***
- Знаешь, Люциус, если бы меня попросили составить список твоих недостатков, первым бы в нем стояло то, что ты начисто игнорируешь все мои вопросы, - пыхтела Эва, когда они преодолевали пролёт за пролётом. Она видела широкую спину мужа, который играючи преодолевал широкие ступени. - Я о стольком тебя спросила, а ты только - «помоги мне с Драко». И, конечно же, я, как полная дура, по первому зову...- не унималась Эва, как вдруг они оказались перед дверью с потускневшим драконом. Казалось, с тех пор, как девушка была тут в последний раз, изображение ещё больше поблёкло. Малфой остановился перед дверью, но открывать ее не спешил. Эва кашлянула. Пауза затягивалась. - И долго мы будем тут стоять? - как можно вежливее поинтересовалась она. Люциус вздохнул. - Это не просто, ясно? - сдавленно отозвался мужчина. - Да куда уж яснее, - хмыкнула Эва. - Нам обязательно тащить его в сад? - Не тащить, а взять с собой, грязнокровка! Да, это традиция, - добавил Малфой, но не слишком уверенно. Эва покачала головой и открыла дверь. К ее удивлению, их уже ждали. Боригар, седой незрячий домовик, сидел на кровати и держал за руку своего молодого господина. Вид у эльфа, несмотря на всклокоченные седые волосы, был очень торжественный. Драко был одет в белую рубашку и брюки, который топорщились на нем, словно на фермерском пугале. Юноша очень исхудал за эти дни. Отросшие жидкие волосы были зачёсаны назад, как и у его отца, а остекленевшие глаза без всякого выражения смотрели перед собой. Немного потоптавшись, Эва и Люциус шагнули внутрь, столкнувшись в проходе. Эва только закатила глаза, когда Люциус бесцеремонно протиснулся вперёд. Девушка вошла следом и огляделась. Комната казалось проявленным негативом со снимка столетней давности, Эва бы не удивилась, окажись это и старой спальней Люциуса - одна вон винтажная лошадка-качалка с лысоватой гривой чего стоит. Время тут будто застыло, запертое, обездвиженное. Это сквозило во всем: в сухих трупиках бабочек с ярко-синими крыльями, пришпиленных к небольшим кускам картона и вставленных в рамочку, в засушенных цветах, которые составляли целые композиции в фарфоровых вазах с рисунками иероглифов и журавлей... не мудрено, что Люциус не любит сюда ходить. Тем временем Малфой подошёл к сыну и опустился перед ним на колени. Он бережно взял мальчика за руку и тихо сказал: - Привет, малыш. Драко, пойдём в сад? Сегодня Солнцестояние, весь наш дом оживёт... Помнишь, как когда ты был совсем маленький? Ласковый голос мужа, обращавшийся к сыну, поразил Эву. Она испытала странные чувства, глядя, с какой неподдельной нежностью Малфой смотрит на своего отпрыска. - А мама будет? - вдруг спросил юноша, будто очнувшись ото сна. Люциус с трудом выдержал взгляд по-детски распахнутых глаз. - Нет, малыш. Мама ушла, теперь мы с тобой вдвоём. Все будет хорошо, - немного с натяжкой закончил мужчина и протянул руку, чтобы погладить сына по голове, но тот отшатнулся. - Это неправильно! Неправильно! Должны были умирать грязнокровки, а умерла мама! Все должно быть не так! - закричал Драко, сжимая кулаки. Высокий и тонкий голос остро резанул по ушам Эвы. Она знала эту стадию: визги, брызжущая во все стороны слюна, бешено вращающиеся белки глаз... Люциус растерялся, поражённый внезапной вспышкой писклявой ярости. Девушка вздохнула и, оторвавшись от созерцания бабочек, решительно повернулась к Малфоям. - Твоя мама в другом месте. Она в раю, с ней все хорошо, - сказала Эва, а Люциус вскинул брови, недоуменно глядя