С любовью, Фрэнсис!»
Ещё несколько минут я прожигала бумагу пустым взглядом и пыталась осознать последствия моих поступков, которые совершались на не трезвую голову. В душе смешался коктейль из позора и беспокойства, заправленного в гнев на саму себя. Царило стойкое ощущение раскрытого шкафа, будто кто-то хотел найти Нарнию, но в итоге оказался в склепе. А мой болтливый язык стал грёбаным вандалом, который решил вскрыть саркофаг и поворошить в нём скелеты. Чувство выброшенной рыбки на берег не покидало меня – я открывала и закрывала рот, пытаясь оправдаться, словно это что-то бы изменило. Казалось, что бумага вот-вот порвётся под моим тяжелым взглядом. Телефон еле слышно завибрировал. «Мия, поправочка, собрание через десять минут, надеюсь, ты уже в дороге»***
Пока я находилась в бесконечном водовороте бумаг, начиная от простых подписей до бухгалтерии с эскизами, канцелярией, которая валилась на пол от неосторожных движений и писем, что приходили на рабочую почту от поставщиков, – Бенни беспощадно тырил у меня кофе. И ладно, сначала я учтиво молчала, изредка летая в прострации и отвлекаясь на обдумывание сегодняшнего собеседования, на котором меня отругали за опоздание; но позже это стало невыносимо – помимо того, что парень не стеснялся, что пьёт мой кофе, так он ещё успевал и посёрбать, и почавкать, и почмокать. Барт задумчиво, но как-то вяло и лениво рассматривал мой скетчбук, делая какие-то замечания на фоне, который я очень хотела поставить в беззвучный режим. — Неет, куколка, порванные колготки будут плохо сочетаться с этим жакетом. — Заинтересовано хлопал глазками вампир, стоя позади меня. Хотя скорее стоял он над моей душой, ведь его замечания сейчас точно ни к чему хорошему не приведут. — Может, лучше искусственно состарим его? Должно получиться крууто. А вместо брююк, возьми чёрные потёртые джинсы. Кроссовки сюда совершеенно не идут. — Слушай, — взревела я. — Может, тогда ты сам все это нарисуешь? — Издевательски прищурилась и обернулась к певцу. — Знаешь ли, я тут немного работаю. Нарисуй мне черновики, рассмотрим их позже. Меня дедлайны поджимают. Твой мерч подождёт. Парень изогнул бровь, давая мне понять, что никто ничего рисовать не будет, и испытующе посмотрел на меня. Я тяжело вздохнула и вновь принялась вносить коррективы, попутно записывая на листочек все пожелания Барта. Напомните мне больше никогда не брать вампира в качестве генератора идей – худо будет, пока исполнишь все прихоти. — Извини куколка, но я хочу, чтобы наша коллаборация была невероятной! Ты ранишь мне сердце, если откажешь в помощи! — Забыл протянуть гласную, — ворчала я, затачивая карандаш ножом до состояния осинового кола, мысленно выстроив траекторию его полета в Барта. — Тоочно. — Обогнув стол и усевшись на диване, улыбнулся мне парень. — Видишь, какая ты внимаательная, куколка, из нас получится отличная команда! — Сдув опилки со стола, я хмыкнула наивности парня. — Черновики ты мне всё равно набросай. Мне нужно на что-то опираться. Бенни уже жалостливо надул губки, как тут в кабинет ворвалась Триша. Глаза кореянки пробежались по моему «творческому» беспорядку на столе, а позже она перевела взор на вампира. — Приветики! — Ослепительно улыбнулась подруга. — Бенни, — красноречиво протянула та имя парня. — Ох уж эти девичьи секретики. — Певец закатил глаза и понимающе кивнул подруге, которая не сводила с него глаз и уперла руки в бока. — Пока! — Сбив на пути вазу, которая, к его счастью, не упала, разбившись вдребезги, Барт улетучился с моего кабинета. — Ого, как вы друг друга понимаете с полуслова. Буду теперь вас шипперить. — Улыбнулась я, что Тришу нервно передёрнуло, будто та представила что-то ужасно страшное. — Не надо мне такое «счастье» в дом. Однажды, я слушала его песни беспрерывно полдня. — Та сглотнула и уточнила. — В живую. В офисе. — Девушка поежилась от собственных слов. — Кстати, как у тебя дела? Этот ехидный прищур Триши не сулил мне ничего хорошего от слова «абсолютно». Я знаю свою подругу слишком хорошо и понимаю, какое глубокое значение она вложила в этот, с первого взгляда, безобидный, невинный вопрос. Мое положение было невыгодным с любого ракурса. Морально я не была готова к мозговому штурму, не говорю уже о том, чтобы отбиваться от нападок кореянки. Это не то, чтобы сложно, просто невозможно. Пристанет, как репей. Лицо исказила гримаса досады. С протяжным стоном великомученика, я скатилась по стулу вниз под