criteria

      Это начинается как шутка.  — Я не думаю, что они знают, что мы в браке.       Хаус поднимает глаза от своего стола, явно забавляясь. — И?       Уилсон колеблется, застигнутый врасплох его ответом. — И… — он замолкает, ожидая, что Хаус подхватит эту мысль. Но он этого не делает, и Уилсон продолжает, — А тебе не кажется, что это то, что твоя команда должна знать о тебе? О нас с тобой?       Хаус откидывается назад с задумчивым выражением на лице. — Может быть, — говорит он, — Но как ты думаешь, сколько времени им понадобится, чтобы понять это самостоятельно?  — Достаточно долго, чтобы это стало проблемой? — Догадывается Уилсон, понимающим тоном, но потом снова смотрит на мужа и вздыхает, — Или достаточно долго, чтобы это стало игрой?       Хаус делает вид, что думает об этом так, как будто никогда раньше не думал. — Ну что ж, Уилсон, если ты хочешь превратить в игру забывчивость моих служащих, я не собираюсь тебя останавливать.       Уилсон бросает на него взгляд, и Хаус продолжает, — А ты не думаешь, что нам стоит поспорить на несколько недель? Месяцев? — спрашивает он, выпрямляясь в кресле. — Или мы должны играть в долгую игру годами?  — Я думаю, что мне понадобится тридцать секунд, чтобы указать на кольцо на моем пальце и открыть рот, — говорит Уилсон.  — Ну, это просто неинтересно, — говорит Хаус.       Уилсон колеблется, — Шесть месяцев.       Уилсону потребовалось три дня, чтобы сделать тонкие намеки и понять, что шесть месяцев — это слишком мало.  — Я хочу сменить ставку, — говорит Уилсон, вернувшись домой.       Хаус притворяется шокированным, — Почему ты так говоришь?       Уилсон бросает на него быстрый взгляд, — Год.  — Целый год! — Говорит Хаус, — Резкое изменение. Что вообще могло заставить тебя передумать?  — Тебе не кажется, что это немного связано с тем, что твоя тщательно подобранная команда медицинских экспертов не может понять, что их босс в браке с кем-то, кто работает в том же здании, что и они? — Спрашивает Уилсон.  — Ты уходишь от ответа, — замечает Хаус, — И нет. Они обучены быть экспертами в медицине, а не в моей личной жизни.       Уилсон колеблется. — Полтора года.

* * *

 — Доброе утро, Уилсон, — весело говорит Кэмерон на следующей неделе.  — Доброе утро, — отвечает Уилсон, не отрывая взгляда от того, на что Хаус попросил его посмотреть.  — Как поживаешь? — Спрашивает Кэмерон, ведя светскую беседу.  — Прекрасно, а ты? — Уилсон поворачивается.  — Я в порядке, — говорит Кэмерон. — Как поживает твоя жена?       Уилсон спотыкается, едва не роняя то, что держит в руках. — Моя кто?       Он смотрит на Хауса, но тот не выказывает ни малейшего любопытства, только бросает быстрый взгляд в сторону Кэмерон.       Она выглядит удивленной его ответом, — Ты ведь… женат, не так ли? — спрашивает она, указывая на кольцо у него на пальце.       Уилсон смотрит на свое кольцо, затем на Хауса, который удивленно поднимает брови, но не предлагает никакой помощи. Он снова смотрит на свое кольцо, а потом снова на Кэмерон, — …Да?       Кэмерон бросает на него странный взгляд. — Извини, ты так мало о ней говоришь. Я не хотела вмешиваться.       Уилсон смотрит на Хауса в поисках помощи, но снова ничего нет. Когда Уилсон вообще не может найти ответа, Хаус говорит, — Почему ты никогда не говоришь о своей жене, Уилсон?       Уилсон смотрит на него широко раскрытыми глазами, потом снова смотрит на Кэмерон. — Ну, я думаю, что… забыл… всем вам… не… знаю… она. Такое чувство, что мы все работали вместе в течение многих лет.       Кэмерон мягко улыбается. — Это очень мило. А как ее зовут?       Уилсон колеблется. — Ее зовут…  — Сэм, — подсказывает Хаус.  — Сэм, — тут же соглашается Уилсон, — Ее зовут Сэм.       Как только Кэмерон уходит, Уилсон бросает папку обратно на стол Хауса, — Это жульничество!  — Она спросила, — Хаус объясняет. — Она спрашивала о жене, которой не существует! — Спорит Уилсон, — У меня нет жены! У меня есть муж! Она работает на моего мужа!  — Я прекрасно знаю, на кого она работает, — говорит Хаус, — Но мы никогда не устанавливали правил, так что я не могу жульничать.  — Мы устанавливаем правила прямо сейчас, — говорит Уилсон. — Правило номер один — ты не можешь лгать о том, что я в браке с женщиной! Обманщик!  — Я не жульничал! — Говорит Хаус. — Это правило было установлено после того, как я сказал, что у тебя есть жена, так что я его не нарушал.       Уилсон потирает лицо, — Ты меня просто убиваешь.

