2061. Мы живые.

      19 мая 2061 года       Время 19:21       Санкт-Петербург       Приморский Парк Победы       Меня зовут Василиса              Нурджан шагает рядом. У нас с ним шаги одинаковой длины и мы идём практически в ногу – это тоже такое особое чувство – чувство единения.       Вдруг мой страж, до этого шедший будто во сне, поднял голову и мгновенно изменился. Меня всегда завораживает эта его способность в долю секунды превратиться из внешне безобидного плюшевого мишки в грозного зверя, готового к бою. Меняется всё – взгляд становится острым, осанка, поза, движения – всё становится угрозой настолько явной, что не увидеть это может только безумец или слепой.       Такой сигнал нельзя игнорировать – впереди опасность. Но Нурджан, пока, молчит и продолжает идти вперёд, не меняя ритма движения – значит угроза ещё далеко.       — Стоять, — командую я очень тихо и беру поводок покороче. Кибер то он, конечно, кибер, только «стопроцентный» и рвануть поводок может похуже настоящего.       Нурджан подчиняется и останавливается, но не расслабляется, а наоборот, подбирается ещё сильней – опасность приближается. Но я, как не вглядываюсь в светлую дымку ранних сумерек, никого не вижу. "Надеюсь, это не невидимка", — усмехаюсь я.       Эх, лучше бы это был невидимка, ну или другой какой вымышленный персонаж. Но реальность груба и неумолима – из-за поворота дорожки выплывает группа людей. Как и все окружающие предметы, их фигуры серы и расплывчаты, но в отличии от окружающих нас сказочных существ, они, похоже, не планируют исчезнуть в глубинах воображения, а решительно собираются материализоваться.       — Спокойно, назад…, — говорю я своему защитнику, так как вижу, что он-то, как раз, планирует «вперёд», а не «назад».       Оглядываясь, я начинаю медленно отходить от освещённой дорожки, планируя, с одной стороны, уйти в тень деревьев – авось и не заметят, а с другой просто отойти с «линии удара», банально уступая дорогу. Мне конфликты сейчас не нужны, никакие, совсем.       — Сидеть, — командую я киберу, и он послушно садится.       Группа людей приблизилась настолько, что можно различить лица. Подростки…. Не так много, как казалось, меньше десятка. Все коротко стриженные, в разномастной, в основном, спортивной одежде. И это точно не члены кружка любителей орхидей, а жаль….       — Нет, нет…! — понизив голос, сказала я Нурджану, но опоздала – он зарычал. Ну а рычать он умеет, да что там говорить – рычит он виртуозно, утробно, низко, перекатывая звуки, как горный обвал перекатывает огромные валуны, с грохотом сталкивая и раскалывая их на части.       — Сидеть! Даже не думай…, — почти шёпотом сказала я псу, перехватывая его за ошейник.       — Агриппина…? — с сомнением сказал один их бритых парней, выступая вперёд. — Да…, точно…. Ничего себе ты вооружилась. Он нас не укусит?       — Нет, он не кусает – он глотает целиком, — сказала я, поднимая глаза и вглядываясь в лицо говорившему. — И я не Аграфена, вы обознались…, — добавила я, и осеклась….       На меня внимательно, как на забавный музейный экспонат, смотрел давешний предводитель гопников, от которого я спасала Маркуса возле Универа – то ли от него спасала, то ли его, на самом деле, спасала…. Чёрт дёрнул меня тогда вылезти из машины. Разобрались бы сами, так ведь нет….       — Нет-нет, у меня память на лица хорошая и уж тебя-то с твоим приятелем я никогда не забуду, — сказал бритоголовый, делая шаг вперёд.       — Стой там, где стоишь! — рявкнула я на парня. — Стоять, не смей! — резко скомандовала Нуджану, тоже сделавшему шаг вперёд. — Да чёрт бы вас побрал совсем…. Уходите, прошу вас…. Да, я Аграфена, если вам от этого легче, но если вы сделаете ещё один шаг в мою сторону, я могу его не удержать. Предупреждаю сразу – это кибер, так что лучше вам уйти….       — Кибер? Ничего себе! — сказал кто-то из подростков.       — Ага…, как настоящий! А огромный какой, — сказал другой.       — А зубы у него железные? — спросил третий.       Детский сад «Солнышко» на прогулке, а не банда гопников….       — Так, парни, к собаке не приближаемся! — неожиданно командует предводитель и сам делает шаг назад. — Э…, Аграфена, можно вас так называть? — спрашивает он меня.       — Да называй хоть горшком, только в печку не сажай, — отвечаю я любимой поговоркой моей бабушки.       — Аграфена, э…, простите великодушно, а ваш пёсик в принципе присутствия посторонних не терпит или всё же есть некое безопасное расстояние?       — А тебе зачем? — спросила я с вызовом.       — Видите ли, я бы хотел с вами поговорить.       — О чём это? — настороженно спросила я. «Простите великодушно», «видите ли», «я бы хотел», да ещё на «вы»…, что за институт благородных девиц? Он издевается?       — Я бы хотел у вас кое-что спросить, если вы не против….       — Я против…, — отрезала я. Уйдёт он сегодня или нет? Чего прицепился?       — Почему? — спросил он, демонстрируя искреннее недоумение.       — Потому…. Правда, не понимаешь? У тебя за спиной толпа парней не самого дружелюбного вида, да и сам ты….       — Я недружелюбный? Разве…? — спросил он, слегка пожимая плечами с самым невинным видом.       И вдруг я поняла, что строго говоря и не предвзято оценивая, агрессивно тут ведём себя только мы с Нурджаном – он рычит, я огрызаюсь – два сапога пара. «Разбойники» стоят себе смирно, атаман разговаривает как на светском рауте, а перед ними ощетинилась злая девка со злым псом….       — Если вам…, — сказала я подчёркнуто вежливо, — так необходимо со мной поговорить, то это можно устроить. Если вы не станете приближаться ко мне ближе двух метров, ваши э…, товарищи отойдут подальше, а я отдам своей собачке соответствующие распоряжения, то мы вполне можем разговаривать…. Правда я всё равно не понимаю, какие у нас с вами, — я опять подчеркнула вежливое обращение, — могут быть общие темы для беседы….       — Парни…, — мой вежливый бритоголовый собеседник обернулся к своей команде. — Завтра тренировки не будет, а в воскресенье тут матч. Так что тренируемся в воскресенье утром. Все смогут?       — Да, да, сможем, я приду, я тоже…, — наперебой загалдели мальчишки, которые меня, почему-то так напугали. Сейчас я увидела, что ничего, ровным счётом ничего угрожающего в них нет. Что это на меня нашло? А всё Нурджан со своим рычанием, перестраховщик….       Правда, я тут же вспомнила лица и повадки той компании, которой командовал мой собеседник в прошлую нашу встречу. Те были похожи на стаю злобных облезлых дворняг, готовых вцепиться в горло слабому. Эти другие…, да и он сегодня какой-то другой. Идея «пообщаться» стала мне даже нравится. После того, как безобидный случайный знакомый вдруг оказывается самым крутым на планете андроидом, можно ожидать чего угодно…, с моим то везением.       — Хорошо, тогда сейчас по домам, — скомандовал предводитель. — Серёга…!       — Чего…? — откликнулся самый высокий из парней. Смуглый, с чёрными бровями и острым взглядом тёмно-карих глаз, похожий на цыгана или индуса.       — Не чего, а что…?       — Ну, что….       — Не нукай – не запряг, — неожиданно резко сказал предводитель.       — Ладно, Мутный, чего начинаешь то? — сморщившись и отступая на шаг, сказал чернявый Серёга.       — Не Мутный, а Павел Юрьевич, — сказал предводитель, понизив голос и подходя к Серёге почти вплотную.       Мутный, тот который, оказывается, ещё и Павел Юрьевич, несколько секунд смотрел в глаза мальчишке, который изо всех сил старался выдержать и не опустить взгляд. Остальная компания расступилась, но ни напряженными, ни испуганными они не выглядели.       — Павел Юрьевич…, — сказал, наконец, сдаваясь и опуская глаза, упрямый Серёга.       — Глаза подними, — тихо сказал Павел Юрьевич. Серёга поднял голову и посмотрел на старшего исподлобья. — Сейчас ты едешь домой. Тебе ясно? Домой! Я проверю….       — Угу…, — невнятно буркнул Серёга, опять опуская голову.       — Не слышу….       — Да, я еду домой…, — тихо, но внятно сказал Серёга, разглядывая носки своих кед.       — Хорошо…, — сказал Павел Юрьевич, ободряюще похлопав Серёгу по плечу. — Остальные меня услышали? — спросил он, оборачиваясь к притихшим подросткам. Парни закивали молча. — Всё, свободны! В воскресенье, в семь сорок пять, чтобы все были в раздевалке.       Подростки, включая злополучного Серёгу, развернулись быстрым шагом начали удаляться. Ну а я…, ну что я…. Я вспомнила, что так и стою с разинутым от удивления ртом и решила его закрыть. Это оказалось единственное осмысленное действие, которое я совершила за последние несколько минут.       — Аграфена…, — повернулся в мою сторону то ли Мутный, то ли Павел…, то ли буйвол, то ли бык, то ли тур..., одним словом, похоже именно тот самый «бывший лучший, но опальный стрелок…».       — Василиса…, — сказала я, опуская голову точь в точь как давешний Серёга.       — Я так и думал, — ничуть не смутившись, ответил Павел.       — Что ты…, что вы думали?       — А давайте перейдём на «ты»….       — Ну, давайте…, давай…, меня зовут Василиса, можно Лис….       — Очень приятно, меня зовут Павел, можно…, можно Павел – терпеть не могу этого «Пашу», — сказал, усмехаясь, мой собеседник.       Он стоял спокойно и расслаблено, не делая резких движений, и не пытаясь приблизится. Но страха было незаметно. Он вёл себя именно так, как следует вести в присутствии такой собаки, как у меня. "Интересно, случайно или разбирается"? — подумала я, разглядывая собеседника.       — Наш человек…, — сказала я собаке, слегка наклонившись и кладя руку на лобастую башку. — Наш человек…, — повторила я, и Нурджан поднял на меня взгляд, полный сожаления – он считал, что хозяйка у него умищем не блещет, вот команду дала и тут же забыла – опять повторяет. Ну что поделать, — читалось в его глазах, — хозяев не выбирают…, да и люблю я её….       На самом деле «наш человек» это кодовая фраза, заменяющая команду «свой». При воспитании таких собак опытные владельцы не используют стандартные команды – они придумывают кодовые слова. Так командой к атаке вместо стандартного «фас» может быть любое слово, «ромашка» например. У нас с Нурджаном команду «чужой» заменяет слово «дядька», а команду «фас» слово «бей», но я их никогда не применяю, потому что мой кибернетический защитник и так всегда готов оторвать что-нибудь жизненно важное от любого, кто ко мне приблизится.       — Э…, Павел, ты можешь подойти, собака тебя не тронет, если не будешь делать резких движений…. Так что если хочешь разговаривать и при этом активно махать руками, как итальянец, то лучше держи дистанцию – метра два должно хватить.       — Ну, какой я итальянец…, посмотри на меня. Я руки, от греха, в карманы куртки запихну…. Вот так…, — сказал Павел, действительно пряча руки в карманы короткой спортивной куртки.       — Да уж, на итальянца ты не похож, — сказала я, окидывая взглядом собеседника – короткий ёжик очень светлых волос, тёмно-серые глаза, внимательный взгляд, довольно правильные черты лица с высоким лбом, чуть выдающимися скулами и упрямым волевым подбородком.       — Рядом, — скомандовала я Нурджану, и он тяжело вздохнул. Или мне показалось, что он вздохнул, прощая мою бестолковость, потому, что я отлично знала, что никакая команда сейчас не нужна – он и так будет идти рядом – между мной и посторонним человеком.       Я медленно пошла по аллее. Павел последовал за мной. Он шел, грамотно держа дистанцию, по противоположному краю освещённой дорожки.       — Лис, я, очевидно, должен ещё раз представиться, — сказал Павел.       — Что? Ещё раз? — сказала я с усмешкой. Надеюсь, он не робот – подумала я и покачала головой.       — Да…, так вышло, что мы не очень удачно познакомились, при чём, дважды.       — Н-да уж…, — протянула я, искоса глянув на собеседника.       — Разрешите представиться, Дмитриев Павел Юрьевич, капитан полиции, — отрапортовал мой новый знакомый чётко поставленным официальным тоном.       Полицейский? Я повернула голову и внимательно посмотрела на собеседника. То-то он мне показался необычным гопником ещё в первую встречу. Умные глаза не спрячешь.       — И что, разрешите спросить, господин капитан, делал в компании агрессивных подростков ночью в центре города? И зачем, простите, вы напали на безобидного прохожего?       — На счёт его безобидности я бы поспорил…. Лис…, я как раз об этом хотел поговорить. Я все эти дни чувствовал себя виноватым. Я совершил две самые позорные ошибки, какие может совершить опер – я не узнал, при чём, разглядывая в упор, известную личность и я не запомнил номер твоей машины. Всё так быстро произошло – ты налетела, с ходу огорошила меня своими антошками-агрпинами, и так же стремительно скрылась вместе со своим знакомым. А я, только придя домой под утро и включив телевизор, понял, какой я кретин….       — Я тоже….       — Что, тоже? — не понял меня Павел.       — Тоже не узнала и тоже дома включила телевизор…, — сказала я, останавливаясь и поворачиваясь к собеседнику.       — То есть на площади…. Так, всё ещё хуже, чем я думал…, а поверь мне Лис, я чем только не думал…, но, видимо, нужно было всё же думать головой, а не вот этим всем…. То есть ты эту штуку тоже не узнала и ринулась спасать, приняв за обычного прохожего? А я, зациклился на своих проблемах и увидев чёрного парня, одиноко шагающего по ночью по улице, решил проверить, а не толкает ли он наркоту…. Я, видишь ли, как раз по этой части…, то есть, нет…, не делай такие круглые глаза – я не наркоман, а совсем наоборот…. Уф…, стоп! У меня какая-то каша в голове….       — Да уж, наговорил ты, «с три короба», как говорила моя бабушка, царствие ей небесное….       — Короче…, я работаю под прикрытием с подростками, по легенде я бывший спортсмен, отсидевший в тюрьме за драку с полицией. Это, между прочим, практически, правда – я действительно спортсмен и действительно отсидел, чтобы внедриться….       — Слушай, капитан, а ты не боишься мне это всё говорить? Прикрытие, легенда и всё такое…. А вдруг я разболтаю кому?       — Боюсь…, да, но во-первых я работаю не с уголовниками, а с подростками, а во-вторых практически уже закончил – я сделал всё что мог и начальство решило меня отозвать. Я возвращаюсь на службу. У меня есть большая группа ребят, которых я тренирую. Мне придётся рассказать им. Но я уверен, что они достаточно верят мне и поймут всё правильно.       Вот и ты..., я хочу, чтобы ты мне доверяла. Потому, что мне кажется, ты в опасности. Ты слушаешь, вообще, новости? Не понятно, что там, в Штатах, твориться – съехала ли там крыша у одного робота или нам во всём мире скоро придёт хана…. Ты, представляешь, если они убивать начнут? Ладно, у нас их немного…, и то страшно. А в других странах? Так и границ то для них, по сути, нет. Может не зря они десять лет назад заявили, что они «граждане мира»? Ты знаешь, что у андроидов этих нет гражданства? Их миллионы штук, они нас просто сметут….       — Я не думаю…, слушай, я не думаю, что всё так страшно, — сказала я, вспоминая, что слышала утром в новостях. — Во-первых, кажется, ещё не доказано, что это делает андроид….       — А ты их много видела? Ну, кроме этого на площади? Я вот в Китае жил, я же Ушу Саньда практикую, а по молодости….       — Конечно, а сейчас у тебя уже старость…, — усмехнулась я.       — Старость – не старость, а для профессионального спорта, да ещё после зоны, я уже не гожусь, конечно, тридцать один мне стукнул…. Так вот, я в Китае два года жил и учился. Я на них насмотрелся…. Ты даже себе не представляешь, сколько у них андроидов этих – жуть, везде и всюду. Правда сельскохозяйственные роботы на людей ещё меньше наших похожи, но тоже, представляешь, считаются «разумной расой», хотя больше напоминают муравьёв…. Зато их военные машины, которые теперь, типа не военные…, ага…, видела бы ты их. Они у них в охране первых лиц и в полиции…, правда и в спасательных службах тоже они. Но…, кто им не даёт перестать спасать, а начать головы отрывать, как тому американцу?       — Ты про этих…, Мошух Нанрен, если я правильно произношу…?       — Да…, про них. Тоже знаешь? Интересовалась?       — Не-а, никогда не интересовалась. Зачем мне? А знаю случайно – я на одном таком каталась….       — Что ты делала? — спросил Павел, посмотрев на меня, как на душевнобольную.       — Он меня на руках носил и грелкой работал…, просто я устала и Линг У….       — Кто-кто? — глаза моего собеседника так расширились, что я запнулась.       — Линг У, андроид китайский…, — сказала я, наблюдая, как лицо Павла всё больше вытягивается от удивления.       — Андроид? Китайский? Да ты понимаешь, о чём говоришь то? Ты в Китае жила? — выпали Павел на одном дыхании.       Капитан сделал неосторожный резки жест рукой и шагнул в мою сторону – Нурджан, только что выглядевший сонным, утробно рыкнул. Павел замер и медленно, плавно сделал два шага назад.       — Спокойно…, — сказала я, похоже, обоим – и псу и Павлу. — Ты не маши руками, а ты не рычи….       — Всё-всё, я понял…. Так что там на счёт Линга У? — сказал Павел, снова пряча руки в карманы куртки.       — Да ничего такого, познакомилась…, я же с этим американцем гулять пошла, после того, как от тебя спасла.       — Он что…, в смысле этот…, господин У в Питере что ли был?       — Ну да, гулял по колоннаде Исаакия и его эти его роботы охраняли, четыре чёрных и два белых…. А потом я устала и замёрзла, и один из белых по приказу Линга меня на руках по лестнице до самого низа доставил.       — По приказу Линга…, вот так запросто? Да с тобой, Лис, похоже, нужно дружить, при таких-то связях…. Ты знаешь, насколько он высокопоставленное лицо на всём Востоке? И китайцы, и японцы, и индусы – все на него, буквально, молятся. Я, когда в Китае жил только один раз его вживую видел – во время визита Японского императора. Они на официальных мероприятиях так и появлялись втроём – председатель Чжоу, император Хисахито, и неизменно между ними господин У….       — Но я то не знала, я думала, что они оба люди…. Да и нет никаких связей. Линга…, ну то есть господина У я один раз всего и видела, а с господином Манфредом я… поссорилась….       — Поссорилась? Ты "поссорилась" с главным роботом на планете? Ну, ты даёшь.... Расскажешь?       — Нет…, не хочу. Да и виновата я сама – поставила его в неловкое положение.       — Не зря я за тебя волновался….       — Зря…, в смысле, зря волновался. Ничего мне не угрожало.       — Ты просто сама не осознаёшь. Эти твари пытаются влезть к нам в страну. Ты знаешь, что этот самый Манфред подписал с нашим правительством целую кучу договоров. Лис, они собираются захватить Россию, как захватили, по сути, уже почти весь мир – держимся только мы да Арабский Халифат. Настоят своих Ульев и всё….       — Чего настроят? Я что-то такое читала…., «дома свободы», «ульи», но не вникала в то, что там происходит. А из местных об этом говорить, почему-то никто не хочет. Я вот ездила в Евросоюз, так они про людей, которые ушли жить в эти дома, говорят неохотно и шёпотом, как о покойниках.       — Так они есть, по сути, покойники. А ты знаешь, между прочим, что концепцию эту предложил и продвигает этот самый Манфред? Да-да, этот «безобидный». Это он всё придумал, и под его руководством это всё реализуется.       — Слушай Павел, а можешь коротко сказать, в чём там смысл то? Ты меня заинтриговал….       — Если совсем в двух словах, то они утверждают, что это и есть абсолютная свобода. Ульи эти полностью обслуживаются андроидами. Человек, который туда приходит, подписывает документы, получает «соту»…, ну, собственно, маленькую квартиру – комната и санузел, и попадает на полное обеспечение: дают ему всё, что он попросит, еду, одежду, книги, фильмы, музыкальные инструменты, всё, что угодно для творчества и обучения….       — Пока звучит неплохо…. И чего в этом жуткого? Я думаю, многие бы согласились….       — Ты не дослушала…, в этом, как раз и кроется обман. Они дают всё! Понимаешь? Всё…, наркотики, алкоголь, виртуальное пространство без ограничений…. Ты сама то подумай, чем это у них там, обычно, заканчивается…. Оттуда, из этих чёртовых «ульев», люди не возвращаются…. Почти, никогда…. Ну и вишенка на торте – эвтаназия и суицид…. Твой прекрасный приятель – он дьявол, я тебе точно говорю, он заявляет, что право на смерть есть у каждого живого существа. Как тебе? Он говорит…, я специально послушал записи, того, что он на разных конференциях нёс, так вот, он говорит: «У каждого живущего есть право на жизнь и право на смерть…». Дословная цитата, между прочим.       — И что…? Они там, что, в этих «ульях» людей убивают? — спросила я недоверчиво.       Я действительно как-то совсем не интересовалась тем, как всё устроено в мире, где разрешены эти андроиды. А ведь уже почти везде…, и похоже, что скоро и у нас. Не зря же этот Манфред переговоры вёл. И тут у меня мелькнула очень неприятная мысль, от которой по спине пробежал холодок – а ведь он не просто гулял, он местную фауну изучал, похоже, и меня…, как забавного зверька…. Прикидывал, какого размера клетку мне надо построить, чтобы я была в ней счастлива? Хотя…, я тряхнула головой, сбрасывая наваждение, если бы он меня изучал, он бы расспрашивал, а не рассказывал. Да и про семью он так…, н-да…, мы тоже про домашних питомцев очень нежно можем говорить.       — Вот именно, вот именно, они их там убивают…! — возбуждённо воскликнул Павел, правда, предусмотрительно не деля при этом резких движений. Нурджан посмотрел на него осуждающе, но промолчал….       — Павел, ну как это убивают, если ты только что говорил, что они декларируют «свободу»? Что-то не вяжется….       — Как убивают? Да усыпляют, как собак – приходит внимательный вежливый доктор, андроид, естественно – пара укольчиков и ту-ту на небеса…. А могут и пистолет выделить – для эстетов, желающих лично вынести себе мозг….       — Я не верю…, — сказала я, но вдруг вспомнила, каким страшным иногда становился этот американский робот…. Да, возможно, вежливый симпатичный парень любящий семью это очень удачная, хорошо сделанная маска…, но она иногда слетает….       — Лис..., веришь – не веришь, а так и есть. Не знаю, как в Штатах, а Китае и Индии в разных провинциях от сорока до шестидесяти процентов населения живут в «ульях». Ты вдумайся! Они же уничтожают нас, как вид….       — По-моему ты преувеличиваешь, капитан. Люди же идут туда по доброй воле, верно? Так может роботы не так уж и не правы? Ты же не пойдёшь в «улей»? — Павел отрицательно покачал головой. — Ну вот, и я не пойду. А те, кто сейчас сидит в своих квартирах и не отлипает от компьютера, или пьёт без просыпа, они что, живут как то иначе? Тут надо подумать…. Хотя…, спасибо, что предупредил. Если у меня на горизонте когда-то снова появятся роботы, буду с ними осторожнее.       — Да не дай Бог, чтобы они появились…. Может эта заваруха, которая у них там сейчас творится, остановит наших правителей и заставит их, наконец, задуматься. Бесплатные социальные программы, бесплатные сиделки для инвалидов и няньки для сирот…. Знаешь, где бывает бесплатный сыр?       — Возможно, ты и прав…., — сказала я, совершенно не чувствуя уверенности в том, что говорю. А вот капитан Дмитриев, похоже, уже для себя всё решил. Я посмотрела на собеседника – глаза горят праведным гневом и непреклонно выдвинут вперёд волевой подбородок.       — Я не «возможно», я точно прав! — выпалил капитан с апломбом. Мне бы его уверенность.       — Слушай, капитан, мне пора…, — сказала и остановилась, поворачиваясь к Павлу.       Пока мы болтали о роботах, я повернула в сторону клуба и сейчас уже мы стояли почти на самом краю парка.       — Пора…? — протянул Павел, и мне почудилось в его голосе разочарование.       — Да…, у меня завтра соревнования. Мне надо собаку домой отвезти да и поспать не помешает.       — Соревнования? Ты спортсменка? А какой вид? Судя по тому, как ты действуешь в острых ситуациях, это не шахматы…. Да? — сказал капитан с усмешкой.       — Конный….       — Конный…? Конный спорт? А…, я понял, это там где лошадки так красиво приплясывают?       — Нет, там где «приплясывают» это выездка, — сказала я с раздражением, потому, что на такие вопросы отвечать приходится постоянно. — А я занимаюсь конкуром…. Это там, где лошадки прыгают через препятствия….       Чёрт, терпеть не могу это объяснять. Если сейчас он назовёт меня наездником, я его стукну…. Конечно, обыватель, далёкий от мира лошадей и не должен разбираться в терминах. Но я вот не знаю ничего про Ушу, а уж про Саньда и того меньше, ну так я и не стану задавать идиотских вопросов, типа: «Ушу, это там где ногами машут?». Но как дело доходит до лошадей, почти любой встречный норовит блеснуть тем, что «что-то знает». И начинается: «Ой, ты скачешь на коне?». Да нет, я езжу на лошади, а конь это кавалерийское название кастрированного жеребца – у оппонента круглые глаза и следующий идиотский вопрос: «Да-а-а….?». Или,моё любимое: «а, ты наездник?». Пи-пи-пи-пи…., цензурных слов нет! Наездник – бега на рысаках, жокей – скачки на верховых, всадник – спортсмен, выступающий верхом на лошади, кучер управляет упряжкой, но если это драйвинг, опять наездник, а его помощник – грум…. Уф…. Не будешь же с плакатом ходить, где всё это написано….       — А…, — сказал Павел, будто что-то понял. — Соревнования то где? У меня завтра день свободный – приеду поболеть.       — Поболеть? Можно, конечно и поболеть, хотя боюсь тебе будет скучно – это не футбол и не Ушу, — сказала я, покачав головой.       — Ну, можно я хоть посмотрю?       — Можно-можно, там вход открытый…. Приезжай, я тебе сейчас код места скину. Ты на машине?       — Нет у меня машины, — сказал Павел и как-то погрустнел. — Но я приеду…, на такси, давай код.       Павел продиктовал мне свой номер, и я послала ему транспортный код клуба Фаворит, где будут завтрашние соревнования. "Хм…", — подумала я, — "а опер то технично у меня номер фона взял…".              20 мая 2061 года       Время 12:01       Пригород Санкт-Петербурга       Клуб «Фаворит»       Меня зовут Василиса              — Лиза, спокойно! Такое бывает почти у всех. Это называется предстартовый мандраж, физиологически это выброс адреналина в кровь – твоё тело готовится к нагрузкам. Посмотри на меня!       Маленькую Лизу прилично трясло. Понятно, конечно, первые соревнования – и страшно и интересно одновременно. Но она отлично готова и едет на кибере. Ей придётся справиться с нервами, иначе наделает глупых ошибок. Умение взять себя в руки в решающий момент отличает хорошего спортсмена от посредственности. Трясёт всех, но победитель в момент удара спокоен и собран, как великий воин посреди кровавой схватки.       — Василиса Николавна…, я боюсь, — пролепетала Лиза. — Я не думала, что так будет…, люди, музыка, лошадей столько….       — Лис…, — раздался у меня за спиной голос и я обернулась.       — А, Павел, привет! Вот познакомься, это Лиза, моя ученица и она трусит, — сказала я с улыбкой капитану Павлу.       — Лиза, привет…, — Павел сделал шаг и по-взрослому протянул Лизе руку. Лиза несмело, поглядывая на меня, ответила на предложенное рукопожатие. — Лиза, ты же спортсмен? — спросил Павел очень серьёзно, и я отметила это его «спортсмен» вместо «спортсменка».       — Да…, — кивнула Лиза, глядя на Павла широко раскрытыми глазами.       — Вот…, а спортсмен, Лиза, это как древний легионер, идущий в бой. Возьми свой страх и преврати его в храбрость. Это же твой страх, Лиза. Управляй им! Если ты не управляешь своим страхом, то он управляет тобой – так это работает. – Павел положил руку на худенькое плечо девочки и наклонившись, посмотрел ей прямо в глаза. — Повторяй за мной, — сказал он. — Страх, я управляю тобой! Не-нет…, вслух повторяй!       — Страх…, — Лиза запнулась.       — Давай, ты можешь! — сказал Павел, сжимая её плечо.       — Страх, я управляю тобой…, — почти пошептала Лиза.       — Громче! Ну!       — Страх, я управляю тобой, — сказала девочка окрепшим голосом.       — Ещё раз! Громче!       — Страх, я управляю тобой! Я управляю тобой!       Лиза смотрела на Павла восторженными глазами. Голос её окреп, плечи расправились, и до этого безвольно висевшие вдоль тела дрожащие руки, сжались в маленькие крепкие кулачки.       — Всё! Ты готова! Когда у Лизы старт? — спросил капитан, повернувшись ко мне.       — Ей пора выезжать на разминку, лошадь посёдлана, старт минут через пятнадцать. У неё кибер, а их разминать не нужно – разминка для неё.       — Отлично! Лиза! — Павел повернулся к девочке. — Твой выход! В седло…!       Лиза кивнула, развернулась и бегом бросилась к конюшне.       — Лихо у тебя получается! — сказала я, разглядывая капитана.       — Ну, Лис, я же сам спортсмен, хоть и в прошлом и с подростками работаю. Да и у китайцев кое-чему научился. Раз ты тоже тренер, я тебе потом расскажу, как спортсмена из ступора перед стартом выводить. Тут к каждому свой подход.       — Здорово! — искренне восхитилась я. — Обязательно научи меня. А то как себя послать в бой я знаю, а вот как других – нет, не получается у меня воодушевлять….       — Ты сама-то когда стартуешь? Я не опоздал? А то ты мне не сказала во-сколько приезжать. Хорошо в сети нашёл информацию.       — А чего не позвонил? Номерок то ты у меня грамотно выманил, — улыбнулась я.       — Так поэтому и не позвонил, что выманил. Ты же мне номер для связи не давала, ну я и посчитал, что неудобно как-то….       — Хм, — неопределённо хмыкнула, искоса посмотрев на капитана. Однако….       Когда мы подошли к конкурному полю, на нём уже разминались девочки и мальчики на разномастных киберах. Лизе мои указания были не нужны, план разминки она знала назубок. Поэтому я решила лишний раз её не дёргать.       На поле мальчик на светло-сером лузитано всем мешал, начиная манёвр не глядя по сторонам. Я поискала глазами его тренера. Ну конечно, Света…, владелица и единственный тренер частного клуба HorseLife, стоит и безмятежно смотрит на художества своего подопечного.       — Света! — крикнула я стоящей от меня метрах в двадцати женщине.       — А? А Лис…, — обернулась ко мне Света, будто проснувшись.       — Света, за всадником своим смотри! Он же сейчас покалечит кого ни будь.       — А?       — Чёрт…! Всадник на лузитано твой?       — А? А, да, Серёжа….       — Да что б тебя…, смотри, что вытворяет твой Серёжа! — возмущённо воскликнула я и добавила про себя, — курица!       — Серёжа, Серёжа, осторожнее…! — Света пролезла под ограждение и побежала в центр поля.       — В таком сложном виде спорта и такие бестолковые тренеры? Странно…, — сказал стоящий рядом Павел.       — Да вот…, и раньше, конечно, были разные. Но сейчас. С появлением киберов ситуация ухудшилась. Частники покупают своим деткам дорогущих кибер-лошадей. А удосужится найти нормально тренера, не хотят. Вот и тренируют такие «светы».       — Роботы – зло…, — мрачно изрёк капитан, и нахмурился каким-то своим мыслям.       — Да при чём тут роботы, — отмахнулась я.       Разминка закончилась и всадники начали выезжать за пределы поля. Мы с Павлом обогнули ограждение, и Лиза подъехала к нам.       — Ну как ты? — спросила я, внимательно глядя в лицо своей ученицы.       — Василиса Николавна! Павел….       — Юрьевич…, — подсказал капитан.       — Да, Павел Юрьевич, спасибо! Трясучка совсем прошла. Вот смотрите…, — и она вытянула вперёд руку, которая действительно совершенно не дрожала.       Павел ничего не сказал – он поднял вверх большой палец. Лиза широко улыбнулась и гордо кивнула.       «На старт приглашается Елизавета Герц на кибер-тракене по кличке Данко», — прозвучал голос судьи-распорядителя.       Я глянула на Лизу и поняла, что в нашей поддержке она сейчас уже не нуждается – спина прямая, плечи расправлены, но не напряжены, взгляд устремлён вперёд. "Настоящая всадница", — подумала я.       Мы пошли ближе к ограждению конкурного поля. Лиза выехала на середину, остановила Данко перед судейской трибуной, опустила вниз правую руку и коротко кивнула. Раньше всадники при подобном приветствии, снимали головной убор, но сейчас этого не требовалось – современная каска при надевании, изменяла внутреннюю форму и плотно охватывала голову, одновременно и защищая и не создавая неудобств. Единственный минус – её нельзя было просто расстегнуть и снять, а потом снова надеть – и в том и в другом случае нужно было подождать несколько секунд.       «Можете начинать», — сказал судья, и Лиза почти с места подняла кибера в галоп.       На это было приятно смотреть. Лиза будто слилась со своим четвероногим партнёром. Они размеренно и чётко прошли чисто весь маршрут. Ни один барьер не был разрушен, ни по одной перекладине Данко не чиркнул даже кончиком копыта. Идеально! И закономерный итог – сияющая от счастья Лиза, склоняется в седле, и судья надевает ей на шею первую и я уверена не последнюю в её жизни награду за победу. Пусть соревнования маленькие, но меня переполняла гордость за ученицу.       — Поздравляю! Это было здорово…, — сказал Павел, который смотрел выступление очень внимательно.       — Спасибо! Павел…, ты тут побудь, хорошо? Я пойду седлать. У меня то жеребец не кибернетический – его размять нужно.       — Давай, я тебя жду, — кивнул Павел и я быстрым шагом пошла в сторону конюшни.       Сахиб встретил меня на редкость спокойно. Я боялась, что в новой шумной и незнакомой обстановке он будет нервничать и хулиганить, но всё оказалось наоборот. Есть такие лошади…, да и не только лошади, и собаки такие есть и люди – можно хулиганить сколько угодно, но работа есть работа и когда нужно они становятся надёжными, как автомат Калашникова.       Никаких попыток встать на свечку Сахиб не делал. Мы выехали на поле. Я поймала восторженный взгляд капитана Дмитриева, но не стала подъезжать к нему – пусть любуется издали. Я сейчас, как на другой планете. Словами не передать того, что чувствует всадник – есть ты, рядом с тобой есть твоё племя – такие же как ты Кентавры, а есть все остальные….       «На старт приглашается Василиса Морозова на жеребце ахалтекинской породы по кличке Сахиб» — объявил судья.       Ну, давай, брат, не подведи. Нам победа не нужна – нам нужна хорошая вдумчивая тренировка. Поэтому поедем размеренно, не спеша, забыв о нормативе времени. Главное для нас сейчас работать чётко и слаженно.       Окружающий мир перестал существовать. Сейчас мы вдвоём с партнёром, и перед нами конкурное поле, как поле боя. Толчок, полёт, спокойно, смени ногу, вот так. Опять толчок, полёт, оксер, слышу, что задели, но не оборачиваюсь, чтобы не сбить ритм. Спокойно, Сахиб, спокойно, не заводись, раз, два, три, считай сам, раз, два, три – толчок, полёт, тройник, чисто.       Мы почти закончили. Отлично работаем, спокойно, меняем ногу, тише…. Сажусь плотнее в седло – впереди двойная система, чухонец и оксер в два темпа. Ничего сложного, но требует внимания – чуть не рассчитаешь и обязательно собьёшь, второе препятствие-то уж точно.       Раз, два, три, толчок, полёт….       — Василиса, давай! — как громко, слишком громко и слишком знакомый голос.       Ден…. Доля секунды в полёте, какая ерунда, всего доля секунды, я ведь только слегка повела головой. Я даже не посмотрела туда, откуда прилетел этот голос.       Доля секунды бывает длиной в вечность…. Сахиб теряет равновесие и приземляется прямо на брусья оксера. Всё окружающее сливается и превращается в смертельную карусель. Мы летим переворачиваясь в воздухе, мелькает самая распространённая в таких случаях мысль «… твою мать», и мы приземляемся на падающие вокруг обломки препятствия.       Как неудачно, я прилетела прямо на голову, но у меня хорошая, очень хорошая каска…. Что-то противно трещит, ломаются брусья и вдруг всё пропадет…. Как темно и тихо вокруг – так хорошо….       — Стоять! Не трогать! Скорую! — в сознание врываются сразу все звуки мира. Чего же ты так кричишь, капитан? Нормально всё, сейчас я встану….       Так больно глазам. Зачем столько света? Уберите свет! Ну вот, вот и хорошо, наконец-то темно и тихо….