Война судеб

Пробегая через густые заросли, расталкивая ветки на своём пути, Киллуа изо всех сил спешил к пирамиде. Вся его накопленная электроэнергия почти моментально израсходовалась во время ускорения вселенной, так что он не мог использовать божественную скорость. Приходилось по памяти бежать в нужном направлении и параллельно в мыслях молиться, чтобы ещё не было слишком поздно. И вот, преодолев очередной куст, он выскочил к тому самому месту, где в первый раз во время погони он приземлился с неба. Перед ним был всё та же площадка у подножья пирамиды, где его до этого встречал Ризотто с Курутой. Она ничуть не изменилась. В этот раз Ризотто уже не было, но оставался Курута. Он всё также стоял на ступеньках пирамиды, будто ожидая, что за ним придут. — Пришёл, — сказал Курапика, глядя на Золдика, — Решил идти до конца. Хотя выбора у тебя всё равно уже нет. — Знал… — проговорил Киллуа, вступая на площадь перед пирамидой, приближаясь всё ближе к своему заклятому врагу, — Ты ведь всё знал! — А ты понял это только сейчас? Но всё же правильнее сказать: «я всё видел», — указывал Курапика на свой слепой глаз, а после переводясь на голову и терновый венец на ней, — Такова часть моей новой силы — The Passion. — Так выходит ты… — Верно! — предугадывал Курута слова оппонента, — Я вижу будущее. Не на много, обычно на несколько секунд вперёд, но если хорошо сосредоточусь, то могу увидеть всё вплоть до несколько минут. В этот момент коленки Киллуа подкосились. Он и до этого подозревал что-то неладное в своём сопернике, а теперь все опасения подтвердились. И легче от этой информации не становилось. Небольшая неуверенность в своих силах из-за странного поведения соперника сменилась на сокрушающую подавленность. Волей-неволей, но мысли об невозможности победы и отсутствии шанса хоть как-то навредить врагу сами собой закрадывались в голову. А тем временем Курапика продолжил: — Однако всё же видение будущего является лишь побочным эффектом этой силы. Её главная особенность заключается в другом. Хочешь знать? — Киллуа внимательно прислушался к нему, — Не волнуйся, я всё расскажу. Хотя тебе это всё равно не поможет. Эта сила, которую ты наблюдаешь в виде тернового венца на моей голове, на самом деле является ключом к Раю. Это то, к чему я стремился все эти годы! Вся эта организация с самого начала была основана лишь для того, чтобы найти нужные составные и создать ключ к Раю. Однако раз есть ключ, то должны быть и врата. И этими вратами, Киллуа, стала твоя… «сестра». Сосуд силы чуждой для этого мира. Именно эта запредельная сила должна открыть райские врата! Но путь к вратам Рая найти не так уж и просто; так же непросто, как и создать ключ. Для ключа потребовалось уместить тридцать шесть душ в одном теле, которые преобразовались в силу, что позволит открыть заветный замок. Но и найти нужный путь задача непростая. В нужной точке планеты, в нужное время, но… не в той вселенной. Прежде необходимо открыть путь к лестнице, которая и приведёт к небесным вратам. Вселенная должна быть перезапущена тридцать шесть раз. Тридцать шесть раз мир должен умереть, после чего, в тридцать седьмой вселенной, лестница к небесам окажется открыта. От сказанных слов Киллуа остолбенел. — Тридцать шесть раз… — Да! Ты ведь сам всё видел! Может тебе и показалось, что был лишь один перезапуск, но в действительности время ускорилось до такой степени, что всё это время, все тридцать шесть циклов вселенных оказались незаметны. Квадриллионы лет пролетели в мгновение ока! Старый мир сгинул, а в новый перенеслись лишь живые существа. Кто умер в той вселенной до перезапуска — умер навсегда, его душа не будет перенесена. Киллуа едва сдерживал слёзы, но вместе с этим в его груди бурлила ярость. — Ты… ты убил всех! — Можешь винить меня, если тебе так будет легче. Хотя основной сути это всё равно не меняет. Но учти! — Курапика указал пальцем на