Augury

      — ...И снова мат! Что, впрочем, было ожидаемо, — гордый собой протянул Мудрость, хитро щурясь. Чёрная фигура стояла перед белым королем, на шахматной доске.       — И это был... Семнадцатый раз? — без особого интереса поддержал беседу Неа.       — Но-но, восемнадцатый, — поправил Вайзли.       В небольшой гостиной царил вечерний полумрак, который отгонял слабый свет через окна, горящий камин и несколько зажженных подсвечников. Огоньки то и дело дребезжали, из-за этого тени изгибались на стенах. Светловолосый мальчуган, на вид ровесник Роад или чуть младше, с довольной улыбкой откинулся на спинку своего кресла, в то время как его визави сидел так почти всю партию, явно едва не засыпая.       — Вы выглядите неважно, Неа, — заметил Вайзли, поправляя замотанный на шее полосатый шарф. Он тихо закашлял, мысленно проклиная простуду. — Тоже болеете?       — Нет, просто плохо спал ночью, — Неа наконец выпрямился, и, подхватив с доски фигурку своего белого короля, начал крутить ее в руке. Он немного нахмурился. — И хватит вы-кать, я ненамного старше тебя. — Ха, кому ты лжешь.       Мудрость лишь легко улыбнулся, делая вид, что увлеченно рассматривает картину на стене. Один из многочисленных портретов, кого-то из родственников, которые были лишь декорациями для Желания. Этот Ной всегда был, есть и будет важной шишкой в обществе, ухватывающей все самое лучшее. Собственно сейчас они сидят в гостиной его поместья, а снаружи по мокрым мостовым проносятся в спешке экипажи, сквозь вечернюю тьму и туман. Неа даже не знает, что это за страна. Вроде Англия. Или все-таки Франция? Не очень то понятно, когда лишь мельком смотришь на город из окна.       Вайзли был Дизайсу "дальним родственником", родители которого сгинули от болезни. Частично это была правда. Нынешний мудрость был воспитанником благородного сиротского приюта. Видать это действительно было не потерянное или забытое всеми место, где жизнь равнялась выживанию. Мальчишка был хорошо воспитан и даже простой грамоте обучен. В семью же он вошёл чуть более года назад, уже с новым истинным именем, однако быстро освоился. Гораздо быстрее того же Неа, который знал эту касту более пяти лет и все равно не мог ужиться в ней.       Вайзли постоянно в разговоре или даже вне его кивал головой, чтобы показать свое внимание ко всему вокруг. Всем вы-кал, кроме Уз, Роад и, что удивляло Неа, Трайда и Фиддры. Малец говорил с ними на равных, а вот остальных почему-то, по какой-то собственной логике, ставил выше. Если сказать кратко - это всё тот же их Мудрость, каким он был раньше. Ленивый и хитрый читатель мыслей, хотя последнее Вайзли пока не поддавалось в полной мере. А значит и от головной боли он страдает куда реже.       — Вы даже не попытались выиграть сегодня, — грустно промямлил Вайзли, потупив взгляд. Но через секунду он поднял взгляд тёмно-синих глаз на собеседника.       — Решил поднять тебе настроение и поддался, — парировал Музыкант с улыбкой. Правда отчасти. Этот ребенок уже слишком долго хворает, а поддержки со стороны неугомонной Мечты и незаинтересованного Дизайса, как Неа думает, никакой. Будто в подтверждение его мыслям, Мудрость залился кашлем.       — Не люблю осень, — сменил тему светловолосый, посильнее затягивая шарф. Он фыркнул. — Холодно и грустно.       — Соглашусь... — он задумался. А в Ковчеге царит вечное ничего: ни холодно, ни жарко, ни дождя, ни снега. Пустота одним словом.       — Зима другое дело! Мы снова сможем сыграть в снежки, — в темных глазах мелькнули мечтательные искорки.       — Замечательная идея, Ирис*, — закивал Музыкант, припомнив прозвище Мудрости. Откуда оно вообще взялось? Неа не помнит. Кажется, что он всегда так его называл. Всегда - это год. Или дольше.       Мудрость завозился в кресле, пытаясь сесть в позу лотоса. Он заметно повеселел, видно предался воспоминаниям и грезам о будущем. Сам же Четырнадцатый не любил зиму. Не любил холод и эту тишину. И одиночество. Мана всегда тяжело болел в это время года, а Неа и матушка, (как же было ее имя?), дежурили у его постели. Последняя ухаживала, а мальчишка просто отказывался уходить, становясь похожим на самую верную собаку. Никакие уговоры или угрозы наказания не помогали и приходилось смириться с постоянным присутствием "тени" старшего ребенка. Лишь с приходом весны после вечных, как казалось тогда, морозов все возвращалось на круги своя, и жизнь братьев снова оживала. Как же давно это было. Будто вчера.       — Глянь-ка на часы, кое-кому уже давно пора в кровать, — глянув на циферблат наручных часов, где стрелки остановились на одиннадцати вечера, напомнил Неа младшему "брату".       — Ха? Да, я и не против, — просипел Мудрость, сползая с кресла. Он зевнул, прикрыв рот рукой. — Мне и вставать не особо хотелось.       В комнате была хорошая мебель из тикового дерева: узкая кровать с выгнутой спинкой и дополненная пологом-шатром у изголовья, низким комодом у изножья, две прикроватные тумбочки, мягкое кресло, письменный стол у высокого окна и платяной шкаф, дверцы которого уже давно скрипят от старости. На полу в беспорядке валялись некоторые вещи. Наверное, именно ими кидался Вайзли в нарушителей покоя.       — Вернетесь в "Белый город"? — прямо спросил будущий Мудрость.       — Верно. У меня и так накопилось много дел за эти три дня, — пояснил Неа, потрепав того по голове.       Белый город. Довольно милое название для Ковчега. Кажется, Вайзли был там только один или два раза, когда его хотел видеть Одаренность. Память Пятого такая вялая, еще совсем не проснувшаяся. Разве он вообще помнит что-либо о Ноях? Вряд ли. Просто течет по течению и ждет, что же случиться с ним дальше. Все будет хорошо, все будет как раньше.       Ребенок завозился, пытаясь поудобнее укутаться в одеяло, создавая своеобразный кокон вокруг себя. Ему холодно, значит снова проявляется болезнь.       — Споете мне? — нарушил мысли Неа сиплый голос. Темные синие глаза были сощурены и внимательно сверлили взглядом Четырнадцатого, который уже собрался уходить.       —Колыбельную?— в ответ кивок. — Ладно...

