Грань

Что-то капает. Звук все ярче проникает в сознание, заставляя прийти в себя и открыть глаза. Ханджи с трудом поднимает тяжелые веки и поворачивает голову. Вязкие красные капли, срываясь с высоты, грузными ударами разносятся в темноте. Пытаясь увидеть хоть что-то помимо этих алых нитей, девушка напряженно вглядывается в кровоточащий силуэт. На хрупком невысоком тельце лохмотьями болтается грязная детская рубашка, всклокоченные светлые волосы густой шапкой покрывают голову, а огромные голубые глаза отрешенно смотрят прямо перед собой. Мальчишка замечает, что Ханджи пошевелилась и слегка наклоняет голову вбок. Странно, но девушка совсем не боится. Она аккуратно поднимается на ноги и медленно подходит к нему. Наступив в лужу крови, которая успела образоваться вокруг босых ног, Ханджи присаживается и заглядывает в его лицо. - Привет. С тобой что-то случилось? Мальчишка, очнувшись, переводит взгляд на девушку и кивает. - А я могу тебе как-то помочь? Может, ты расскажешь мне, в чем дело? Ханджи думает, что было бы неплохо отмыть мальца и спокойно все выслушать. Она встает и смотрит по сторонам, пытаясь найти хоть что-нибудь, но только сейчас замечает, что кроме них и огромной лужи крови, больше ничего и нет. Только звенящая пустая темнота, тишину которой нарушают лишь ритмично падающие капли. Маленькая ладошка хватает ее за палец, доверчиво смотрит в глаза и одними губами произносит: - Хорошо. Я расскажу. Сколько прошло времени? Где она? Почему никого и ничего нет вокруг? Вполне резонные вопросы, которые могли бы возникнуть у столь любопытной Ханджи, но сейчас она и не задумывалась об этом. Она и мальчишка сидели на полу, пока он рассказывал ей обо всех ужасах, через которые пришлось пройти маленькому человеку. - Я не помню всего. Наверное, из-за того, что со мной так поступали, я все забыл. – Он сцепил пальцы в замок и, опустив голову, тихо продолжил, - Помню только, как сначала было очень больно, а потом стало все равно. Когда очнулся, я увидел, что оказался в какой-то маленькой комнате, хотя нет… каморке. Там не было ничего, кроме железного стула, миски с водой и цепей, в которые я был закован. Я долго просидел один. Наверное, прошло пару дней, но для меня время тянулось очень медленно. Мне очень мешали эти оковы – кожа на руках стерлась до крови, потому что я пытался выбраться или как-то их снять, но ничего не получилось. Мальчик грустно вздохнул и потер запястья. Ханджи посмотрела на них и заметила ссадины, которые, словно браслеты, опоясывали тонкие руки. Поджав губы, она вновь посмотрела на опущенную голову и, пытаясь хоть как-то выразить свое сочувствие, положила на нее ладонь. В этот момент голова резко двинулась, и мальчишка, пронзая взглядом темноту, уставился на Ханджи. - А потом пришла женщина, - от этого жутко резкого голоса волоски встали дыбом, а по всему телу пошла гусиная кожа. Она все еще держала ладонь на голове мальчика, пока тот, чуть сгорбившись, смотрел на нее снизу вверх. Зрачки вытолкнули почти всю голубую радужку и словно гипнотизировали Ханджи своей чернотой. Не в силах шевельнуться, она ошарашенно смотрела на собеседника, но, все же, собравшись с силами, смогла выдавить слегка охрипшим голосом: - И ч-что же… она сделала? Мальчишка отодвинулся, убрав ее ладонь, и продолжил: - Она спрашивала всякие глупости. Как я себя чувствую, болит ли что-нибудь, могу ли я ответить ей… но я не мог. Я так боялся, что не мог произнести ни слова. Тогда она осмотрела меня с ног до головы, и сказала, что я очень милый, - он смущенно поджал ноги и, обхватив колени руками, спрятал голову в получившемся углублении. Ханджи удивленно глянула на мальчика: - Сказала, что ты… милый? - Ага, - светлая шевелюра запрыгала по рукам. – А потом она сказала, что хочет кое-что попробовать, и порезала меня. Она резала мои руки, ноги и туловище. У меня даже шрамы остались. Мальчик, будто довольный, что ему есть чем похвастаться, закатал рукава рубашки и раскрыл руки перед Ханджи. Ссадины на запястьях, как линия старта, начинали эстафету зарубцевавшихся шрамов, едва подживших порезов и открытых, кровоточащих ран. Кривоватой сплошной по обеим рукам струились продольные шрамы, начинаясь от темных браслетов на запястьях, они исчезали под задранными рукавами. Потрясенная Ханджи медленно протянула руку и невесомо провела пальцем по ребристой линии на левой руке, отчего ее обладатель непроизвольно вздрогнул. - И так по всему телу? – изумленно пролепетала девушка. - Ага. Но я не хочу показывать остальные. – Мальчик спустил рукава и