Не знаю ты ль Мое предназначенье, Иль страстью я Обязан лишь судьбе. Когда в желанье Я облек влеченье Не полюбила ль ты во вред себе...*
День был солнечным и морозным, легкий ветерок играл снежным туманом. Стоял тихий звон, который когда-то был шумом от города вдали. На возвышении за высоким забором был собор, гул от колоколов которого не давал некоторым Ноям покоя. В нем было что-то, что заставляло скручиваться внутри напряжение. Вот и сейчас. Звук распространяется по округе, стремительно, вместе с ветряными потоками. Застает двух Апостолов врасплох, заставляя вздрогнуть: — Уже полдень? — однако спокойно спросил Вайзли. "Старший брат", сидящий под голым деревом, глянул на часы. — Да, уже полдень, — он поднял взгляд и в эту же секунду в лицо прилетел морозный комок, обжигающий кожу. Неа замотал головой, злобно шипя. Ну что за издевательство?! — Ва-а-айз. Однако в ответ раздался сдавленный смех. Мальчишка зажал рот руками и немного попятился от "гнева" родственника. Тот же окончательно стер белые частички с лица перчаткой из овечьей кожи и ухмыльнулся. — Шкода. — Прошу прощения, — мальчик кривовато поклонился, продолжая хихикать. — Мне очень стыдно. — Врешь, — Неа легко улыбнулся. — Ничуть тебе не стыдно. — Я целился в дерево, — выпрямившись, попытался оправдаться Мудрость. Он примирительно поднял руки, на которых были темно-синие варежки. — Честно. — Да-да, — покачал головой Исполнитель. — Кто-то косой~ Мальчик же немного обиженно свел брови и сдул с носа челку, которая ему очень мешала. Быстро поправив свой полосатый шарф, он, кажется, нашел чего еще ответить, но не смог: — Осторожно! Светловолосый паренек даже ойкнуть не успел, когда Четырнадцатый одернул его за одежду, и через секунду мимо промчалось с громким гулом нечто черное и лохматое. Следом раздались громкие вопли, чересчур знакомые, что невольно хотелось застонать протяжное "нет". — Йи-и-ха! — уже победно провизжала Домри, а с ее головы даже слетела острая шляпа с пестрым прямом. Однако ее радость резко оборвалось, когда разозленное животное, на котором Ной сидела, высоко подпрыгнула, метра на три, скинув ее. — Вот бле- — Домри, не помри! — крикнул Бонди, который насколько мог быстро бежал к ним от перелеска, где были переломанные кусты. Вайзли испугано вжался в бок Неа, который же напротив с искренним безразличием наблюдал, как черный здоровенный волк ворошится в снегу с диким ревом. Одиннадцатая с тихой руганью завозилась рядом. Вся ее одежда "охотника" теперь была облеплена снегом и грязью. Она резко села, когда осознала, что зверюга надвигается, клацая зубами. Домри начала отползать, мотая головой: — Не надо, Ласточка! — Ной начала уговаривать волка не откусывать ей все части тела. — Ласти! Ластол! Оборотень взвыл, поднимаясь на задние мускулистые лапы. Тело начало раздуваться в некоторых местах, кости перестраивались прямо на глазах. Скоро вой стих, как и противный звук перемещения плоти, и животное уже перевоплотилось в человека. Очень рассерженную женщину. Ее кожа была серая, лоб пересекала аккуратная линия стигмат, а глаза ярко горели желтыми искрами: — Бон-дом... — тон Страсти не предвещал ничего хорошего для этих двоих. — Оу~нет, — закатил глаза Четырнадцатый. Он закрыл уши Вайзли своими руками. — Лучше тебе это не слушать, — последний не возражал, даже напротив положил свои ладони поверх ладоней старшего. — Ну, Ластол, это же просто шутка, — широко улыбаясь, начал выгораживать их Бонди. Однако одна рука Ноя была вытянута, в нем было оружие, что напоминало арбалет. Был готов выстрелить, если нужно. — А мы сюда шутки шутить пришли, дурная твоя башка? — вкрадчиво начала Двенадцатая. Она сощурились, ее глаза стали узкими щелками с горящими желто-рыжими радужками. — Позволь напомнить вам полудуркам! — в мгновение ока Страсть уже была рядом с Одиннадцатой и поднимала ее на ноги, грубо потянув за шкирку. Ее голос был громким, с железными нотками, но в то же время мелодичный, что даже вызывает