Дохлый номер

      Тишина тягучей липкой массой обволакивала тело и давила на барабанные перепонки. Воздух казался спёртым и неживым, как и сама Юкико. В её доме словно зависло время. Просыпаясь каждое утро, она видела над собой белый потолок, и какая-то глубоко спрятанная под корками льда частичка её разбитого сердца пристыженно радовалась этому.       Моргнув несколько раз, Юки прогнала остатки сна и повернулась набок. Она с головой накрылась одеялом. Никуда идти не хотелось. Желание отказаться от затеи с поступлением в Ракузан разгорелось с новой силой. Она бы с удовольствием закончила и третий год старшей школы, обучаясь на дому.       «Ну нет, — одёрнула себя девушка и резким движением сбросила одеяло, — уж лучше школа, чем мама».       Первые два года после окончания средней Нанго ей пришлось учиться дома по состоянию здоровья. Родители опасались, отправляя дочь в старшую школу, но Юкико была непоколебима. Это её последний год. Она твёрдо стояла на своём, вынуждая родителей позволить ей насладиться прелестями подросткового возраста.       На самом же деле Юки больше не выдерживала находиться круглые сутки со страдающей матерью. Опухоль в мозгу призвана была убить Шимидзу Юкико, а вместо этого вытягивала все жизненные силы из её родителей. Наблюдать эту картину оказалось делом непосильным. И умирающая девушка сдалась воле случая, когда на одном из осмотров в клинике обнаружила буклет старшей школы Ракузан. Это был знак свыше.       С первого дня Шимидзу Юкико зарекомендовала себя, как прилежная ученица: школьный материал усваивала хорошо, вела себя тихо, общалась спокойно и ни к кому не лезла. Обычная серая мышка, до которой никому не было дела. Собственно, иного она не хотела, так как за два года порядком подзабыла, что в принципе из себя представляет социум. За исключением кошки, родителей, да меняющихся как перчатки лечащих врачей в её кругу общения никого не было. Хотя она ни в ком и не нуждалась.       Всё шло как по маслу ровно до того момента, как ввели реформу в области медицины, затрагивающую формат выписки лекарств. В один прекрасный день из-за устаревшего бланка Юкико получила отказ в выдаче сильнодействующих обезболивающих препаратов. Без них ей приходилось весьма несладко, но получить новый рецепт она могла только от своего личного врача, тогда как другие представители профессии предлагали выписать лишь общедоступные препараты. И всё было бы разрешимо, если бы Такахаши-сенсей не отправился в горы, чтобы провести там свой долгожданный отпуск.       Пережив очередной учебный день, Юкико, от сковывающей движения боли в голове, оставалась сидеть за своей партой до тех пор, пока все одноклассники не ушли. Не выдерживая давящего чувства, она устало легла на деревянную поверхность и застонала. На глаза наворачивались слёзы, но она поспешила их смахнуть. Собрав остатки сил, девушка поднялась с насиженного места и поплелась к выходу.       Шагая по коридору, она отключила противно пищащее уведомление в телефоне и достала из рюкзака бутылочку йогурта: разработанная врачами диета предусматривала шесть приёмов пищи. Юки уже привыкла питаться строго по расписанию. Вот только постоянно таскать с собой в школу много контейнеров с едой не хотелось, поэтому выбор пал на более удобные в переноске продукты.       Силы в руках поубавилось, но девушка не оставляла попыток открутить крышку. В какой-то момент из-за давления пластик поддался, и плановый перекус плеснул наружу. Уже открытая бутылка выскользнула из рук и отправилась вприпрыжку по ступеням, обрызгивая йогуртом всё вокруг. И если ступеням с перилами было всё равно, то парню с красной, теперь уже покрытой белой стекающей жидкостью, шевелюрой, ситуация явно пришлась не по вкусу. Юкико застыла. Это был её одноклассник. Они никогда не разговаривали, и, казалось, он мог вообще не подозревать о её существовании. Как минимум до этого момента.       Озлобленный взгляд затронутых гетерохромией глаз взметнулся в сторону девушки, которая неподвижно стояла на несколько ступеней выше. Акаши сцепил зубы и невольно представил, как шея девчонки с хрустом ломается из-за неудачного падения. Стало немного легче, но этого оказалось недостаточно, чтобы окончательно успокоиться.       