стол, пытаясь скрыться от ехидства Триши. К сожалению, мое укрытие быстро рассекретили, поэтому девушке пришлось сесть на корточки и саркастично взглянуть мне в глаза. И вправду, на что я надеялась? Спрятаться от наводнения расспросов подруги? Очень самонадеянно. — Это не поможет. — Её злорадная улыбка, граничила с чем-то садистским. — Почему я не могу просто жить без этого Макса? Почему каждое мое действие приводит к диалогу о нем? — Единственное, на что мне можно было надеяться, это на природное обаяние, ведь вызвать жалость у Триши должно быть легко. Как же я ошибалась. — Может, мы поговорим об этом позже? — «Позже» это тогда, когда ты натворишь ещё больше глупостей? — Выразительно взглянула на меня подруга, вытягивая меня за руки из-под стола. — Почему сразу «натворю»? — Потому что ты Мия. — Резонно, ответ принимается. — Ты сегодня видела Макса? — красноречиво произнесла та, пока я выползала из укрытия. — Он сегодня ни разу не пошутил. И даже уволил половину моделей по твоему старому наставлению. А ещё сам съездил в налоговую. Я сразу поняла, что это твоих рук дело. — Это всё ещё не объясняет, зачем ты хочешь поговорить о моих отношениях. Но мне стало страшно за Фолла. Он простудился? — Вопросительно изогнула бровь, начиная убирать со стола мусор. Триша прошла к дивану, на который плюхнулась со всей грацией картошки. В этом мы с ней схожи. — А ты видела его глаза, Мия? — томно произнесла та, но я-то чувствовала эту тонну сарказма, что завозили фуры в мои уши. — Такие глубокие и такие печальные. — Изменившись в тоне, девушка продолжила: — А ещё, я не хочу быть слабым звеном в вашей компании, все так радушно тебе помогают, а я остаюсь за бортом. Поэтому, я взяла на себя ответственную миссию – уберечь тебя от неправильного выбора. — Ага, — протянула я с насмешкой. — Печаль и Макс. Байка, конечно, классная, но где мораль? И ты не слабое звено. Говоришь глупости. — Девушка, не ерничайте, а отвечайте по порядку. Что вчера такого произошло, что вы вдвоем такие разбитые ходите? — уже серьёзно сказала Триша. Я нервно сглотнула, выбрасывая смятые клочки бумаги неудавшихся рисунков. — Наверное, стоит начать с того, что я с парнями отправилась к Вуду за помощью. Помощь зала не сильно помогла, я осталась с папаней поговорить о моей матери. Позже, Итан рассказал мне, что его люди откуда-то отыскали информацию о какой-то стае волков, которая, оказывается, «приютила» меня в раннем детстве. Мораль сей басни такова – я настолько… кхм… кхм… обомлела, даже парням не стала говорить, ведь это бред сивой кобылы, а люди отца шарлатаны неотесанные. Ведь, все мое детство со мной была бабуля. Это, если сильно в крациях. Информация настолько выбила Тришу из колеи, что та даже челюсть не пыталась подобрать, а просто медленно моргала и пыталась не выпасть в конечный осадок от этого сумбура. — Со всей этой интереснейшей информацией я поехала к Фоллам. Вот тут начинается экшн, подруга. Сначала Одри меня откормила, рассказала о том, что Саманта, оказывается, её бывшая лучшая подруга и, вообще, есть подозрения, что сестра Макса, до моего появления, выдвигала Сэм на лидирующие позиции в топе главной пассии Фолла. Я язвительно улыбнулась и присела рядом с девушкой, которая растерянно хлопала глазками. — А потом мы начали ссориться с Максом. Он начал обвинять меня в том, что я впутываю князя в дела стаи. Потом заливал о том, как хочет уберечь меня. В итоге, Фолл сказал, цитирую: «Мы не друзья, Уокер. Никогда ими не были и не будем». Я влепила ему за это звонкую пощечину, Фолл попытался извиниться, а я села в машину и уехала. Вот и сказочке конец, а кто кончил – молодец! Спустя пару секунд молчания, Триша тихо обратилась ко мне: — И что ты думаешь по этому поводу? Только правду, — хрипло прошептала она. — Думаю, что это уже край. Я чувствую вину перед Максом, ведь я повела себя, как сука. Но гордость не позволит мне извиниться перед ним. Да и поздно уже. — Тяжело вздохнула, откинувшись на спинку дивана. Девушка что-то тихо промычала. — Триш, скажи, я дура? — Тебе как ответить? Как подруге или правду? — Сначала первое, а потом второе. — Я бы ему ещё по яйцам дала! — воодушевленно воскликнула девушка. — Ну, а если правду. Ты же понимаешь, что между вами произошло недопонимание и вам нужно поговорить? — Да не могу я нормально с ним поговорить! Понимаешь? Когда я пытаюсь, нам обязательно кто-то мешает или всплывает новая порция дерьма. И даже когда шанс