с легкой грустью посмотрел в сторону. Казалось, что он отвлекся на что-то в этой темноте и закончил свой рассказ. Однако после недолгой паузы он продолжил: - Сначала было очень больно, но с каждой раной это чувство проходило и, в итоге, совсем исчезло. – Мальчишка пожал плечами и добродушно посмотрел на девушку. – После этого она каждый день приходила и продолжала резать меня. Иногда вместо ножа она брала странные длинные лезвия, иногда она била меня током, а иногда просто оставляла без света на много часов. – Его лицо вдруг стало серьезным, а светлые брови сошлись на переносице. – Было страшно. Это было хуже, чем когда она резала меня, потому что я не знал, что там. Что может быть в темноте. Но хорошо, что я сильно уставал, потому что очень скоро засыпал. А когда просыпался, то эта женщина уже была рядом и улыбалась. Только вот… ее улыбка тоже меня пугала. Она была какая-то плохая, злая. Как будто она уже знала, что хочет от меня получить что-то, о чем я не догадывался. И я уверен, что она была готова получить это любым способом. - Но почему ты так спокойно об этом говоришь? Что это вообще за женщина? И чего она хотела от тебя? Почему ты сейчас не трясешься от страха, ведь мы же сидим в кромешной темноте? И почему у тебя до сих пор кровоточат раны? На тебе же места живого нет! Как ты вообще можешь говорить? - Вопросы появились одновременно и Ханджи оттарабанила их, словно скороговорку. Легкое беспокойство постепенно превращалось в нарастающую панику, мелкие мурашки бежали по всему телу, а глаза отчаянно пытались не потерять из виду это маленькое, оскалившееся в белозубой улыбке, лицо. Тело переставало слушаться, а его хозяйка, казалось, вот-вот потеряет сознание. - Как-то она сказала, что ищет мои слабые места, - мальчишка пропустил вопросы Ханджи мимо ушей и непринужденно продолжил. – Да, я тоже удивился тогда. Хотя я вообще редко хоть что-то испытываю. Она сказала, что одно такое место нашла уже давно и была бы рада, если бы я помог найти ей еще что-нибудь полезное. Мальчик мечтательно поднял голову, взглянул на Ханджи, которая что есть силы вглядывалась в начавшее исчезать лицо, и, наклонившись, тихо и холодно отчеканил: - Я хорошо помню, как холодное лезвие коснулось моего затылка. Помню, как ты посмотрела на меня. И помню, как ты сделала это. Я чувствовал, как ты рвешь мою кожу, как глубоко погружается металл. Я слышал, как мерзко хлюпнула моя кровь, вытекая из раны, и как упал на пол кусок моей шеи. Я помню, как ты убила меня, Ханджи. Ханджи впилась взглядом в глаза, полные зарождающегося безумия. Подбородок дрожал, рот приоткрылся в попытке произнести хоть что-нибудь, легкая дрожь стала сильнее, а руки отказывались поддерживать тело. Мальчишка склонился над ней, настойчиво заглядывая в лицо. Улыбка, пару мгновений назад полная добродушия, сейчас стала настоящим звериным оскалом, его рот словно стал в разы больше. Непонятно откуда взявшаяся кровь медленно стекала по его рукам, шее и лицу. Одна алая ниточка, спустившись до подбородка мальчишки, на секунду зависла, а затем, оторвавшись, маленькой яркой каплей разбилась о стекла очков. Ханджи совершенно потерялась. Не зная, что делать, лишившись власти над собственным телом, девушка сосредоточенно посмотрела сквозь кровавое стекло и зло выдохнула: - Т-ты… - Ага. Я Сони. Приятно, наконец, познакомиться. Резко открыв глаза, Ханджи поднялась и поняла, что предыдущим вечером уснула, даже не разобрав постель, прямо в одежде и очках. Девушка бросила короткий взгляд в зеркало, опасаясь увидеть в нем вчерашних гостей, но сердце замедлило бешеный ритм, стоило ей убедить себя, что все это было не более чем сном. - Поседеешь с такими снами, - зло буркнула она и, встав с постели, подошла к окну. Глаза сощурились от яркого солнечного света, а взгляд упал на источник криков и радостного смеха – внизу, во дворе, новоиспеченные разведчики тренировались в ближнем бою под присмотром Леви, который отправлял вычищать подвалы базы каждого, кто смел хоть чем-то ему не угодить. Сейчас несчастной жертвой стал Жан, стоявший в стороне от остальных и выслушивающий нравоучения. Парень не вовремя решил спародировать капрала. По стечению обстоятельств, или же, по решению самой судьбы, как считали однокурсники, Леви появился за его спиной как раз когда тот «подменил» старшего на его поприще: раздавал указания и приказывал всем отправиться на генеральную уборку, при этом держа стакан с водой так, как однажды при нем его держал мужчина. Поняв, что что-то не так, когда смеющиеся однокурсники