на жену. Драко прекратил верезжать. - Кто ты такая? - требовательно спросил он. - Меня зовут Эва. Я обскур и временно живу с вами. Мальчик округлил запавшие глаза. - Обкуров не бывает, - совсем по-детски возразил он. - Да что ты говоришь, - язвительно возразила Эва, - может, ещё и эльфов и гоблинов и гномов не бывает? Драко задумался, из уголка его рта потекла струйка слюны, которую тут же, к удивлению Эвы, вытер незрячий Боригар. Люциус отвёл глаза от этого зрелища. - Я хочу увидеть маму, - сказал мальчик, подумав. - Увидишь, когда придёт время. Сначала тебе надо вырасти, завести жену, детей, состариться... А потом ты обязательно увидишь маму, - увещевающе сказала Эва и улыбнулась. - Что ты..., - начал Люциус, но Эва пнула его по ботинку, не переставая улыбаться. Мужчина закусил губу, но сдержался, мысленно пообещав себе расквитаться с «наглой грязнокровкой» в самое ближайшее время. Однако, Драко, не заметивший небольшой возни, серьезно обдумывал услышанное. - Я увижу маму, - наконец сказал юноша, приободрившись. Эва кивнула. - Конечно. Она всегда рядом. Никто не уходит навечно, все будет хорошо, - продолжила она, наблюдая за реакцией Малфоя-младшего. Следовало быть настороже, ведь настроение у таких больных могло меняться очень быстро. Но, кажется, Драко успокоился. Он сидел на кровати и болтал одной ногой, пиная цветастый ковёр. Люциус наблюдал за сыном с тревогой. Ему было больно видеть, как почти взрослый мужчина, со светлой щетиной и ростом почти шесть футов, ведёт себя как пятилетний ребёнок. - Драко, малыш, ты знаешь, какой сегодня день? Солнцестояние, если ты выйдешь с нами на улицу, мы увидим удивительные вещи, - заговорил Люциус, осторожно подбирая слова. В глазах мальчика забрезжило узнавание. - Как в детстве, - кивнул он. А затем нахмурился, сильно наморщив лоб. - Но мамы не будет. Она будет потом. - Да, да! - подхватил Люциус. - Молодец! А сейчас Боригар перенесёт тебя в сад, подыши пока свежим воздухом, я скоро к тебе приду. Когда мальчик и домовик исчезли, Эва едва заметно выдохнула. Люциус сел на кровать. - А почему нас нельзя перенести в сад? - поинтересовалась девушка, присаживаясь рядом на смятые простыни. - У тебя есть ноги, сама походишь, - недовольно буркнул волшебник, раздражённый неизвестно чем. - Мои ноги по твоим хоромам уже мили целые находили. Ещё и эта лестница..., - протянула Эва и посмотрела на силуэты острых коленок, которые выпирали сквозь гладкую ткань платья. - Если хочешь быть как Пий Толстоватый - вперёд, проси Минки тебя повсюду носить. Я и так тут целые дни сижу взаперти и, вдобавок ко всему, превращаться в оплывший кусок дерьма не собираюсь, - отчеканил Люциус. Эва уронила голову на сложённые руки и рассмеялась из импровизированного домика. Она ещё что-то сказала, но Малфой не расслышал.***
День клонился к закату, и небо окрасилось в малиновые и фиолетовые цвета. Сегодня оно было как-то необычно просторно и безгранично. Те далёкие холмы, что просматривались сквозь густые заросли сада, словно отодвинулись ещё дальше, превратив мэнор в одинокий островок среди безграничных зелёных полей. Платье Эвы, по форме напоминающее бутон, было цвета пыльной розы и словно светилось изнутри, перекликаясь с розовыми же облаками. Бордовая мантия Люциуса, напротив, будто поглотила весь свет, превратив его высокую фигуру в темный силуэт. Драко сидел в беседке, подставив лицо легкому ветру. Его худая и высокая фигура казалась неприкаянной, словно марионетка на шарнирах, которую