антология фантасмагорий

Снарт прекрасно помнит, как валялся в ногах Алого бегуна, смотрел снизу вверх на внушительную фигуру, поставившую ногу на его оружие, и тело прошибало волной возбуждения. Тогда ему казалось, что это из-за их игры, но после знакомства с альтер эго героя все стало на свои места и одновременно усложнилось. И вот Рождество 2015, и злющий Барри, находящийся на непозволительно близком расстоянии, вжимает его в каминную полку, глаза в прямом смысле метают молнии. Единственное что остается Снарту, это прятать возбуждение за саркастичной ухмылкой, возносить хвалу за широкую парку и сильнее вцепляться пальцами в рукоять криопушки. Но хорошо, что вышло, как вышло, иначе бы Снарт податливо откинул голову назад, подставляя Барри свою шею. Следующий раз эти самые молнии в зрачках спидстера Снарт увидел лишь когда они ради эксперимента поменялись ролями в постели. Событие это повлекло за собой настоящую лавину всего. Даже самому себе Снарт ни за что бы не признался, как до дрожи в коленях его ведет от доминирующего Барри. Это завораживало. Снарт и не знал прежде, как крышесно отпускать контроль. Колючий Капитан Холод растекается стыдной лужицей, когда Барри вспыхивает рядом, на скорости сдирает с него всю одежду и перегибает через ближайшую поверхность. Снарт позорно скулит ощущая глубоко внутри вибрации Барри. И эта его сторона только для Скарлет. Снарт никогда прежде не знал, что его спина способна так выгибаться, не знал, как приятно отдаваться, дарить всего себя кому-то. Не знал, какого подчиняться и оттягивать свой оргазм не ради личного превосходства, а что бы дать своему гиперактивному любовнику больше, чтобы позволить кончить в себя еще хоть один раз. Ему нравится, когда Барри использует свою скорость, оставляя Снарта слегка дезориентированным, когда сам остается в костюме и когда ставит его на колени, а в потемневших глазах мелькают молнии. От злости ли или же от возбуждения - без разницы. Вне зависимости от прелюдий Снарт всегда заканчивал с подгибающимися коленями на ближайшей горизонтальной поверхности. И ему это до одури нравится. Казалось невероятным, что он мог прожить сорок лет без этого сводящего с ума спидстера.