Сказ о бедной девушке и чудище лесном

      Долго ли, коротко ли, но время шло, добрый молодец поправился, зажили царапины на лице его. Съездил он в город, объяснился с органами правоохранительными, отца повидал да братьев любимых. Переживали все за него, нервничали, а ещё тайну пытались разъяснить. «Говорят, живёт у тебя дома девушка неизвестная», - с места в карьер начал брат Гёкхан, но не ответил Ягыз ничего, лишь плечами пожал, мол, болтают что ни попадя, да на госпожу Фзилет сурово поглядел, чтобы молчала. Та про денежки помнила и рот на замке держала. Письма дочери перечитывала, но ничего крамольного не находила. Всегда можно сказать, что служанкой Хазан работала, молодому господину помогала. В душе переживала за дочь старшую, волновалась, но виду не показывала.       - А как же свадьба твоя? Или отец отменил приказание?       - Не будет свадьбы, Гёкхан.       Решил Ягыз уехать, когда уйдёт Хазан от него, когда решится он отпустить её к брату своему, несчастному, что страдает от любви невиданной.       Ходил на могилу матушки, плакал горькими слезами о любви своей непрожитой, о девушке, что впервые душу задела мрачную, светом наполнила и спасала от одиночества. Да только уделом его было страдание, боль и печаль великая. Сидел Ягыз на камушке и утирал слёзы быстрые. Решил напоследок устроить увеселение. Только для Хазан. Может, не прав он, ошибается? И в сердце её он сам, а не брат его?       Обрадовалась Хазан, рассмеялась, когда услышала, зарделась, подумав, что придётся танцевать, но не сильна была. Какие танцы, когда всю жизнь на базаре да в домах чужих с утра до вечера. Приготовили ей ванну, платье подобрали с Нарин чудесное, жемчугами расшитое, плечами открытыми и перчатками длинными. Подогнали его по фигуре, волосы от лица убрали, на макушке часть собрали, а остальные распустили. Повернулась Хазан к зеркалу и ахнула. Никогда ещё она не видела себя такой привлекательной, никогда не было у неё платья столь богатого. Нарин улыбалась и радовалась, надеялась, что решится сегодня судьба хозяина. Молилась постоянно она, на девушку глядючи.       Спускалась Хазан по лестнице, а внизу ждал её Ягыз принаряженный. Волосы расчесали ему, бороду постригли, брюки отгладили. Подал руку, она приняла её. Сначала ужинали и разговаривали. Ягыз снова сел напротив неё, всё время посматривая, волнуясь, как юноша. Заиграла прекрасная музыка. Обернулась Хазан, удивилась, позвала его танцевать.       Странно ей было, непривычно так близко быть к нему, держать ладонь в его руке, чувствовать вторую на талии. Они вальсировали, разговаривали, потом танцевали ещё, отдаваясь ритму и музыке. И не важно, что были только вдвоём, а невидимый оркестр выводил рулады неизвестной старой музыки, которой Хазан никогда не слышала. Улыбалась она, напевала в такт. И билось сердце Ягыза быстрее, надеялся он, что не всё потеряно.       Вышли они в сад, присели на скамейку под апельсиновым деревом. Где-то ухала сова и плескалась в канале мелкая рыбёшка. Луна светила сквозь деревья, создавая на траве дорожку. Улыбнулась Хазан, повернулась к нему, беря за руки.       - Спасибо большое за этот вечер, Ягыз, - почти шёпотом произнесла она. – Он замечательный.       - Да, - замялся он, слова куда-то пропали. – Хазан, вам здесь хорошо? Вы могли бы полюбить этот дом?       - Да, - он держал её за руки, но Хазан погрустнела и отвернулась.       - Что случилось?       - Я хотела бы увидеть сестру и маму. Они недалеко, но я скучаю по ним …       - Хорошо, Хазан, - он посмотрел на неё. – Я отпускаю вас к ним.       - Правда?       - Да. Прошу, возвращайтесь через неделю, - Хазан посмотрела на него. Взгляд его стал пронзительным и печальным. Сжав его руки, улыбнулась.       - Обещаю, через одну неделю.       - Если вы не вернётесь, меня здесь уже не будет, - серьёзно ответил он, сжимая пальцы крепче.       Хазан кивнула, испугавшись тона его. Не может он ничего с собой сделать. Ягыз слишком любил жизнь, чтобы умереть. Может быть, что-то другое имел он в виду. Не знала, что давно вещи собрал он и готов был уехать в любую минуту. Верил Ягыз, что вернётся она к нему, и увезёт он её в дали заморские, а если не вернётся, то и смысла никакого оставаться не было.       Вернулась Хазан к себе в смятении. Сжималось сердце в плохом предчувствии, но легла спать она с надеждой, что увидит скоро мать и сестру своих.       «… Изменился сон её, растаяли хоромы царственные. Была она в постели своей, покрывалом укрытая, и обнимали её руки крепкие, гладили плечи, шею, нежно лаская. Вздыхала Хазан, прижимаясь крепче к тому, кто так крепко держал её, чувствовала, как под руками бьётся его сердце. Приподняли пальцы её за подбородок, увидела она глаза голубые нежные, улыбнулась, потянулась к нему, прижалась губами к губам. Даже борода его была неколючая, как казалась с виду. Целовал он её крепко, сладко, прижимал к себе сильнее, опрокинул на спину. Не боялась Хазан его, обняла за шею, притягивая к себе ближе, целуя сильнее, повторяя за ним, утопая в нежности. Сердца их бились как бешеные, гладил он её пальцами, обнимал грудь трепещущую, ласкал талию и бёдра, и не стеснялась она его, выгибаясь и постанывая.       Когда открыла глаза Хазан, то увидела вместо голубых глаз карие, испугалась. Прошептала она имя непрошеного и стала отталкивать в испуге его. Не нужен он ей был уже, не хотела его. Отпустили её руки крепкие, пропало тепло рядышком, и показалось Хазан, что потеряла она что-то очень важное».       Проснувшись, быстро собрала вещи свои, взяла только то, с чем прибыла. Всё равно она скоро вернётся сюда, и судьба её изменится. Нужно было подумать Хазан над тем, что происходит в душе у неё, разобраться с собственными чувствами, а дома сделать это проще, когда не волнуешься.       Ягыз встретил её за завтраком, ответил, что хочет проводить её. Ели они в молчании, перекинувшись лишь несколькими словами. Когда время прошло, он подошёл к ней и снова взял за руку, посмотрел в глаза.       - Вы любите его? – спросил он, сжимая пальцы крепче. Она удивилась, потупилась, не сразу ответила. Неизвестно, что подумал Ягыз, но отпустил её. – Будьте счастливы. Счастливого пути.       - Спасибо, - пробормотала она.       Во дворе увидела она Оселя, повернулась к Ягызу с немым вопросом.       - Он знает дорогу и быстро отвезёт, а потом вернётся. Будет ждать вас через неделю.       - Спасибо, - Хазан пожала запястье ему. – Это очень важно для меня.       Он слабо улыбнулся и проводил её взглядом. Когда ворота за ней захлопнулись, повернулся к Рызе.       - Не беспокойте меня. Я сам позову, когда нужно будет.       - Почему он отпустил её? – недоумевала Нарин, вытирая тарелки. – Всё же было так хорошо. Они вместе были счастливы, она ждала его, он радовался.       - Он надеется, что она вернётся.       - А если нет?       - Тогда он уедет. Чемоданы собраны.       - Аллах, спаси нас. Он больше никогда не вернётся сюда.       - А сердце своё здесь оставит.       Хазан мчалась по лесу, по опушкам, вывернула в сторону города. Осель шёл легко и быстро, действительно зная дорогу и привезя её прямо к дому.       - Что же он сказал тебе, как зачаровал, что знаешь ты дом мой? – Хазан шептала в гриву серую, гладила шею крепкую. Спешившись, обняла её, прижалась лицом к морде, поцеловала. – Береги его, не отпускай. Что бы ни случилось, приди за мной. Иди, иди.       Зашла Хазан в дом, и послышались радостные крики. Госпожа Фазилет чуть в обморок не упала от счастья, Эдже обнимала сестру, причитая, и не было мгновения счастливее. Они говорили наперебой, что-то рассказывали. Осматривала Хазан дом свой, отвыкла она от него, но была счастлива вернуться, хоть и ненадолго. Расстроились мама с сестрой, пенять начали, что совсем бросает их, но не могла Хазан нарушить обещание. Должна она вернуться в поместье через неделю, так и сделает. Решила госпожа Фазилет, что не отпустит дочь просто так, что-нибудь придумает.       Хазан вернулась, и все приходили любоваться на неё да выспрашивать: где была, что делала, что видала. Отвечала она им, что работала в доме купца одного богатого, а об остальном молчала, лишь вспоминая глаза голубые и руки ласковые, улыбку и смех глубокий. Скучала она по Ягызу, очень сильно. Как будто не был он рядом с ней в одном городе.       Прознал о том, что вернулась девушка-красавица, Синан-младший брат. Прислал ей записочку, вторую, о встрече просил, уговаривал. Решила Хазан, что объяснится с ним, поговорит начистоту и попросит прекратить общение. Раньше она бы всё отдала, чтобы только увидеться с ним, а теперь не хотела его внимания.       Прислал Синан за ней повозку богатую, расстроилась Хазан, что позорит её, рядом с кучером села. Не знатная дева она, чтобы так ехать, а с ветерком веселее. Богатый дом был у Синана, да только не его он, особый, который для дел любовных использовал, на другой окраине города находился. Не знала Хазан, куда привезли её, поблагодарила кучера, нервно волосы поправила и внутрь зашла. Первый этаж украшен был цветами, на столе накрыт ужин. Вышел Синан и взял её за руки, попыталась отнять их Хазан, но не пустил он.       - Добро пожаловать, милая Хазан, наконец-то мы с тобой вместе, наконец-то наедине и никто не помешает нам.       - Спасибо, господин Синан, за приглашение, но я сюда не ужинать приехала, поговорить нужно нам.       - Что за господин? Я думал, мы с тобой стали друзьями, пока ты в доме брата моего … гостила, - не понравился Хазан взгляд Синана, ухмылка его злобная. Отшатнулась она, пыталась не идти, но крепко держал он её, к столу вёл. – Давай поужинаем, красавица, а потом поговорим. Что будешь пить? Какое вино предпочитаешь? Белое, красное?       - Воды, пожалуйста, - испугалась она, осмотрела комнату. Непривычно здесь было, странно. Хотелось убежать отсюда как можно дальше.       - Воды, так воды. Помоги мне, угости ужином, - Хазан посмотрела на него, как на ненормального. Он её в гости позвал, а теперь предлагает прислуживать? Видимо, самому руки утруждать не хочется. Наполнила Хазан тарелки яствами вкусными, судя по запаху, но не шёл кусок в горло ей. Предчувствовала она недоброе. Разговор тоже не клеился.       - Господин Синан…       - Синан, Хазан, Синан. Мы же с тобой друзья, а друзьям не пристало так важничать, - он встал, протянул руку. Хазан встала, но руки не подала.       - Хорошо, Синан, нам нужно с вами поговорить.       - Поговорим, потом, а сейчас пойдём со мной.       - Куда? Зачем?       - Любопытная какая. Пойдём, и узнаешь, - Синан улыбался и наступал, а она отходила дальше от него, осматриваясь и выискивая что потяжелее, если понадобится.       - Я не хочу, - серьёзно ответила Хазан, а он не поверил, попытался схватить её за руку. Увернулась она, к двери ринулась, но перехватил Синан её, развернул, разозлился, руки за спину заломил.       - Упрямая! Пойдём со мной, говорю. Почему ломаешься? Будто не знаешь, зачем я тебя сюда позвал?       - Не знаю! Я приехала поговорить с вами, а вы ведёте себя неподобающе!       - Неподобающе? – Синан рассмеялся, прижал к себе крепче, а она пыталась вырваться, испугавшись по-настоящему. Поняла, что задумал этот бешеный. – А брат мой не так себя с тобой вёл? Не водил в спальню к себе, не целовал?       Хазан задохнулась, когда припал Синан к губам её, но злой был поцелуй, нечувственный. За что-то наказывал он её, будто ненавидел.       - Пустите! – глотнула воздуха, пнула его в колено со всей силы, жаль, выше не получилось. Вырвалась, но схватил Синан её за руку.       - Да как ты смеешь, девка продажная? – крикнул он, к себе разворачивая. – С братом была, а со мной быть не хочешь? Я заплачу гораздо больше, не будешь ты в лохмотьях ходить, будешь в доме этом жить и меня ублажать. Я лучше, чем чудище то лесное, приёмное.       - Что? Да как вы смеете? – оттолкнула его Хазан, отбежала, но кинулся Синан следом за ней, снова поймал, руки вывернул. – Что вы говорите? Да он бы никогда!       - Что? Думаешь, я поверю, что ты столько месяцев жила у него и в семью играла? Не смеши меня, женщина. Знаю я таких, как ты. Сам тебя к нему отправил, а ты в постель к брату и прыгнула! Не дождалась меня. Могли бы втроём побыть.       - ЧТО?! – не поверила Хазан своим ушам. – Вы … меня … туда … отправили?       - Да, посмеяться хотел над Ягызом, увидеть, как выгонит, а он тебя к себе взял! Одалиска проклятая. Шлюха портовая.       - Ах, ты - отродье ишака! – взбесилась Хазан, вскрикнула. С невесть откуда взявшейся силой оттолкнула его и с размаху по щеке ударила. Мотнулась голова Синана, закружилась, кровь брызнула. – Ненавижу тебя! Будь ты проклят! – Для закрепления эффекта кинула ещё вазу в него, но, слава Аллаху, не попала. Ваза разбилась о стену, а Синан упал, пригнувшись, и сознание потерял. Выскочила Хазан из дома ненавистного, к себе в район прибежала, запыхавшись, слезами давясь.       - Сестра, сестра! Ты где была? – выбежала Эдже, крепко обняла её. – Мы волновались, что ты не вернёшься. Тут диво-дивное было. Пришёл конь в яблоках, ждал, ногами о землю бил да убежал недавно. Неизвестно, откуда взялся, неизвестно, куда ушел.       Услышала Хазан слова сестры, залилась слезами, хотела бежать вслед за Оселем, но остановила её сестра, а затем мама выскочила. Ведь прошла уже неделя, пора было возвращаться, а теперь пути назад не было. Не поверит ей, что не бросила его, что вернуться хотела, что любит его. Упала Хазан на землю и забилась в истерике. Продолжение следует...