***
— Эмма. С тобой все в порядке? Ты с самого утра тихая, — голос Реджины заставил блондинку вырваться из плена мыслей и покачать головой. — Всё хорошо… Я. Эм. Хотела поговорить с тобой. — Хорошо. О чем? — Миллс оставила тарелку с почти доеденным завтраком и скрестила руки на столе. — Я почти закончила. — Хочешь поговорить после завтрака? — Нет. Я про альбом. Там остались только те фотки с ресторана. Так что через пару дней я смогу его отдать, и можно договориться на совместную съёмку. — А… Ты об этом… Да, совсем вылетело из головы. Работы было много, — зачем-то оправдывается Реджина, нервно крутя на пальце обручальное кольцо. — Да. Я об этом. Так что… Спасибо за гостеприимство и за завтрак, но мне надо в студию, чтобы закончить. Я напишу, когда все доделаю и там определимся, когда мы встретимся. — Ты уже уходишь? — Эмма встаёт из-за стола и на мгновение поворачивается к Реджине, тут же пожалев об этом. Та выглядела потерянно и очень грустно. — Да, мне надо… Поработать, да и тебя не хочется напрягать. Я напишу. И спасибо за все, — блондинка кивает и накинув куртку выходит из дома, не дожидаясь, пока её проводят.***
Дом встречает тишиной, которая сразу давит на плечи. Работа, которая раньше отвлекала лучше, чем что-либо ещё, сейчас не помогала. Эмме не хотелось заканчивать все это, но она понимала, что вечно это продолжаться не может, а просто дружить у них не выйдет. Да и какая может быть дружба, если от одного взгляда на Реджину внутри все переворачивалось и сжималось в клубок. Хотелось выть и напиться. И хотелось что-нибудь порезать. Это был плохой знак. Трясущимися пальцами блондинка набирает знакомый до боли номер и ждёт ответа. — М? Да? — Рубс… У нас проблема. — Потерпи десять минут. Я уже еду, — коротко отвечает девушка и бросает трубку. Она сдержал слово и приехала в течении десяти минут. Даже умудрилась где-то достать бутылку вина и любимый сыр Эммы. — Да ты просто Флеш, блин. — А то. Что тут у тебя? — Там на столе. Можешь посмотреть, — блондинка кивает в сторону стола и устало садится на диван. Руби смотрит на готовый альбом, листая фотографии. — Он?.. — Закончен. Да. — И когда?.. — Я ей ещё не писала. Мы не договаривались. Но думаю в течении недели, максимум двух. — М-да… И что будешь делать? — А что я сделаю? Попрошу её бросить мужа ради меня? Буду говорить о том, как я ее люблю? Я ещё не понимаю, как люблю. Да и мужа она вряд ли бросит. Она его любит. Он мудак и козёл, но она действительно его любит. — Но и ты ей не безразлична. — Именно поэтому я и не буду ставить её перед выбором. Лучше он, чем я. — Да, конечно. Лучше еблан, который её бьёт, чем девушка, которая будет её защищать. Да ты логична. — У меня слишком большой багаж нехороших вещей. — Ты с ними справилась. И живёшь без этих проблем. Меня Вейл на свидание позвал. — Наш судмедэксперт? — Ага. — Он тебе нравится. — Я знаю. И я хочу с ним пойти. Хотя у меня тоже ворох проблем из прошлого. — У Вейла нету мужа, — шутит Эмма, разливая вино по бокалам. — Нету. И жены тоже. Но поверь, муж Реджины не помеха. Я не удивлюсь, если он на фотосессии будет как бревно. И это будет показательно, милая. Потому что ему будет плевать. — А если не будет? Если сейчас она подарит альбом и он поймёт, что у него было помешательство? И все будет отлично. Не говори, что такого варианта нет. Он есть. — Есть. Но вероятность его меньше, чем того варианта, который описала я. Одна измена — помешательство. То, что делает он — ненормально. Это аморально и грубо по отношению к ней. — Рубс. Не надо. Давай мы просто выпьем и поговорим, а? Я не хочу говорить о том, что может быть, а чего не может быть. Это больно и тяжело, — вздыхает Свон, качая головой. — Просто… Давай напьёмся? Это все, чего я сейчас хочу. — Ладно. Как скажешь. Она не отвечала? — Ещё нет, — Эмма смотрит на экран телефона, а после откладывает его в сторону. — Возможно она занята тем, что готовится к приезду мужа. — Ответит. Куда она денется.***
