Твою мать, это не сон.
Тон засранца был насквозь пропитан игривостью и безудержным весельем. Напомните, записать его в театральный кружок по актерскому мастерству – так отвратительно отыгрывать недоумение нужно ещё постараться. В голове щелкала бомба замедленного действия, предупреждая, что истерика готова приступить к захвату и затопить все шлюзы слезами отчаяния и смехом сумасшедшего. Уши заложило, мир рябил, краски смешались. От накатившего страха, тесно переплетённого узами неуверенности с гневом на саму себя, я робко прикрыла глаза, ощущая дрожь в коленях. Щеки пылали так, как не пылал второй том Гоголя. Это провал. Прошлая реплика так легко и непринужденно слетела с моих уст, не пройдя фейсконтроль у мозга, и повергла меня в кромешный ужас, шок и всё этому сопутствующее. Скверный характер начал играть против своей же обладательницы, предоставляя её крашу необъятные возможности причинить ей боль. Это крах. Нужно брать себя в руки и вытаскивать собственную задницу из передряги. Давай, Уокер! Думай! Где твоя хваленая дерзость? Я резко распахнула глаза и с вызовом взглянула на Макса, но план провалился тут же, когда я заметила, куда направлен взор этого парня – губы.Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Макс подался вперёд, а я упёрлась руками в его грудь, пытаясь отклониться назад. Получалось так, что моё тело находилось под углом. Обезумевшим взглядом я прожигала во лбу Фолла дыру, в горле запершило, от того мой говор превратился в хрип. — Что ты делаешь? — Уста волка были приоткрыты, его дыхание опалило подбородок. — Хочу поцеловать тебя, — не теряя ни секунды, выпалил Фолл, который все ещё буравил мои губы взглядом. — Зачем? Наверное, перед тем, как задавать этот вопрос, мне нужно было подумать, но не для меня продумывать лёгкие пути. Действительно, Уокер. Зачем же парни и девушки целуются? — А какие есть предположения? — Парень вновь подался вперёд, а я уже подумывала о варианте встать на мостик. — Макс, постой, я не то хотела сказать, когда... ну, ты не так понял. — В глазах вновь начало рябить и, пытаясь сморгнуть пляшущие перед глазами черные точки, я продолжила: — Э-э… тогда я хотела сказать тебе, что… — Закусив губу, на скорую руку мой мозг придумывал логичный и правдоподобный ответ, но вышло, что вышло. — В общем, я тебя… — Уокер, выдохни, — перебил меня волк. — Я тебя понял. Тебе не нужно повторять это во второй раз. — Мягко улыбнулся и наклонил голову, намереваясь поцеловать меня, но моя рука была быстрее и шустрее, поэтому я незамедлительно выставила её перед лицом, как единственную защитную стену. — Не-не, ты наоборот не понял. Я имела в виду, что… я тебя… — Прочистив горло, я выпалила на одном дыхании: — Любезно прошу заткнуться и ответить на мой вопрос о Саманте. — Я, то ли примирительно, то ли истерически усмехнулась. Грудь распирало жаром от вранья, но страх был сильнее. Страх признания. Страх поспешности. Страх ошибки. Страх ответственности за свои слова. А какая из меня ответственность? У меня во втором классе были аквариумные рыбки и те умерли, ведь их хотела выпустить на свободу, но измельчитель в раковине подумал иначе. И не спрашивайте, почему раковина! Мой детский мозг сам не понял, что наделал, когда увидел результат. За секунду лицо Фолла стало непроницаемым и он, наконец-то, удосужился посмотреть мне в глаза. Но это стало фатальной ошибкой. Для меня. Потому что врать в глаза я не умею. Я вообще мало что умею, но врать я умею хуже всего умеющего и не умеющего. Тьфу, ты! Фолл прав – я истеричка в квадрате, если не в кубе. — Уокер, я, по-твоему, похож на придурка? — Раздраженно прорычал тот. Обязательно отвечать на этот вопрос или он был риторический? Кажется, мои слова сильно задели волка, его эго, а может и… чувства? — Извини, но я не верю тебе. — Макс, — сначала меня пронзила вина, а потом дикая уверенность, что это правильно. Потому что… блин. Ну, где