восхищение. — Граф поручил мне тренировать вас двоих! А вот вы с ней- — Но-но! — Бонди поднял указательный палец вверх. У негго был громкий голос, в котором играли нотки наглости и упрямства. — Мы тебя почти обезвредили! Чем не успех? — Ключевое слово "почти", — уточнила женщина. Она отпустила девушку, которая начала пританцовывать и жаловаться на снег под одеждой. — Вы слишком рано стали считать себя победителями, — уже спокойней продолжила Страсть, Четырнадцатый теперь даже был спокоен за психику их младшего, снова позволяя ему слушать. — В этом ваша ошибка. Нельзя недооценивать врага, даже если он перед вами ползает со сломанными ногами. — Что может сделать безногий враг? — внезапно поинтересовался Вайзли, немного склоняя голову. Старшая покосилась на него, оценивающе осматривая с головы до ног. — Поверь мне, он может сделать многое: ударить по площади с места, если ты слишком близко, просто отвлечь внимание на себя, запутать тебя, — перечисляла она примеры, смотря в сереющее небо. Вспоминает. — Заставить колебаться... Узы, кажется, действительно слушали, притихнув и замерев на месте. Значит эти двое не совсем безнадежны, и через несколько лет они смогут стать Ноями, которых не страшно отправлять на "встречу" к экзорцистам. — Прости, что прерываю, — наконец подал голос Неа. Страсть непонимающе и удивлённо посмотрела на него, будто и вовсе забыла о его присутствии. — Нам пора возвращаться.***
Комната была темной, но не пугала этим, а создавала уют. Приятное теплое освещение создавало пламя в камине и несколько свечей, что стояли на немногочисленной мебели. Все это помещение существовало в Ковчеге, как гостиная, ради одного единственного камина и мягким большим ковром рядом. — Может хватит? Что вы делаете?! — непонимающе хлопала глазами Мечта. — Кото-башня! — усмехаясь ответила Домри. Она положила ещё одну узкую коробочку конфет на бок лежащей кошки. Ластол же, кажется, крепко дремала, иногда шкрябая коготками ковер. — Но мои конфеты, — она состроила грустную мордашку, будто собиралась вот-вот заплакать. — Не будь жадиной, Ро', — остановил ее Бонди, щёлкнув по носу, та тихо ойкнула. — Тут ещё много конфет! — он развел руками, притягивая внимание девочки к разноцветным упаковкам и сверкающим фантикам, оберткам с рисунками. —Хм, — она надула губы. — Хорошо. Но откуда вы все это притащили?! Вы же вроде тренировались в лесу... — Это наш ма-а-аленький секрет!~ — заявил брат. — Именно! Секрет! — подхватила его сестра. — Ах, вы! — она забрала одну из упаковок и положила к себе на колени. — Хах, приятного аппетита. — Да, налетай! Сегодня можно - сегодня праздник! — Они такие шумные, — заключил Неа, когда в очередной раз из коридора донеслась громкая возня. — Они же еще дети, — напомнил Мана, довольно улыбаясь, пока брат медленно расчесывал ему волосы. Старший не возражал, наоборот ему было приятно "терпеть", как младший успокаивается и собирается с мыслями. Но тот остановился после этих слов. — Мм? Что такое? ~🖤 — Ты говоришь как старик, — максимально наигранно обеспокоенно затараторил Неа, разворачивая лицо брата к себе. — Мана, нам всего по семнадцать лет! — Ниа, нам уже пять лет по семнадцать лет, ~🖤 — напомнил Граф. Собеседник сощурился. — Твоя правда, — расческа улетела в бескрайнюю пустоту. А точнее темный угол зала собраний, где был только большой круглый стол с четырнадцатью стульями. — Они опаздывают. — Как всегда, — напомнил Граф, внимательно наблюдая за тем, как младший брат стучит по крохотному циферблату наручных часов пальцем. Всем видом показывает, что они сильно опаздывают. — Да полно тебе!