* * *

      Следующие два месяца Уилсон почти забывает об игре. То есть до тех пор, пока Чейз не заговорит, когда Уилсон выйдет из кабинета Хауса. — А мы когда-нибудь встретимся с твоей женой, Уилсон?       Он колеблется, закрывая дверь, которую только что открыл, — …Нет.       Кэмерон, Чейз и Форман хмуро смотрят на него; Хаус по-прежнему не предлагает никакой помощи, когда он говорит, — Почему бы и нет?       Он смотрит на свою команду, — Я встречался с ней, она очень мила.       Уилсон хмуро смотрит на него. — Мы собираемся развестись.       Все в комнате смотрят на него; через мгновение Чейз говорит, — Мне жаль это слышать, Уилсон.  — Не беспокойся об этом, — говорит Уилсон, бросая взгляд на Хауса. — Но я был бы вам очень признателен, если бы вы больше не поднимали эту тему.

* * *

 — Значит, мы разводимся? — Хаус спрашивает об этом позже той же ночью.  — А мы можем просто сказать им? — Спрашивает Уилсон.  — И лишиться удовольствия от этой маленькой игры? — Спрашивает Хаус, — Сдается мне, что ты боишься проиграть.  — Мне кажется, что ты просто не хочешь говорить своей команде, что ты в браке со мной, — парирует Уилсон.       Хаус колеблется, выглядя очень внимательным, — Теперь ты должен перестать носить свое кольцо на работу.  — Грег, — говорит Уилсон.  — Я свое не ношу, — замечает Хаус.  — Это еще одно доказательство того, что я не хочу признавать, что я замужем за тобой, — рассуждает Уилсон.  — Ты же знаешь, что я делаю это по санитарным соображениям, — говорит Хаус, — Мне бы пришлось носить его весь день напролет. Я бы его потерял. Напротив, я очень тебя люблю.       Уилсон колеблется. — Я тоже тебя люблю.  — Значит, мы не собираемся разводиться? — Спрашивает Хаус.

***

 — У меня есть игра, — объявляет Хаус на следующий день.  — О боже, — бормочет Форман, поворачиваясь к нему лицом. — Что это за игра?  — Что-то вроде игры, в которую мы с Уилсоном уже давно играем, — говорит Хаус; Уилсон смотрит на него снизу вверх, заинтригованный.  — Что это за игра? — Спрашивает Чейз.       Хаус поднимает левую руку, на пальце у него кольцо. Уилсон немного оживляется; команда Хауса тоже, но совсем по-другому.  — Это что, обручальное кольцо? — Спрашивает Форман, — Зачем вам обручальное кольцо?  — Это мое, — говорит Хаус, и все трое смеются. Он опускает руку. — Не смейтесь надо мной, я уже несколько лет в счастливом браке.       Уилсон ерзает на стуле, безмерно наслаждаясь беседой.  — Ты же не в браке, — ухмыляется Форман. — Ни одна женщина в здравом уме не потерпит такого.  — Может быть и так, — говорит Хаус, на долю секунды встречаясь взглядом с Уилсоном. — Уилсон был так же озадачен, как и вы. Он пытается выяснить, кто это был.  — А Уилсон не знает? — Удивленно спрашивает Чейз, глядя на него; Уилсон только пожимает плечами.  — Такова игра, — говорит Хаус. — Ты можешь играть, если хочешь.  — А что это за приз? — Спрашивает Форман.  — Подлежит обсуждению, — говорит Хаус.  — А что получает Уилсон? — Форман давит.  — При условии, если он вообще когда-нибудь догадается? — Спрашивает Хаус, глядя на него; Уилсон поднимает брови, ожидая, что он скажет. — Кое-что личное.       Что-то личное и очень, очень интимное, но Уилсон решает не делиться этой частью.  — Звучит неопределенно, — говорит Чейз, оглядываясь на Уилсона. — Что он тебе даст?       Уилсон снова пожимает плечами. — Я не думаю, что Хаус захочет, чтобы я говорил.       Чейз прищуривается и оглядывается на Хауса, — Это подозрительно.  — Ну так давай, — говорит Хаус. — Или вообще не играй в эту игру.  — Подожди, подожди, — говорит Форман, — Это так неопределенно. Вы должны дать нам что-то. Как она выглядит? И чем она занимается? Мы не можем просто ходить по городу и искать людей, которые могли бы выйти за тебя замуж. Чего, собственно, и не должно быть ни у кого на уме, если человек в порядке.       Хаус игнорирует насмешку. — Тебе не обязательно осматривать город, — говорит он. — Ты можешь остаться здесь, в больнице.       Все трое громко протестуют. — Ты ни за что не женишься на той, кто здесь работает! — Восклицает Кэмерон.  — Но, о вот и я, — удивленно говорит Хаус. — Вы даже работали вместе! Как весело.       Все трое молчат; наконец, Форман говорит, — Какое сегодня число?  — 30 ноября, а что? — Уилсон ему говорит.  — Потому что сегодня должно быть первое апреля, — говорит Форман, глядя на Хауса. — Я не куплюсь на это дерьмо.  — Тебе не обязательно верить, — говорит Хаус, — Но это же не дерьмо. А что касается описания: этот человек имеет каштановые волосы, карие глаза, белый оттенок кожи, достаточно ли этого для вас, чтобы отвалить? Или вы хотите историю болезни, не так ли?  — Кадди, — говорит Кэмерон, внезапно вставая, — Это должна быть Кадди.       Чейз и Форман выжидательно смотрят на Хауса; он только смеется. — Это хорошая догадка, Кэмерон, но у Кадди голубые глаза.