я и где любовь к этому волку? Влюбленность? Ну, окей, куда не шло. Но не любовь. Не-не, исключено! — Я не виновата, что ты в своей светлой головушке выстроил какую-то иллюзию моей неземной любви к твоему существу. — Лучший способ скрыть правду – сказать её в шутку. Фу. Сама себя почувствовала тварью. — И откуда ж ты, свет очей моих, знаешь, что я выстроил именно эту иллюзию, а не другую? — Ядовито улыбнулся волк. Блядь. БЛЯДЬ. Где нотариус, куда завещание писать? Моя истерическая улыбка померкла, как перегоревшая лампочка. Ладонь, находящаяся перед моим лицом, сжалась и бессильно опустилась. Что-то внутри скрутилось тугим узлом и у меня возникает непреодолимое, безудержное желание подняться на крышу, рассказать анекдот о колобке и сигануть ласточкой с небоскрёба. Фолл смотрит в мои глаза пристально, так, что я чувствую себя мелким грызуном, загипнотизированным змеёй. Хоть лёгкие и заполнял запах леса с пряностью злости, где-то краешком сознания я чувствовала боль. Чувство кажется таким далёким, будто обладатель закрылся от меня, но в тоже время оно на расстоянии вытянутой руки и имеет терпкий, солёный привкус, чем-то отдающий металлическим... как кровь. Мысленно ставлю зарубку огреть себя чём-то тяжелым, когда выберусь из этого злополучного капкана горячих рук. Но все надежды разбиваются, как волны о скалы, когда Макс, резко притянув меня к себе за затылок, накрывает мои губы, сминая их. Нежно, пробуя на вкус, игриво укусив за нижнюю губу и мягко оттянув. От неожиданности я охнула и прикрыла глаза. Здравый смысл поклонился и ушёл за ручку с мозгом со сцены жизни, за кулисы. Ребята, а как же я? Волк немного отстранился и потёрся своим носом о мой. Сердце колотится рвано, будто на грани. Всё, я так больше не могу. Зарывшись в божественную шевелюру парня, притягиваю его к себе. К губам. Одинокая слеза покатилась по щеке и растворилась в небытие, как солёная капля в пресном озере. Дрожь в коленках не унималась, вынуждала трястись в руках волка. Внезапно меня подхватывают за ягодицы и усаживают на стол. К сожалению или к счастью, бригада щенячьего патруля явилась не вовремя... или вовремя? Дверь кабинета ударилась об стену с таким грохотом, что в ушах, от обострившихся даров, начало невольно звенеть. — Блядь, Фолл, ты знаешь, для чего придумали телефон? Надеюсь: нет. Иначе… — грубоватый женский голос разрезает всю романтику. — Ой, вы тут трахаетесь… — За что?.. — шепчет Макс, уткнувшись лбом в мою макушку. Не могу не согласиться. Небеса не дают мне нормально совокупиться с этим парнем. Просто, почему? — Сэм, я же говорил, что слышал приглушенный стон. Дай людям насладиться друг другом. Они не виноваты, что у тебя течка. — Я обернулась на басистый голос. — Щенок, — рыком обратилась та к Кловису. — Ещё одно подобное высказывание: я откушу тебе член и вставлю его в твою задницу, протолкну через всю пищеварительную систему и заставлю выплюнуть, и повторю процедуру трижды. — Погоди, ты мне сейчас минетом угрожаешь? — Опираясь о дверной косяк, проговорил волк Обье и заливисто рассмеялся, запрокинув голову назад. — Сэм? Какого чёрта, ты здесь делаешь? Я же сказал, что твоя помощь мне не нужна. Сгинь, пожалуйста. — Я весело хмыкнула словам Макса, который вовсе не хотел меня отпускать, все ещё обнимая и нежно гладя спинку, сквозь тонкую ткань блузки. Я судорожно пыталась оттереть остатки помады пальцем. — Ой, чего вы сегодня все такие злые и хмурые? — Ехидно проговорил Кловис, наконец, закрыв за собой дверь. Пока волк прохаживается по кабинету, удерживая интригующую паузу, я слезла со стола и начала вытирать помаду, только уже с губ Макса. — Сегодня прекрасный солнечный день. Завтрак был бесподобен. Пробок в городе нет. А ещё, один лохозавр не женится на прекрасной волчице! Неужели не здорово? — Это ты сейчас кого лохозавром назвал, шакал? — Рыкнул Фолл, закипая. Серьёзно. Его кожа горела, будто в лихорадке. Я