~🖤 — отмахнулся от него глава Семьи, вокруг на него подобно нитками начала скапливаться магия, чтобы скрыть его внешность в костюме. — Но мы сидим здесь с тобой уже минут сорок! — злился Четырнадцатый, но покорно сел на свой стул, что стоял по-соседству с Графским. Кресла шли по часовой стрелке, подразумевая определенное место для каждого Апостола. Наступила тишина, после того как Граф облачился в костюм. Оба молчали, старший занимался разглядыванием стола, а младший наручных часов. Высокая дверь открылась с громким клацаньем, привлекая внимание обоих. — Просим прощения за опоздание, — спокойно начал Трайд, за спиной у него стоял недовольный Джойд. — Наконец-то! — чуть ли не сквозь зубы воскликнул Неа. — С возвращением домой! — развел руками Граф, бросив мимолётный укоризненный взгляд на Четырнадцатого. Джойд смазано кивнул и пошел к своему месту. Видок не ахти, сразу видно, что тот хорошенько напился накануне и проснулся совсем недавно. Он не соответствовал собственной одежде: идеальному костюму тёмно-синего цвета, поверх которого было накинуть пальто с мехом. — Плохой день? — первым делом вполголоса спросил Правосудие, когда подошёл к Неа для рукопожатия. — Не сейчас, — коротко отрезал Ной, и кивнул Трайду на его место за столом, призывая сесть, а не донимать его. Тот удивился, но подчинился. Не прошло и минуты, как в помещении появился уже через дверь Мечты Желание Ноя: — Простите, Граф, что я опоздал. Заходил поздороваться с дочкой и остальными, — в своей ядовитой манере проговорил мужчина. Остальных он даже не упомянул. — Дело хорошее, но можно было побыстрее. — И тебе здравия, Дизайс, — сдержанно поздоровался Неа, пока тот шел к своему месту. Трайд и Джойд же ограничились кивками. Через несколько минут все наконец собрались за одним столом. Здесь была не вся семья, а меньшая ее часть, которая считалось полноценными Ноями в данном поколении. Те кто полностью пробудился. Было довольно тихо, не было особых разговор ни о чем. — Итак, мои дорогие, — начал Граф, когда каждый Ной занял свое место, некоторые даже начали пить чай, который им принес акума-слуга. — Я очень рад вас всех видеть и буду не менее рад послушать о ваших успехах с моими поручениями. ~🖤 Настала еще более мертвая тишина, будто Апостолы вдруг поняли, что угадали в ловушку, из которой никому из них не выбраться. Они начали переглядываться между собой, сразу меняя позу на более скованную, Джойд даже перестал лежать на своих руках, явно засыпая, и сел, откинувшись на спинку. — Начнем с истории о «Пембертон Милл»,.. Дизайс? — Пожар был случайностью, — спокойно начал Желание. Но по дернувшейся брови было понятно, что он удивлен. Почему пошла речь об этом. — Акума задел хранилища и те вспыхнули словно спичка. — Хорошо, допустим так, — Граф склонил голову, казалось, что цилиндр с белыми бутонами роз сейчас упадет на стол, но видимо он был намертво "пришит" к костюму. — Меня интересует другое, — его голос стал намного строже. — Почему ты приказал Акума самоуничтожиться, хотя я вам всем запретил это делать. — Так вот вы о чем... — тихо шепнул Желание, он кашлянул. — Признаю, виноват. Акума сорвал многие наши планы... — начал оправдываться он. — Виноват, — повторил Адам, снова осматривая всех присутствующих. — И это касается всех вас... кроме Неа и Трайда. — Неужели? — еле слышно буркнул Расра, окинув этих двоих недобрым взглядом. Крупный молодой мужчина с грубым шрамом над бровью. Наверное один из тех Ноев, которого боишься просто за внешность. Неа дернулся. Так уж вышло, что однажды Восьмой хорошенько так сломал ему руку. Без какой-либо весомой на то причины. Четырнадцатый просто оказался не в том месте и не в то время. После того случая, Исполнитель и стал избегать другим помещений Ковчега кроме своих комнат, библиотеки и лаборатории. Уж очень не хотел больше попадаться на глаза Гневу, который как всегда не в духе. Трайд же даже бровью не повел. Вот кто никого и ничего не боится. Порой кажется, что Второй и вовсе эмоций не испытывает. — Именно по этой причине мы и собрались сегодня, — Продолжил Граф. Он хмыкнул, когда заметил периферическим зрением, как взгляд Четырнадцатого ярко сверкнул оливковым. — И еще по одной, но об этом позже. Думаю, многие знают, что количество Черепов у нас катастрофически мало, а производство Акум очень долгий процесс, — он