Сказ о бедной девушке и чудище лесном

      Несколько дней провела Хазан в беспамятстве, не приходила в себя, бредила. Всё звала она друга милого, но не отзывался он и во сне даже не приходил. Бежала она по дороге лесной, вперёд стремилась, но удалялся дом с каждым шагом всё дальше, растворялся образ любимого, исчезал с каждым мгновением. Очнулась Хазан на четвёртые сутки, глаза открыла, комнату взглядом обвела. Эдже принесла воды, а мама заботой окружила, но не было больше радости в душе у девушки. Не видела она, как солнце светит, как облака бегут по небу, как сестра хмурится, а потом к Ясину убегает. Мама всё выспрашивала, но сидела Хазан на кровати своей, колени обнимала и не двигалась. Будто бы выкачали жизнь из неё, радость забрали и сердце вынули. Не понимала она слов госпожи Фазилет, смотрела в одну точку за окном и чего-то ждала. Каждый день смотрела, глаз не сводила. Двигалась с трудом, ходила как сомнамбула.       Прошла ещё неделя. Не выдержала Фазилет, дочь по голове гладила, выспрашивала, что у неё с господином Синаном случилось.       - Ничего особенного, - ответила Хазан, всё так же смотря в окно. Нужно было двигаться, не сидеть на месте. – Мне нужно идти, мама.       - Что? Куда? Ты только оправилась, - Фазилет встала перед ней, пальцем погрозила.       - Мне нужно идти, - Хазан встала, переоделась в прострации, что-то тёплое захватила. Уже был сентябрь, вечера стояли холодные, дождь моросил.       - Никуда ты не пойдёшь! – Фазилет встала перед ней, закрыла дверь. – Я тебя не пущу!       - Пустишь, мама, не могу я больше здесь находиться, душа не на месте. Идти мне надобно, опоздала я.       - И хорошо, что уже опоздала. Не для того моя дочь вернулась, чтобы обратно идти к тому чудовищу!       - Ты его совсем не знаешь, никакое он не чудовище. Он нежный, ласковый, - потекли у Хазан слёзы из глаз, дёргала она мать за руку, но не двигалась Фазилет, не уступала. Не бить же дочери мать родную? Умоляла она, просила, воздевала руки тонкие, но непреклонна была Фазилет.       - А господин Синан не такой? Не писал он тебе писем? Не звал к себе? Что предлагал?       - Прекрати! Не говори мне об этом проклятом! Ненавижу его! Зачем я к нему поехала? Честной быть хотела, а опоздала, теперь нет уже его.       Если вы не вернётесь, меня здесь уже не будет.       - Мама, мамочка! Он сделает с собой что-нибудь! – рывком отодвинула мать, выскочила из комнаты, но Фазилет схватила её за волосы.       - Никуда ты не пойдёшь! Я сказала! Не для того я господину Синану рассказала, что ты вернулась, чтобы ты обратно в тот дом сбежала!       - Что?! – Хазан перестала вырываться, обмякла, на пол осела. – Это ты ему сказала?       - Да, дочка. Я хотела, чтобы он тебя забрал, думала, предложение тебе сделает.       - Он и сделал. Думал, я наложницей его стану, силой хотел взять меня после ужина…, - Фазилет ахнула, а Хазан посмотрела на неё как на чужую.       - Дочь! Доченька!       - Не трогай меня больше, никогда, - Хазан встала с пола, ушла к себе в комнату, взяла вещи, но мать упала перед ней на колени, умоляла не уходить никуда, пока та окончательно не оправится.       - Ты бледная вся, как смерть! Умрёшь по дороге, что с тобой станется!       - Лучше там умереть, чем здесь оставаться, - вышла Хазан из дома, покачнулась и снова в обморок упала. Прибежали соседи-родственники, занесли беспамятную девушку в дом, на кровать положили.       Прошло ещё три дня. Не ела Хазан ничего, с постели не вставала, только чаи травяные из рук сестры брала и на мать не смотрела. Не понимала Эдже, что с родными творится. Уходила, все были более-менее в порядке, пришла, будто смерч по дому прошёл. Мама за что-то просила прощения, а Хазан не реагировала.       На третий день разыгралась буря страшная. Подняла Хазан взгляд на небо и вскрикнула. Казалось ей, что половина сердца её умерло, пропал свет дневной, заволокло мир тучами чёрными. Град пошёл, потом снег. Накинула Хазан на себя шаль старую, выскочила из дому, не успел её остановить никто. Бежала она по дороге, не обращая внимания, что молнии вокруг сверкают, а мама с сестрой сзади кричат и молятся. Попрятались соседи по домам, только в окна выглядывали и обсуждали сумасшедшую. Видать, что-то сделали с Хазан в доме том, где работала, совсем разум потеряла девица несчастная.       Бежала Хазан по наитию, не разбирала дороги. Послышался ей топот копыт впереди, рванулась она быстрее. Сверкнула молния, и встал перед ней рослый конь в яблоках. Раздался гром, и Хазан вскочила на спину коня, схватилась за гриву и помчалась вперед, веря, что приведёт Осель её домой.       - Спасибо тебе огромное, - соскочив на землю, встретила Юсуфа бледного. Испугался конюх, замер сначала, а потом покачал головой. Забежала Хазан в дом, испугала Рызу.- Где он? Рыза! Что с ним?! – выглядела она точно как безумная. Рыза развернулся, от неожиданности попятился, но узнал её, успокоился.       - В саду он. Госпожа Хазан, - Рыза направился за ней, видя, как она бледна и еле держится. Хазан трясло как в лихорадке, пока бежала она к выходу.       - Что? Говори, Рыза, пожалуйста!       - Как вы не вернулись, он ничего не ел с того момента, а последние три дня из теплицы не выходит, - Хазан остановилась, пошатнулась. Пришлось Рызе её поддержать.       - Ничего не ел? А пил? Он хотя бы пил? – вот тут, кажется, она действительно с ума сошла. – Вы вызывали врача?       - Да, но господин Ягыз его не принял. Он вообще никого видеть не хотел.       - Но он не уехал. Он же хотел уехать, да?       - Да, но не смог. Он вас ждал, - Хазан бежала и плакала.       - Вызовите врача, Рыза, срочно. Пусть Нарин приготовит бульон! Ему нельзя сейчас твёрдую пищу! Пусть воду вскипятит и принесёт! Позовите кого-нибудь! Нужно будет отнести его ко мне в комнату.       - К вам в комнату? – только успел спросить Рыза, запыхавшись.       - Да, он же запретил мне входить в его покои, придётся ему лежать в моих! Идите, Рыза, скорее! Сначала бульон, потом врач, потом в теплицу! – когда Рыза убежал, Хазан помчалась к теплицам. – Только бы он был жив! Пожалуйста, только бы он был жив! – умоляла она, шептала, кусала губы.       Ворвавшись в теплицу, Хазан почти ничего не могла увидеть из-за опустившейся темноты. Буря стала тише, будто бы не достигала поместья, останавливалась в лесу. Хазан нашла фонарь, зажгла его, огляделась вокруг. Ягыз лежал на земле, согнув руку, а вторую подложив под голову. Казалось, что он спит, но мог быть в обмороке или… не дай Аллах! Хазан подбежала к нему, увидела, что обнимает он её горшочек с ромашками, разревелась, но отхлестала себя по щекам. Рыдать потом можно будет, когда всё кончится, а сейчас действовать нужно. Прижала ухо к его груди, прижала пальцы к шее. Сердце билось, но слабо. Хазан выдохнула, погладила его по лбу, поцеловала, проверяя, есть ли жар. Кошмар какой. Он был весь ледяной.       - Всё будет хорошо, потерпи немного, пожалуйста, Ягыз, всё будет хорошо. Наконец-то! – когда прибежали Рыза с Юсуфом, то придерживала его за голову, помогала нести, дверь в комнату открывала. Покрывала на пол скинула, обувь сняла. – Его нужно согреть! Пусть несут воду, быстрее! Рыза, вы … вы будете помогать мне его раздевать и отирать.       - Но госпожа Хазан…       - Ничего! Принесите его ночную рубашку.       - Господин Ягыз не спит в ночной рубашке, он спит без всего.       - О! – покраснела Хазан и кивнула Юсуфу, благодаря его за помощь. – Есть у него хоть какая-то длинная рубашка? И не одна? Несите скорее!!!       Нарин и горничная принесли воду и вытолкали Хазан за дверь, чтобы никто не нарушал приличия. Хазан ругалась, что к шайтану все приличия, они и так уже их все нарушили. Уселась на кресло в коридоре, сжала руки в кулаки, потом укуталась в шаль, не обращая внимания, что та вся в грязи. Ромашки остались в комнате. Как-то она их даже умудрилась на стол поставить. Рыза принёс рубашки, закрыл дверь, и Хазан ничего не удалось увидеть.       Скоро из комнаты все вышли, и ей разрешили зайти внутрь.       - Хазан, я принесу бульон. Вам нужно поесть, а скоро придёт врач.       - Спасибо вам всем. Я есть не хочу, буду внутри.       - Всё равно надо поесть. Вы на одном духе держитесь, того и гляди, рухнете.       Пришёл доктор, осмотрел Ягыза, у которого начался жар, выписал снадобья нужные, приказал держать его в тепле и потихоньку откармливать, давать больше воды. Он мужчина сильный и здоровый, выкарабкается.       - Вам бы тоже не мешало поесть, госпожа Хазан. Вы очень плохо выглядите. И больше спать.       - Хорошо, спасибо, господин доктор.       Буря почти прошла, когда все окончательно разошлись и дом успокоился. Хазан вернулась в комнату, села рядом со спящим Ягызом, наклонилась ближе. Он дышал, сердце его билось. Побледнел совсем, осунулся.       - Прости меня, пожалуйста, Ягыз, - гладила его щёки, лоб, плечи, стараясь не разбудить. – Не покидай меня, пожалуйста, я люблю тебя, - наклонилась и поцеловала его. Продолжение следует...