День капитана баскетбольной команды выдался на редкость гадостным. Сначала вести тренера о том, что придётся делить зал с волейбольной командой, так как их помещения пострадали от непогоды, и тренироваться среди развалин ребятам было, мягко говоря, не очень удобно. Второй причиной для головной боли послужил новый набор в команду: абсолютно ничего интересного. А ведь ему предстояло сколотить новый основной состав, который будет приносить победы. Трудности парня не пугали, но оказалось очень сложно сохранить самообладание, превращая непослушных шимпанзе в будущих чемпионов. Теперь ещё и эта девица с её проклятым йогуртом. Сейджуро однозначно был готов простить ей оплошность, но, перебесившись за день, на меньшее, чем отбивание челом об пол поклонов, соглашаться не собирался.       Шимидзу, насколько он знал, появилась в его классе недавно и ничего из себя не представляла. Её даже заурядной и скучной язык не поворачивался назвать. Эта особа была просто никакая. В первый день он позволил себе заметить, что она внешне довольно привлекательная, но, присмотревшись, пришёл к выводу, что серая масса для него не представляет никакого интереса. Ни искорки, ни малейшего проявления обаяния — в её безжизненном взгляде не было ничего. И даже сейчас, когда он стоял с промокшими волосами и перепачканной по её вине одеждой, девушка ни капли не раскаивалась.       — Извини, я случайно, — сухо бросила она и, спустившись вниз, подобрала бутылку.       Не сказав больше ни слова, Юки швырнула остатки своего планового перекуса на стенках пластика в урну и поспешила прочь. Ей было нехорошо, и она пропустила приём пищи. Ей стоило поскорее попасть домой и исправить недоразумение.       Сейджуро смотрел вслед удаляющейся особе, которой было вообще параллельно на его возмущение. Он начинал закипать от подобной наглости. В мгновение ока он нагнал девчонку и намеренно сильно дёрнул за локоть, чтобы развернуть её к себе лицом и заодно хорошенько встряхнуть.       — Куда это ты собралась? — холодно поинтересовался капитан и кивнул в сторону разведённого на лестнице бардака. — Убери за собой.       Шимидзу откровенно опешила. Пылающий взгляд и тон одноклассника открыто демонстрировали его враждебный настрой. Юкико из прошлого уже давно принялась бы добровольно драить полы во всей школе просто из чувства вины. Но её умирающая версия плевать хотела. К тому же, ей действительно было очень плохо.       Девушка уверенно дёрнула свою руку обратно, но едва ли та сдвинулась хоть на миллиметр. Она поймала себя на мысли, что совсем ослабла из-за болезни. Юкико оставалось надеяться, что удерживающий её обиженный мальчишка сам отступит.       — В Ракузан найдётся тот, кому платят за уборку. Не моя забота. — Она презрительно фыркнула, бросив безразличный взгляд на разлитый йогурт, и спустя мгновение посмотрела в глаза однокласснику. — Отвали от меня, придурок.       Акаши разжал пальцы, позволяя девчонке уйти. Он сделал это отнюдь не потому, что Шимидзу того потребовала. Он отпустил барышню лишь по причине неистового желания свернуть ей шею. Старательно сдерживая гневные порывы и не глядя больше в её сторону, Сейджуро продолжил путь в тренировочный зал. Ещё никому не хватало ума назвать его придурком и так открыто противиться приказам. Он обязательно заставит девчонку пожалеть о своих словах, но сделает это после того, как возьмёт под контроль вполне реальное желание убить её к чертям.       Юкико же было безразлично мнение одноклассника насчёт её скромной персоны. Возможно, если бы она объяснилась по-человечески, неприятного инцидента можно было бы избежать. Но ведь и сам Акаши не проявил особой заинтересованности в мирном разрешении инцидента. Он был зол на что-то, а неуклюжие манипуляции с йогуртом дали ему повод сделать крайней одноклассницу. Собственно, тот же принцип сработал и в отношении самой девушки: её самочувствие оставляло желать лучшего, а этот парень своей надменностью только подлил масла в огонь. Они произвели друг на друга максимально «приятное» впечатление.       