...we built this land upon our graves it was meant to be as fortune favoures just the brave it was meant to be don't worry child, don't you fear at all, don't worry child, we will kill them all.

***

      

"Idir ann is idir as Idir thuaidh is idir theas Idir thiar is idir thoir Idir am is idir áit" (Между прошлым и сейчас север с югом делят нас. Среди секунд, среди дорог делят запад и восток.* )

      — Гадство!       По комнате раздался глухой стук, когда Исполнитель упал головой на клап пианино, который сейчас выполнял роль письменного стола. Не самого удобного, но идти до настоящего не было никакого желания и сил.       — Не порть инструмент, — посоветовал Трайд, даже не поднимая взгляда от строк в какой-то книге.       — То-рай-до, — специально протягивая неправильное произношение имени Правосудия, позвал Неа. Он повернул голову, чтобы теперь сверлить его взглядом. — Напомни мне, зачем я вообще должен писать это?       Трайд отвлекся от чтения и достал из книги закладку, которой был небольшой листок.       — "По результатам калибровки систем Ковчега было принято решение провести отладку принципа приема информации, ее систематизации и хранения, а также дальнейшего использования при перемещении Куба из одной точки мира в другую в кратчайшие сроки. Для достижения данной цели требуется новый способ управления или усовершенствование старого." — без запинок прочитал Правосудие и наконец повернулся к собеседнику. — А Одарённость послал всех далеко и надолго и не выйдет из лаборатории, пока не закончит Фабрику Акум. Соответственно эту работу доверяют тебе, — Трайд насмешливо улыбнулся, убирая бумажку обратно между страниц. — Еще вопросы?       — ... Ты ужасен, зебра.       — Зебра?       — Зебра.       — Зебра...       Повисла недолгая пауза, во время которой эти двое сверлили друг друга взглядом, пока жёлтый круглый голем выписывал пируэты в воздухе над их головами. Наконец каждый вернулся к своему делу. Один к измятым страницам со словами, другой к книге с текстами об одном из поколений Ноев.       — Я ждал от тебя чего поинтереснее, — дернул бровью Второй.       — Что за книга? — перебил Неа, кивая на предмет в его руках.       — У Майтры одолжил. Биографический сборник поколения Ноев восемнадцатого века, — он провел рукой по старой обложке. — Думал найти чего полезного по Ноевским способностям.       — И как успехи?       — Я мало, что смог понять из заумных записей того Одарённости. В основном числовые значения и заключения после обследований.       — Значит, это не биографии, а медицинские истории.       — Пожалуй, ты прав, — вздохнул Трайд, отложив книгу на столик рядом, где стояла кружка с кофе.       — Как и ожидалось от Одарённости, — стукнул по клапу пальцами Четырнадцатый.       Исполнитель вернулся к своей работе. Строчка со словами на ирландском языке была с чувством зачеркнута и превратилась в черную мокрую полосу чернил. Нет, эти слова не подходят, они не для мелодии Ковчега.       Мелодия спокойная и медленная. Она не может повествовать историю, не смотря на то, что двигает "корабль", но она и не может оставаться статичным набором слов без особого смысла.       — "Что-то спокойное... Содержательное в какой-то мере... Не слишком сложное, даже простое..." — он прикусил губу. — ..Колыбельная?       — Что?       Неа дернулся и непонимающе посмотрел на стоящего рядом Трайда. У головы последнего висел в воздухе Тим, редко двигая крыльями.       — Просто мысли вслух, не вникай, — он вернулся к разглядыванию запачканного листа бумаги. Правосудие кивнул.       — Мне нужно идти, иначе Узы разнесут весь тренировочный этаж, — тяжело вздохнул Ной, потирая шею, и направился к выходу.       — И то верно, — кивнул, как бы соглашаясь уже с ушедшим Правосудием Неа. — Зебра!... Ты книгу оставил...