забывчивый хозяин бросил на уличной скамейке. На столе перед ним стояли остатки недавнего файф-о-клока: кружки, блюдца с хлебными крошками и парой засохших сэндвичей, варенье в вазочках. Мальчик отщипывал по маленькой крошке от мягких булочек и подкидывал перед собой, пытаясь поймать ртом. Время от времени среди умиротворённой тишины доносилось его усердное сопение. Люциус стоял, прислонившись к одной из колонн, поддерживающих увитую зеленью крышу беседки, и смотрел вдаль. Мантию он расстегнул, отчего она свободно повисла на плечах. Эва, съевшая больше всех бутербродов, лежала прямо на траве неподалёку. К ее вящему удивлению, Малфой воспринял ее плебейское желание полежать на земле весьма благосклонно. Может быть, он был слишком погружён в свои мысли, а может, на него подействовала мирная атмосфера недавнего чаепития. Драко тоже был спокоен. Мальчик, который был на полторы головы выше Эвы, так и не вспомнил, что девушка, сидящая в облегающем наряде рядом с ним - грязнокровка и его новая мачеха. Он лишь иногда спрашивал, правда ли она обскур. Эва зажмурилась и глубоко вдохнула сладкий, свежий воздух. То, насколько прекрасный был сегодня день, испугало ее. К самому сердцу подступила гадкая тревога: слишком все хорошо, слишком она счастлива сейчас. Скоро за это придётся заплатить... Эва резко открыла глаза, не в силах выносить собственные мысли. Она устремила взгляд наверх. Игра красок в небе поразила бы самое изощрённое воображение. Как же хотелось научиться летать! Хоть раз бы взмыть под самые облака, ощутить этот простор полной грудью... - Я хочу тебе кое-что сказать, - голос Люциуса вернул девушку к реальности. Она повернула голову к мужу, отчего в ухе неприятно защекотала травинка. С земли ей был виден лишь его профиль. Девушка невольно подумала о том, как шла ему эта старомодная укладка волос назад. Растрепанные темные пряди, которыми Люциус щеголял большую часть времени, упрощали весь облик мужчины, его, словно выточенное из мрамора, лицо. Эва на миг забыла и о выси небес, и о своих обидах. - Три года назад лорд Волдеморт сделал мой дом своим главным штабом, - начал Малфой. Слова давались ему с трудом, но лицо было спокойно и задумчиво. - Как только Лорд вернулся... я сразу понял, что ему надо будет где-то обосноваться. Выбор тогда стоял между мэнором и поместьем Рододьфуса. - Кто это? - спросила Эва, приподнявшись на локте. Ветерок теперь обвевал и ее волосы. - Муж Беллатрикс. Старый фанатик без намёка на вкус или воображение, - презрительно сжал губы Люциус. - Господи, у неё муж оказывается есть! - ахнула Эва, не представляя, как может выглядеть супруг такой женщины. - Поместье Лейстренджей унылое, как и сам Родольфус - замок из голого камня с целой кучей антимаггловских защит, - еще раз фыркнул Люциус, выдавая старую вражду. Эва повернула голову чуть вбок, отчего теперь стало щекотно в другом ухе, и оглядела серую громаду дома, стоявшего за ними, словно древний воин. Старинные английские поместья в большинстве своём выглядят одинаково: лет на двести старше своего истинного возраста, без особых украшений на фасадах, но с красивыми строгими окнами. Мэнор не был здесь исключением. Малфой перехватил ее взгляд. - Знаю, о чем ты думаешь. Но сегодня ты увидишь мой дом в истинном свете! - вдруг воскликнул волшебник и, оторвавшись от колонны, быстро сошёл по ступенькам вниз. - Гм, да я вроде и так на зрение не жалуюсь, - заметила Эва, не понимая, к чему он клонит. Она тоже встала и отряхнула платье. Люциус