резко застыла, как изваяние, и прокрутила слова Кловиса в голове снова и снова. Мгновение, и я толкаю Макса в грудь, раздраженно цедя: — Это кто женится на прекрасной волчице? — Безумным взглядом пялюсь то на него, то на Саманту, которая расплывалась в досадной, но слегка гордой улыбке. — На просто волчице, — исправилась быстро я. — О! — Весело хлопнул и азартно потер ладони Кловис. — Ты волчицу не просветил? Сейчас будет отличная баталия. Обожаю, когда лохозавра калечат. — Мия, ты всё не так поняла, — начал Фолл, прежде послав волку Обье самый убийственный взгляд из своего арсенала. — Волчица, ты всё правильно поняла. Я даже больше скажу! По официальной версии Макс до вчерашнего дня состоял в отношениях с Сэм. Поэтому, у тебя есть полное право растерзать этого придурка. — Улыбнулся Обье, подойдя ко мне, приобнял за плечи и прошептал у уха: — Сначала пощечину, чтобы он растерялся. А потом бей либо в солнечное сплетение, либо по яйцам. — Это было условно. С Фоллом мы были в отношениях только ради стай. Последние три месяца мы даже не спали в одной комнате. — Закатила глаза Саманта. Ага, только друг другу шерстку вылизывали, или что другое. — И вы орите погромче, вдруг не все услышали нас. Ставлю сто баксов, что стены тут картонные. — У Макса звукоизоляция в кабинете, — едко замечаю я, припоминая слова дяди Джона. Жду свои сто баксов, сучка. — Плевать, — безразлично бросает Саманта. — Я пришла не для того, чтобы изучать комнату Фолла, а чтобы ему помочь, как и, наверное, мы все здесь. — Выделила волчица. Окей, временное перемирие заключено. — Повторяю, Сэм: мне не нужна помощь. — Устало вздыхает Макс, потирая переносицу. — Фолл, ты полный придурок, раз отказываешься от единственных союзников. — Слишком серьёзно произносит Кловис, резко выровнявшись и легко похлопав меня по плечу. — После того, как ты упомянул о волчице, у Эмиля кукуха поехала. — Можно не выражаться так в сторону моего отца? — Рявкает Сэм. — Он возмущен тем, что какая-то девушка-вампир лучше его любимой дочурки. — Игнорирует Кловис замечание Саманты. — Ты сам выкопал себе могилу. Мог и промолчать. — Ты хотел сказать – соврать? — Испытующе изогнул бровь Макс. — Поверь, рано или поздно Эмиль бы узнал о моих… отношениях с Мией, тогда бы я был в ещё более глубокой заднице. К тому же, это был… кхм… веский аргумент, чтобы разорвать отношения с Сэм. — Извините, что вмешиваюсь, но можно мне тоже объяснить, что здесь происходит? — Неуверенно выдаю я, немного смутившись от слов Фолла. На щеках выступил смущенный румянец. — Началось, — рычит Сэм, но как-то беззлобно. — Эй! — восклицаю я. — Раз уж я замешана в вашем конфликте, то меня стоило бы тоже посвятить в курс дела? Возможно, я тоже могу вам помочь. Это в моих интересах. Кловис неопределенно хмыкает; уголок рта Сэм дрогнул в одобрительной улыбке. Ого… не такой реакции от неё я ожидала. Макс подошёл ближе и примирительно приобнял меня за плечи, поцеловав куда-то в макушку. Это так не вовремя, потому что я опять растекаюсь лужицей от его присутствия в моём личном пространстве. — Полтора года назад мы всей стаей переехали в Нью-Йорк. — Начал было Кловис, неприятно поморщившись. Взгляд Саманты поник; я почувствовала вспышку боли, пока Обье не закрылись от меня, взяв себя в руки. — Через месяц-второй вожаки наших стай познакомились. Когда Эмиль узнал о Максе, как о Альфе и будущем вожаке стаи, он предложил Ральфу заключить договор об объединении стай, посредством женитьбы Сэм и Макса. — Мягко говоря, нас решили свести насильно, — глухо произносит Фолл, поглаживая мое левое плечо. — Нам с Сэм дали год, чтобы сойтись в интересах, а позже… — Договориться о свадьбе и оплодотворении. — Выдохнул Кловис. — Об… — сглатываю липкий ком нервозности, — оплодотворении? — Да, — срывается тихое придушенное. Голос Саманты непривычно осип. — По их расчётам, я тут уже должна ходить с пивным пузом, а Фолл писаться