«Привет. Прости, я не ответила сразу. Это круто, что ты закончила. Когда можно будет забрать?» «Ничего. У меня через пару дней свободный вечер. Можешь заехать и забрать, если тебе удобно.» «Да, хорошо. Только, Эмма. По поводу съёмки с Робином…» «Да, что такое?» «Он сможет только примерно через месяц… У них сейчас конец квартала. Он не ночует дома» «Хорошо, напиши, когда будет известно точно, ладно? Я освобожу для вас вечер. Не думаю, что будет сильно долго.» «Конечно. И, Эмма… Спасибо тебе. За все» Реджина откладывает телефон и вздыхает. Ещё одна ночь в пустом доме навевает грусть и желание покурить. Она выглядывает в окно и смотрит на луну. В голове вертятся разные мысли о том, что будет дальше. Три месяца назад она думала, что когда получит альбом в руки, то будет счастлива, но сейчас ей стало грустно. Эта девушка изменила многое в её жизни. Она показала, что можно бороться с чем угодно, что всегда можно найти что-то хорошее. Она была другой. Очень живой и по-своему прекрасной. С лёгкой улыбкой, горящими глазами во время работы, красивыми руками и поразительно-изумрудными глазами, которые видели каждый закоулок души. Реджина даже привыкла к этой глупой красной кожаной куртке и вечно непослушным волосам. И она была тёплой. Как Эмма справлялась все лето с жарой, Реджина на представляла. Но сейчас температура начинала падать и, кажется, блондинку это абсолютно устраивало. Миллс легко улыбается, закуривая. Она не понимала, когда все успело поменяться, и когда во снах вместо Робина стала появляться Свон. Просто в какой-то момент все изменилось и брюнетка приняла это как данность. Так было надо. Кому и зачем? Не важно. Просто это был единственный шанс для Реджины остаться собой и не сломаться. Огонек сигареты гаснет, Миллс закрывает окно и ложится в кровать. Скоро все вернётся на свои места.***
— Извини. Я немного опоздала. На работе завал, — Реджина виновато улыбается, заходя в дом. — Да ничего. Проходи. Альбом на столе, можешь посмотреть, чтобы если что прямо сейчас что-то поменять. Рядом лежит приглашение на съёмку. Его надо подписать. Дату впишешь сама, когда все решится, — Эмма садится на диван, кивая на альбом. Брюнетка листает страницы, довольно улыбаясь. — Ты восхитительна, ты знаешь это?.. — тихо шепчет она, понимая какую работу проделала Свон за эти месяцы. — Это моя работа, милая. Нравится? — Безумно. Спасибо тебе за это. И вообще за все. Ты… — Не надо. Правда. Это моя работа, — Свон кивает, немного грустно улыбаясь. — Подари ему сегодня. Не жди момента, его не будет. Просто подари. Так будет правильней. — Спасибо, Эмма. Я напишу, как мы определимся, хорошо? — Я буду ждать, — блондинка провожает Реджину до двери, улыбается на прощание, скрывается в доме и прижимается затылком к стене, давя боль и эмоции.***
Он возвращается домой поздно вечером. От него пахнет алкоголем и женскими духами, но окрыленная счастьем Реджина этого не замечает. Целует его, накладывает поесть, наливает бокал его любимого виски и садится рядом. — Милый… У меня для тебя кое-что есть. — Что? — безэмоционально спрашивает он, продолжая есть. Реджина протягивает ему коробку, которую давно подобрала для альбома. Робин вопросительно смотрит сначала на девушку, а после на коробку, но получив в ответ лишь ещё более счастливую улыбку, решает просто открыть подарок. Он смотрит на альбом, как на что-то непонятное и неприятное. Фотографии, тщательно подобранные, обработанные, а где-то даже восстановленные особо его не вдохновляют, но мужчина выдавливает из себя улыбку, надеясь, что этого хватит. — Очень… Мило, спасибо, родная. — Это ещё не все. — Что ещё? — У нас есть сертификат на фотосъёмку у того фотографа, которая это делала. Она просила определиться с датой. — У меня сейчас много работы, — раздражённо говорит Робин. — Она готова в любой день. Даже через месяц. Просто… Я подумала… — Ладно. Хорошо… Назначь ей на… Конец сентября. Я постараюсь освободиться, — кивает он, недовольно ворча. — Ты лучший, Роб. Правда. Пойду, договорюсь. Кушай. Люблю тебя. — Ага, ага, — мужчина словно отмахивается от Реджины, пока та уходит в спальню, чтобы договориться с Эммой.***