поравнялся с женой. Стоя рука об руку, они разглядывали дом. - Мы с Нарциссой спрятали истинный мэнор, с его роскошными залами, садами и оранжереей... Ещё до того, как в нем обосновался Волдеморт. Когда моя жена ещё была жива, и когда у меня была палочка, - сказал он каким-то странным тоном. - Что? Как это? - Эва, не глупи, - неожиданно мягко попросил Люциус и почти с нежностью взглянул на девушку. Сердце Эвы пропустило удар. - И сейчас ты решил вернуть его? - тихо спросила она. «Почему? Ведь ещё далеко не мирное время, постоянно снуют пожиратели и Беллатрикс, опасно показывать сейчас лорду своё богатство и роскошь...» - Я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, буду ли я жив завтра или Волдеморт убьёт меня, как грозится сделать уже очень давно. Даже если так и случится, я не хочу прожить остаток своих дней, прозябая в полупустых комнатах. Я не хочу, чтобы мой сын чахнул в склепе со старым домовиком. Я не хочу. У меня нет моей палочки, но вернуть себе свой дом я могу, - твёрдо сказал Малфой. Больше всего на свете Эва хотела бы взять его за руку, но, словно щенок, который не раз получал удары, она боялась. Поэтому они так и стояли, почти касаясь друг друга, но все же врозь. Вдруг начало происходить нечто странное. Энергия, осязаемая, словно дождь на лице, вдруг заструилась отовсюду: с неба, из-под земли, из воздуха... Люциус словно ждал этого. Он стоял, жадно вдыхая воздух и приоткрыв рот. Драко перестал крошить хлеб и застыл с открытым ртом. Это было похоже на развоплощение, но какое перевёрнутое. Будто бы в этот раз терял свой облик окружающий мир, а не Эва. Она-то как раз оставалась неизменной, но вот земля вокруг вертелась, истончалась или, напротив, надувалась, как пузырь. Длинные волосы Драко развевались, словно водоросли под водой, а Люциус в своей багровой мантии вдруг словно растянулся между небом и землей. Эва почувствовала, что находится в эпицентре очень мощного колдовства. Она попыталась развернуться, но не смогла пошевелиться. Такого она не чувствовала никогда. Магия, словно радиация, фонила буквально отовсюду. - Люциус! - попыталась прокричать Эва, но, разумеется, он ее не услышал. «Черт бы побрал этот день солнцестояния!» - успела подумать Эва, а уже секунду спустя провалилась сквозь землю.***
Люциус резко обернулся. Чёрный сгусток слепо шарил жирными отростками по земле там, где недавно стояла Эва. Волшебник застыл на месте, не в силах произнести что-то или пытаться убежать. Где-то глубоко билась мысль: «Беги, беги, беги!» Но мужчина остался стоять. Он вдруг понял, что забыл дышать и стал открывать рот, словно рыба. - Тихо, не двигайся. - Эва? - едва слышно произнёс мужчина, не отрывая взгляда от пульсирующей темной массы. Боковым зрением он видел Драко в беседке, явно впавшего в ступор. - Люциус, Бога ради, только не двигайся. И не смотри на него. Голос его жены звучал словно у него в голове. - Где ты? - хрипло прошептал мужчина, пытаясь осмотреться. Однако, едва он сдвинул голову на дюйм в сторону, чёрная тварь опасно закачалась. Волшебник снова замер. - Не знаю, похоже на другую сторону, но я вас вижу, - снова раздалось у него в голове. - Что это? - не размыкая губ спросил Малфой. Голос в голове не ответил. Люциусу показалось, что он слышит вздох. - Это обскури. Малфой еле удержался, чтобы не поднять бровь. Перенеся вес на другую ногу как можно незаметнее, Люциус облизнул пересохшие губы. - Убери отсюда эту дрянь, - прошипел маг. - Не могу. Мы не можем быть в одном месте