вдруг заткнули рты, Жан повернулся, отшатнулся от неожиданно появившегося объекта его насмешек и, запутавшись в собственных ногах, пал на колени перед капралом, в придачу облив того водой из стакана-соучастника. Бедный парень проклинал все на свете, пока поднимался на ноги и следовал за, как всегда холодным ко всему, Леви. Однако стоило ему увидеть озлобленную серость глаз, как по позвоночнику пробежался табун мурашек – казалось, еще мгновение и Жан Кирштейн перестанет существовать, а еле сдерживающие смех друзья отправятся на похороны молодого разведчика. Отделавшись от капрала капитальной уборкой кухни и приведением в порядок всего склада оружия, Жан облегченно выдохнул, с силой ударил себя по лбу из-за собственной глупости и направился к сокурсникам. - Эй, смотрите, капитан проснулась! – крикнул кто-то из тренировавшихся и помахал рукой одному из окон на втором этаже. Все, как по команде, посмотрели в ту же сторону и увидели Ханджи, стоящую за стеклом. Ребята дружно замахали ей, но девушка никак не отреагировала на приветствие. Она продолжала завороженно смотреть в толпу, не подавая ни признака того, что на самом деле видит ребят. Взгляд остановился на одном человеке, точнее, на одной светлой макушке. Увидев блондинистые волосы, густой шапкой прикрывающие голову, она так и застыла со слегка отодвинутой занавеской в руке. Разом на девушку обрушились воспоминания. Стремительно пронеслись картины такой же светлой, только более грязной, макушки, безумных голубых глаз и изрезанных шрамами рук. Голоса сослуживцев тут же сменил один детский шепот, неустанно повторявший то же, что произносил во сне. «Я помню…» Армин Арлерт повернулся вслед за остальными и, заметив Ханджи в окне, приветственно поднял руку. «Было страшно» Ладонь парня двигается из стороны в сторону. Встречный ветер раздувает копну золотистых волос. «Ищет мои слабые места» На лице непроизвольно появляется мягкая мальчишеская улыбка, а голубые глаза щурятся в попытке спастись от ярких лучей. «Ты убила меня, Ханджи» Рука опускается, улыбка медленно сходит с лица, а глаза озадаченно следят за ней. Тело пробрало внезапной дрожью, в ушах стоял гул шепчущего голоса, а ноги предательски подкашивались. Ханджи сдавленно выдохнула и сделала шаг назад, пропав из поля зрения сослуживцев и оказавшись рядом с одним из кресел. Девушка плюхнулась на сиденье, сняла очки и с силой надавила на закрытые глаза. На темном фоне замелькали цветные круги, образ мальчишки пропал, но его навязчивый шепот никуда не делся. - Проклятые титаны…, - словно выплевывает Ханджи. - Чертово дерьмо! Что это сейчас было? Она ведь просто увидела Армина. Кто же знал, что ее сознание отреагирует именно так? Те же светлые волосы, те же голубые глаза, то же хрупкое телосложение и маленький рост… Надо просто взять в себя в руки. Просто успокоиться, и все это закончится. - Черт, черт, черт! – Ханджи открыла глаза и, нетвердо ступая, медленно подошла к столу. Выдвинув один из ящиков, она потными ладонями достала небольшую склянку. Подрагивающие пальцы отказывались слушаться, но ей все-таки удалось снять злосчастную крышку. Девушка проглотила пару таблеток и, шумно выдохнув, села на незаправленную кровать. - Эй, смотрите, капитан проснулась! Леви повернулся на выкрик в попытке увидеть этого бессмертного. Ведь он не меньше десяти раз повторил им, что нельзя отвлекаться ни от тренировки, ни от работы. Мало того, что один выродок решил поиграть в юмориста, так и остальные совсем забыли о том, где находятся. Раздражение постепенно нарастало, а самообладание уже заметно пострадало за это утро. И за что его поставили следить за этими недоносками? Одна за другой поднимались махающие ладони и, мысленно ругнувшись, что кто-то избежит наказания, Леви посмотрел вслед за подопечными. Ханджи застыла как вкопанная, уставившись на кого-то в толпе. Мужчина проследил за ее взглядом и с удивлением обнаружил на другом конце Арлерта, с некой озадаченностью наблюдавшего за девушкой. Леви вопросительно повернулся к Ханджи, но она и не думала двинуться с места. В глазах читался неподдельный страх, губы сошлись в тонкую линию, а брови напряженными дугами нависали над очками. Внезапно Ханджи растворилась в недрах своей комнаты. Леви тут же метнул взгляд на Арлерта, но тот, еще пару секунд посмотрев в окно, повернулся к друзьям, открыв раздраженному капралу спину в форменном коричневом пиджаке. Мужчина еще раз глянул в окно Ханджи, снова – на спину Арлерта и, слегка нахмурив брови, шумно выдохнул: - Какого хрена сейчас произошло?