Вольный город Дейл

Душный жаркий день клонился к вечеру. Арагорн глянул на небо и зашагал быстрее — собиралась гроза. По сути, ему незачем было спешить:от дождя здесь все равно не укрыться, в безлесных предгорьях Мглистого даже на шалаш не наберется веток. Придется мокнуть, да это и к лучшему — может быть, дождь хоть немного остудит голову и вернет былое здравомыслие… Следопыт на ходу передернул плечами, поправляя поклажу. Он покинул Ривенделл два дня назад и шел без остановок с раннего утра до глубокой ночи, словно старался загнать себя. Это удавалось  плохо — он был крепок и вынослив, и двухдневной усталости не хватало, чтобы унять смятение чувств. Ладно, как ни верти, он сам во всем виноват… Вольно ему было возомнить о себе невесть что! Он позволил себе обольститься славой предков и громким именем, и вот неизбежный итог — добровольное изгнание! Тут Арагорн ушиб ногу о камень и  с проклятием остановился. Он стоял на торной тропе, поднимавшейся на каменистую гряду. Тропа эта была старым Восточным трактом; он переваливал Мглистые Горы, пересекал Лихолесье и, повернув на север, приводил путника в Эсгарот. Одно время он было совсем заглох, но после Битвы Пяти Воинств гоблинов Мглистых Гор частью перебили, частью разогнали, и на тракте вновь появились караваны из Озерного города. Сейчас на дороге не было ни души — караваны проходили нечасто, а в одиночку мало кто решался пускаться в опасный путь. Арагорн же устремился из Ривенделла куда глаза глядят, и оказалось, что глядят они в сторону Лихолесья. Он не встречался с лесными эльфами несколько лет, со времени знаменательных событий у Одинокой горы, и вдруг понял, что сильно скучает по тамошним своим друзьям. А потом можно было бы навестить друга и наставника Эминдила, который обосновался в Дейле… "Как видно, не гожусь я в одинокие герои," — вздохнув, подумал Арагорн. Он привычно поддернул лямку и пошел дальше. Навьючен он был, что твоя лошадь — тяжелая походная сумка, лук и полный колчан за плечами, меч у бедра, нож и фляга с водой на поясе, да поверх сумки пришлось еще прикрутить снятые плащ и куртку — весь день его донимала жара… Внезапно путника толкнул в спину резкий порыв ветра, растрепал волосы, взвихрил белесую пыль. Глухо зарокотал гром. Арагорн обернулся — за спиной вставала иссиня-черная стена туч, ее то и дело прорезали молнии. Гроза обещала быть сильной. Пожалуй, стоило поискать хоть какой-нибудь камень или скалу, чтобы переждать за ней самые свирепые шквалы. Его посетила неожиданная удача: поднявшись на перевал, он увидел в соседней ложбине пастуший шатер, крытый сверху кожами. На склоне под охраной двух здоровущих псов паслось стадо овец, несколько мулов и коз; при виде незнакомца собаки со злобным лаем кинулись к нему. Арагорн застыл на месте — он вовсе не желал обзавестись прорехой в штанах. Из шатра вышел бородатый мужчина в длинной рубахе навыпуск и из-под руки всмотрелся в Арагорна. — Эй, парень, ты кто будешь? — крикнул он неприязненно. За его спиной появился другой, моложе, и тут же натянул лук. Арагорн вытянул руки ладонями кверху: — Я не причиню вам зла! Почтенные, дозвольте пройти! Старший свистнул собакам — глухо рыча, те уселись рядом со следопытом. — Парень, иди сюда, да смотри, не дуркуй! Собачки тебя живо научат, ежели что! — приказал хозяин. В сопровождении собак Арагорн спустился к шатру. Старший пастух снова подозрительно осмотрел его, задержав взгляд на мече и древке лука. — Куда путь держишь? — спросил он. — За Мглистый. — Никак за удачей подался? Не боишься, что по дороге съедят? — Послушай, почтеннейший, — сказал следопыт, досадуя на неожиданный допрос, — что тебе за дело до моего пути? Или отзови собак и дай пройти, или позволь переждать ливень в твоем шатре — видишь, идет гроза? В подтверждение его слов раздался близкий удар грома и налетел шквал, да такой, что затрещали жерди палатки. — Ладно, не