Киллуа, — Я вижу твои действия наперёд. И вот тебе моё предсказание: попытаешься напасть — я сломаю тебе руки и ноги. Слова Куруты тормозили Золдика. Он уже был готов кинуться в атаку, но страх потерпеть поражение из-за предсказания сковывал его. Он раздумал, метался, нужно ли прямо сейчас кидаться в бой? Нужно ли воспользоваться, возможно, единственным шансом убить своего противника? И вот он принял решение. «Блеф!» Рука Киллуа трансформировалась, превратившись в орудие убийства, которым он до этого вырвал сердце и Ризотто. И вместе с этим он кинулся в атаку. Курапика не был удивлён. Ничуть не изменившись в лице, он начал двигаться навстречу. Его движения были удивительно плавными, но в то же время уверенными. Он слегка поддался вперёд и выставил перед собой руки, готовясь принять атаку. Киллуа был уверен в своих смертоносных движениях. Они срабатывали всегда, гарантируя уничтожение цели. Вот и в этот раз всё выглядело так, будто ещё секунда и сердце врага будет лежать у него в ладони. Но только лишь он начал атаку, как Курута уклонился. Хотя правильнее это было бы назвать не уклоном, а «расслаблением» своего тела. Он стал подобен воде, пропустив через себя смертоносный удар, дав силе того пройти в никуда. Но далее он сделал резкий разворот, будто приобретая от атаки Золдика дополнительную инерцию, и ударил кулаком Киллуа по атакующей руке. Пальцы Золдика мигом оказались раздроблены, но едва тот успел опомниться, как был повален на землю ловкой подножкой. Затем Курапика незамедлительно взял его ноги в захват и используя «рычаг» провернул и надавил. Послышался хруст. Ноги Киллуа оказались сломаны. Но только он лишь хотел закричать от боли, как ударом стопы Курута сломал ему и руку. Киллуа оказался повержен. Что бы он не планировал, как бы не собирался защищаться, но все его движения оказались прочитаны, и текущего результата не получилось бы избежать не при каких раскладах. И теперь ему, беспомощному, оставалось только лежать на земле и корчиться от боли. Да, бывало и больнее, но настолько беспомощным он оказался впервые. — Я же говорил, что всё так произойдёт, — сказал ему Курапика, — Кому суждено проиграть — проиграет. Как не старайся, но это никто не сможет изменить. Никто, кроме меня. С этой силой я смогу навсегда избавиться от злого рока, который настиг уже всех. Остался всего один шаг, — он развернулся и стал подниматься по лестнице, — Можешь пойти за мной, но это всё равно ничего не изменит. Курута направился ко входу в пирамиду. Киллуа было тяжело. Он страдал, но не от физической боли, а скорее от моральной. Страх поражения, боязнь безнадёжности сковывали его, не давая даже толком поднять голову. «Неужели… ничего нельзя изменить?» Но всё же горел в нём ещё маленький огонёк надежды. Вера в то, что ещё не всё потеряно. Сжав кулак с не сломанными пальцами, он решил идти дальше. «Нет! Нужно бороться! Ещё… нужно попытаться ещё!» Собравшись с силами Киллуа оперся на руку со сломанными пальцами, а второй немного помогал. Он хорошо чувствовал, как сломанные кости смещаются и понемногу вонзаются в плоть. А как сильно усилились эти ощущения, когда он встал на сломанные ноги. Больно, но приходилось терпеть. Посмотрев в сторону входа, он увидел, как Курута уже зашёл внутрь. Недолго думая Киллуа последовал за ним. Аккуратно переставляя вперёд одну ногу за другой, тщательно выверяя движения, чтобы не переломить ещё сильнее и так сломанные кости, он что есть сил поднимался по ступенькам. Поначалу передвижение было медленным, но вскоре он понял, как правильно нужно переставлять ноги и распределять вес, что существенно ускорило подъём. Ступень за ступенью. Шаг за шагом. И вот Киллуа оказался перед входом в пирамиду. Это был словно переход в реальность тьмы. Солнечный свет освещал лишь первые несколько метров порога, пробираясь по каменному полу и растворяясь в темноте. Дальше было темно