* * *

      Кадди знает; конечно, Кадди знает, она их босс. Три дня спустя она ловит Хауса в лифте, — Почему Кэмерон спрашивает меня, в браке ли мы?       Хаус хихикает, — Я же сказал ей, что это не так, у тебя же не карие глаза.       Кадди бросает на него скептический взгляд и заходит вместе с ним в лифт, — А почему меня вообще спрашивают?  — Уилсон обеспокоен тем, что моя команда не определила наше семейное положение, — объясняет Хаус. — Поэтому я отправил их в небольшое путешествие, чтобы посмотреть, смогут ли они понять это.  — Интересно, — говорит Кадди. — Но знаете ли вы, Хаус, что я нахожу более интересным, чем ваша личная жизнь?  — Нет, а что? — Спрашивает Хаус.  — Твоя трудовая жизнь, — говорит Кадди.       Хаус не обращает на нее внимания. — Уилсон сначала поставил шесть месяцев, а потом поднял ставку до восемнадцати. Держу пари, что моя команда не в состоянии понять, что я в браке не с женщиной. Не хочешь ли сделать ставку?       Кадди колеблется, — Шесть месяцев.

* * *

      Они проходят через четыре крупных дела без прогрессии на тайну семейного положения Хауса. В тихий день Форман, Чейз и Кэмерон, в углу Хаус, сидели в своем кабинете.  — Вы пришли что-то потребовать? — Спрашивает Хаус.  — Да, — говорит Кэмерон. — Пришли потребовать, чтобы ты прекратил эту глупую шутку.       Хаус поднимает левую руку; кольцо все еще там, — Ни капли шутки.  — Но это же явно не твое! — Форман спорит. — Мы поговорили со всеми брюнетками, которые работают в этом здании, но ни одна из них не замужем за тобой.  — Вы придерживались критерия карих глаз? — Спрашивает Хаус. — Потому что Кэмерон довольно быстро отклонилась от этой темы.  — Каждая. Одинокая. Женщина. — Форман настаивает. — Ты все врешь.  — Я не вру! — Хаус настаивает, забавляясь. — Вы просто ищете не в тех местах.  — А что насчет того, что мы ищем не там? — Спрашивает Кэмерон.  — Я дал тебе критерии, — говорит Хаус, перечисляя их на пальцах. — Каштановые волосы, карие глаза, работает здесь, белый.  — Мы опросили каждую женщину… — Начинает говорить Чейз.  — Ну, это уже ваша проблема! — Восклицает Хаус, — Вы трое с таким гетеросексуальным мышлением. Честно говоря, вы можете воспользоваться моментом, чтобы пересмотреть свой список кандидатов?       Все трое ошеломленно замолкают на мгновение, прежде чем Кэмерон прищуривается. — Это не твое кольцо.       Хаус удивленно поднимает брови, — Почему ты так говоришь?  — Это кольцо Уилсона, — говорит Кэмерон, — От его брака с Сэм. Ты носишь его, чтобы поиздеваться над нами.  — Подожди, что? — Говорит Форман. — Жену Уилсона звали Бонни.  — Нет, — вмешивается Чейз, — ее звали Джули.  — Нет, ее звали Сэм, — возражает Кэмерон.  — Хаус сказал… — произносят Форман и Чейз одновременно, но тут же спохватываются и оборачиваются, чтобы посмотреть на Хауса.       Хаус поднимает брови, а затем говорит, — Уилсон — хорошая догадка, Кэмерон. Ты должна справиться с этим.       Они находят Уилсона в клинике; он замечает, что они идут к нему с намерением и останавливается, — Эй…       Кэмерон хватает его за левую руку и поднимает ее, чтобы посмотреть на свою ладонь; он носит свое кольцо. Он не забыл надеть его сегодня.       Кэмерон переводит взгляд с кольца на его лицо. — Вы с Хаусом в браке?       Уилсон колеблется, явно не зная, что делать. Наконец он мягко высвобождает свою руку из хватки Кэмерон. — Вы не оставите меня на минутку?       