горячись, заходи, — пастух решил сменить гнев на милость, — сам понимаешь, места здесь глухие… Вслед за ним Арагорн зашел в шатер, откинув войлочную полу. Младший пастух протиснулся последним. Внутри было душно и темновато, пахло овчинами и дымом. Под стенкой сидела молодая женщина с младенцем на руках, она испуганно посмотрела на пришельца. — Мир тебе, — вежливо произнес следопыт. — И тебе мир, — ответила женщина еле слышно. Порыв ветра снова сотряс шатер, и тут же по стенкам зашлепали крупные капли. Гость освободился от снаряжения, хозяин усадил его напротив входа и поднес воды — напиться с дороги. — Как кличут-то тебя? — спросил он, переждав очередной громовой раскат. — Бродяжником, — хмуро ответил Арагорн. Его собственное имя сейчас казалось ему непомерно великим, искателю удачи подобало прозвище поскромнее. Пастуха такое прозвание ничуть не удивило.  — Мое имя Ульвар, — сказал он. — Это сын мой Фроди и жена его Уна. Будь нашим гостем, Бродяжник, раздели с нами пищу и ночлег. Арагорн наклонил голову, принимая приглашение. Настроение у хозяина переменилось кстати — дождь мог зарядить надолго, а мокнуть самому и мочить снаряжение все-таки не хотелось. Они разделили ужин из солоноватого козьего сыра и испеченных на углях лепешек, потом под шум дождя и грохот и треск грома завели вежливый разговор. Следопыта приютили вольные пастухи. С весны до осени они пасли стада на холмах северо-востока Эриадора, к зиме же откочевывали в междуречье Сероструйной и Барандуина, где не бывало сильных морозов и глубоких снегов. Скудный достаток нелегко давался этим людям — все трое были дочерна загоревшими, тощими и жилистыми, с  заскорузлыми от тяжелой работы руками. Впрочем, они не жаловались на судьбу, напротив, хвалили нынешнее лето — по весне овцы дали обильный приплод, ягнята росли хорошо, и руно обещало быть богатым. Осенью можно будет справить новую одежду, подлатать шатер, да и утварь кое-какую прикупить… Арагорн слушал внимательно: его не оставляло чувство, что хозяева чего-то не договаривают: у Уны по-прежнему был испуганный, напряженный вид, но боялась она не гостя; мужчины время от времени переглядывались и косились на длинный меч следопыта. Грабителями они быть не могли. Может, они нуждаются в защите? В ответ на прямой вопрос Ульвар пробормотал что-то неопределенное, мол-де они и сами справляются, если какая напасть. Арагорн мысленно пожал плечами — не хотят признаваться, ну и не надо. Однако от него не укрылось, что Ульвар к ночи приготовил несколько факелов из намотанной на палки промасленной пакли. Наверное, пастухи опасались волков… В такую-то погоду? С этой мыслью Арагорн прибрал оружие к себе поближе и улегся спать на овчины под отсыревшей стенкой шатра.

***

Среди ночи его разбудил внезапный шум: собаки зашлись в бешеном лае, испуганно заблеяли овцы, проснулся и закричал младенец в шатре… Сквозь этот гвалт прорывался нечленораздельный хриплый рев. Арагорн вскочил, схватив меч. Ульвар у входа поджигал факелы от чадящей масляной лампады, Фроди с огнем вылез наружу и тут же отчаянно заорал:  — Тро-о-лль! Следопыт натянул сапоги, выхватил у Ульвара факел и выскочил из шатра. Гроза отошла, дождь почти перестал, в разрыве туч проглядывала ущербная луна. В полутьме на склоне холма с рычанием ворочался кто-то огромный и с виду неуклюжий, отмахивался от собак и хватал овец — те разбегались и верещали от ужаса. Фроди, похоже, не ошибся. Да уж, против такой громадины меч Арагорна — все равно что прутик против разъяренного быка… Если тролль кинется на палатку, его не остановить…у человека и роста-то не хватит ткнуть его мечом выше пояса… Тут тролль повернулся к людям и злобно взревел, в его глазках вспыхнули отсветы огня. Фроди, не будь трус, с криком кинулся к нему, размахивая факелом, следом торопился Ульвар с двумя факелами в руках. Один из псов вцепился троллю в лапу, тот лягнулся — собака отлетела