Shine

Запах мокрой шерсти, рыхлая земля под мощными лапами и зудящее под кожей чувство опасности. Чужак, на их территории, названный гость. Даже хуже того. Вампир. Из пасти вырывается рык и волк набирает скорость, тенью проносясь мимо деревьев и вырывая кустарники с корнем. Все рецепторы забиты вонью мертвяка. Зверь беснуется, требует быстрее бежать, быстрее разобраться с проблемой и если не пустить на влажную землю гнилую кровь, то хотя бы раскрошить хребет. А после вернуться в кровать, в уютный кокон из одеял и проспать там добрых два дня. Лапы выносят на опушку леса, где подозрительно тихо. Даже луна прячется за низкими тучами, словно остерегается выдавать присутствие своих детей. Волк принюхивается, сминая листья и осматривая опушку из кустов. Редкие ветви плохо скрывают мощное жилистое тело, и уж тем более не прячут свет в жёлтых глазах. Странно. Здесь слишком сильно воняет кровью, но слишком тихо. Что-то внутри продолжает быть на пределе, напрягается ещё сильнее. Волк ведёт ухом и успевает присесть, когда над головой проносится тень. Две тени. Упыри, казалось бы, его не заметили, самозабвенно продолжая взбивать друг из друга пюре. В мазуте из теней мелькало яркое пятно, и этот вампир с рыжими волосами явно проигрывал сопернику. Он держался за бок и едва заметно хромал. В то время как у его соперника было лишь расцарапано лицо. Внезапный интерес заставил волка остаться, действительно по-собачьи лечь и сложить голову на лапы. Шла где-то семнадцатая минута битвы, но развязка всё не наступала. Оборотень давно начал делать ставки и, о кошмар, симпатизировал рыжему упырю. Естественно, из расчета, что его потом прикончить легче будет. На грани сознания тревожно звучали струнки подозрения, что не зря он сюда примчался. В какой-то момент противник рыжего вгрызся ему в плечо, выдирая приличный кусок плоти. Парень взвыл от боли. И в этот же миг от удивления вытаращил свои красные глаза, когда на плече противника сомкнулась огромная пасть волка. Зверюга посмотрела такими же ошалелыми глазами на вампира, словно до неё самой не дошло, что здесь происходит. Но челюсти сомкнулись сильнее, прокусывая упыря и откидывая его в сторону. Пока рыжий и волк смотрели в абсолютном непонимании друг на друга, второй клыкастый попытался атаковать нового участника боя. Попытался, потому что успел только цапнуть того по морде, заставив взвизгнуть. Спасённый вампир когтями одним движением вырвал сердце из чужой груди и раздавил в ладони. Живой труп тут же опал замертво. Окончательно. — Давно пора, — вампир сплюнул, отряхивая ладони и пиная труп ногой. — Мразота. Он шипит, трогая плечо и смотрит на ладонь. Волк тоже видит в свете выглянувшей луны черную кровь. Сама рана огромная, кровь струится по груди и тяжёлыми каплями срывается вниз. Вампира покачивает и он инстинктивно хватается за волка. Оборотень низко рычит, надеясь вселить ужас в упыря, но у того, видимо, совсем от боли закоротило мозги. Он сжимает шерсть крепче, чем вызывает ответный рык. Зверь сильно толкает его головой и нависает сверху. «Просто перекусим ему шею и всё», — рычит сущность. Предложение слишком заманчивое. Но волк остаётся стоять над вампиром, осматривая его лицо. Регенерация сейчас у упыря была ни к черту, ссадины от чужих когтей оставались глубокими, рана на плече продолжала истекать кровью и заставляла воротить нос от запаха. Сам вампир продолжал бледнеть и явно собирался склеить ласты вслед за товарищем. Намджун отстраняется, продолжая внимательно осматривать вампира, пока тот перестал показательно дышать. Ему нужно просто убить упыря, чужака на его территории, вампира. Но загадкой остаётся то, почему он помог рыжему. Поубивай они друг друга, то и дел было бы меньше. А так… сплошная головная боль. — Эй, блохастый… Намджун на оскорбление подрывается с рыком, готовый лапой сломать хребет кровососу. Тот же булькающе кашляет и просит: — Помоги мне… Он снова хрипит и закрывает мутные уже красные глаза. Волк в смятении оглядывается. Что ему делать? «Окей, чисто логически проще его добить и оставить здесь. Но… а если это какая-то шишка? И его последний путь на меня повесят? Я, блять, только переехал!» Намджун возмущается внутри себя, пока перед ним подыхает вампир. Его действительно проще добить. Но чем это вылезет самому оборотню? Притащить его к себе нельзя, загрызет ещё в предсмертном бреду. Оттащить в одно из поместий упырей? Он даже не знает, к чьей семье он принадлежит. Что делать?! Намджун недолго думает, принимая самое тупое решение в своей жизни, о котором, он не сомневается, ещё пожалеет. В его доме на отшибе давно никто не жил, и сам волк постепенно наводит здесь порядок. Всего два этажа и подвал, небольшой участок примыкает к лесу. До него здесь тоже жила стая, их запах сохранился на вещах, на территории и на самом доме. Намджун успел навести порядок только в своей комнате и на кухне, поэтому упыря свалил в гостиной на старую кушетку. Тот был каким-то совсем уже мертвенно бледным и даже не двигал глазами под веками. Переодеваться не было смысла, весь дом и так провоняет