от счастья, что у него появятся щенки, — вернув прежнюю саркастичность, умозаключает девушка. — Что-то я не заметила у тебя арбуза, припрятанного под маечкой, — с издевкой замечаю я. — Да потому что пару месяцев назад Макс… — Вспыхнула Сэм, мельком взглянув на Фолла, ища в его глазах одобрения. Чувствую, как он отрицательно качает головой. — Проехали. — Сцепив зубы, мгновенно остывает та. Что за нахрен? — Нам нужно спасать собственные задницы. — Я подняла руку кверху, невольно отстраняясь от Фолла. — Предложения, Уокер? — Прости, Сэм, но я сомневаюсь в «благородности» твоих намерений. — Все волки направили на меня удивленные взоры. — Уокер, выключи матку-ревность… — Нет, — отрезаю я. — Я не об этом. Кловиса я ещё понимаю – сложно не заметить его напряжение в штанах, в твоем присутствии. Он хочет избавиться от Макса, как от конкурента. А ты? Ни за что не поверю, что ты решила заняться налаживанием моих отношений. — С вызовом скрестила руки на груди. Прекрасно понимаю, что, в принципе, я не имею на Макса абсолютно никаких прав, но кто осмелится остановить мой болтливый, бесстрашный язык? — Слушай, Уокер… ты с башкой в союзе или как? — На лице Сэм расплывается ленивая улыбка раздражительности, хотя скорее похоже на оскал. — Меня насильно замуж хотят выдать. — Показательное выступление о безмерной любви к Фоллу, у тебя дома, было не настоящим? Вау… актерская игра на троечку, тогда. — Волчица… — рычит Кловис, становясь на защиту Саманты. — Просто хочу, чтобы ты знал – я не доверяю твоей подружке. — Пытаюсь заявить это смело и резко, но выходить как-то по-детски обиженно. Не то, чтобы я ожидала от Кловиса что-то хорошее, но я заметно расстроена. — Уокер, кажется, мы с тобой друг друга недопоняли. Мне плевать: веришь ли ты мне или нет. Я здесь не ради тебя, а тем более не ради твоих отношений. — Сэм, — прорычал устало Фолл, который, всё это время, молчаливо наблюдал за происходящим. — Нет, Макс. Я хочу расставить для неё все точки над «i». — Вытянула ладонь вперёд волчица, якобы прося помолчать. — Уокер, я здесь исключительно ради себя и Макса. Не строй иллюзий, чтобы сбежать от жестокой реальности. — Я гордо выпрямилась, выжидая продолжения; отрицать того, что слова девушки ударили по моему чувству собственного достоинства пощечиной – не буду. — А ты бы испортила жизнь дорогому тебе человеку из-за собственных принципов и чувств? — Саманта кичливо обвела меня взглядом. Это вопрос со звездочкой? — Я так больше не могу. — Макс быстро приблизился к двери и, с шутовским поклоном, открыл её. — Оставьте меня. Всех Обье прошу на выход. Разберёмся со всем этим у Эмиля в кабинете. Кловис обвел Фолла взглядом, который был полон скепсиса, но молчаливо направился к выходу; Саманта наклонила голову вбок, ожидая моего ответа. — Сэм, тебя это касается в особенности. — Раздраженно выдыхает фразу Макс и нервно хрустит шеей. Волчица, целиком и полностью игнорируя просьбу Фолла, подошла ко мне на опасную близость. В нос ударил запах кедра и карамели. Довольно приятный запах для неприятной мне личности. Наклонившись к моему уху, та прошептала: — Если я отказываюсь от женитьбы, то это не значит, что я отказываюсь от отношений с Фоллом. Помни об этом, Уокер, и не расслабляйся раньше времени. — Сплошная уверенность в голосе, будто рассказывает про непересекающиеся параллельные прямые. Мгновенно отстранившись, девушка вальяжной походкой поспешила к выходу, пренебрежительно кинув напоследок: — Не кипятись, волчонок – горячка будет. Я сжала зубы с такой силой, что казалось, они сейчас раскрошатся. Коробит от слов Сэм и того, что я позволила ей раскатать мою самооценку, как тесто скалкой. Не сразу заметила, как Макс закрыл двери за спинами Обье, обреченно вздохнул и с виноватой улыбкой приблизился ко мне. — Прости, что позволил ей… — Всё хорошо. — Перебила я Фолла механическим голосом робота. — Я пойду, не хочу мешать тебе и… твоим