и осталась лежать на земле, слабо поскуливая. Арагорн бросил свой факел (он больше слепил, чем освещал поле битвы) и побежал чуть в сторону, стараясь зайти чудовищу в тыл. Пастухи пытались отогнать тролля огнем и тем сильнее разозлили его, но на следопыта он пока не обращал внимания. Отлично! Арагорн в несколько прыжков оказался сзади тролля, улучив момент, с маху подсек его мечом под колено и тут же отскочил. Тролль издал душераздирающий визг и развернулся к новому врагу. Следопыт отскочил от толстой ручищи, снова ткнул образину мечом, целясь в пах, но попал в ляжку. Творец, что за шкура у этих уродов! Чудище молотило воздух руками, пытаясь поймать воина — тот увертывался, оскальзываясь на мокрой траве. Кто-то из пастухов швырнул факел троллю в спину, и следопыт достал тварь в третий раз, снова по ноге. Тут налетчик не выдержал и с ревом и бульканьем устремился прочь, припадая на обе лапы. Фроди и Ульвар с помощью одного пса кое-как собрали овец. Арагорн поджидал их возле шатра. — Почтенные, я смотрю, вам троллей гонять не в новинку, — заметил он. — И часто вы так забавляетесь? Ульвар отвел взгляд и поскреб в затылке. — Видишь, Бродяжник, тут вот какое дело… раньше-то с нами такого не случалось. Тролль этот на нас давеча напал, видать, не надо было нам так близко к горам подходить… Семь овец утащил, собаку одну пришиб, три ведь у меня собаки-то было… Мы его огнем-то отогнали и сегодня лиг на пять ушли от того места, да выходит, он все одно за нами увязался… — Та-а-к, — протянул Арагорн, — а сказать об этом нельзя было? — Да кто тебя знает, — с вызовом встрял Фроди, — ты, по всему видать, не из простых — что тебе пастухи? Бросил бы нас, и поминай как звали! Арагорн оскорбился бы, если бы не был так изумлен. — Ну и ну, — сказал он, — большей дури в жизни не слыхивал. Ты в другой раз язык-то придержи, вдруг кто его укоротить захочет? Ладно, не о том речь… Что делать-то будете, почтенные? Ульвар и Фроди переглянулись. — Надо дальше уходить, — сказал старший, — да только двигаться быстро мы не сможем. Клыка гад этот мало что не убил, а мы пса не бросим… Арагорн хмыкнул. Тогда пастухи сумеют уйти лиги на три-четыре, а в погоне за добычей тролль легко пройдет и десять лиг в один конец… Он поразмыслил. Тролль ранен и сейчас наверняка убрался в свою пещеру. Следопыт не обольщался насчет тяжести нанесенных троллю ран, они точно не были смертельными и не лишили чудище возможности передвигаться. Значит, следующей ночью оно снова выйдет на охоту. Правда, была еще слабая надежда, что хромой тролль не успеет спрятаться до рассвета и окаменеет на месте… — Тогда так, — решил Арагорн, — до утра остаемся здесь, сегодня тролль уже не вернется. Утром вы идите, куда собрались, а я поищу этого разбойника. Может, придумаю, как его окоротить. — Парень, да ты рехнулся, — с тревогой сказал Ульвар. — Гад сейчас убрался, ну и хвала Единому! Иди уж лучше с нами. Ежели хочешь мечом на хлеб заработать, так тебя в любую дружину возьмут, хоть к лошадникам на юге, хоть к этим… Дивным… на Море которые.  — Нет, — покачал головой Арагорн, — туда мне не надо… Да не бойся ты, Ульвар, не попадусь я троллю в пасть! Пастух буркнул что-то в бороду и полез в шатер, Арагорн последовал за ним. Лампада тускло освещала внутренность палатки. Уна все сидела у стенки, прижимая к себе спящего ребенка, будто и не шевельнулась с вечера; в глазах ее застыл ужас. Фроди подсел к ней, погладил по голове, пошептал, и она, вздрогнув, разрыдалась у мужа на груди. — Ладно, хватит сырость разводить, — проворчал Ульвар, — спать ложитесь, завтра при первом свете встаем! Загасили лампаду. Всхлипывания постепенно затихли, и в шатре воцарилось подобие покоя. Арагорн лежал без сна, уставившись в темноту. Он пытался думать о том, как одолеть тролля, но вместо этого мысли соскальзывали на последний разговор с Элрондом, на тяжелое прощание с матерью… И Арвен… На