одновременно. - Что-о? - от удивления Люциус сказал это громче, чем хотел. Обскури сжался, а затем расширился, одно щупальце задело куст жасмина, превратив прекрасные цветы в кучу взрыхлённой земли с разорванными белоснежными лепестками. По виску мужчины потекли капли пота. Подавив яростное желание оттереть лицо, Люциус сделал глубокий и спросил как можно тише: - Объясни мне. - Я сама не особо в этом разобралась. Мы меняемся местами, понимаешь? С ним. Он что-то вроде... темного близнеца. Когда меня затягивает, он попадает в мой мир, а я - в его. Не реагируй на него, он вернётся домой, как только... это пройдёт. - Он опасен? - прошептал Малфой, поражённо оглядывая «близнеца». - Не знаю. Но иногда я... словно бы даю ему сигнал. Иногда осознанно, иногда нет. Мы с ним связаны, он считывает мои любые сильные эмоции. Мои родители... Он убил отца, потому что я этого хотела, да и Антонина я тоже хотела покалечить. А вот моя бабушка... я тогда была слишком мала и плохо все помню, - голос Эвы стал слышен все хуже, он будто угасал. - И ты говоришь мне это только сейчас?! - зарычал от ярости Малфой. - Люциус! - отчаянии выкрикнул голос, но было уже поздно. Чёрное бесформенное тело развернулось к магу и занесло для удара толстое маслянистое щупальце. Люциус даже не стал пытаться убежать, он просто застыл, наблюдая, как тёмный тугой сгусток летит прямо на него в яростном смертоносном броске... Вдруг раздался страшный грохот. В этот же момент Малфой понял одновременно две вещи: что он ещё жив, и что в невообразимом шуме, сравнимом с сходом лавины, он слышит какие-то отдельные слова. Не на английском и не на латыни, а на языке более древнем, раскатисто прозвучало грозное заклинание. Щупальце сжалось, заметалось, словно ужаленное. Тёмное тело с вибрирующим писком втянуло в своё маслянистое нутро повреждённую конечность. Медленно, словно корабли из тумана, рядом с оглушённым волшебником, возникли фигуры исполинов. Их было четверо, одеты они были в доспехи старинной ковки, у двух развевались седые бороды, а ещё у двух - седые косы, свисавшие из-под шлемов. Видение возникло всего на несколько секунд, но Люциус навсегда запомнил их древние, полные достоинства лица, сверкающие латы и раскрытые морщинистые рты, из которых, словно молнии, вырывались древние, роковые проклятья. Они окружили темного пришельца в кольцо, он метался, яростно орудовал щупальцами, но вырваться за пределы их круга не мог. Прогремел еще один раскат. Тёмное бесформенное тело съежилось. Чужак утекал под землю, но, отчаянно желая остаться, слепо шарил вокруг всеми отростками своего уродливого тела. Все кончилось очень быстро. Исполины исчезли, а чёрная тварь испарилась, словно ее никогда и не было. Люциус стоял посреди развороченного сада, бледный, словно смерть. Трясущимися руками он скинул мантию на землю. Вдруг страх, словно, нож, пронзился сердце. Он быстро обернулся. Драко видно не было. Издав булькающий звук, Малфой, не чувствуя ног, вбежал в беседку. Мальчик валялся на полу, на лицо ему упали светлые волосы. Люциус схватил со стола кружку с остатками чая и плеснул на сына. Юноша вздрогнул, а затем тихонько застонал. Малфой упал на колени и обхватил его голову. - О, хвала Мерлину, это просто обморок, - пробормотал волшебник. Раздался треск. Люциус вздрогнул, уставившись на заросли роз, которыми была окружена беседка. - Папа? - Драко открыл глаза и смотрел на отца непонимающим взглядом. - Т-с-с! - одними губами приказал он. В следующую секунду он грязно