друзьям. Я обошла парня, намереваясь быстрее скрыться за дверьми, но горячая рука крепко схватила меня за предплечье. — Мия… — Макс уже хотел начать душераздирающую тираду о том, что они не его друзья, но остановился и тихо произнес: — Пожалуйста, будь осторожнее. Хочешь, я сейчас отвезу тебя домой? — Я отрицательно замахала головой и инстинктивно перевела взгляд на часы. Пять вечера. А казалось, что не прошло и пяти минут. — Ладно. — Спорить волк со мной сейчас явно не хотел. Да и у меня на это сил не осталось. Внутри разрасталась сосущая пустота, опять. — Когда придешь домой – позвони мне, чтобы я не волновался, хорошо? Я отрешенно кивнула и медленно пошла к себе. По этажам бродили сотрудники, но они все казались каким-то серым фоном вокруг. На душе было ни грустно, ни радостно – просто пусто. Внутри я умерла. Даже не знаю от чего больше: от слов Саманты или усталости, а может от осознания своей бесполезности. Дойдя до собственного кабинета, я прислонилась лбом к двери, мысленно считая до десяти. Последние часы на работе я провела за бесцельным листанием счётов, каких-то бумаг и принесенных Фрэнсис контрактов – в их содержание уже через силу пришлось вникать. Получалось ужасно, поэтому завтра придется перепроверять. Лифт неспешно спускался на первый этаж, а в наушниках играла музыка, которая будто поощеряла моё убогое настроение. Не хотелось идти в метро, а тем более таскаться по наземным общественным транспортом: я пошла домой пешком. Четыре мили, ну ничего. В голове я пыталась сложить пазл головоломки похищения Ральфа, но, – как же не вовремя, – в мыслях то и дело всплывало признание Максу. Светофор загорелся перед глазами красным, и я автоматически остановилась. Глаза изучали людей вокруг, но в какой-то момент я поняла, что слева от меня, на приличном расстоянии стоит странный мужчина, бровь которого пересекал шрам. Я напряглась всем своим существом. Вытянула наушники из ушей. Правое плечо опалило холодом, я обернулась и… никого. В стороне, на расстоянии двух метров вижу влюбленную парочку, которая держится за руку; рядом замученная мамочка с коляской; группа парней, громко спорящая о хоккее на каком-то англо-французском диалекте; и полусонная студентка, выгуливающая мопса. Но никто из них не обращал на меня внимания. Люди вновь пришли в движение – загорелся зелёный цвет. И что это было? Паранойя, привет? Порыв ветра заставил скукожиться и припомнить: скоро наступит осень, пора бы закупиться вещами потеплее. Прижала сумку к груди и поспешила перейти дорогу. От неизвестной паники под ложечкой сосёт. Вновь, теперь уже затылок опалил холод, и я резко обернулась назад, чтобы застать врасплох преследователя. Но никого. Все проходили мимо, косо поглядывая на меня. Я схожу с ума. Что со мной происходит? Кожей почувствовала ледяной взгляд, скользящий по моей фигуре. Сердце шарашит в груди так, что ребра скоро сломаются. Я продолжаю медленно идти по улице за толпой. При людях на меня не нападут. Домой идти не вариант: убьют в подъезде или в следующие дни устроят засаду. Кончики пальцев рук заледенели. Звонить девчонками не вариант; у Макса итак полно проблем; Виктор, по словам Фрэнсис, умчался куда-то в закат. Последняя надежда на Дастина. Я вытащила телефон из переднего кармана шорт и, продолжая идти вперёд, начала набирать Чейза. Ужасное предчувствие царапало легкие, которые обволакивала склизкая плёнка страха. Пошли гудки. Первый. Второй. Пятый. Абонент не отвечает или временно недоступен, перезвоните позже или оставить короткое сообщение после сигнала. Твою мать. Вечер. Я одна. Иду по улице и чувствую на себе холодный взгляд. Звонить в похоронное бюро сразу или у меня ещё есть шансы? По инерции я обернулась, чтобы оглядеться. В Нью-Йорке час-пик, толпы людей и один из них (или не один?) мой преследователь. Наверное, будь здесь Макс, мы бы шутили о том, что попали в малобюджетный фильм-хоррор и сейчас наступил тот момент, когда все зрители кричат: «Что ты творишь, дурак?» Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я ускоряю шаг и пытаюсь найти в толпе вампиров благодаря Дарам. Но чёртовы клаксоны автомобилей, стоящих в пробке, не дают возможности сосредоточиться, поэтому мой радиус поиска ужасно мал. Намереваюсь перейти дорогу, но свет горит красным. Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на холодном взгляде, что прожигает макушку. Чувствую сердцебиение женщины стоящей рядом, чавканье жвачки какого-то подростка-хиппи, хруст пальцев пухлого паренька, хохот девушек туристок и… медленный пульс, холод дыхания и запах трупа. Нашла. Осторожно оборачиваюсь и наталкиваюсь на взгляд винных глаз, устремленных куда-то в сторону; губы мужчины двигаются медленно и беззвучно. Пытаюсь найти того, на кого смотрит этот вампир. Какой-то бугай выдающихся размеров вширь. Дела дерьмовей не бывают. Быстро иду по зебре и, как только ноги ступают по тротуарной плитке, пытаюсь вновь набрать Чейза, а следом и Ван Арта. Я не представляю, что мне делать. Совершенно. Пройдя так метров двести, принимаю во внимание, что ледяной взгляд пропал. Резко останавливаюсь. В меня врезается какой-то мужчина и просит извинений на испанском, но я не слышу. Я потеряла их. Даже не знаю, что хуже: чувствовать взгляд преследователей или вообще их не чувствовать. Мамочка, это конец. Замечаю, что на меня надвигается мужчина. Тот самый мужчина со шрамом на брови. Он человек, но вид его настолько угрожающий, что от страха выворачивает. Прежде чем подумать, я срываюсь с места и бегу в какой-то переулок. Легкие горят. В ушах стучит пульс. Один неосторожный шаг – подворачиваю ногу, и шпилька на босоножках отваливается. Просто. Нахуй. Отваливается. И я падаю на пол, сдирая колени, а с ними и ладони в кровь. В голове с опозданием всплывает: преследователи были вампиры. Кряхтя, пытаюсь подняться на ноги. На периферии замечаю сбоку тёмный силуэт. Обострившиеся Дары так и вопят: «Вампир!» Боль в лодыжке заставляет сцепить зубы и зашипеть. Ком в горле обрывается, когда чувствую сзади неторопливые шаги. Приподнимаюсь на колени, осматриваю руки и замечаю в запястье осколок. Смотрю вниз и вижу розочку от стеклянной бутылки. В груди взрывается салют надежды на выживание. — Невежливо убегать от незнакомцев. Может я дорогу хотел спросить? — Хрипит басистый голос позади. — Дядь, ты обкуренный? — Слова вылетают быстрее, чем я фильтрую их в голове. — Какое нахрен невежливо? Чувствую, что мужчина остановился позади меня, и как вспыхнула в нём злость. Быстро хватаюсь за розочку, разворачиваюсь и бью по голове незнакомца, который клонится ко мне, чтобы нанести удар. Придурок, ноги тебе зачем? Мужская тушка падает прямо на меня, придавливая к земле. Кажется, я его вырубила. Пытаюсь вылезти из-под тяжелого тела. Кровь на виске и скуле мужчины пачкает мою блузку, на ней растекаются багровые пятна. Лодыжка всё так же ноет, но регенерация потихоньку справляется. Судорожно снимаю с себя обувь, понимая, что за мной следили ещё минимум двое. — Ты что сделала с Крейгом, шмаль? — Обращается женский голос ко мне, когда я хоть как-то приподнимаюсь на ноги. Не успеваю сфокусировать зрение, как замыленный, от огромной скорости передвижения, силуэт наносит мне удар в живот. Я сгибаюсь вдвое, но наношу ответный удар в солнечное сплетение, немного промахиваясь. Слышу хруст костей, девушка пятиться и падает на тело своего дружка. Выпрямляюсь, пока вампирша вскакивает на ноги и становится в оборонительную стойку. — Меня Сидни зовут. — И что? — Хочу, чтобы ты знала, как зовут твоего убийцу, сучка. — Выплевывает Сидни и наступает на меня с градом ударов. Один все же прорывается сквозь мою защиту и девушка бьёт мне в печень. Пытаясь преодолеть боль, хватаю её за запястье и заламываю руку до хруста. Слышу ещё шаги и бросаю Сидни вниз головой в мусорный бак. — Полежи