вампиром. Поэтому Намджун только оценил располосованную морду, да пожал плечами. Его регенерация была хорошей. Чего не скажешь про мертвяка. Он так и замирает на пороге комнаты, кутаясь в свободный свитер и зябко поджимая пальцы на ногах. Ни о каком блаженном сне и речи быть не могло теперь, когда в его доме упырь. Упырь некстати дёргается, ощущая тепло, и открывает глаза. — Где я? У Намджуна перекашивает лицо. — Ты ещё спроси «кто я?» для полного букета, — фыркает оборотень и всё-таки подходит ближе. — Кто я? — Вампир явно издевается даже на краю смерти. — Будешь трупом, если не заткнешься. Оборотень ножницами срезает ткань, игнорирует шипение вампира и плотно закушенные губы. — Дерьмо, — тянет Намджун, оценивая повреждения. Края раны начали чернеть и плоть отмирает окончательно. — Доктор, я умираю? Рыжий картинно складывает ладони на груди и шипит от боли, но, видимо, поиронизировать над своим положением считает крайне важным. — Ты, может, заткнешься всё-таки? Или за порог выкинуть? Вампир дует губы, Намджун уже жалеет обо всём на свете и придурка хочет загрызть к чёрту. Но тот затыкается и молча терпит обработку раны и швы. Намджун понимает, что тому всё-таки больно по вспарывающим обивку когтям. Ему удаётся зашить дыру довольно быстро, но кровь продолжает идти. — Чёрт… Вампир приоткрывает глаза и нервно облизывает губы, царапая те о выступающие клыки. Рыжие вихры прилипли ко лбу, а глаза словно покрыты плёнкой. — Кровь. Мне нужна кровь. И отрубается. — Я тебе банк крови что-ли?! У Намджуна екает в груди, он мотает головой, отгоняя тупые в своей сути мысли. «Нет! Ну это уже крайность! Где я возьму ему кровь?!» Волк соглашается, предлагая всё же прикончить кровососа. Сам парень в сомнениях. Да, упырь своей недошуткой угадал, что он врач, но это не значит, что Намджун готов броситься на амбразуру клятвы и идти искать ему кровь. В конце концов, он ведь врач-омега, да и выучился на акушерство. Намджун упирается лбом в грязные руки и тихонько раскачивается, пытаясь сообразить, что же ему делать. Долг врача он выполнил, хотя и частично. Долг волка до сих пор игнорирует, хотя тот и бесится внутри. Зверь ментально бодает его головой, требуя расправы и не понимает, почему его упорно игнорируют. Рядом раздается хрип и Намджун вздрагивает, осматривая вампира. Внутри снова сжимается от вида крови и бледного лица. От рук дико воняет кровью. Намджуна ведёт. — Я точно об этом пожалею… Волк от принятого решения встаёт на дыбы и парню едва удаётся удержать контроль, когда он оттягивает ворот свитера и склоняется над вампиром. — Я знаю, что ты меня слышишь, — он облизывает пересохшие губы. — Я дам тебе своей крови… и… только попробуй меня прикончить… Он не договаривает, оставляя угрозу висеть в воздухе, когда вампир слабо кивает. Всё внутри сжимается и вопит, зверь упирается лапами, почти прогрызая себе путь наружу. Намджун закрывает глаза, но всё равно успевает увидеть, как сильнее выдвигаются клыки. Он ждёт резкой обжигающей боли, звука рвущейся кожи и горячую волчью кровь по горлу. Он ожидает чего угодно, но не этого. Не скользнувших по плечам холодных ладоней и длинных пальцев, которые аккуратно загнули ворот свитера. Не осторожного касания к бьющейся жилке и мягкого прикосновения языка. Намджун против воли волка чувствует, как расслабляется тело и он подаётся вперёд. Разум накрывает блаженный туман и зов зверя уходит на задний план. Он не ощущает ничего, кроме невесомого касания губ, а после тонкой вспышки холода. Намджун дёргается, но мягкое поглаживание по шее оставляет его на месте. Вампир пьёт медленно, словно растягивает момент, и Намджун мог бы задуматься, почему тот не пользуется возможностью выпить его досуха и уйти абсолютно здоровым. Но яд от слюны вампира нейтрализует мысли и только помогает расслабиться. Он не замечает момента, когда теряет сознание и валится сверху. Тэхен приглаживает вздыбленные волосы оборотня, которые на затылке больше напоминают шерсть. Он легко удерживает вес парня, ловко перекладывая его на своё место. Дыра в плече почти затянулась, и больше Тэхену кровь не нужна. Только остановиться почему-то крайне сложно. Волчья кровь должна вонять и быть отвратительной на вкус. Но та кажется слаще любой, и вампира ведёт. Он видит красное марево перед глазами, почти с болью отлепляется от чужой шеи и облизывает губы. Волк перед ним совсем молодой, омега судя по запаху. Несколько капель крови стекают по смуглой коже и Тэ сглатывает, жадно клацая зубами. Нельзя. Он обещал не убивать. И пусть слово вампира для волка ничто, Тэхен не станет. Он находит широкий пластырь в аптечке и осторожно заклеивает четыре ранки на шее волка. Словно невзначай Тэхен гладит того по щеке и еле сдерживается от чего-то большего. — Слишком странно. Он сжимает пальцы в кулак и отдергивает руку. Волк перед ним сплошная открытая слабость, полная беззащитность. Тэхен чувствует движение и смотрит в окно. Там на холме стоит тень, явно его ждёт. Он пожимает плечами, снова смотрит на волка. В тишине дома оборотня повисает еле слышное: — Ещё увидимся.