мгновение его пронзила щемящая грусть. Прав ли он был, что покинул Ривенделл и не дал узлу затянуться крепче? Может быть, он бежит сейчас от своей судьбы вместо того, чтобы исполнить ее? На эти вопросы не было ответов, их могло дать только время… На рассвете Арагорн осмотрел место ночного сражения. Раны тролля кровоточили, багрово-черные потеки испятнали траву и камни. Сегодня же синее в мелких облачках небо не обещало дождя. Отлично, тем легче будет проследить путь чудовища! У пастухов нашлось и то, что могло помочь следопыту поймать тролля. Арагорн вновь навьючил на себя снаряжение и распрощался с хозяевами; те смотрели на него с приметной жалостью, как на умалишенного. «То ли еще будет», — грустно подумал изгнанник и отправился восвояси. Следы тролля вели на северо-восток, к горам. Гряды холмов становились выше, все чаще попадались участки источенного водой известкового камня; постепенно они слились в сплошные скальные поля, расколотые глубокими щелями. На белесой поверхности четко виднелись темные пятна, а кое-где — и грязные отпечатки огромных лап. Щели расширялись и соединялись в запутанный лабиринт. Продвижение Арагорна замедлилось: не везде ему удавалось перепрыгнуть провалы вслед за троллем, приходилось искать обходные пути и потом возвращаться к отметинам. После полудня он достиг крутого скалистого склона, в котором тут и там зияли черные дыры. Пещеру тролля можно было бы найти и без кровавых меток: ее зловоние ощущалось на расстоянии, по сторонам на камнях смердели кучи помета. Увы, окаменелость по дороге не встретилась, значит, чудище благополучно добралось до своего укрытия. Арагорн отошел от пещеры подальше, уселся в тени скалы и, усилием воли отогнав от себя тягостные мысли, перекусил все тем же сыром с лепешками. Теперь можно было заняться делом. Он сложил свои вещи под приметным камнем, оставив себе только меч, и отправился изучать местность. К вечеру он сообразил, как можно завалить тролля. Способ был рискованный, но при тщательном исполнении и толике удачи должен был сработать. Подготовка потребовала еще какого-то времени, и Арагорн успел как раз к закату. Он разделся по пояс и натерся курдючным салом, которым его снабдили пастухи: для успеха всей затеи важно было вкусно пахнуть — для тролля, конечно. Затем оставалось только ждать, когда стемнеет и голод выгонит тварь из норы. Следопыт присел под скалой, розовой и лиловой в закатном свете. Солнце медленно опускалось в синеватую дымку между сизыми облаками. Там лежали невидимые за расстоянием земли Эриадора — обширные каменистые пустоши к западу сменялись уютными, обихоженными угодьями невысокликов, те - вересковыми холмами. За ними начинались владения мореплавателей, подданных Кэрдана-Корабела. Дальше, за цепью гор, лежало Великое Море, к которому, говорят, стремятся сердца всех эльфов… значит, и сердце Арвен?.. Арагорн потряс головой — опять он думает не о том! Ему ли, перемазанному зловонным жиром, печься о сердце прекрасной девы? Он встал и ходил возле скалы, пока солнце целиком не скрылось за горизонтом. Начало смеркаться. Вот теперь пора! С мечом в руке он подкрался к  грязной пещере. Некоторое время было тихо, потом из дыры донеслась возня, бульканье и недовольное хрюканье. Следопыт выждал еще немного и заблеял овцой. Хрюканье сменилось натужным сопением, и спустя несколько мгновений наружу высунулся тролль. Он поводил и шмыгал бугристым носом, моргал и щурился — для него все еще было слишком светло. Арагорн снова заблеял и отбежал на несколько шагов. И тут аромат бараньего жира достиг ноздрей тролля, и он мигом выскочил из норы. Арагорн опрометью бросился наутек. Если б  накануне он не укоротил твари ноги, ему было бы не убежать… Даже охромевший, тролль скакал по камням с удивительной для его неуклюжей повадки прытью. Следопыт мчался в двух шагах перед чудищем и  по движению воздуха ощущал, как загребают за