Последующие дни Юкико каждый урок встречал и провожал холодный взгляд Акаши Сейджуро. Как ей стало известно, парень представлял из себя строгого капитана баскетбольного клуба и по совместительству президента студсовета. То есть в Ракузан он являлся олицетворением безграничной власти. Вдобавок к репутации законченного тирана Акаши имел за плечами отнюдь не голословное прозвище «Император». На фоне всепоглощающего пафоса и снобизма она чувствовала к нему особенно сильную неприязнь. Да и сам Акаши всем видом демонстрировал, что прощать ей инцидент с йогуртом не намерен. ***       Лечащий врач как назло всё ещё проводил свой отпуск в горах, и Юкико приходилось уже шесть дней обходиться почти бесполезными таблетками. Проклиная в тысячный раз за день министерство здравоохранения и их главного оленя за дурацкие затеи, она сообщила преподавателю о намерении выйти.       Оказавшись в туалете, девушка достала из кармана пачку аспирина. Идея не из лучших. Во-первых, ей его принимать нельзя. Во-вторых, тем более не стоило это делать уже в третий раз за день. Запив лекарство водой из-под крана, девушка не спешила уходить. Она лишь стояла, скрючившись над умывальником, и невидящим взором сверлила стекающую в слив воду. Её внимание привлекло то, что прозрачная жидкость постепенно стала окрашиваться в розовато-красный цвет. Кровь из носа сначала только капала, но вскоре хлынула ручьём.       «Вот тебе и аспирин… — Шимидзу раздражённо наклонилась ниже, стараясь не перепачкать школьную форму. — Просто прекрасно!»       Звонок с урока должен был вот-вот прозвенеть. Юкико с фонтаном кровищи из носа никак не могла предстать перед остальными учениками школы. Решение пришло само собой: отмотав несколько бумажных полотенец, она приложила их к носу и отправилась ко входной двери. Перевернув табличку с надписью «технический перерыв», она сунула швабру в дверную ручку, благодаря чему временно стала единственной безоговорочной правительницей женского туалета старшей школы Ракузан. Потрясающий титул, конечно, но радоваться ему долго не приходилось: клочья бумаги у носа промокли насквозь, и по пальцам, сжимающим их, уже стекала кровь.       Девушка точно не знала, как много времени ей пришлось ждать, когда кровотечение остановится. Она пропустила всё: последние полтора урока, перекус, посещение медкабинета в связи со своим «статусом»… Она чувствовала себя крайне паскудно и морально, и физически. Была раздражена, зла и ослаблена. Юкико просто хотела оказаться дома. И чем раньше — тем лучше. ***       Акаши оказался слишком занят делами команды, чтобы иметь возможность сразу поставить на место нахальную одноклассницу, но сегодня у него выдался относительно свободный день. Баскетболист уже давно успокоился, но желания проучить девушку меньше не стало.       Ожидая возвращения Шимидзу в давно опустевшем классе, он всерьёз задумался, так ли хочет ей отомстить за непослушание? Она была не в себе. Невооружённым глазом можно было заметить, что ей нездоровилось. И в тот день, когда Юкико окатила его йогуртом, на её лице читалась мука. Сегодня же она покинула класс ещё в середине предпоследнего урока, и даже теперь, когда занятия давно закончились, её вещи оставались нетронутыми, а сама девица так и не вернулась. Акаши не испытывал беспокойства или сострадания к этой наглой особе, но был человеком в достаточной мере ответственным, чтобы дождаться её возвращения и убедиться, что с ней не приключилась беда.       В итоге капитан решил, что Шимидзу может обойтись строгим выговором, и, возможно, он, как глава студенческого совета, назначит ей пару-тройку месяцев дежурств в классе. Собственно, занимаемая должность позволяла ему проявить жестокую снисходительность.       