там, пока что. Парень со шрамом бежит на меня, как Наруто – руки назад, голова вперёд. Когда же тот подбегает, весь запыхканный, я просто применяю гипноз. Парень валится на пол, хватаясь за голову и скуля от боли. Краем сознания понимаю, что из известных мне преследователей остался только бугай. Но не успев ничего предпринять, меня бьют сзади по почкам и, не давая присоединиться к хрипящему от боли Наруто, ловят, отбрасывают назад к мусорному баку, выбивая весь кислород из легких. Вампир хватается за мое горло, приподнимая над полом, и прижимает к кирпичной стене. Хриплю несвязные слова и совсем скоро понимаю, что легкие сжимаются с адской болью, будто на них наковальню поставили, и просят глоток кислорода. Цепляюсь за руку мужчины, избегающего моего взгляда, и пытаюсь отодрать её от себя, размахивая ногами в пустоте. Рассудок мутнеет, перед глазами пляшут чёрные точки. Неожиданно откуда-то сбоку раздаются синхронные хлопки-аплодисменты. — Браво, мисс Уокер. Не ожидал, что вы продержитесь так долго. Отпусти её, Шон. Парень, как верный пёсик, расцепляет пальцы на горле, и я, тяжким грузом, валюсь на пол, пытаясь вдохнуть как можно больше кислорода. Воздух кажется таким сладким, несмотря на вонь мусора, приторный запах крови, пота и пыли. Хватаюсь за шею, боясь, что кислород вновь перекроют, что вновь попытаются меня убить. Слёзы, размером с орех, бессовестно льются и уже капают с подбородка. — Удивлен, признаю. — Слова доходят до меня, как сквозь толстый шар ваты. — Здесь вы схожи со своей матерью. Когда приступ истерики немного стихает, направляю взор на обладателя мягкого баритона. Передо мной стоит скалящийся князь. Его чистый костюм так контрастирует со мной – грязной, со счесанными ногами и руками в кровь, опухшим лицом от слёз и босой. — С Марией? — Всхлипываю я, пока некий Шон подаёт мне влажные салфетки, но я не реагирую. Мой ненавидящий взгляд прикован к Анхелю Море. С грохотом Сидни вываливается из мусорного бака и встряхивает головой, скидывая банановую шкурку с макушки. Вампир, которого я вырубила розочкой, глухо стонет от боли. Наруто всё ещё бьётся в припадках. — Извините, у вас есть ещё какая-то мать, мисс Уокер? — С насмешкой кичливо произносит испанский князь. — Зачем вы все это устроили? — Губы вновь затряслись, я всхлипнула. Шон принялся стирать с моей шеи грязь, но я грубо отняла у него салфетку и кинула прочь. — Попрошу Вас воздержаться от неуместных грубостей. Нужно было убедится, что... — Убедились?! Довольны? — С надрывом кричу я, принимаясь вставать, но замечаю в ноге осколок. С шипением вынимаю его. Желание покрыть Мору трехэтажным матом никуда не испарилось, но информация о моей матери сейчас важнее. — Вы сказали, что знаете Марию. В ответ последовал кивок, мужчина оперся на трость, выглядя скучающим, но в тоже время изучающим. — Откуда? — Шон, убери всех отсюда. — Анхель обратился к бугаю, как к прислуге. Сидни молча поднялась и начала помогать подняться вампиру, которого я ушатала розочкой. В голове всплыла не смешная шутка о силе алкоголизма. Шон закинул Наруто на плечо. Всей странной компанией вампиры и анимешник-Наруто скрылись за ближайшим поворотом. — Мы были достаточно близки. Вопросов стало ещё больше. — Что значит: были близки? — Я проглотила ком нервозности, встав на ноги. Не нужен мне ещё один родственничек среди вампиров. — Она была моим личным Охотником. — Легко и непринужденно отвечает князь, гордо расправив плечи. Свистящий звук пронзил голову стрелой навылет, я немного скорчилась, схватившись руками за голову и прикрыв глаза. Секунда. Кто-то в защитной позе прислоняет меня к себе. Холод пронзает кожу спины, а легко уловимый парфюм горького шоколада забивает легкие до невозможности. Я открываю глаза, встречаясь с недовольным взглядом Моры. Уголок рта князя лениво ползёт вверх, корчась в презрительной усмешке.Этот чудесатный день никогда не закончится?!