его спиной огромные ручищи. «Хоть бы не упасть, а то и костей не останется… еще чуть-чуть…» Он поднажал, а в шаге от глубокой расселины резко метнулся вправо. Тролль пролетел вперед, споткнулся о зацепленную за камни веревку и с хриплым воплем ухнул вниз. Он не разбился и с ревом ворочался на дне провала. Арагорн, тяжело дыша, уселся на краю. Теперь надо было дождаться, когда на жуткую образину упадет луч солнца, и дело будет сделано. Поимка тролля вскоре обернулась сущим наказанием: тот всю ночь пытался выбраться из ямы, а Арагорн в мутном свете луны сбивал его на дно камнями. Увы, у человека не хватало сил, чтобы обрушить на голову тролля кусок скалы и прибить его на месте. К рассвету живоглот чуть угомонился, с недовольным сопением заполз в самый темный угол расщелины и оттуда злобно поблескивал глазками. Арагорн начал опасаться, что с последней частью его затеи не все будет просто. Склон смотрел на запад, солнце обещало появиться здесь только поздним утром, яма была глубокой - может, лучи и вовсе не достигнут ее дна? Тогда тролль запросто пересидит здесь день, а ночью все начнется сначала… Воин в нетерпении смотрел, как светлело и наливалось ясной голубизной небо и все четче проступали очертания холмов. Вот озарился светом соседний склон, длинные тени протянулись от камней и обломков скал, и наконец ослепительные лучи брызнули из-за гребня. Вскоре солнце поднялось над горой, но дно ямы по-прежнему было в тени. И тут Арагорна осенило: меч-то ему зачем? Он выбрал подходящее местечко на краю провала и подставил лучам блестящее лезвие. Солнечные блики запрыгали по холодным стенам расщелины, тролль внизу заволновался и заметался. После нескольких попыток Арагорну удалось-таки пустить солнечного зайчика по спине чудовища. Результат превзошел все ожидания! Тролль взвизгнул и рухнул как подкошенный, шкура его задымилась и тут же пошла мелкими трещинами, как засохшая глина. Для верности следопыт еще посветил своим чудо-зеркалом, и скоро на дне ямы лежал огромный выщербленный камень, в котором с трудом угадывалось уродливое существо. Арагорн перевел дух. Раньше ему не приходилось в одиночку выходить против тролля, и он уже предвкушал, как расскажет о поединке Эминдилу. Тот найдет, над чем посмеяться! Да уж, об этом деянии вряд ли сложишь песню, разве что частушки… А впрочем, чудище мертво, а он жив — чего еще желать? Он вернулся к своему снаряжению, напился воды и тряпицей кое-как оттерся от вонючего сала. Оставалось еще одно дело: Арагорн решил заглянуть в нору разбойника. Его влекло любопытство пополам с низменным интересом — говорят, в пещере тролля можно найти клад. Конечно, воспитаннику эльфов и наследнику Исилдура ни к чему золото и серебро, а вот Бродяжнику может пригодиться. Не наниматься же, в самом деле, в чужеземное войско ради пропитания… Чтобы войти в пещеру, пришлось платком замотать лицо — такое жуткое зловоние стояло там. По всем углам валялись кучи костей вперемежку с полуистлевшим тряпьем, в котором Арагорн опознал людскую и орочью одежду. Тролль был непривередлив в еде. И его действительно привлекал блестящий металл — на плоском камне в кучку были сложены монеты, пуговицы, пряжки, рядом валялись ножи и мечи невезучих путников. Арагорн выбрал из кучи монеты, их было не так уж и много. Он вдруг ощутил сильную неловкость — получалось, что он наживается на чужом несчастье. В конце концов он собрал в пещере все человеческие кости (среди них нашлось три черепа, значит, здесь погибло по меньшей мере трое людей), похоронил их в небольшой щели, заложив камнями, и тем облегчил свою совесть. Вскоре после полудня Арагорн уже шагал по известковым холмам в сторону Восточного тракта. К вечеру он набрел на чистый бойкий ручей, в котором наконец смыл с себя следы недавнего приключения, затем плотно поел. Теперь можно было идти дальше, туда, куда вела его судьба — или же собственное недомыслие.