появляется, я теряюсь в диалоге. Или краснею, как дура, или веду себя, как истеричка и стервоть. — Я начала нервно перебирать пальцами. — Тогда перед разговором накати полтишок, сразу беседовать захочешь. Особенно о личной жизни. — Кореянка показала пальцы вверх и подмигнула. Боже, и это моя подруга. Хотя, чего это я удивляюсь? — Ладно, давай сначала. На секундочку посмотрим на ситуацию глазами какого-то обычного парня. — Сначала я хотела возразить, что Макс не «какой-то обычный парень», а потом заткнулась, мысленно дав подзатыльник себе. — Представим – возможно, очень сильно возможно, мы просто допустим, выдвинем гипотезу, что ты нравишься ему. — О нет! — Я хотела уже встать, но рука Триши усадила меня назад, а её угрожающий взгляд гарантировал мне проблемы. Вспомнив, что у кореянки рука тяжелая, и я смиренно приняла свою участь. — Сядь и слушай. — Приказной тон девушки заставил меня вытянуться в напряжении и внимать бред Андерсон. — В глазах парня все происходит следующим образом: ему нравится девушка и, когда он проявляет симпатию, она отвечает ему взаимностью – флиртует, обнимает, целует и даже сама проявляет инициативу. Это, надеюсь, понятно? — Я кивнула. — А теперь представь, ты из кожи вон лезешь, чтобы уберечь объект обожания, а потом этот самый объект называет тебя другом. Какие впечатления, подруга? — Ну, не самые приятные, скажем так. — После непродолжительного молчания ответила я. — А теперь с этими знаниями, прокрути вчерашний диалог с Фоллом. Я серьёзно призадумалась над словами Триши. На секунду представив, что Макс любит меня. Фантазия пёстрыми красками вырисовывала какие-то милые моменты. Свидания, прогулки и обычные серые выходные в обнимку с волком в постели. Тепло в груди разливалось от придуманной параллельной вселенной. Стало так легко и беззаботно. Бабочки запорхали в животе. В дверь деликатно постучали, выдернувши меня из раздумий. В кабинет с сияющей улыбкой вошла Одри. Её вид поразил меня до глубины души и заставил изумиться красоте девушки. Волчице явно были к лицу светлые, облегающие офисные платья – подчеркивают фигуру, смуглую загорелую кожу и делают из неё настоящую деловую бизнес-леди. — Девчонки, привет! Обедать идёте? — Одри приветливо улыбнулась нам. — Привет, конечно идём! Надеюсь, ты прихватила с собой холодильник еды, потому что я голодная, как волк! — Пихнув меня локтём, Триша мельком взглянула на меня, давая понять, что на этом наш разговор не закончен. — Предлагаю сходить в столовую, там всё равно никого нет. — Да, без проблем. — Я встала, автоматически прощупывая карманы шорт. Взглядом нашла телефон на столе. — Эй, — шепнули справа от меня, когда смартфон оказался в моих руках. — Мия, всё в порядке? Одри, Боже, нет. Я давно не в порядке. Мне очень плохо. Разве может быть «всё в порядке» у человека, который медленно умирает внутри? — Всё хорошо. — Я мило улыбнулась волчице, которая насупилась, почувствовав ложь. Не то, чтобы я не доверяла ей. Ставить Одри перед выбором брата и подруги – неправильно. В особенности, когда знаешь, что для оборотней семья главное. А это значит, привилегии не на моей стороне. Через минут десять мы сидели в столовке офиса и поедали с Тришей пожитки Одри, говоря о какой-то не значащей ерунде. Оказывается, девушка настолько запаслива, что у неё даже нашлась любимая лазанья кореянки. Уже можно поставить фото волчицы вместо иконы и молиться на неё? Чеканную монету положу в копилку её кармы. — Привет, девчат. — Проговорил разбитым голосом Дастин. Я немедленно прекратила поедать кабанину. — Дорогая, термос с тобой? Сестра Фолла молниеносно достала из сумки железную бутылку, которую подала другу. Тот начал жадно поглощать алую жидкость. — Ещё теплая. — Хмыкнул тот, на секунду оторвавшись от бутылки, и по моей спине пробежали мурашки. Не часто я могла застать братьев за питьём крови. Наблюдать за этим было зрелищно, но каждый раз во мне зарождался первородный страх жертвы. Наверное, побочное от пережитого в том переулке. — Рассказывай, что стряслось? — Откашливаясь, прохрипела я. — Полдня бегаю с этими долбаными бумажками туда-сюда, туда-сюда. Я, конечно, люблю свою работу, но иногда хочу скинуться с окна или застрелиться. — Я вопросительно изогнула бровь. Глоток и друг продолжил: — Фолл. Одно слово. Четыре буквы. И все становится понятно. Одри мельком взглянула на меня и утешающе сжала плечо вампира. Отлично, вчерашняя комедия, которую я заломила, теперь сказывается на дорогих мне людях. Я эгоистка, заботящаяся исключительно о собственных чувствах. Смойте меня, пожалуйста, в унитаз. — Кстати, Макс просил передать, что он ждёт тебя в кабинете, после обеденного перерыва, через часика два. — Я сразу поняла, что адресовалось это мне, но на всякий случай посмотрела по сторонам. Не найдя никого, кроме Триши, которая с сожалением взглянула на меня, и Одри, которая сжала мою руку под столом в поддержке, я поняла, что обречена. — Прости, — пожал виновато плечами Чейз.***