Ему везет, и он ловит лифт, прежде чем они могут остановить его.  — А что я должен сказать, если они спросят? — Спрашивает Уилсон, входя в кабинет Хауса.       Хаус смотрит на него снизу вверх, — А разве это не игра?  — Мы никогда об этом не говорили, — говорит Уилсон. — А разве я должен это отрицать?  — А ты не хочешь сказать им, что ты замужем за мной? — Спрашивает Хаус, притворяясь обиженным.       Форман, Чейз и Кэмерон ворвались в кабинет Хауса. — Ты замужем за Уилсоном? — Восклицает Чейз.  — О, боже мой, — говорит Уилсон, обхватив голову руками.  — Почему в моем кабинете так много людей? — Раздраженно спрашивает Хаус.  — Как же вы могли нам этого не сказать?! — Восклицает Кэмерон.  — Как вы могли не догадаться об этом?! — В том же тоне спрашивает Хаус.  — О боже, — снова говорит Уилсон, садясь.  — Что ты имеешь в виду, как мы могли не понять этого? — Спрашивает Форман. — Вы никогда не показывали ни малейших признаков…  — Уилсон мне нравится больше, чем кто-либо из вас, хотя вы и сами могли бы догадаться, — говорит Хаус.  — О Боже мой! — Снова говорит Уилсон, наконец подняв глаза. — Пожалуйста, остановись!  — О, так теперь ты стесняешься меня? — Спрашивает Хаус.  — Что происходит… — бормочет Чейз, обхватив голову руками.  — Успокойся, красавчик, — говорит Хаус, вытаскивая из ящика стола листок бумаги. — Я победил!  — Что? — все четверо спрашивают, глядя на него.  — Только не вы трое, — говорит Хаус, отмахиваясь от них; он указывает на Уилсона. — Наше маленькое пари.  — Э, нет, — говорит Уилсон. — Я ставил на то, что они никогда этого не поймут. Я ставил на 6 месяцев. — После ты изменил на 18 месяцев, — говорит Хаус, — И из-за того, что ты нервничал, это заняло бы так много времени, что я изменил на четыре месяца. А Кадди поставила шесть, так что я выиграл.  — Кадди знает?! — Кэмерон спрашивает, в то же время Уилсон спрашивает, — Кадди делала ставку?!  — Конечно, Кадди знает, — говорит Хаус. — Ты думаешь, она не знает, что двое ее служащих в браке?  — Я даже не знал, что мой босс в браке! — Восклицает Чейз.  — И кто же в этом виноват? — Спрашивает Хаус. — Вы выиграли игру, а теперь можете убраться из моего кабинета?  — Вы сказали, что Уилсон играл в ту же игру, что и мы, — говорит Форман. — Это несправедливо, вы пытались сбить нас с толку.  — Вы сказали, что у Уилсона была жена! — Добавляет Кэмерон.  — Я не соглашался на эту ложь, — вставляет Уилсон.  — Я сказал, что мы с Уилсоном играли в игру, — говорит Хаус. — И в этой игре не было никаких правил о том, чтобы выдумывать себе жен.  — Так и должно быть! — Говорит Кэмерон. — Ты пытался сбить нас с толку!  — Это была игра, — раздраженно говорит Хаус, — И в моем кабинете все еще слишком много людей. Я не встаю, и мой муж тоже.       Форман, Чейз и Кэмерон в конце концов уходят; это занимает всего несколько минут, так как Хаус игнорировал остальные их вопросы. Как только они уходят, Уилсон потирает лицо и говорит, — Играть в эту игру было плохой идеей.  — Но это было весело, — дразнится Хаус, засовывая газету обратно в ящик стола, — Может, обсудим условия моей победы?  — А разве мы не можем сделать это дома? — Смущенно спрашивает Уилсон.  — Да, но они все сидят там, наблюдая, как мы разговариваем друг с другом, — говорит Хаус, кивая головой в сторону своей команды, которая делает именно это. — Это будет гораздо веселее.