Война судеб

Взобравшись на вершину одной из гор взору Алана предстало три деревни, что располагались в разных частях света. Они все были разные, но всех их объединял факт наличия болезней, которыми была больна каждая из них. Лейк прекрасно видел, что те были больны, хоть сами и не замечали того. «Вижу я, что ужасно мучаются их сердца. Медленно убивает их такая жизнь. Но я не теряю надежду, что ещё не намертво заковались они в эти кандалы и можно обрести освобождение. По крайней мере стоит попробовать помочь им освободиться.» Так спустился Алан с горы и направился в своё путешествие по этим трём селениям. Пришёл он в первую деревню, где собрал на площади весь народ и так обращался к нему: — Издревле люди объединялись и создавали общины ради выживания. И у каждой такой общины были свои собственные определённые правила, что способствовали сохранению жизни селения. В некоторых таких деревнях даже появлялись предводители, наиболее сильные и умудрённые члены общины, что брали на себя роль лидера и вели своих людей к процветанию. И была в такой форме совместной жизни некая необходимость, что не переступала рамки дозволенного, не оскорбляла жизнь и не лишала свободы. Но со временем эта форма переросла в нечто более огромное и ужасающее. Община расширилась, у её главенства начали вставать всё более слабые и больные люди, что принесли на тела народов опухоль. Опухоль росла с небывалой скоростью, со временем превратившись в страшное холодное чудовище. И имя этому чудищу — государство. Какие бы имена оно не носило, какие бы маски не надевало, как бы сладостно не пело, но суть этого чудища никогда не меняется. Вечно голодное оно, поэтому жаждет постоянно находить и поедать несчастных жертв. Вечно жадное оно, поэтому заставляет постоянно работать своих рабов в золотых шахтах, дабы на драгоценностях этих попытаться согреть свою всегда холодную плоть. Поёт сладкие песни лжи государство, заманивая путников в свою пещеру, где заковывает оно их свои цепи и превращает в рабов. После оно начинает твердить своим заключённым, что пещера эта отныне является их родным домом. Чудище заставляет рабов размножаться, давать потомство, дабы появилось у него следующего поколение таких же рабочих, и такой же пищи. Пленные его для него и рабы, и пища. Твердит оно заключённым своим, что те не смогут без него прожить. Жужжит оно им на ухо, что только в его пещере будет истинная жизнь. Шипит оно, твердя о том, что в нескончаемых работах в шахте будет настоящее счастье. Тождественно рычит оно, что в этих кандалах, в этой этих шахтах, в этой пещере есть величайшая свобода, величайшая гордость и величайшая цель всякого закованного в цепи. Даёт оно своим рабам тёплую кровать и вкусную еду, требуя в обмен только никогда не расставаться с кандалами. Хотя у некоторых и того нет. Так живёт это чудище веками, соседствуя с точно такими же чудищами, что живут в соседних пещерах со своими рабами. С некоторыми они торгуют, а с некоторыми воюют, посылая на убой своих рабов, дабы заполучить себе пещеру соседнего монстра. Так и существует эта сеть пещер, что пронизывают эту огромную гору. Но не всем нравиться быть рабом у этого монстра. Порой созревают те, кто хочет избавиться от цепей, отойди подальше от холодной плоти своего чудища, выйти из пещеры и согреться в тёплых лучах солнца. Так надуться ли среди вас те, кто достаточно созрел, чтобы покинуть свою пещеру? Да, я понимаю, на это тяжело решиться, отказавшись от всего комфорта что дало это чудище, но именно этот выбор позволит вам вкусить истинной жизни. Только так вы сможете по-настоящему освободиться. Так снимите же с себя оковы! Выйдите из пещер! Искупайтесь в лучах жизни! Только в этой великой борьбе вы сможете познать истинное освобождение! Так сражайтесь! Убейте это чудище! Убейте государство! Был народ впечатлён этими речами, и так он обратились к гласившему их: — Мы поняли тебя Заратустра! Ты открыл нам глаза! Теперь мы точно сможем стать по-настоящему свободными! После этого народ решил поднять восстание. Собравшись и вооружившись люди начали масштабную битву против своих узурпаторов. И вот вскоре они свергли правителей, что стояли во главе их страны. Но спустя небольшой промежуток времени среди народа начали выделяться особенные личности. После небольшой грызни друг с другом те что остались начали собирать народ под своим крылом, превозносить свои законы, навязывать их остальным, твердить об их необходимости. Надел народ новые цепи, став при этом величать себя свободными. Так появилось новое государство. Смотря на всё это Лейк разочарованно помотал головой. «И по итогу они лишь вернулись к тому, что у них было. Никто из них так и не смог увидеть солнечного света. Ошибочно они спутали его с тусклым огоньком свечи. Ну что ж, видимо они оказались ещё недостаточно зрелы для того, чтобы покинуть свои пещеры. Сражаясь с чудовищами нужно опасаться