Я прижимала папки к груди, чтобы протиснуться через «людскую пробку» к принтеру, направляясь к Фоллу в кабинет. Постепенно настроение катилось ко дну, где Губка Боб точно не проживает, а Бикини Боттома и в помине нет. Только гниль, пластик и редкие рыбки-хищники. Мое уныние было оправдано – сегодня я опоздала на совещание, а ещё я поздно передала бумаги в бухгалтерию, из-за чего на Оливию накричали. В общем, я само воплощение несчастья на ножках. Мое самобичевание пошатнул толчок. Не заметив человека, мой лоб столкнулся с мужской грудью. Горячие руки осторожно ухватили меня за бока и немного надавили назад, заставив отпрянуть. Дерзкая ухмылка, трёхдневная щетина, ехидный прищур, который трещинками вырисовывал морщинки на лице мужчины. В ушах зашумело, скорее всего, я покраснела. Не знаю, от чего больше – от нелепого столкновения или вчерашней истерики в машине, которую нужно было держать в себе до последнего, но бедный волк стал свидетелем моей слабости; а может от того, что он засёк меня с его племянником в лесу. Причин была масса, поэтому приветствие застряло где-то в груди, чуть выше солнечного сплетения. — Мия? Привет. Не ожидал тебя здесь увидеть. — Добродушно улыбнулся Джон, развеивая дурман волнения в грудной клетке. — Здравствуйте. Не обращайте внимания, я здесь просто готовлюсь к смертной казни. — Украдкой посмотрела на кабинет Макса, Джон понимающе улыбнулся. — Не воспринимай его так категорично. И, кстати, прости, что заставил поволноваться за Фрэнсис. Доставил её в офис, в лучшем виде. Наверное, она уже кружится где-то рядом со своим кровососом. На моем лице промелькнула хитрая улыбка. Не заметить недовольство Джона было трудно. Он по-отечески волновался за Фрэнс – она стала неотъемлемой частью стаи и очень дорога волку. Да, и Фоллы давно приняли девушку-вампира в семью. В моих глазах Виктор был героем, который всячески пытался «влиться» в семейство оборотней. То, как он прощупывает почву в отношениях с волками, заслуживает отдельное место среди видов искусств. Удивительно, как на моих глазах межвидовая неприязнь тлеет и медленно, но безвозвратно угасает. — Уверена, что с Виктором Фрэнсис в безопасности. У Ван Арта серьёзные намерения. — Полушепотом проговорила я и подмигнула волку. Тот серьёзно посмотрел на меня с долей язвительности во взгляде. Неловкая пауза. Мужчина задумчиво нахмурился – брови сведены к переносице, верхняя губа подрагивает. Приняв для себя какое-то сложное решение, Джон резко изменил тему. — Мия, я могу тебя кое о чем попросить? — Его голос обрёл нотки стали, которая была выкована долгими годами тренировки. — Моя просьба может показаться тебе эгоистичной, но я и впрямь волнуюсь на этот счёт. Загадки в его тоне мне определенно не нравились. Дыхание перехватило от волнения. Прочистив горло, я согласно кивнула. Но кивок этот был до нелепости неуверенным и каким-то отстраненным. — Не пойми меня неправильно. Макс для меня, как сын – по крайней мере, так я оправдываю свое поведение. Даже осознавая, что это не мое дело, мне больно видеть его таким разбитым. — Я недоуменно махнула головой, сбросив с себя оцепенение и нелепость слов мужчины. — Пожалуйста, поговори с ним. Да, соглашусь, иногда он бывает вспыльчивым, не контролирует эмоций. Но и ты тоже не ангелочек. Он, правда, старается, и я это вижу. Поверь, до встречи с тобой мой племянник был иного мнения о «делах амурных». — Не понимаю, о чем вы? — Конечно я, блин, понимаю. Просто упасть на дуру выглядит самым правильным решением из предложенных мозгом вариантов. Я примирительно улыбнулась, но, кажется, Фолл не разделяет со мной этих эмоций. — Хорошо, допустим. А как Сэм отреагирует на наши тёплые взаимоотношения? — Макс не будет связывать свою судьбу с Обье. И ты сама это прекрасно понимаешь. — С меня вырвался неопределенный смешок, и я скрестила руки на груди (насколько это было возможно, ведь папки бумаг вечно мешали), скептически