Как только Сейджуро пришёл к выводу, что девчонка не стоит большего, чем придуманная им мера наказания, дверь в кабинет открылась. Юкико выглядела ещё бледнее, чем раньше. Президент студсовета про себя отметил, что она, несмотря на свою далёкую от худощавости фигуру казалась уж больно хрупкой. Он молча наблюдал, как девушка собирала свои вещи. Каждое движение давалось ей с большим трудом, будто сил в руках совсем не осталось. И, похоже, она чувствовала себя в достаточной мере плохо, чтобы вообще не замечать его присутствие рядом.       Не проронив ни слова, Сейджуро поднялся со своего места и, пройдя вперёд, закрыл дверь, чтобы избавиться от возможных свидетелей его нравоучений. Задумавшись о том, стоит ли прибегнуть к угрозам или же лучше сохранить безразличный тон, парень задержал взгляд на двери. Чуть погодя он обернулся и от увиденного постепенно начал терять самообладание. Девушка уже давно собрала вещи и сейчас стояла чуть поодаль от него самого. В её глазах плескалось нескрываемое презрение и раздражение. Императору не нравился вызов во взгляде. Особенно ввиду того, что он решил пощадить это глупое наглое создание.       Шимидзу физически ощущала повисшее напряжение. Может, ей и стоило сделать лицо попроще, но действовать логично не имелось ни малейшего желания. Она была в бешенстве: злилась на реформу, на свою головную боль и укатившего в горы врача. Юкико пребывала в ярости от того, что её короткая жизнь сопровождалась такими мучениями. А ещё она яро ненавидела стоявшего перед ней самоуверенного правителя школы. Просто потому, что это было легче, чем зацикливаться на взрывающих мозг болезненных ощущениях.       — И чего же изволит ваше Императорское величество? — насмешливо поинтересовалась она, от всей души надеясь, что сумеет разозлить оппонента.       Благодаря вызову в голосе одноклассницы буря внутри сознания Императора только набирала обороты. Надменность и бесстрашие девчонки вызывали у него неистовое желание преподать более жестокий урок. Он двинулся в сторону Шимидзу, всем видом демонстрируя угрозу. На это девушка лишь фыркнула и бесцеремонно усадила задницу на учительский стол. Её рюкзак оказался небрежно брошен на пол, а сама она чуть подалась вперёд, упираясь ладонями в стол. Капитан баскетбольной команды остановился перед ней. Он выглядел безразличным и суровым. По его лицу Юкико не могла прочесть ни одной эмоции.       «Ледяная глыба…» — подумала она про себя и лишь сильнее нахмурилась.       — Решил продемонстрировать своё аристократическое превосходство? — шатенка ловко скинула форменные туфли на небольшом каблучке и принялась мерно покачивать ногами. — Небось, проучить меня собрался, угадала?       Сейджуро не ответил на провокацию, но был согласен с наглой девицей: ему до жути хотелось вытрясти из неё эту самоуверенность. Вот только что-то с ней было не так. Она действительно его не боялась. Вообще ни капли. Это бесило и вызывало интерес одновременно.       Девушка прервала мысли баскетболиста раздосадованным вздохом. Она понимала, что нарвалась на неприятности, и пока он не удовлетворится её сломленной волей, избитым телом или чем-то тому подобным — ей не уйти.       — Ну давай, наказывай, — Шимидзу выровняла спину и сложила руки на груди, прожигая презрительным взглядом Императора. — Что тебя интересует? Какой вид насилия предпочитаешь?       Сейджуро резким движением схватил девушку за грудки и рванул на себя, принуждая встать босыми ногами на холодный пол. От неожиданности у неё чуть сбилось дыхание, но настрой остался прежним. Юкико только хотела как можно скорее оказаться дома и готова была заплатить за такую возможность любую цену.       «Пусть делает, что хочет, — сказала она себе, восстанавливая подобие равновесия, — чем быстрее закончит — тем раньше смогу уйти».       Но Акаши медлил. Он будто пытался прочесть её мысли — настолько пристально вглядывался в черты лица одноклассницы. Он не мог решить, что делать, ведь, судя по реакции наказуемой, она собиралась отдаться его воле, какой бы та ни оказалась. Император захотел проверить, насколько далеко Шимидзу готова зайти. Взгляд упал на подставку с канцелярскими приборами. Сохраняя безупречную маску непроницаемости, он достал оттуда нож для резки бумаги и ловким движением пальцев выдвинул острое лезвие.       