того, чтобы самому не стать чудовищем. Если будешь долго всматриваться в бездну, то бездна начнёт всматриваться в тебя. Мои слова не для этих ушей.» Покинув первую деревню Лейк тут же пришёл во вторую. Собрал он на площади народ и так вещал ему: — Всякое самосовершенствование начинается с самоуважения. Стремясь к силе всякий человек должен помнить о том, что он значит для себя и для всего остального мира. Но что если совершенствование ни вас ни мира никак не наступает? Что если прогресс не приходит к вам? Должно быть хоть раз в жизни вас посещал этот вопрос. Так может быть нужно просто встать с колен? Немногие понимают, что для того, чтобы идти вперёд нужно твёрдо стоять на ногах. Они просто этого не замечают. Мечтая достичь новых высот они либо с завистью, либо с восторгом смотрят на тех, кто уже достиг вершины. Но сами при этом не могут даже начать идти к своим кумирам. Но даже если они встают на ноги, то всё равно никак не могу достичь тех же вершин. Не знают они, что твёрдая стойка есть лишь половина дела. Есть вещь даже куда более важная, чем крепкие ноги. Всё дело в ваших кумирах. Уничтожьте их! Созерцая своих идолов, вы настолько утопились в их величии, что забыли сами о себе. Но неужели вы не способны достичь тех же вершин? Вы настолько сильно не верите в себя? Верите? Так может пора бы уже показать свою власть? Конечно, в том, чтобы наслаждаться чужой красотой нет ничего зазорного. Но когда это наслаждение превращается в одержимость, зависть, то начинает увядать ваша собственная красота. Вы больше не видите себя и перестаёте быть способными на самоуважение, поскольку уважаете лишь своих кумиров. Так вы идёте только к своему падению на колени. Ну а для некоторых и вовсе образ своего идола является не более чем миражом. Они только никогда не видели его, но всё равно страстно верят в его величие и мечтают, чтобы однажды он прикоснулся к ним. В этой слепоте проживают они всю жизнь. Да-да, я обращаюсь к вам, запредельщики! Пытаясь хоть где-то найти кроху своей мнимой надежды, вы придумываете сказки, в которые сами же так охотно верите. А порой кто-то до вас уже придумал эти сказки, но вы всё равно верите в эти россказни. Вместо того, чтобы жить здесь и сейчас, стремиться созидать себя, вы только и можете, что поклоняться своему невидимому кумиру, надеясь когда-нибудь встретиться с ним. Но вы даже не хотите подняться к нему на вершину. Для вас достаточно того, что бы просто смотрел на вас. Даже когда он будет оплёвывать вас, то вы будете считать это за благословление. Работа всякого творца начинается с молотка. Начиная созидать что-то новое необходимо разрушить старое. Так и с вашими кумирами. Раз действительно вы хотите достичь новых высот, то должны взять молоток и сокрушить своих идолов! Для всякого уважающего себя не должно существовать никаких объектов поклонения. Раз видит он кого-то великого, то захочет стать ещё лучше, взобравшись на те же вершины, а порой ещё выше. Смотря в зеркало так говорит он себе: «Для себя только я сам являюсь кумиром. Но и этого кумира я рано или поздно превзойду!». Так возьмите же в руки молотки! Уничтожьте своих идолов! Рассейте всякие иллюзии мнимых божеств! Для вас есть только вы сами! Только так, прекратив кланяться своим кумирам, вы сможете по-настоящему освободиться! Воодушевила речь Лейка народ, и так люди обратились к нему: — Мы поняли тебя Заратустра! Спасибо что открыл нам истину! Теперь то мы сможет встать с колен! После этого народ принялся разрушать изображения своих божеств. Они искоренили всякие упоминания о тех, кому поклонялись. Все храмы были стёрты с лица земли и ни осталось никакой памяти о кумирах прошлого. Но разрушив старых идолов, люди тут же принялись возводить памятник своего нового божества. Они создавали статуи Лейка, строили в честь него храмы, чтили его. Так они благодарили его за освобождение от старых богов. Он стал для них новым идолом. Смотря на это Алан лишь разочарованно вздохнул. «Неужто я так непонятно говорю им? Неужто так необходимо им стоять на коленях? Вот разрушают они статуи своих старых богов, но тут же увековечивают новых. Видимо кажется им, что это и есть то самое создание нового на месте старого. Жаль только, что создают они по сути то же, что было и раньше, просто в другой обёртке. Дуракам прощается, а они тотчас вылепливают себе из глины уже другое, моё лицо. И всё для того, чтобы снова упасть на колени. Мои мысли не для этих умов.» Покинув вторую деревню Алан пришёл в третью. Собрав народ на площади так он говорил с ним: — Вижу я, что погрязли вы в мерзком болоте. Сковали вас здесь жгучими цепями, но сделали это не только другие, но и вы сами. Но почему-то вы стали считать эти цепи благом. Для вас стали они чем-то правильным. Почему-то все стали считать, что быть закованным является нормальным. А может всё это просто от неспособности снять эти самые цепи? Уже и неизвестно