Сказ о бедной девушке и чудище лесном

      - Вы можете написать своей сестре, - однажды Ягыз подошёл к ней и ошарашил своими словами. Хазан укололась веретеном и поднесла палец ко рту, чтобы лизнуть ранку. Он перехватил её руку и, обмотав шёлковым отрезом, крепко сжал, не выпуская. – Но только обещайте, что будете писать лишь ей.       - Обещаю, - другого выбора и не было, иначе он не позволил бы ей и строчки начертать. – О чём я могу писать? – на всякий случай сразу решила уточнить она.       - О чём угодно, - усмехнулся Ягыз, бессознательно поглаживая её запястье, ощущая под пальцами пульс, - кроме меня и того, что между нами происходит.       Хазан вздрогнула, посмотрела на длинные сильные пальцы, держащие её руку.       - А что между нами происходит? – решилась спросить она, посмотрев на него.       - Если бы я сам знал, - ответил он и встал, отпустив её. – Рыза отвезёт письмо, как только вы его напишите, и передаст ответ, если тот будет. Раз в неделю.       - Спасибо, - поблагодарила Хазан и долго смотрела на дверь, за которой он скрылся. Ягыз прислонился к ней с той стороны, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Надо же было выдать такое. Потёр затылок и шею, ещё ощущая на кончиках пальцев тепло её кожи. Немыслимо. Невыносимо. Неизбежно. Он покачал головой, понимая, что назад пути уже нет. Чем бы их история ни закончилась, он уже не остановится.       Письма к сестре скрашивали одиночество. Коротко и без подробностей Хазан описывала свою жизнь в поместье, не распространяясь о его хозяине, как бы сестра не выспрашивала. Конечно же, именно мама хотела обо всём знать, а нарушить обещание Хазан не могла. Она с жадностью читала то, что писала сестра, передавала конверты Рызе и с нетерпением ждала ответов. Дни проходили однообразно, и постепенно Хазан привыкла к их ритму. Днём копалась в саду, оставляя записки для садовника, которого так и не видела. После обеда предпочитала читать в библиотеке, постепенно вспоминая языки, которые успела подзабыть, а вечера проводила с хозяином дома, рассказывая ему что-то незначительное или слушая его. Они не прикасались друг к другу, обходили стороной, сидели напротив за столом далеко друг от друга, но Хазан с каждым днём ощущала невидимую нить, соединяющую их. Она не могла понять, что происходит, почему её радует, когда он дома, а не пропадает на севере, где вершит какие-то неведомые дела. Любопытство заставляло её спросить, не позволяло стеснение. Кто она такая, чтобы задавать ему вопросы о его работе, проектах, о которых говорил господин Синан.       Он появлялся неожиданно, когда Хазан ждала меньше всего. Полноте, ждала ли она его вообще. Либо Хазан читала в гостиной или библиотеке, либо гуляла по парку, не заходя дальше, как было приказано с самого начала, но Синан приходил и увлекал её беседой. Обычно пустой болтовнёй, но ей было легче от того, что она не одна. Они прогуливались по дорожкам, что-то обсуждали, а невдалеке всегда был верный Рыза. Синана он раздражал, а Хазан почему-то было спокойнее. Она заметила, что он приходит, когда брата заведомо нет дома. Наверное, не хотел встречаться с ним, чтобы не объясняться. Глупо, потому что Ягыз всегда всё знал. Уши и глаза у него были повсюду. Хазан ни разу не видела садовника, но всегда замечала, что работа выполнена, а Ягыз потом поздравлял её с успехами с тем или иным сортом растений. Рыза получал записки от неё для повара. Когда Хазан осмелилась в первый раз попросить приготовить своё любимое блюдо и отослала рецепт, то думала, что снова разразится буря, но Ягыз лишь посмеялся, говоря, что никогда не ел столь простой, но вкусной пищи. И попросил её чаще проявлять свои желания. Тогда он так посмотрел на неё, что Хазан стало нехорошо, а ночью она почти не спала.       Встав до рассвета, захватила фонарь, надела передник и ушла в теплицы. Работа в земле успокаивала, помогала расшатанным нервам и прогоняла образы, которые не давали спать всю ночь. Она не должна думать о голубых глазах, широких бровях и тонких губах. Незачем. Она же сама громко говорила, что не достанется ему, а что происходит сейчас? Что происходит?       - … и того, что между нами происходит.       - А что между нами происходит?       