***

      Через час тупых гляделок с Тимканпи, который сел прямо на перепачканный записями лист, Неа наконец поднялся с места, решив, что все это безнадежно, а точнее он и его способность к написанию стихов. Ной расположился полулежа на узком белом диванчике, теперь разглядывая книгу, забытую Трайдом. Пусть последний и немного неверно описал ее содержимое. Это скорее были заметки или что-то вроде дневника, которые были нужны лишь Одаренности. Записи были отрывистыми, кривовато написанными от руки, что затрудняло чтение еще сильнее.       Кто бы мог подумать, что заумные тексты о днях давно минувших и людях давно умерших могут быть такими интересными. Пусть каждый абзац и надо перечитывать по несколько раз.

_______________________________________________________________________

      

Sylvie Beatrice Liliane

Первое пробуждение: н/и. Полное пробуждение:18. 03. 1743. Рост: 176 | Вес: 64 | Возраст: 24 Память: Двенадцатый Ной Страсть <...>Стандартные способности Ноя - присутствуют, владение не затруднено. Индивидуальная способность: Трансформация — даёт возможность принимать форму чего угодно, независимо от того, одушевлённый предмет или нет.

_______________________________________________________________________

      — Да, Ластол одна из самых сильных Ноев, так? — спросил скорее сам себя Четырнадцатый, ведь сидевший рядом на спинке дивана золотой голем вряд ли смог ответить ему. — Ее сила трансформации довольно много где применима.       Апостол закрыл книгу с громким хлопком и после начал быстро листать страницы с самой первой, пока не наткнулся на нужную ему страницу.

_______________________________________________________________________

      

Hyde Anthony

Первое пробуждение: н/и. Полное пробуждение:07. 02. 1745. Рост: 166 | Вес: 57 | Возраст: 16 Память: Пятый Ной Мудрость <...>Стандартные способности Ноя — присутствуют, владение не затруднено. Индивидуальная способность: Демонический Глаз. Представляет из себя три дополнительных глаза, которые располагаются на лбу, заменяя собой три средних стигмата. Эти «глаза» позволяют Мудрости осуществлять те или иные техники по контролю над разумом. <...>

_______________________________________________________________________

      — Так вот, что за чудище вырастет из этого ребенка, — наконец утолив свое любопытство, вздохнул Неа.       Конечно, узнавать о "собственной" семье из книги прошлого века - очень странная мысль. Но что еще остается если сами дорогие родичи особо рассказывать о себе не хотят, а Майтра слишком занят. Поэтому данный дневник стал приятным пособием. которое можно изучать еще некоторое время.       — Хмм, — он снова осмотрел данные о прошлом теле Мудрости. — Мне всегда казалось, что Энтони был выше... А Биатрис напротив носила каблуки из-за низкого роста.       Ной задумался. Эти двое разве не были одного роста? Или Энтони был одного роста с Мечтой? Нет, Лайла всегда возмущалась, что она самая низкая. Даже била многих, чтобы они к ней наклонились. Она ведь была таким ребенком-бесенком. Стоп. Почему он помнит этих Ноев?       Он внезапного осознания абсурдности всех его мыслей голову сдавило в районе венка стигмат. Старые раны противно запульсировали, заставляя вцепиться в собственные черные волнистые волосы. Разве его стигматы вообще когда-то болели? Кровоточили? Всего однажды, он же Четырнадцатый, его памяти не существовало до недавнего времени.

Существовало. Он же помнит их. Тех, других Ноев. Хотя нет... Других? Они все те же.       Точь-в-точь.       Всё как раньше. НеТ, нЕ вСе. НЕ ВСЕ. Now... I must go, do you hear the drums? it is meant to be we will prevail, whatever comes it is meant to be Your father... died, so you may live. it is meant to be we can't forget and we won't forgive it is meant to be...