выгнув бровь. — Ральф того же мнения? — Клянусь, что лично приложу усилия для решения этой «проблемы». — Показал в воздухе кавычки и добавил: — Я не враг тебе, Мия. Иначе бы, не завёл с тобой этого разговора. Макс нравится тебе. И вижу это не только я. Я стыдливо поджала губы, поведя плечом и опустив голову – не нравится мне это нравоучение. А особенно не нравится мне в нём то, что дядя Джон прав почти во всем. С меня же, и вправду, не убудет, если я поговорю с Фоллом о том, что между нами происходит. Но, как вы это себе представляете? Открыть свои чувства перед нарциссом, на потеху его эго? Азарт я люблю, но не тогда, когда это касается моих чувств. Ну, обсудим мы это все, и что дальше? Ждать с моря погоду? Вот, почему я не могу и единого дня провести без этого глупого Макса и разговоров о нём? Наверное, он мое проклятье – не иначе. — Пожалуйста, пообещай, хотя бы хорошенько подумать над моими словами, окей? — Взяв за подбородок, мужчина поднял мой взгляд на себя. Его проницательность заставила забиться моё сердце чаще. — Ага. — Прохрипела я, не в состоянии отвести глаз от волка. — Ты всегда сможешь найти во мне союзника и попросить о помощи, какой бы она не была. — Мужчина подался вперёд, опаляя дыханием мочку моего уха. Тело сковало стеснение и нелепость ситуации. — Поэтому в ваших кабинетах я установил звукоизоляцию. — Глаза широко распахнулись от осознания сказанного. Дядя Джон, с раскатистым смехом, отстранился и отступил на безопасное расстояние. Я повела челюстью в бок, а ногти впились в плоть ладони. — Внуки никогда лишними не бывают! — С этими словами мужчина удалился с моего поля зрения, углубляясь в офис. Захотелось провалиться сквозь землю, желательно в заготовленный гроб, и не вылизать до ближайшего зомби-апокалипсиса. Вдох-выдох, Мия. — Не дождетесь, — тихо пробурчала я.***
Следом за глухим стуком в дверь, вошла я. В горле растекалась тягучая, липкая нервозность, что сковывала. Взор упал на кресло, за которым Макса не оказалось. Бесшумные шаги. Я подошла к столу, уместив на него папки, которые, собственно, были взяты для общего вида. Фолл стоял у окна, говоря с кем-то по телефону. Под тонкой тканью его извечно белой рубашки видны напряженные мышцы. Сердце ухнуло. Захотелось провести кончиками пальцев по его спине, зарыться пятерней в густые шелковистые волосы. Он обернулся. Такой прямой взгляд, заглядывающий в глубины души и переворачивающий весь мой мир. Щеки запылали, и пришлось отвернуться. В телефоне волка заговорил до боли знакомый мужской бархатный голос, но определить чей – сложно. — Делай, как считаешь нужным. — Обратился Фолл к собеседнику в трубку, а потом, по всей видимости, сбросил вызов. Сев на краешек стула, я сверлила глазами колени. Не знаю, как внятно объяснить то, что я чувствую. Мозг понимал, что нужно испытывать вину, стыд, неприязнь, ненависть; но какая-то отдельная, независимо существующая сторона обрела райское спокойствие, которое напрямую было связано с волком. Нет. Чувством описать это сложно, это инстинкт. Кожей ощущался взгляд альфы, во мне зарождалась необъяснимая охота в покорности. С моим-то характером… совершенно чуждая мне черта. Свалив все на нервозность, начала перебирать пальцы рук, рассматривать колечко, маникюр. Что-либо, в общем. Волк сел, стул под его весом немного просел, скрипя кожей. — Что будем с тобой делать, Уокер? Странный вопрос. Трахать будем, Фолл. Надеюсь, презервативы захватил. — Ты опоздала сегодня на совещание. — Мой рабочий день тогда только начался. — Оправдывалась я, сжав челюсть. — Ты опоздала на час. — Чувствовалось негодование волка и то, что он пытается скрывать от меня эмоции. — У тебя не график работы, а чёрная дыра. Я не могу его бесконечно латать. — Вы хотите поговорить о моих пропусках, когда я лежала на кровати в горизонтальном положении, испуская последние вздохи? — Хочу поговорить о том, что ты даже не пытаешься изменить ситуацию. Эмоции вспыхнули, как атомная бомба, открывая перед Максом все карты. Я подняла взор на волка, сжав губы в тонкую линию и кусая щеку. Захотелось реветь, как истеричка, слезами размером с грецкий орех. И забросать Фолла помидорами. Собрав внутреннюю стерву по кусочкам в целый образ, я выплюнула следующее: — И вправду, хожу по офису – хуи пинаю. — Улыбнулась ядовито я. Волк выдохнул. Его глаза бегло изучали мое лицо. — Пользы от меня никакой, даже сиськи не пятьдесят третьего размера, верно? — Не