укоризненно сощурился. — Который не имеет значения, если вы их уничтожаете сами, но... — Но? — склонила голову Страсть. — Мы решили эту проблему, — грубо встрял в разговор Майтра, который до этого момента хранил молчание. Он развел руками. — Много месяцев спустя я могу с уверенностью сказать, что Проект по созданию Фабрики Акум можно считать успешным! — "Фабрика Акум", мне послышалось? — шепнул Джойд Трайду, который неподвижно сидел, сложив руки на груди. Тот покачал головой, пригубив свою кружку чая без сахара. Граф же, что сидел рядом наоборот с удовольствием заполнил чашку белыми кубиками. Он бы и продолжал, если заботливый младший брат не пнул его ногу под столом. — Надо чаще бывать дома, Удовольствие- — раздался громкий стук от удара кулаком по столу. Одаренность уже успел встать со своего места, отодвинув стул. — Прошу меня послушать! — призвал Тринадцатый к тишине свои родственников. Те однако быстро примолкли. — Gratias ago! И так, если говорить коротко и ясно, — он выпрямился, сложив руки в замок за спиной. — Сама фабрика — устройство пятнадцать метров в высоту для создания тела Акума. — Металлический скелет, куда помещается душа? — уточнил Жалость. Немного растрепанный парень лет двадцати на вид. — Он самый, — кивнул Гнев. — Мы уже создали первые образцы и пришли к выводу, что задумка увеличить время хранения скелета тоже удалась, — Одарённость довольно взмахнул руками. — Без оболочки из человеческой плоти тело Акума может просуществовать не больше суток, затем рассыпается. Но теперь, внутри Завода они могут хранится хоть вечность. — Удобно однако, — задумчиво протянул Дизайс. — Но мне еще нужна твоя помощь, — обратился лично к Четырнадцатому Майтра. Тот лишь кивнул. После этого Тринадцатый сел обратно, сложив руки на солнечном сплетении. — Собственно у меня все, — он вздохнул, когда родственники начала беседовать между собой радуясь и с интересом обсуждая эту новость. Он снова повернулся к Четырнадцатому, что сидел рядом. — Что с твоим поручением? Неа тяжело вздохнул. Так и знал, что Одарённость спросит про новый способ управления Ковчега. Про эти слова, над которыми Исполнитель уже несколько дней ломает голову, но ничего не может толком сочинить. Все не то. То слова не хотят рифмоваться, не теряя смысла, то они не подходят спокойной мелодии. — Почти ничего. Я понимаю, что именно нужно сделать и как, но на практике все куда сложнее, — честно признался Апостол. Тут уже плевать, разозлится Майтра или нет. Работу надо закончить, а не пытаться оправдать себя. Однако подобной реакции не последовало. — Ясно, — спокойно склонил голову тот. — Тогда услуга за услугу. Ты помогаешь мне отладить Фабрику, а я посмотрю твои наброски. — По рукам. Раздался тихий звон. Стук ложки по чайной чашке, чтобы привлечь всеобщее внимание и навести тишину. — Но это не все радостные новости на сегодня, — снова начал говорить, протянув гласные, Тысячелетний Граф. Желтые глаза каждого Апостола снова блеснули интересом. — Рад сообщить, что Пятый Апостол Мудрость пробудился. Неа и Майтра синхронно кивнули, будто подтверждая слова Графа. Кто бы мог подумать, что ещё минуту назад улыбающийся ребенок может громко начать кричать на весь Ковчег и упасть на пол с кровоточащими стигматами. А ещё это око, которое "открылось" из жуткого вида стигмата, когда Четырнадцатый на руках уже нес его в одну из комнат на этаже лаборатории Майтры. Ужасающее зрелище даже для Ноя. Особенно когда видишь это впервые. Четырнадцатый слабо мотнул головой, отгоняя эти неприятные воспоминания. Сейчас уже ведь все хорошо, и Мудрость спокойно спит. Весь этот внезапный кошмар закончился, так же внезапно как и начался. В зале снова поднялся шум. — Ну наконец-то! Давно пора, — покачал головой Желание, сдержанно улыбнувшись. — Уже ведь год прошел, да? Довольно долго наш брат "просыпался", — поддакнул Жалость.***