и непечатно ругнулся. Из кустов на четвереньках выползла Эва. Роскошное платье было порвано и испачкано чёрными подтеками, волосы были растрёпанны, а лицо пестрело свежими царапинами. - Люциус! - выдохнула она, увидев мужа. Пошатываясь, девушка встала во весь рост. Малфой, бледный, словно смерть, бережно положил голову сына на пол, а затем подошёл к ней и, не говоря ни слова, залепил хлёсткую пощёчину. В следующую же секунду мужчина взвыл, потирая руку с загоревшимися рунами. Эва охнула и схватилась за щеку. От неожиданности она даже не закричала, с обидой и удивлением глядя на мужа. Весь ее вид словно кричал: «За что?..» - Почему ты не сказала об этом раньше? Мы могли погибнуть, - сказал Люциус обманчиво спокойным голосом. На его висках и переносице пульсировали вздувшиеся вены. - А почему ты не сказал, что собираешься устроить тут пространственную дыру?! - взвыла в ответ Эва, которая начала ощущать резкую боль в левой щеке. - Это обычное заклинание сжатия! - крикнул в ответ Малфой. - Никто из волшебников при этом не вызывает пришельцев из других миров! - Но я не волшебник, я обскур! И ты же знал это! - вне себя от злости и обиды выкрикнула Эва. - Нет! Этого я не знал. Я слышал, что ты сделала с родителями и Антонином, но увидеть это воочию... Ты опасна, Эва. Не приближайся ко мне или моему сыну, - отчеканил Люциус, тяжело дыша. Он оттер пот со лба дрожащей рукой. - Домовики защитили тебя, - тихо сказала Эва. Она уже не держалась за щеку, а смотрела на Люциуса, сжав кулаки. То, что раньше было сердцем, пульсировало бесформенной массой где-то на уровне груди. - Они не смогут делать это всегда. Я не могу жить с тобой в одном доме. Ты... ты не человек, - хрипло прошептал Малфой, глядя на девушку со смесью страха и отвращения. Он до сих пор видел перед внутренним взором ту чёрную, жирную, слепую бесформенную тварь. - Теперь я понимаю твоих родителей, - вдруг добавил он. Эва издала нечленораздельный звук. Мир разрушился прямо у неё под ногами. Схватившись за грудь, словно раненый солдат, она стала оседать на землю. Последнее, что она увидела перед исчезновением, было скривившееся, красивое лицо Люциуса Абраксаса Малфоя.***
Заря медленно догорала, а на противоположной стороне небосклона уже темнели фиолетовые полосы наступающей ночи. Эва вывалилась на землю из пространственной дыры, словно мешок с картошкой: неуклюже, неловко и некрасиво. В груди болело так, что сложно было дышать. Глаза заволокло слезами и то, куда девушка приземлилась, виделось ей размытыми разноцветными пятнами. Да и, откровенно говоря, это ей было абсолютно безразлично. Не все ли равно, куда ты переместился, если смысл твоей жизни навсегда утерян? Дыша резко и часто, словно астматик, девушка легла на землю, которая оказалась тёплой и примятой от скошенной травы. - Ну-ну, миссис Малфой, этот луг - далеко не лучшее место для слез, - раздался вкрадчивый кошачий голос. Эва подскочила и, одним рывком утерев слёзы, посмотрела в сторону, откуда раздался голос. Перед ней стоял Волдеморт собственной персоной. Волшебник был одет в белый сюртук, напоминающий одеяние маггловского врача. Он стоял, любуясь небом и не глядя на девушку. - Что вы тут делаете? - изумлённо воскликнула Эва, ещё не отошедшая от предыдущего потрясения. - Жду тебя, что же ещё? Признаться, ты весьма пунктуальна. Сегодня солнцестояние, а ночь только начинается. Идём, - сказал маг миролюбиво и подал ей руку. Немного поколебавшись, Эва крепко ухватилась за сухую, тёплую ладонь.