забывайся, Уокер. Вчерашняя ночь была потолком моего терпения. Больше я нервных клеток налево и направо не раздаю. — Скрестил руки на груди Макс и тяжело выдохнул. — Жаль, а так хотелось. — С нарочито наигранной грустью заметила я. Знаю, что в моем положении лучше молчать и повиноваться, но я вам не пример для подражания, а тем более не пися-одуван, которая смотрит на мир через розовые очки, любит всех и вся, летает на единороге, какает радугой и пукает цветочками. Внутри все колотило от тревоги, совесть царапала левое легкое, а неведомая часть меня заставляет заткнуться и слушаться альфу. Но я камикадзе, знаете ли. — Опять грубишь? — Фолл повёл челюстью в сторону, пытаясь скрыть свое раздражение. Тщетно, приятель, от тебя веет пассивной агрессией в мою сторону, как, впрочем, и от меня. — А ты другого и не заслуживаешь. Упс… тут перегнула палку. Ударила ниже пояса. Но обида была сильнее, чтобы сейчас извиняться. Макс криво усмехнулся и прикрыл глаза. Мне пизда? Мне пизда. Пора бежать? Пора валить, да так, чтобы пяточки сверкали и волосы назад, а в попу ветер дул. — Ты сейчас серьёзно? — Шепотом произнес тот, пронзительно взглянул в мои глаза. Сердце сжалось, я отвернулась и скрестила руки на груди. — Я, мать твою, изо дня в день, ебусь перекатами назад с твоими проблемами, спасая твою задницу от неведомых клыкастых тварей. Вчера получил пощечину, хрен знает за что! Сам извинился за неё же! — Он хлопнул рукой по столу и резко встал со стула, надвигаясь на меня. От страха я сама вскочила и во все глазела на волка. — И в итоге то, что? Ты ведешь себя со мной, как последняя сука! Ты срываешься на мне свой стресс, я смиренно выслушиваю твои истерики. Но, в отличие от всех, я тварь эдакая, а они зайки белые и пушистые. — Ты сам это сказал. — Я опустила глаза, сверля пол под ногами, и закусила губу. — Да, за что? Ответь, за что я заслужил твоё хамское поведение?! — Я уже намеревалась ответить, как Фолл сделал шаг и продолжил. — Ты говоришь, как тебе делают больно. Ранят твой внутренний мир. Как проблемы медленно убивают изнутри. — Ещё шаг. — Но, когда ты делаешь мне больно, не замечаешь этого! «До свидания, мистер Фолл», «Ты меня бесишь, Фолл», «Ненавижу тебя, Фолл». — Парадировал тот меня с приторно-сладенькой моськой. — В жопу засунь себе этого «Фолла»! — Наконец, выплюнул он, подойдя ко мне на расстояние вытянутой руки. Я истерично прыснула, отвела взгляд в сторону, только бы не смотреть на Макса. Посмотрю – умру, утонув в его глазах. Волк пригладил волосы, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Его тяжелое дыхание давило, будто звук в колонках выкрутили на полную. Вот теперь меня реально гложет совесть. Наверное, нужно извиниться. Но, блин. Лежачих не бьют, а добивают. Нужно идти до конца, выговориться. А потом, я обниму его, мы помиримся и пойдём, скушаем мороженое. За мой счёт. — Ты сам сказал, что мы не друзья. — Хрипло выговорила я, поджав губы. — Вот я и подумала, что… — Боже, ты серьёзно не понимаешь, Мия? Я сказал так, потому что ты для меня больше, чем друг. Потому что я думаю о тебе далеко не в дружеском ключе. Потому что я хочу делать с тобой то, что не делают друзья. Потому что все мое нутро реагирует на тебя, далеко не как на друга. Потому что я хочу касаться тебя так, как друзья этого не делают. Потому что, блядь, хочу обнимать и целовать тебя двадцать четыре часа в сутки! Я искренне надеюсь, что эта информация до тебя дошла, а не пролетела мимо ушей, и поступила в мозг, ведь во второй раз я не смогу этого сказать. А думать тебе противопоказано. Когда ты думаешь, ты делаешь из малюсенького дерьма – дерьмозавод! Выдохнул. Выговорился. Хотя больше подходит – наорался. На лице против воли выступил румянец, а губы дрогнули в дурацкой счастливой улыбке. В груди взорвался торжественный салют, сердце колотилось, как при тахикардии. Я посмотрела в глаза Макса. Его взгляд с поволокой въесться в мою память, самым трепетным и ярким воспоминанием. Глаза против воли наполнились влагой. Хотелось реветь от счастья. Хоть бери – бросайся ему на шею и души в объятиях. — Спасибо, что обозвал умственно отсталой. Ну, я не я, если не скажу что-то против. Но эта реплика вызвала у волка лишь мягкую насмешливую улыбку. Наклонив голову набок, Фолл протянул руку и провел тыльной стороной ладони по моей скуле. Завел выбившуюся прядку волос за ухо. Вызывайте скорую, умираю от счастья и нежности момента. Я подставила щеку для