сколько времени прошло с тех пор, как нацепили на вас эти кандалы. Но где-то в глубине ваших душ сохранились воспоминания о былых веках, когда каждый был волен делать всё что захочет. Так что же произошло? Как так вышло, что вас заковали в эти цепи? Некогда появились грязные проповедники, что гласили всем о недопустимости отстаивать свою волю никаким способами. Они верили, что если заточить всех в темницу и одеть на ноги цепи, то так можно будет избежать множества войн, когда попросту никто не сможет сражаться из-за цепей на ногах. Такова была цена пресловутого мира в цепях, когда вместе с тем все лишились возможности бороться за мечты. Такого ли мира вы хотели? Сидеть в ошейнике, лишь бы никто никого не трогал. Некоторые из вас ведь сами некогда влезли в эти оковы! Никаких убийств, никакого насилия, никакой борьбы. Вот во что всё это превратилось. И такого стерильного мира вы хотите? Вечный мир в цепях, стабильный, но без возможности вершить свою мечту. Да, конечно, а как вы хотели? Идя к своей мечте, вы можете уничтожить стоящих на вашем пути. Мир в цепях этого не приемлет. Никакой крови, но и никаких мечтаний. Заковали вас в жгучие цепи, ради того, чтобы не проливалось больше крови по имя каких-либо мечтаний. Но эти цепи не только на ваших шеях, но и в ваших сердцах. Вам внушили, что сражаться за свои мечты неприемлемо, ибо так можно ранить кого-то другого. Но неужели это такой повод отказываться от своих желаний? Неужто вы хотите так жить? Эти грязные трусы внушили вам, что борьба мертва! Они бояться вас и ваших мечтаний, ибо неспособны сами осуществить свои, поэтому и заковали всех в цепи. Никто не вправе отнимать у человека его священное право на убийство. Никто не вправе запрещать вершить насилие. Никто не вправе лишать человека его борьбы. Каждый должен бороться за свои мечты, и пусть у вас на вашем путь сможет встать только точно такой же мечтающий! Хотите осуществить мечту? Так боритесь, и пусть всех рассудит поле битвы! Снимите с себя оковы морали! Творите свою волю! Пусть любовь ведёт в вас к вашим мечтам! Сражайтесь за тот мир в котором хотите жить! Выслушав речь Лейк впечатлённый народ обратился к нему: — Мы поняли тебя Заратустра! Спасибо что открыл нам глаза! Теперь то мы покажем, как умеем бороться! После этих слов народ словно сорвался с цепи. Все начали убивать друг друга, грызть друг дружке горло, проливая реки крови. Люди словно превратились в бешеных псов, кидающихся на каждого, кто попадался им на глаза. Увидев это зрелище Алан не просто разочаровался, но ещё и ужаснулся. «И это то, что они называют борьбой! Презренные животные! Слишком обезумели они, сидя на своей цепи. Не свободы и мечтаний жаждут они, а лишь пить чужую кровь. Ведёт их лишь презрение друг к другу. Ах, какая печаль! Как мало нужно для ненависти, и как много для любви. Не любят они ни себя, ни друг друга. Ослеплённые жаждой крови не способны они испытывать уважения к другим. Не львы они, а лишь бешеные псы. Я освободил этих безумцев от ошейников, а они решили поубивать друг друга. Ну ладно, пускай. Я ведь уже говорил, что всё рассудит поле боя. Око за око и весь мир ослепнет. Так пускай умирают все. Они сами этого захотели, этого заслужили, к этому стремились. В этом безумии лишь их вина. Мои идеи не для этих сердец.» Развернувшись, и даже не посмотрев в сторону деревни позади, Заратустра ушёл прочь. Больше он не хотел идти ни в какие селения. Переполнилось его сердце печалью и разочарованием. Открыв дверь в другой мир, он покинул эти края.

***

Как же печально, что многие люди так легкомысленно подходят к различным премудростям. Сколько ты им не тверди, но они всё равно услышат своё. Нет для них иного мнения, а есть лишь способ оправдать свою глупость. А для некоторых при выборе из множества вариантов и вовсе существует лишь две крайности. Покажи им две башни, меж которыми натянут канат, они будут выбирать лишь между башнями, отказываясь видеть то, что весит посередине каната. Ох уж эти крайности! Ох уж это чёрное и белое! Печально что так слепы люди. Слишком кривые и неумелые их руки. Не способны они найти золотую середину. Раз даётся выбор, то не следует слепо выбирать лишь из двух вариантов. Выбор — это наш путь. Но путь этот далеко не всегда идёт строго по прямой. Идя по дороге своей жизни нам приходится принимать различные решения, которые, впоследствии, способны перестроить нас и наш мир. Путь наш подобен полю из множества воткнутых в него игл. И на этом поле нам следует выбирать верные направления, нужные игольные ушки, сквозь которые будет продета нить. Эта нить и есть наша жизнь. Не прямая, но сложный узор, который плетётся пока мы идёт вперёд. И пусть каждый будет достаточно ловок, чтобы выбрать правильные ушки иголок и продеть сквозь них свою нить жизни, творя свой узор. И надеюсь, что узор этот выйдет прекрасным. Пусть каждый сможет продеть свою золотую нить.