настолько, что не получалось ничего увидеть буквально дальше своего носа. Но делать было нечего, поэтому Золдик вошёл в пирамиду. Выставив руку вперёд Киллуа шёл фактически на ощупь. Сбоку от себя он чувствовал холодную каменную стену, а вот впереди по-прежнему ничего не было. Коридор был полностью прямой, ведущий куда-то в бесконечность. Но вот впереди Киллуа начал видеть выход, из которого выливался поток яркого солнечного света. И это был удивительно, ведь он успел пройти совсем немного, недостаточно, чтобы выйти на другом конце пирамиды. А при вдохе чувствовалось, как воздух, исходящий оттуда, был совсем иным, более разряженным, нежели чем ранее на улице. И вот Киллуа прошёл через этот проход на свет. Поначалу с непривычки он закрывал глаза, но вскоре адаптировался к такой яркости, благодаря чему смог увидеть невероятное. Он стоял на маленькой платформе, а вокруг плавали облака. Синева небесной глади была так близка, словно к ней можно было прикоснуться. А земли внизу не было и в помине. Это была не иллюзия — он стоял посреди небес. Ну а прямо перед ним вверх, ещё выше уходили ступеньки, под которыми волшебным образом не было никакой опоры. Эта лестница вела ещё выше в небеса. И по ней продолжал подниматься Курапика. — Стой! — прокричал ему Киллуа, но тот не слушал и продолжал идти. Киллуа кинулся вслед по лестнице. Даже шагать ему уже доводилось крайне тяжело. Переставлять изломанные ноги становилось всё труднее и труднее, и к этому так же прибавлялась и разрежённость воздуха, из-за чего даже дышать было непросто. Но тут Киллуа случайно оступился. Едва не покатившись вниз он чудом смог удержаться, но всё же свалился с ног. Пару раз попытавшись у него так и не получилось вновь встать на ноги. Но несмотря на это он продолжил двигаться вперёд, цепляясь руки и ползя по ступенькам. В это время Курапика продолжал свой подъём, за период которого он ни разу не обернулся. Впрочем, идти ему оставалось недолго. И вот вскоре Курута дошёл до последних, у конца подъёма которых был проход на небольшую висящую без опоры в воздухе площадку. Курапика прошёл туда, а следом, догоняя его, заполз и Киллуа. И увиденное там повергло его в шок. Посреди площадки стоял небольшой, скромный, вырезанный из камня алтарь. Такие были у древних цивилизаций, что любили делать жертвоприношения. И на этом самом алтаре без сознания лежала «сестра» Киллуа — Аллука. Вид у неё был весь жалостливый. Бледная кожа и торчащие кости, что просвечивались через кожу. Должно быть её ранее накачали какими-то препаратами, из-за чего она здесь лежала уже несколько дней, без воды, еды и сознания. Лишь каким-то чудом её удалось до сих пор оставаться живой. — Вот ради чего всё было! — тождественно сказал Курапика, подходя к алтарю, — Не знаю каким образом ему это пришло в голову, но Ризотто смог придумать невероятный план. Смотри! Вот этот момент! Тридцать шесть душ, стрела, тридцать шесть перезагрузок вселенных — всё ради этого момента! — Остановись! — кричал ему Киллуа. — Всё что осталось — сказать четырнадцать заветных слов, и врата в Рай откроются. — Не смей! Киллуа изо всех сил тянулся вперёд, но тело будто отказывалось его слушаться. Вернее, это можно было даже назвать некой таинственной силой, что мешала ему. Как ни старайся, но вмешаться в происходящее он не мог, ни при каких условиях. Неужели это и была та самая великая воля судьбы? Курапика положил руку на голову Аллуке, после чего лозы тернового венца на голове переместились на кисть, став медленно окутывать «сестру» Киллуа. И одновременно с этим Курапика начал произносить те самые слова. — Тайна Призрачный город Лев Призрачный город Круг Безумцы Саламандра Боевая дева Изгнание Момент Отступник Надежда Мечта Вечность. Едва слова заветные сказаны были Курапика тут же начал источать из себя ярчайшие потоки света, столь яркого, будто взорвалось само солнце. На мгновение послышалось