ласки, прикрыв от наслаждения глаза. По телу пробежала лёгкая дрожь. Губами коснулась подушечки большого пальца и слегка прикусила, томно взглянув из-под опущенных ресниц в глаза Фолла. Макс сглотнул. Всю романтику и волшебство момента оборвал звонок чьего-то телефона. Фолл против воли нахмурился. Наклонив голову немного в сторону, цепким взглядом ухватила на дисплее крышесносное, в плохом смысле, имя «Саманта». Взбейте мои глаза миксером. Реальность ударила кувалдой в голову. К горлу подошёл ком разочарования. Небрежно скинула лапу волка со своего лица, отойдя на пару шагов. Спасибо за напоминание, что ты всё ещё существуешь, Сэм. Макс остался в растерянности от моего поступка, он с удивлением разглядывал мое лицо, изредка косился на смартфон. Кабинет непрерывно наполняла энергичная музыка, что-то на подобии Skillet’а, но Фолл не предпринимал никаких попыток остановить звонки. Ходит по тонкому лезвию – шаг влево, шаг вправо – ему несдобровать. — Чего стоишь, как вкопанный? Бери. Подружка ожидает. — Только попробуй взять, Макс. Просто рискни, и никакие просьбы и уважение к дяде Джону меня здесь не удержат. Я натянуто улыбнулась, скрестив руки на груди, якобы ограждаясь от внешнего мира. — Ты всем эту сладкую хуйню заливаешь в уши? Или только тем, кого уже успел по облизывать? Чего греха-то таить, я с козырей пошла. Нечего тянуть кота за то, что на Пасху красят. Мне следует сбросить ненужный балласт – услышать правду или хоть какое-то оправдание содеянному. — Что? — Секундное замешательство Макса, сменилось гневом и резким пониманием. Его губы дрогнули в улыбке. — Блядь, ты серьёзно? Из всего, что я только что тебе сказал, ты услышала исключительно звонок моего телефона?! Фолл упёр руки в бока и посмотрел в потолок, пытаясь успокоиться. Снисходительная улыбка обнажила белоснежные зубы. Убейте, как же хочется его поцеловать. Чёрт, осознание нашей схожести выстрелило в висок. Мы оба те ещё истерички. Только, если я по жизни такая, то Макса добили мои выходки. Бедняга. — Какую разницу имеет то, что ты говоришь, когда делаешь абсолютно другое? Телефон умолк. Звонки больше не поступали. В кабинете повисла мёртвая тишина. Отличная рекламная пауза, чтобы отвлечься и начать рыть себе могилу. — Сэм хотела поговорить насчёт исчезновения Ральфа. Она обещала позвонить, если найдёт что-то, действительно, важное, хоть я и отказался от помощи. — Волк отзеркалил мою позу. — Напомню, я не принял звонок. — Вчера ты сказал… Парень бесцеремонно перебил меня: — Вчера я солгал. Назревает серьёзный конфликт между упырями и оборотнями. За нас заступились другие стаи, даже Канада присоединилась к поискам брата, в своих регионах. Но знаешь, тараканы в моей голове шепчут, что неразумно втягивать в дела ликантропов полувампиршу. Даже если её дед был героем, волки не сильно поймут меня. Наверное, лучше уточнить, что её ближайший живой родственник – князь. А репутация среди вампиров и оборотней у неё не то, чтобы хромает, – она уже просто инвалид третьей степени. Тон Макса был, на удивление, спокойным, где-то весёлым. Но по моей совести это било кнутом. — Да, Мия, я не всемогущий. Но, в любом случае, твоя безопасность в моих приоритетах. Наша стая дружелюбна и толерантна к некоторым вампирам, но это не значит, что все волки придерживаются таких взглядов. Наглядный пример, Обье. Ты спасла их сородича, но отношение к тебе, в сравнении с нами, было кардинально разное. Если ты в это ввяжешься, то не факт, что выпутаешься из «дворцовых» интриг живой. Один косой взгляд, неверный жест, невинно брошенное слово – ты труп. Чем больше я смотрела на ситуацию глазами Макса, тем больше понимала, какая я неблагодарная тварюга. Оно и понятно, со своей колокольни судить легче. Какой бы не была моя родословная, я была и буду человеком. Судить межрасовые конфликты глазами людей нерационально и, как сказал Дастин, «плоско». Принять природу, политику поведения и «тараканы в голове» вампиров и оборотней я, может, и смогу, но понять – никогда. Альтруизм Макса мне интересен, но сюда я пришла с определенной целью, чтобы расставить все точки над "і". — Ты не ответил, почему облизывал Сэм. — Ну да, вопрос настолько прямой, что даже моя осанка тихо завидует в сторонке. — Значит, ты всё видела. — Хмыкнул Фолл, отведя взгляд в сторону. — Я думал, Шон приукрасил, когда заступался за тебя вчера. Шон на моей стороне. Это мысль заставила уголок моего рта дрогнуть. Малой, если у