Из-за работы Робина, съемка переносится сначала на начало, а потом и вовсе на середину октября. Руби, после каждого звонка о переносе от Реджины, начинала разговор о том, что все может измениться, но Эмма уже не слушала или тут же переводила разговор на её отношения с Вейлом. Они все же пришли, но Свон с самого начала поняла, что эта съемка не пройдёт легко. Робин выглядел так, словно делает одолжение своим присутствием, а на руке у Реджины Эмма сразу заметила почти прошедшие синяки. Мужчина никак не хотел хоть что-то показать в кадре, предпочитая просто стоять равнодушным столбом и закатывать глаза, когда от него требовали чего-то большего. Блондинке быстро это надоело и, отправив Робина за чаем для Реджины, она подходит к брюнетке. — Слушай. Я все понимаю, но я не могу так работать. — Прости… Я сейчас соберусь… Не выспалась. — Дело не в этом. Дело не в тебе, хотя ты и зажалась, находясь рядом с ним. Но главная проблема в том, что он не хочет здесь быть. Ему интересней с кем-то переписываться, пока ты отворачиваешься или поправляешь волосы. Ему плевать на происходящее, и я никак не могу на это повлиять. — Да… Я вижу… Я попробую сейчас с ним поговорить… Извини, — она натянуто улыбается и Эмма отходит к фотоаппарату, чтобы подправить настройки. Робин, раздраженный и напряжённый, подходит к своей жене и резко протягивает ей чашку, проливая горячий чай на её руки и бедра. — Я пришёл сюда только по твоей прихоти, а эта никчемная блондинка заставляет меня носить тебе чай. Сама бы налила себе чай, я устаю на работе и должен быть твоим рабом?! — он шипит, зло смотря на жену. — Робин, пожалуйста, успокойся. Прости, этого не повторится, — Реджина почти не чувствует боли, сжимаясь, когда мужчина замахивается. Она закрывает глаза, ожидая удара, которого не следует. Приоткрыв глаза, Миллс видит перед собой спину Эммы, которая держит руку Робина. — Не в моей студии. Ты её не тронешь. — Не защищай эту неполноценную блядь. Да и что ты можешь мне сделать, а, крошка? — Она не говорила? Я фотограф-криминалист, который умеет делать больно, — Свон берет запястье мужчины в болевой захват, смотря ему прямо в глаза. — Твою… Отвали от меня. Она заслужила! — Никто не заслужил. А она тебя терпит, любит и готова ради тебя на все. А ты не ценишь. Да если бы у меня такая была, я б с неё пылинки сдувала. А теперь пошёл прочь из моей студии, иначе я прямо сейчас позвоню коллегам и ближайшие дни ты проведёшь в камере. Понял меня? — Она все ещё моя жена. — Но не твоя собственность, — Эмма качает головой, чувствуя подступающую ярость. — Эмма… Не надо, — тихий голос из-за спины приводит Свон в чувство. Она отпускает Робина и молча указывает ему сперва на дверь, а потом на значок на рубашке, которая висит на стуле. Это действует, и мужчина уходит, посылая её и свою жену во все известные и не очень места. Свон поворачивает к Реджине, достаёт из заднего кармана брюк взятый заранее тюбик мази от ожогов и наносит средство на пальцы брюнетки. — Я сейчас закончу и мы выпьем чаю? Переночуешь у меня, а завтра мы заедем за вещами. Ты не останешься с ним. — У него любовница, да?.. — Скорее всего, — кивает Эмма. — Я хочу развод… Можно… Я поживу немного у тебя? Пока идёт процесс? — Реджина поднимает на блондинку взгляд. Её трясёт, в глазах стоят слезы и видно, что сейчас она всеми силами сдерживает истерику. — Конечно. Ты не вернешься к нему. Я закончила. Принести тебе во что переодеться? — Да, спасибо… Я открою окно? — Открывай, — Свон кивает и уходит в спальню. Когда она возвращается, Реджина стоит у открытого окна и курит. Лучи заходящего солнца освещают её лицо и руки, и у Эммы снова тянет в районе сердца. Стараясь себя не выдать, блондинка опирается на дверной косяк, позволяя Миллс разделить эту сигарету лишь с закатом. Они поговорят чуть позже, но сейчас миг спокойствия и тишины. Сигаретного дыма и багрово-красных лучей солнца.