необычно странное звучание, будто три раза вострубили трубы небесные, восхваляя открытие Рая. А облака вокруг будто задрожали. От столь яркой вспышки света Золдик зажмурил глаза. У него возникало ощущение, будто вот-вот рухнет весь мир. Но этого не произошло, по крайней мере его ощущения происходящего вокруг не изменились. А со временем стало совсем тихо и спокойно. И тогда он решил открыть глаза. Перед Киллуа встала воистину удивительная и то же время наипрекраснейшая картина. Бархатные облака расстелились по всей округе, от горизонта до горизонта, окрасившись в бело-золотистый оттенок. Они стали походить на поля, луга, пушистые холмы, меж которыми протекали перламутровые реки, отдающие золотистым блеском. И нигде во всей этой красе не было ни единой тени, ибо всё заливал свет. И вот Киллуа узрел, как облако возле него рассеялось, и из него вышел иной, новый Курапика Курута. На нём не было ни единого следа насилия, кожа стала белоснежной и гладкой, волосы отросли до бёдер, а сам он стал облачён в белые одеяния, что походили на тунику. Но самым главным был его ранее раненный глаз, который теперь полностью исцелился, избавившись от шрама, став нормальным как в давние времена. Глядя на этого великолепного человека, изумлённый Киллуа по началу не мог ничего произнести, но позже из его уст смогли вырваться слова, на которые он сейчас только и был способен. — Кто ты? Улыбнувшийся Курапика умиротворённо ответил: — Я — бог. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Курапика легонько взмахнул рукой, после чего Киллуа почувствовал невероятное облегчение. Боль исчезла, а осмотрев своё тело он увидел, как все полученные ранее травмы и раны полностью излечились. — Так значит… это и есть твой Рай? — спрашивал Киллуа осматриваясь вокруг. Теперь и в его голосе было умиротворение, но которое тем не менее не смогло полностью избавить от беспокойства, — А что стало со старым миром? — Исчез. Он в любом случае был уже мёртв, ты это сам видел. Я просто убрал останки. Чтобы построить что-то новое и прекрасное нужно избавиться от старого. И я избавился от всего… почти от всего, — указал он на Киллуа, — Только ты остался. Последняя частичка старого мира. — Так значит… — Да. Прости Киллуа, но я намерен идти до конца. Весь этот план, этот Рай… всё это было ради этого. И мне остался один шаг. Сейчас я остановился, дал тебе немного времени лишь для того, чтобы просто попрощаться. А теперь тебе пора. Киллуа на мгновение содрогнулся. Умиротворение окружения давало свой эффект, позволив страху жить лишь пару секунд, после чего вновь пришло спокойствие. Хотя правильнее это было бы назвать смирением перед неотвратимым. Курута сказал последнее слово: — Прощай. И после он щёлкнул пальцами. Киллуа начал растворяться, обращаться в белую пыль, что рассеивалась на лугах золотистых небес. Но напоследок на его лице появилась улыбка, а после вырвались слова, обращённые к Куруте, в которых было что-то среднее между смирением и насмешливостью. — Мы все проиграли.

Курапика Курута

Последняя частичка старого мира, Киллуа Золдик, бесследно рассеялась по воздуху. Последний соперник оказался повержен. И вот теперь Курапика остался совершенно один. Одни лишь небесные поля круг и больше ничего. До чего же удивительным было это чувство умиротворения, когда все враги повержены, план выполнен, а мечта почти сбылась. Вот он — конец всего. Глубоко вздохнув Курапика насладился моментом. «Вот всё и кончилось. Момент, к которому всё так долго шло, наконец настал. Даже вериться в это с трудом.» «Остался последний шаг. Последний штрих. Старый мир сгинул, уступив место для нового. И я точно оправдаю надежды.» Он выставил перед собой руку и сложил пальцы, приготовившись сделать щелчок. «Вот она — последняя вспышка догорающей свечи. Уходящий момент кошмара перед исполнением мечты. Прощай всё старое. Здравствуй, о дивный новый мир.» Щелчок.