Что? Ничего. Ничего между ними не происходит. Он просто снова старался смутить её, показать, что она дешёвая женщина, которая будет с ним за деньги. Эдже проболталась в письме, что мать получила достаточную сумму, чтобы жить безбедно, а к господину Хазыму ходила, чтобы подслушивать и следить. Может, кто-нибудь что-нибудь и сболтнёт о ней и Ягызе, но то ли никто ничего не знал, то ли все хранили молчание.       Хазан вымоталась, вытерла лоб и, когда взошло солнце, посмотрела на дело рук своих. Маленькие разноцветные бутончики радостно выглядывали из лукошка, в котором выросли и расцвели. Хазан понятия не имела, когда садовник всё успевает, но каждый день все её просьбы оказывались выполнены.       - Неужели он заставляет вас работать ночью? – бормотала себе под нос, снимая перчатки. – Изверг. Садовник не мог бы успеть всё полить и прополоть с вечера. Волшебство какое-то.       Захватив лукошко, сняв передник, который оставила на крючке с остальной одеждой, Хазан направилась в сторону дома, но поняла, что проголодалась. Где кухня, она отлично знала.       - Доброе утро, - улыбнувшись, вошла в помещение, застав многих из тех, кого никогда не видела. Бедный Рыза поперхнулся кофе, откашлялся, но быстро вскочил, зыркая на всех остальных.       - Добрый день, госпожа Хазан, - ответил ей нестройный хор.       - Прошу, не надо, меня можно называть просто Хазан, - она оглядела всех, запоминая. – Рыза, познакомьте меня, пожалуйста, со всеми. Я не имею чести быть представленной.       - Госпожа Хазан, но …       - Да ну тебя, Рыза, - вперёд выступила дородная, ещё молодая женщина, стукнувшая главного помощника по спине очень уж фамильярно. Кольца у них на левых руках были одинаковые, поэтому Хазан закономерно решила, что они муж и жена. – Доброе утро, милая госпожа, меня зовут Нарин. Я главная по кухне и готовлю всё, что вы едите.       - О, так это вы приготовили тот чудесный бланманже с миндалём и ликёром. Он просто таял во рту.       - Да, госпожа Хазан, очень рада, что вам понравилось. Мне приятно угодить вам и тем, что готовлю блюда по вашим рецептам. Знаете, узнаю много нового. Простого у нас давненько не было.       - Отлично. Мы можем обмениваться опытом.       Рыза снова закашлялся, как бы напоминая, что запрещено вообще говорить с гостьей, но Нарин погрозила ему пальцем и представила всех, кто был на кухне.       - Простите, что прервала ваш завтрак. Я была в теплице и проголодалась, - сконфуженно произнесла Хазан.       - Ничего, милая, мы сейчас тебя накормим. Арас, негодник, быстро принеси госпоже чай и яичницу. Арас – наш сын, помогает на кухне, милый, но безалаберный. Юсуф – главный конюх.       - Очень приятно, господин Юсуф.       - О, не стоит, госпожа Хазан. Просто Юсуф.       - Тогда тоже зовите меня Хазан, - Юсуф отвёл глаза, и она поняла, что никто не станет быть с ней более открытым, потому что хозяину это не понравится.       - Агыз, Ямач, Тито – наши конюхи. Если захотите прокатиться, они с радостью вам помогут. Нина – горничная, которая убирает ваши комнаты. Всё обо всех знает, но ничего не говорит.       - Не слушайте её, госпожа Хазан, просто Нарин та ещё сплетница. От неё ничего не скроется.       - Рызу вы знаете, а больше никого нет у нас. Мы справляемся со всем сами. Вот и ваш завтрак, присаживайтесь.       Поблагодарив всех и пожелав приятного аппетита, Хазан позавтракала, не обращая внимания на некоторую неловкость, которая быстро прошла благодаря неугомонному Арасу, то и дело задающему смешные вопросы.       - Не отвлекай госпожу от завтрака, малыш! – выговаривала Нарин, а Хазан лишь качала головой и старалась отвечать, на что могла.       Когда прозвонил колокольчик, все напряглись и стали действовать как единое целое. Нарин поставила на поднос приготовленные блюда, Рыза выкатил специальную тележку, Арас принёс полотенце и салфетки. Конюхи ушли, чтобы приготовить хозяину лошадь для утренней прогулки, о которой Хазан до сих пор и слыхом не слыхивала, а Юсуф куда-то исчез.       - Это завтрак для господина Ягыза? – спросила Хазан у Рызы.       - Да, госпожа Хазан, он не любит долго ждать, - она впервые видела, чтобы дворецкий нервничал. Взяв со стула лукошко с цветами, она поставила его на верхний поднос, пододвинув некоторые тарелки.       - Передайте ему, пожалуйста, цветы. Я обещала украсить его покои. Это гацания, африканская ромашка. Он знает, наверное.       - Хорошо, - Рыза переглянулся с женой. Хазан заметила, что Нарин почти улыбнулась, но отвернулась.       - Спасибо.       Позавтракав, она хотела вымыть посуду, но Нарин строго запретила ей.       - Негоже портить такие ручки, - ворчала она.       - Поверьте, мои руки привыкли к разной работе, - Хазан улыбнулась и всё равно помогла убрать со стола.       - В этом доме вы гостья, поэтому работать будете только в своё удовольствие, - наставительно ответила повариха. – Госпожа Хазан…       - Хазан, - поправила она, вставая рядом.       - Я не могу вас так называть. Если хозяин узнает…       - Я скажу, что сама вас попросила. Пусть его гнев падёт на меня, - Нарин внимательно посмотрела на девушку и покачала головой. Все, кто был на кухне в день, когда она появилась, слышали, как Ягыз ревел от ярости. Рыза сдержанно рассказал, что тот чуть не выбил дверь в её комнату, а теперь эта девушка так просто говорит о нём. Как всё изменилось за эти весенние и летние месяцы.       - Хазан, я буду вас так называть, если вы будете меня навещать, только здесь, но не при хозяине.       - Договорились. Вы что-то хотели спросить, госпожа Нарин?       - Да, по поводу того рецепта, что вы присылали недавно …       Они проговорили всё утро. Рыза так и не вернулся, и никто ничего не знал о судьбе цветов. Хазан днём снова читала, а потом гуляла, не зная, дома ли хозяин. Когда вернулась, то увидела в гостиной Синана.       - Вы здесь? – удивилась она. Рыза верно стоял у двери, делая вид, что его нет. Кажется, он опять был недоволен присутствием непрошенного гостя. Интересно, почему?       - Конечно, милая Хазан, - Синан целовал её ладони, а она пыталась не краснеть и убирала руки, чтобы не переходить рамки приличия.       - Какими судьбами? Как ваши дела?       - Как у меня могут быть дела, если я так долго не видел вас? – Синан расточал комплименты, а она слушала его и качала головой. И девушки падки на подобное?       - Уверена, что прекрасно. У вас наверняка масса увеселений, когда вы бываете в городе, - она встала и прошлась по комнате.       - Ничто не сравнится с тем, чтобы видеть вас. Как бы я хотел прокатиться с вами по улицам Стамбула, показать самые весёлые места, вывезти на природу. Поедемте на пикник?       - Я не могу, - Хазан покачала головой, вздрагивая. Пикники не входили в число её приоритетов. – Я должна быть здесь.       - Но природа, море, ветер, солнце!       - Природы мне и здесь хватает, господин Синан, я девушка домашняя и не люблю надолго уходить из дома. Поместье огромно, в нём есть всё, что мне нужно       - Признайтесь, он держит вас взаперти? – Синан понизил голос, и Хазан вздрогнула от того, что он догадался, но тот уже смеялся своей удачной шутке.       - Нет, конечно, нет. Давайте прогуляемся. Здесь есть отличная галерея.       - Вы неплохо знаете дом, - Синан прижимал её руку, которой она держалась за его локоть. Слишком близко, но здесь они были одни, и некому было опасаться нарушения приличий.       - Я много хожу и стараюсь узнавать места, где нахожусь.       Они гуляли по крытой расписанной галерее. Обычно Хазан проходила её, не обращая внимания на стены и потолок, но сегодня её особенно занимали картины. Роспись представляла собой различные сюжеты на тему мифологии, исторических событий, религии. Хазан кое-что узнавала, а кое-чем просто любовалась.       - Погодите-ка, - они остановились у одной из картин в арке. – Это же вы! – Синан был изображен вместе с высокой светловолосой женщиной и девушкой с рыжими волосами.       - Да, это я. И забыл, что брат попросил написать наши портреты. Это мама, Севинч, а это сестра, Селин, - Хазан смотрела на женщину, которая дала им жизнь и не могла понять, почему братья получились настолько разными. Один обаятельный и милый, весёлый и лёгкий в общении, а второй - … Хазан помотала головой, осмотрелась.       - А есть ещё?       - Конечно же, - Синан повёл её дальше, показывая портреты отца, старшего брата Гёкхана, снова Селин и Севинч. Он подвёл её к картине в самом дальнем тёмном конце коридора, и Хазан всмотрелась в лица.       - Но это же, - она глядела и не узнавала, точнее… Те же глаза, нос, губы, уши, та же улыбка, только более мягкая и смущённая.       - Мой средний брат Ягыз, - Синан подошёл ближе, вставая рядом с ней и смотря на неё. Хазан увлеклась разглядыванием портрета и не заметила этого. – Он здесь лет на десять моложе, когда только вернулся с американских берегов.       - Он был в Америке? – Хазан обернулась и отошла на несколько шагов, поняв, что мужчина стоит к ней слишком близко.       - Да, он там учился, а потом вернулся домой, хотя мог и не возвращаться, - глаза Синана блестели, и ей стало не по себе.       - Что случилось? – Хазан снова посмотрела на молодого мужчину на портрете, пытаясь совместить два непохожих образа. В молодого Ягыза легко было влюбиться: открытый чистый взгляд голубых глаз привлекал внимание, ровный ряд белых зубов говорил об отменном здоровье, а улыбка заставляла сердце биться чаще. Хазан решила, что в молодости Ягыз был даже красив, не то, что сейчас, заросший, страшный и злой. «А ещё очень харизматичный», - подметило её подсознание. Хазан покачала головой и направилась в сторону выхода.       - Куда вы? Хазан! – Синан пошёл за ней. – Я ещё не ответил на вопрос.       - Какой? Ах, да. Что же случилось? Почему он мог бы не возвращаться?       - Потому что …, - Синан наклонился с явными намерениями, а она отклонилась, отступила назад, смотря на него расширенными глазами.       - Действительно, почему? – холодный голос заставил её подскочить, а Синана закатить глаза.       - Ты сам знаешь ответ, брат мой, - он усмехнулся, смотря на Ягыза, который похлопывал себя по бедру плетью для верховой езды. Хазан впервые видела его в одежде всадника и не могла не отметить, что Ягыз был в отличной физической форме, на её скромный неискушённый взгляд, конечно. «Много ты видела всадников, дитя?! Только в детстве, в поместье отца. Так что не тебе судить об этом». Кажется, она начинает сходить с ума, раз говорит сама с собой.       - Знаю, - Ягыз прошёлся по ней взглядом, и Хазан показалось, что он чем-то сильно недоволен, - но Хазан знать об этом незачем. Не будем пугать её домашними страшилками. Ты не отобедаешь с нами, брат?       - Нет, знаешь, я уже поеду. Дела, брат мой, - Синан взял её безвольную руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Хазан услышала, как скрипят чьи-то зубы. Наверное, показалось. – Это был очень приятный день для меня, Хазан.       - Для меня тоже, - она улыбнулась и убрала руку, спрятав в карман на юбке.       - Надеюсь, как-нибудь мы сможем его повторить. Все вместе, - Синан кивнул брату.       - Буду ждать с нетерпением, - она поняла, что лучше больше ничего не говорить, судя по взгляду, которым Ягыз смотрел на них. Да что с ним такое? Чем они его разозлили? Странный человек, Аллах-Аллах.       - Я тоже, - Ягыз почти выплюнул последнюю фразу, стараясь держать себя в руках. Когда Синан ушёл, посмотрел на застывшую посреди галереи девушку. Хазан выглядела прелестно в простом жёлтом платье с волосами, забранными в низкий хвост. Он протянул руку, и она взяла её, чтобы пройти в столовую. – Вижу, вы приятно проводили время, пока я занимался делами.       - Да, день проходил плодотворно, а господин Синан развлекал меня и спасал от одиночества.       - Вы несчастны здесь? – неожиданно спросил Ягыз. Подумав немного, Хазан удивилась ответу.       - Нет.       - Но и не счастливы?       - Да.       - Что сделает вас счастливой?       - Свобода.       Ягыз кивнул, и они, молча, дошли до столовой, где их уже ждал накрытый стол.       Ночью во сне она впервые увидела Ягыза таким, каким никогда не знала. Он был нежен с ней, смотрел в глаза, невесомо прикасался к рукам, целуя кончики пальцев, костяшки, двигаясь к ладоням. Его пальцы не давали убрать руки, а от смущения и непонятных эмоций кружилась голова. Хазан качала головой, пыталась что-то сказать, но он не давал, целуя её. Нельзя, пыталась сказать она. Как можно? Они никто друг для друга. Она пленница в его доме и ненавидит его. Как может она так целовать его, прикасаться к губам, повторяя движения губ, языка. Хазан зарывалась пальцами в густые волосы на затылке, притягивая его к себе ближе. Он уложил её на спину, Хазан прикрыла глаза, а когда открыла, то увидела Синана. Испугавшись, задёргалась, но образ быстро сменился на того Ягыза, которого она знала: злого, лохматого. Он смотрел на неё с ненавистью и презрением, крепко держал за руки, не давая освободиться. Его поцелуй был больше похож на укус, и Хазан вырывалась, что-то стонала. Проснулась она в слезах и с колотящимся сердцем. Солнце только поднялось над горизонтом и постепенно согревало комнату. Хазан снова провалилась в сон без сновидений. Продолжение следует...