Девушка слегка удивилась, когда холодный метал коснулся горла. Сейджуро чуть надавил на лезвие, но не ранил. Она ждала дальнейших действий парня, но тот продолжал молча изучать её реакцию.       «Какой нерешительный», — подумала Юкико и резко подалась вперёд, провоцируя оппонента проткнуть её.       Акаши успел отдёрнуть руку, чтобы девчонка не смогла причинить себе серьёзного вреда, но лезвие всё же оцарапало её. Кровь тонкой красной полосой выступила на бледной коже.       — Ненормальная, — холодно констатировал он, отпуская девушку.       Губы Шимидзу искривились в язвительной усмешке:       — Серьёзно? Ненормальная? В отличие от некоторых, я на людей с ножом не бросалась.       Сейджуро полностью проигнорировал этот комментарий. Он убрал опасный предмет на место и принялся вновь изучать взглядом необузданную личность. Девушка не спешила вновь занять учительский стол и в ответ сверлила оппонента таким же холодным взглядом.       «Игры прочь. Пусть делает, что надумал, или я сваливаю отсюда».        Ещё какое-то время Юкико ждала, но вскоре пришла к выводу, что ей достался необычайно медлительный мучитель. Её терпения на него явно недоставало. Пораскинув мозгами, она решила спровоцировать парня на более активные действия.       — Заставляешь девушку ждать. Нехорошо как-то, — она хотела было толкнуть Акаши в грудь, но он перехватил её ладонь и до боли сжал. Осознавая, что всё-таки этот парень не такая уж неприступная скала, коей хочет казаться, девчонка надменно ухмыльнулась и заглянула в удивительно бесчувственные, затронутые гетерохромией глаза. — Как именно ты собираешься превратить мою жизнь в ад? Хочешь ударить? Предпочитаешь кулаком или ногой?       Сейджуро отпустил девушку, чуть отталкивая. Юкико покачнулась, но равновесие не потеряла. Её сильно раздражало молчание парня.       Её глаза угрожающе сузились:       — Приступай к делу, или я ухожу.       Она демонстративно развела руки в стороны и призвала оппонента нанести удар в любую понравившуюся часть тела. Акаши никак не реагировал, и она притворно задумалась, потирая подбородок. Вмиг лицо одноклассницы просияло, а на её губах заиграла лукавая усмешка.       — Вот оно что… А ты не мелочишься, — Юки, не переставая ухмыляться, сняла пиджак. Она расстегнула все до единой пуговицы на блузке. — Мне сопротивляться? Или ты покорных любишь?       Она ни секунды не сомневалась в том, что готова и к такому повороту событий. Ей давно было плевать на сохранность собственной шкуры. Толку беречь себя от опасных ситуаций или людей? Засыпая ночью, она каждый раз готовила себя, что новый день не наступит. Каждый её вдох мог стать последним. Любой сделанный ею шаг вёл к неизбежной участи. Разве можно отравить существование человека, чья жизнь и так являлась адом? Юкико смирилась. Окончательно и бесповоротно. Если небесам так угодно, то она отдастся этому самоуверенному снобу. Или позволит избить себя до полусмерти. Какая, собственно, разница, если из её задницы и так торчал динамит с подожжённым фитилём?       — Пошла вон, — холодно рыкнул мучитель.       Девушка непроизвольно вздрогнула от пропитанного ледяной яростью голоса Императора. Если смотреть трезво, он вселял ужас. Но её головная боль была куда страшнее всего, что он мог бы с ней сейчас сделать. Поэтому Юки презрительно фыркнула и обулась. Подхватив рюкзак, она небрежно закинула пиджак на руку. Не теряя драгоценного времени, Шимидзу на ходу застёгивала пуговицы школьной блузки, полностью игнорируя и неадекватного одноклассника, и исходящую от него угрозу.       Сейджуро провожал особу гневным взглядом. Он хотел бы наказать её за выходки, но не знал как. Возможно ли вообще сломить безвольную? Он читал это в её глазах. В Шимидзу Юкико не было ни капли гордости и силы воли. Она была пустой внутри, как воздушный шарик, который плевался ядом и шипел в его сторону. Если бы Император лично не убедился, что её тело из крови и плоти дышит, то непременно окрестил бы её мёртвой. Несмотря на всё это, заслуживала ли она наказания? Однозначно да. Юноша решил, что пока оставит эту тему открытой, но зацикливаться на ней желания нет.