школе, а не, допустим, в Нью-Йоркском технологическом ВУЗе? Однако, несмотря на это, есть ещё три немаловажных факта именно для Паркера: первое — Тони (со своими, казалось, гениальными мозгами) входит в очень дурную компанию «Золотых детишек», второе — он регулярно оставляет следы побоев на теле Питера, и третье — как бы глупо ни звучало, но сам Питер влюблён в Тони Старка сколько себя помнит. — Заткнись, Тони! — рявкнула ЭмДжей и в этот же миг в классе стало тихо, чуть ли не до звона в ушах. Хмуро взглянув в сторону местного хулигана, Питер неловко потупил взгляд и снова посмотрел на Мишель, направившись в её сторону. Ему было очень неуютно находиться в такой тишине среди всех своих обидчиков. Когда он проходил мимо Тони, с каждым своим шагом он буквально ощущал, как расползаются ухмылки на лицах мужской половины его сверстников. Добравшись до места, Паркер с большой признательностью посмотрел на подругу и легонько шепнул «спасибо». — Всегда пожалуйста, — ответил ему вслед слегка игривый тон одноклассницы. — Постарайтесь больше не опаздывать, мистер Паркер, — произнесла учительница. — Х-хорошо мисс. — Мисс Персье, — недовольно подметила женщина. — Конечно, мисс Персье, из-звините, — нахмурившись, ответил парень и полез в школьную сумку. Когда он вынул учебники из сумки и настроился на получение знаний, урок продолжился в более спокойном русле. Никто не кричал, не передавал записки, все молча сидели и что-то писали, а немного раздражённая учительница ходила около доски, словно вокруг новогодней ёлки, и что-то старательно объясняла. В её речи промелькнуло несколько слов, уже знакомых Питеру, и он понял, что прошёл этот материал самостоятельно ещё недели две тому назад. Так как делать Питеру было нечего, он скрестил руки на парте и положил на них свою голову, разглядывая одноклассников. Казалось бы, он был знаком с этими людьми с самого первого класса, однако, мало кого действительно знал. Паркер скользнул глазами по первому ряду и ненадолго задержал взгляд на белокурой Бетти. Она всегда казалась ему милой и кроткой девушкой, но это только если не судить её характер. Милая отличница и порядочная на вид девушка исполняла роль местной девочки-на-побегушках. Взять ту же рыжую бестию Наташу Романофф — она была одной из элиты этого класса. Сколько раз она обещала Бетти взять её к себе за сделанное эссе по электромагнетизму? А Бетти, легковерная, и делала, надеясь на исполнение обещания, так и не понимая, что её используют. Переведя взгляд далее, он столкнулся со встречным взглядом Нэда, его бывшего лучшего друга — тот бросил его сразу после того, как узнал, что Питеру нравятся парни. В голове всплыли никому не нужные воспоминания об их крепкой, но, по всей видимости, всё же хрупкой дружбе. На последних партах этого ряда сидели приближенные к элите, про них Питер действительно мало что знал. Они были лучшими и, наверное, самыми верными друзьями «Золотой молодёжи». Ни раз парень видел их, курящими за школой или клеящими очередную девушку около паба. Единственное, что связывало его с этими «Плохими парнями», это лишь синяки на его теле и короткие диалоги в процессе их нанесения. Однако, не все в этой компании были настолько бессердечными. Однажды, после очередной «драки» в одну сторону, когда все виновники ситуации ушли, а «жертва» осталась истекать кровью в мужском туалете на третьем этаже, на место преступления пришёл Баки, и, когда Питер заметил его одним единственным, не заплывшим кровью глазом, и резко пополз в сторону противоположной стены, тот помог Паркеру: принес лёд, а после немного залатал раны. Всё это происходило в полнейшей тишине. — Зачем? — спросил тогда Питер, но ответа так и не услышал, а больше спрашивать не пытался. Наверное, именно поэтому Баки дали прозвище «Зимний Солдат», ни разу не видели, как Барнс много болтал или хотя бы улыбался. Исходя из своих наблюдений, Питер заметил, что Баки зачастую обходят стороной, но не забывают уделять внимание его персоне. Сам же он не особо ладит с «Соколом» — местным заводилой Сэмом Уилсоном, они всегда соперничали за звание лучшего друга «Капитана». «Капитан» — так называли парня по имени Стив. Паркер посмотрел в его сторону. Что за глупое прозвище и, главное, за что его дали Роджерсу? Голубоглазый блондин сидел неподалеку от выхода и старательно что-то чертил в своей тетради. Он был атлетического телосложения, с горой античных мускулов, что идеально дополняла белая, обтягивающая, полупрозрачная рубашка. Он не был силён в математических науках, где его постоянно подтягивал Энтони, но зато ездил на каждое спортивное мероприятие от Мидтаунской школы, зарабатывая все новые и новые медали. В отличие от своих «Золотых» друзей, Стив был порядочным молодым человеком, не имел никаких вредных привычек, никогда не принимал участие в побоях и вообще считал все это неэтичным… К этому человеку Питер проникался настоящим уважением с самого их неформального знакомства, хотя они никогда лично не разговаривали. Прямо за Стивом сидел Брюс Беннер. Вот кто действительно добился своего места в элите заслуженно, собственным умом. Он был юным гением в теме гамма-излучения, а также непревзойденным химиком. Однажды, когда преподаватель по химии дал всему классу практическую работу с химическими веществами, где-то через пятнадцать минут в колбе у Брюса что-то взорвалось, в результате чего она разбилась, и весь его лабораторный плащ стал ярко зелёным. После этого к нему прицепилось прозвище «Халк». Кто (или что) это, Питер не понял, но звучало довольно клёво. Паркер отвернулся и посмотрел в окно, окунувшись в свои мысли. «Почему они не общались и не общаются до сих пор? Неужели дело в нём, в Питере? Что он сделал не так?» —…лучае данные коэффициенты взаимоуничтожаются и мы можем получить… Мистер Паркер? «Может стоило ему вообще не рождаться?» — глаза Питера были на мокром месте. — Мистер Паркер! Питер резко поднял голову и посмотрел на учительницу, получая в ответ полный злости взгляд. — Мистер Паркер, повторите то, что я сейчас сказала. Ответом ей стало молчание и нарастающий шум в классе. — Шагом-марш к директору! И без родителей не возвращаться! — прокричала мадам Персье. — Д-да, хорошо… — чуть слышно произнёс Питер и быстро направился к выходу, стараясь не зарыдать в голос, повторяя про себя, словно мантру, слова: «Мальчики не плачут, мальчики не плачут, мальчики не плачут…». Выскочив из кабинета, он так и не заметил, что за ним всё это время наблюдала пара глаз цвета тёмного шоколада…