Музыка разносилась по небольшой комнате, отражалась от стен, впитывалась в каждый предмет в помещении. Тихая и спокойная колыбельная, которая сочинялась на ходу, сейчас успокаивала скорей не временного хозяина, а самого Музыканта. Было невыносимо сидеть в этой белой комнате в полной тишине. На нижнем этаже Ковчега всегда так тихо. — Еще не проснулся? — вполголоса спросил Мана. Четырнадцатый поднял голову, чтобы посмотреть на брата, который стоял у двери. Бесшумно зашел. — Нет. Граф подошел ближе, чтобы посмотреть на Мудрость. Мальчик действительно спал, и спал он очень крепко, после недавних метаморфоз. Его голова была щедро перемотана бинтами, которые все равно почти полностью пропитались темной кровью. Кожа была уже не болезненно бледной, а темной как у всех остальных Ноев. — Иди спать, уже поздно, — посоветовал Старший, уже глядя на уставшего за сегодняшний день Неа. — Майтра позаботится о нашем Мудрости. — Хм, — Исполнитель потер переносицу. — Сначала дождусь Одаренность. Хочу с ним поговорить кое о чем. — Ну да, — Граф вздохнул. — Поговорить... — Значит один и тот же кошмар каждую ночь? ~🖤 За окном большими хлопьями падал снег, который шел уже долгое время. Обмерзшая серая земля покрылась не толстым белым покрывалом, которое заодно облепило и черные стволы еще не до конца голых деревьев. Прохладный ветерок ударялся о стекла, оставляя на них еле видные узоры. Застекленное крыльцо было довольно милым местом для того, чтобы выпить чашку чая, побеседовать о чем-то обыденном и понаблюдать за капризом природы. Именно его и выбрал Тысячелетний для своего отдыха в компании любимого брата. — Можно и так сказать, — протянул Четырнадцатый, внимательно наблюдая, как Граф вяжет спицами очередной шарф. На этот раз белый с черной каймой. — Места и некоторые детали меняются, но ключевые события одни, хотя я и не помню их… — он откинулся на спинку деревянного стула, который тихо скрипнул. — И просыпаюсь потом с таким чувством, что сейчас помру на месте. — Роад однажды рассказывала, что сны это связь с нашим подсознанием, — недолго поразмыслив, поведал Мана. Он продолжил внимательно считать петли. — Иными словами, что-то тебя беспокоит, но ты этого даже не понимаешь. — Ха, — Неа лишь невесело усмехнулся. — Ну и что меня может беспокоить?! — скорее у Маны спросил он, будто брат мог знать ответ. Лицо собеседника сразу стало грустным. Он не мог знать и явно чувствовал теперь себя виноватым. Исполнитель махнул руками в воздухе, пытаясь отогнать это чувство. — Прости... Забудь, я подумаю над этим. — он улыбнулся, когда брат согласно хмыкнул, легонько ухмыляясь. — Уверен, смогу разобраться с этим… Ну или в крайнем случае попрошу помощи у Роад. — Думаю, она поможет больше чем я, — признал Граф, распуская ряд петлей, которые напутал. Он тепло улыбнулся и попытался нахмурится, чтобы состроить из себя сурового старшего брата. — Но я все равно настаиваю на настое мелиссы в течении дня. Только взгляни на себя, — Мана положил руку Неа на щеку и провел большим пальцем ему под глазом, прямо по темно-фиолетовому пятну. — Нам надо убрать эти мешки~🖤 Младший лишь сдавленно улыбнулся, прикрывая болящие глаза. — Я подумаю… Наступила приятная, а не давящая, тишина, какая часто царила между этими двоими. Они могут понять друг друга и без слов, ну или так было раньше. Связь между близнецами — действительно удивительная вещь. Они почти зеркальные отражения друг друга, мысли схожи, пусть и у каждого свои взгляды. Майтра раньше даже порывался изучить эти узы. Хотя сам Одаренность назвал это оковы. Однако для них двоих нет одной войны. Каждый раз думая об этом, Ной вспоминает лишь о Законе единства и борьбы противоположностей*, которым любил описывать близнецов все тот же Майтра. Он часто сводил двоих в каком-то глупом споре, чтобы понаблюдать за этим со стороны. "Одно лицо, а сколько смирения в первом и яда во втором" — говорил мужчина, задумчиво тыкая кончиком пера в лист бумаги. Братья видят две разные стороны этой борьбы. Неа грезит лишь уничтожением настоящего, чтобы заодно стереть