меня не сложится с твоим дядей, жди меня. Лучшего мужчину я, наверное, не найду. — Блин, знаешь, сложно не увидеть две огромные волчьи тушки занимающиеся соитием посреди поляны. — Я саркастично вздёрнула бровь, всё ещё не решаясь смотреть в глаза Максу, и держалась на расстоянии. Кончиками пальцев пробежалась по деревянной поверхности стола, ухватилась за изголовье стула, на котором прежде сидела, сжала до хруста в фалангах. Лицо Макса дёрнулось и скривилось в отвращении, словно от звонкой пощечины. — Мы просто играли. Плохое оправдание. Для правды звучало лживо. Ага. Мы сначала просто играли, просто засосались, просто занялись сексом, просто сыграли свадьбу и просто родили волчат. Просто. Ревность и обида переполняли чашу весов, а здравый рассудок терялся, падая куда-то вниз. Хотелось развернуться и уйти. Я постаралась проглотить все возмущения и сказать что-то внятное. — Макс, давай начистоту. Мне надоели эти недомолвки. Каждый день я убиваюсь в поисках нормальных оправданий твоему деянию. Я уже так больше не могу. Я же задала такой простой вопрос, ответь на него правду, пожалуйста. Волк судорожно вздохнул и сделал ко мне шаг, намереваясь коснуться меня, успокоить, обнять. Я отпрянула от его руки, как от огня. Не трогай меня, блин. Я пытаюсь быть сильной и независимой, не мешай. Твои ласки не усмирят мое рвение к правде. Дар уловил скрежет зубов Макса – он недоволен. — Мия, ты на эмоциях, нет смысла говорить правды, ведь сейчас ты перестроишь всё на свой лад, сделав меня главным злодеем рассказа. У нас и так достаточно проблем, которые мешают нашим, и без того хрупким, отношениям. Я не хочу грузить на твои плечи ещё вагон мыслей «Что? Где? Когда?» Обещаю, когда мы найдём твоих обидчиков и Ральфа, я отвечу на все твои вопросы, расскажу все от создания мира до межгалактических битв, в трёхсоттысячном году. — Нет, Макс, ты меня не понял, мне нужно «сейчас», а не «потом». Потом уже будет поздно. — Сердце колотилось, разгоняя по венам кипящую ярость. — Плевала я с Эвереста на всемирные заговоры вокруг меня, но я не плевала на ваши взаимоотношения с Самантой! — У меня уже реально подгорало внутри от тупости волка. — Почему ты опять ведешь себя, как истеричка, Мия? Я же наоборот забочусь о тебе! — Он опять попытался приблизиться ко мне, но я ускользнула в последний момент. Собрав всю ненависть в кулак, я заглянула в глаза волка. — Забота. — Приторно-сладко пролепетала я, обведя Фолла брезгливым взглядом. — Ты реально дурачок или притворяешься? — Горел сарай, гори и хата. Парень реально мне сейчас пропишет двоечку, по его глазам вижу. — Уокер, ты забываешься... — Прорычал тот, прикрыв глаза. — Мне надоели эти истерики, хватит! Почему мы не можем просто нормально поговорить без упоминаний о Сэм? Почему ты зациклена на ней? — Да, потому что я тебя люб..! — Внезапно выпалила я и пошатнулась на каблуке босоножек, хватаясь за край стола, чтобы не упасть от удивления с собственных слов. Что я только что сказала? Не-не, я это вслух сказала? Я не это хотела сказать. Точно не это. Стоп, а что я, вообще, тогда хотела сказать? Твою мать. Тараканы в голове забили тревогу, вереща, что это конец, это крах, это просто катастрофа и пора бы заказывать билет на другой конец планеты, а лучше с неё валить сразу. В общем-то, я была с ними солидарна. Я начала плавно поднимать взгляд на лицо Макса, молясь о том, чтобы он не услышал моих слов. Да-да, не услышал, тут полрайона услышало. С непроницаемой маской, пыталась уловить эмоции Фолла. И тут меня сбило волной счастья, что я не упала, хорошо, что за стол держалась. На лице волка медленно расплывалась безумно счастливая улыбка. Кажется, он переваривал и прокручивал мои слова в голове. Он уже, наверняка, и забыл, что мы ссорились. Мозг не мог подать мне никакой более гениальной идеи, как развернуться и умчаться прочь в закат. — Ой. — Согласна сама с собой, это реально «ой». С глупой и безысходной ухмылкой на лице, я развернулась на 180 градусов и уже мчалась к двери солдатским шагом, как горячие руки перехватили меня и развернули назад в исходное положение. Вся ревность, детская обида и стервозность разбивается вдребезги о серо-голубые глаза волка, оставляя за собой только легкий страх, неуверенность и безграничную любовь к этому придурку. — Что ты там сказала, Уокер? — С лучезарной улыбкой произнес Макс, заключив меня в объятия, как в своеобразные тиски. — Повтори, пожалуйста, я не расслышал.