и все прошлое. Он не любит людей, можно сказать ненавидит. Эти... существа такие ужасные, грязные, подлые. Ради чего живет большинство из них? Что делают и как? Алчные и кровожадные ничтожества. Его желание — стереть их всех, разнести в пыль, что развеет ветер забытья. Чего тогда хочет Мана? Он смотрит в будущее, счастливое и светлое. Пытается не думать о той крови, что теперь не по локоть, а давно утопила их обоих. Она еще горячая и ее с каждой секундой все больше. Пиррова победа*... Правильно, пусть лучше строит грандиозные планы о новой поднебесной, пусть оставит эту кровь тому, кто ее жаждет. Его желание — починить, создать все заново и охранять до конца времен. Вот они. Вот кем стали две капельки воды. Или чем? Они живут теперь лишь целью, клятвой, одержимы жаждой исполнить волю Ноя и Графа. И когда-нибудь они свергнуть фальшивого Бога, что дурит мозги верой обычных людей, потом, после мира сна, настанет новый свет. Новая подсолнечная и подлунная земля будет счастлива, чиста и вечна, да никем боле не осквернена. А снег все идет, и идет на черном фоне. Это вызывает у Неа только неприятное чувство. Как же он не любит зиму. Это время года только входить в силу, а ему уже невыносимо видеть этот белый, не теплый, как в Ковчеге, а холодный, леденящий, способный убить. Хорошо, что всегда есть другая сторона: тихие и полные уюта вечера с близкими у камина, рассказы старинных городских легенд, историй из разных уголков мира и просто бессмысленная болтовня. Забавно, что тема войны почти никогда не поднималась в такие встречи. Почти. — Граф, — вдруг позвал Неа, и Мана застыл. Это обращение значило, что простые и милые разговоры закончились. Теперь идет речь о чем-то, что касается Семьи и Войны. — Да? ~🖤 — вновь отмер Ной. Четырнадцатый выждал паузу, внимательно всматриваясь в лицо Первого. — Ты помнишь прошлые поколения Ноев? — задал он наконец вопрос, который уже несколько дней не давал ему покоя. Мана никогда не упоминал подобного, но ведь он Тысячелетний, он обязан помнить. Мана сложил вязание к себе на колени, которые были укрыты теплым, колючим пледом. Он искренне задумался, хмуря тонкие брови. Его взгляд блуждал от одного предмета на небольшом столе до другого, будто он пытался найти в отблесках на посуде ответ. — Нет, — он кашлянул, выпрямляя голос, и вернулся к почти законченному шарфу. — Думаю, эта память осталась у моего предшественника, — он неуверенно пожал плечами и попытался усмехнуться. Кажется, Мана теперь чувствует себя очень неуютно. — А почему ты спросил? — ..., — Неа помолчал, отводя взгляд на темную, уже остывшую, жидкость в кружке. — Мне просто стало интересно. Ной снова ушел в свои мысли. Значит нет? Ты не помнишь ни имен, ни лиц? Не помнишь, как Узы бегали за Страстью, играя в "Поймай оборотня"? Любители мчаться вместе куда угодно, главное как можно громче и быстрее. Как Мудрость свел с ума престолонаследника Дании Кристиана VII? Неугомонный был мальчишка, любитель помучить людей. Как Гниение веселился, устраивая эпидемии оспы? Он так расстроился, когда болезнь победили. Как Жалость читал ему нотации, а потом сочувствовал за кружкой кваса? Он всегда был добр... Как в памяти все живо, так ярко и светло. Почему и когда все исчезло? — Ниа~ Четырнадцатый очнулся от своего небольшого транса, кажется, он даже немного задремал. Он, округлив глаза, смотрел на склонившегося к нему Ману, который аккуратно завязывал шарф у него на шее. Приятные на ощупь нитки легонько щекотали открытую кожу шеи. — Хммм, — деловито промычал старший брат щурясь. — Нет, надо сделать еще пару рядов. — Мана. — Мм? — парень поднял взгляд оранжево-желтых глаз. Даже в виде человека его глаза такие. Хотя нет, обычно они светло-коричневые, просто сейчас он счастлив. — А я настаиваю на том, чтобы ты ел меньше сладкого~И из снов моих с утра бежишь проворно. Крыжовник терпкий... Сладкая сирень... Хочу во сне твой видеть локон черный, Фиалки глаз твоих, Что слез туманит тень...