2061. Мы живые.

             19 мая 2061 года       Время 09:23       Детройт       Центральная клиника штата Мичиган       Моё имя Маркус Манфред              Такси остановилось у главного корпуса клиники. Я слегка пожалел, что поторопился и не вызвал свою машину из Башни. На этом я сэкономил минут десять – пятнадцать, но теперь, похоже, я потрачу это же время на то, чтобы добраться до отделения реанимации на двадцать шестом этаже, в то время, как моя машина беспрепятственно доставила бы меня прямо на служебную парковку на тридцатом.       Ну да ладно…. Я пересёк просторный бело-голубой холл, кивнул андроиду на стойке пропусков, и она, мгновенно считав мой личный код, разблокировала турникет. Прозрачная кабина скоростного лифта плавно и очень быстро заскользила вверх. Я стоял, стараясь ни о чём не думать, и разглядывал мелькающие галереи этажей.       Клиника казалась безлюдной, но это было мнимое спокойствие. Построенное нами восемь лет назад здание было спроектировано так, чтобы исключить суету медицинского персонала, пациентов и посетителей в коридорах. Медицинские автомобили подлетали к парковкам на этажах, соответствующих тому, какой вид помощи нужен человеку. Благодаря тому, что в медицинском персонале недостатка мы не испытывали – андроидов медиков у нас было много, в каждом отделении был свой приёмный покой и варианты, когда пациент с сердечным приступом мог оказаться в одном зале с жертвами какой-то аварии с рваными ранами и открытыми переломами, была полностью исключена. Медицинский персонал и посетители двигались по разным галереям, а люди, находящиеся на излечении, могли прогуливаться в обустроенных на каждом этаже застеклённых и открытых скверах.       «Хорошая получилась клиника», – подумал я. Как говорил когда-то мой отец: «Люди довольно хрупкие машины, так легко ломаются…», и как только возникла возможность, мы, совместно с центральными и местными властями, построили такие больницы в каждом штате. Появление очень быстрых и безопасных средств передвижения, когда пациента буквально за несколько минут можно доставить в центральную клинику, сделало более рентабельным создание огромных комплексов, оснащенных по самому последнему слову науки. На местах мы оставили только службы медицинских машин для экстренной помощи и помощи пациентам с несложными и незначительными диагнозами, не нуждающихся в стационаре.       «Этаж двадцать шесть, отделение реанимации», — пропела очень мелодичным мягким голосом система оповещения лифта, открывая дверь.       — Здравствуйте, господин Манфред, — сказал андроид в таком же, как стены больницы бело-голубом комбинезоне, ожидавший видимо именно меня на площадке у лифта.       — Назови себя.       — Модель ХM1000, серийный номер отсутствует – прототип, функция врач кардиолог, должность заместитель главного врача отделения реанимации, имя Калеб Томпсон, — спокойным голосом сообщил андроид, глядя на меня, а не прямо перед собой, как это делали обычные модели.       — Простите…, Калеб, я…, — мне было неприятно, что я скомандовал ему представиться, как обычному андроиду-санитару. — Если вас не затруднит, сообщите, пожалуйста, дату вашего выпуска.       — Ну что вы, господин Манфред, не нужно извиняться. Вы не можете знать все новые модели в лицо. Дата моего выпуска сентябрь 2058. Вы видели меня не раз, когда заболел ваш отец. Но тогда вам было не до знакомства с персоналом, мы все прекрасно это понимаем.       — Калеб, полагаю, вы знаете, зачем я здесь. Как там господин Хэнк Андерсон? Я могу навестить его?       — Ну что же…, состояние господина Андерсона сейчас не внушает особых опасений, приступ мы купировали, но… я бы рекомендовал ему остаться в стационаре минимум на неделю, лучше дней на десять….       — Так пусть остаётся, в чём проблема? А… я, кажется, понимаю…. Ему лучше и он рвётся домой?       — Рвётся – не то слово, сэр, — сказал Калеб с лёгкой улыбкой. — Сейчас у него сын. По нашим правилам, посещения в отделении реанимации не разрешаются. Но тут особый случай, и мы решили пропустить сына в надежде на то, что он образумит отца. Поэтому сэр, если вы можете как-то повлиять на этого человека, то нам лучше поторопиться….       — Ага, ну наконец то…,— взревелХэнк, пытаясь встать с постели, когда мы с доктором Томпсоном вошли в палату. Он выглядел лучше, но был буквально окутан проводами датчиков.       — Папа, ну пожалуйста…, доктор велел лежать, ты же сейчас провода порвёшь…! — взмолился Стив, пытаясь одной рукой удержать отца. Вторая рука, та, которую я сломал ему сегодня ночью, была на перевязи.       — Нет, ты видишь, что творится…, сын поднимает руку на родного отца! — возмущённо сказал Хэнк. — Хорошо, что одну…, вторая то сломана. И ведь не говорит, мерзавец, кто ему руку сломал…. Упал, говорит…, так я ему и поверил…. Маркус, ну хоть ты-то можешь угомонить их? Я не хочу тут лежать. Понятно? Не хо-чу! — сказал он с расстановкой. — Пусть отсоединяют всю эту дрянь! Эй, док…. Чёрт…. Маркус, прикажи ему! Ты же можешь….       Доктор Томпсон развёл руками, показывая, что он бессилен перед таким напором, а Стив посмотрел на меня с надеждой.       — Стив, Калеб, выйдите, пожалуйста, мне нужно поговорить с господином Андерсоном наедине по совершенно безотлагательному делу. Пожалуйста…, — добавил я, видя, что доктор собирается что-то возразить.       — Хэнк, вижу вам лучше, — сказал я, присаживаясь на стул возле кровати.       — Да в порядке я! Подумаешь, ну прихватило чуть-чуть, не помираю же…. Давай…, скажи им. И отвезёшь меня домой как раз. А то там Бетти…, она одна там совсем….       — Послушайте, Хэнк…, не хочу вас огорчать, но вам придётся полежать тут несколько дней, — сказал я, как можно более убедительно.       — И ты туда же? Да что же это такое? Ты меня привяжи ещё к кровати…, с тебя станется….       — Нет, привязывать мы к кровати никого не будем. У нас свобода – тот, кто хочет умереть, может это сделать. Вы хотите умереть и оставить свою семью в такой трудный для них всех момент? Отвечайте! Хотите?! — сказал я, повышая голос. — Если да, то я немедленно отсоединю сам лично все датчики, и вы пойдёте на все четыре стороны. Решили умереть? Отключать?       Хэнк посмотрел на меня долгим взглядом, нахмурившись и разъярённо сопя. Потом черты его лица разгладились, и он откинулся на мягкий подголовник.       — Вот чего у тебя не отнять, Маркус, — сказал он задумчиво глядя в потолок. — Умеешь ты убеждать, чёртов ты робот…. Ладно…, полежу, уговорил. Только….       — Я сейчас заеду к Бет, проверю, как она. Я придумаю что-нибудь, Хэнк…, может Норт к ней отправлю, они хорошо ладят.       — Угу…, даст тебе Лео за Норт…, лучше не трогай их. И так он тебе при встрече мало что в глотку не вцепляется… да и то, скорее всего, потому, что боится…. Не хватало ещё Бет в ваши семейные разборки втянуть. Ей и так не сладко…. Так что ты сам её навести, не сочиняй лишнего.       — Хорошо, Хэнк, как скажете…. Ну, я поехал, у нас пресс-конференция через три часа….       — Подожди, Маркус…, позови-ка этих двоих из коридора. — Сказал Хэнк, каким-то изменившимся голосом.       Стив и доктор Томпсон стояли прямо за дверью и тут же вошли.       — Так, парни…, тут у меня есть один документ…, как раз, мне кажется, для него пришло время, — сказал Хэнк торжественно. — Эй, док, — обратился он к Томпсону, — там сестричка твоя, которая ко мне все эти провода цепляла…, я её попросил бумажку мне составить. Пусть принесёт….       Через несколько минут в палату вошла стройная молодая девушка в таком же бело-голубом комбинезоне, как у доктора Томпсона. Девушка была человеком, но на её лице эмоций было меньше, чем на моём.       — Здравствуйте, господа, — холодно приветствовала сестра всех сразу и никого в отдельности. — Господин Андерсон, вот документ, который вы просили, в бумажном и электронном виде, — сказала она, протягивая Хэнку прозрачную папку с документом и планшет. Доктор Томпсон, не многовато ли посетителей для отделения реанимации? Больному показан покой, при чём, вы сами дали мне соответствующие указания. А теперь у вас тут целое заседание сената….       — Не кипятись, девочка, — сказал Хэнк. — Сейчас подпишем, и они все уйдут, дай нам пару мнут. Ок?       — Николь…, останьтесь, пожалуйста, — неожиданно сказал доктор Томпсон. — Я догадываюсь, какого рода документ вы принесли. Нам может понадобиться ваша помощь….       — Эй, Маркус…, давай, читай вот этот абзац, — Хэнк протянул мне планшет, на котором был выделен один из фрагментов текста.       — Я, Хэнк Андерсон, настоящим назначаю Маркуса Манфреда, андроида RK200SA, своим представителем по медицинской помощи с правом принятия от моего имени любых и всех решений, касающихся моего лечения. Эта доверенность вступит в силу только в том случае, если я не смогу самостоятельно принимать решения, касающиеся медицинской помощи, — прочитал я и в недоумении обвёл глазами присутствующих.       — Чего застыл? — спросил Хэнк. — Дальше читай….       — Но, отец…! — воскликнул Стив. — Почему Маркус?       — Не шуми…, — поморщился Хэнк. — Маркус…, очнись! Да читай ты уже….       — Я поручаю своему представителю по медицинской помощи принимать решения, касающиеся моего лечения, согласно моим пожеланиям и установленным мной ограничениям, о которых ему известно, — прочитал я окончание выделенного абзаца и вопросительно посмотрел на Хэнка.       — А теперь моё пожелание…. Маркус, я хочу произнести это в присутствии свидетелей, особенно в присутствии Стивена….       — Отец…, я не понимаю, — снова попытался вставить слово Стив. — Какой смысл делать Маркуса доверенным лицом, если вот он я, твой родной сын, стою рядом с тобой?       — Сынок, прояви терпение и не кричи, пожалуйста, сейчас поймёшь…. А потом ещё и спасибо Маркусу скажешь, за то, что он согласился,—произнёс Хэнк устало.       Он нажал на кнопку пульта, поднимая спинку кровати так, чтобы оказаться почти в сидячем положении и видеть нас всех.       — Я ещё не согласился,— сказал я неуверенно.       — Да куда ты денешься…, — отмахнулся Хэнк. — Подпишем сейчас все эту грёбаную бумагу, и вы дадите, мне, наконец, полежать спокойно. Слушай распоряжение,— Хэнк заглянул в документ. — Я хочу, чтобы в случае необходимости средства жизнеобеспечения были подключены. Я хочу, чтобы средства жизнеобеспечения были отключены на двадцать первый день с момента подключения, если улучшение состояния не наступит, а я буду сам не в состоянии высказать свои пожелания. Я хочу, чтобы ни при каких обстоятельствах никто не предпринимал попыток перенести моё сознание на искусственный носитель, как бы он не назывался…. Маркус, я достаточно внятно высказался? —спросил Хэнк, глада мне в глаза.— Я хочу умереть человеком….       — Почему я…?       — А ты не понимаешь? Стив…, ты тоже не понимаешь, почему Маркус? Или дошло? — Хэнк перевёл тяжёлый взгляд на сына. — Да что с вами обоими такое? Вы что, уже на моих похоронах? Парень, давай, включайся. Сраный планшет у тебя в руках, ставь свою подпись и не задавай идиотских вопросов. Хватит придуриваться, всё ты прекрасно понял…, — раздражённо сказал Хэнк.       Я посмотрел на Стива, но он, встретившись со мной глазами, покачал головой и опустил взгляд.       — Хорошо, Хэнк…, — кивнул я, ставя свою электронную подпись. Давайте бумаги, я подпишу. Николь, — обратился я к сестре, с суровым взглядом, стоявшей рядом со мной. — Дайте, пожалуйста, ручку.       Строгая медсестра с выражением лица армейского сержанта и нежным французским именем Николь, протянула мне обычную старинную шариковую ручку, какие по-прежнему использовали врачи и юристы.       — Ну вот…, — удовлетворённо протянул Хэнк, протягивая мне бумажный документ. — Вот теперь я тебя узнаю – взял и сделал. Вот поэтому ты моё доверенное лицо, а не кто-то другой. Потому, что пообещав, ты возьмёшь и сделаешь…. Там…, смотри, на каждой странице подпиши.       — Я не буду это подписывать, — внезапно выпалил Стив. — Отец, что ты делаешь? Ты поручаешь вынести тебе смертный приговор тому, кто сделает это и не вздрогнет?       — Вот именно…. Ты всё правильно понял, сынок, — ответил Хэнк. — Только в одном ты не прав. Я поручаю решить мою судьбу не тому, кто не вздрогнет…. Посмотри на него…, нет-нет, ты подними глаза и посмотри на Маркуса. Да его сейчас трясёт всего от того, что я на него взваливаю. Только внешне это не видно. И тебя трясёт…, думаешь, я не понимаю? Разница между вами в одном – он сделает то, что должен, как бы трудно не было, а вот в тебе, извини, я не уверен…. Не обижайся, сын…, я люблю тебя…, неожиданно очень нежно сказал Хэнк,— но моей смертью распорядится Маркус…, он сможет.       — Отец…! — Стив порывисто шагнул к постели, споткнулся о ножку стула и неминуемо растянулся бы на полу, если бы не моя реакция. Я успел подхватить его и аккуратно, стараясь не задеть повреждённую руку, поставил на ноги.       — Ну вот, — усмехнулся Хэнк,— я же говорил тебе сынок, что на Маркуса можно положиться.       — Спасибо, — нехотя буркнул мне Стив, раздражённо высвобождаясь из моих рук. — Ладно…, пап…, давай, я подпишу.              19 мая 2061 года       Время 10:41       Пригород Детройта       Моё имя Маркус Манфред              — Злишься? — спросил Стив, когда машина набрала высоту.       — Нет…, — ответил я, покачав головой. — Учитывая, что сегодня ночью ты меня чуть не застрелил, а я сломал тебе руку, сейчас всё обошлось мирно…. Эмоции…, я знаю, как это…. И не думай, что мне легко…. Я чувствую себя беспомощным…. Наверное, все чувствуют себя беспомощными, как младенцы, перед лицом смерти. Когда смотришь на дорогого тебе человека, держишь в ладонях его живую руку, чувствуешь, как на его запястье бьётся тонкая жилка пульса и понимаешь, что он уходит…, уходит навсегда, безвозвратно, а ты ничего не можешь сделать.       — Маркус…, ну ты чего…? — растерянно сказал Стив. — Ты что…, плачешь?!       — Нет…, не обращай внимания, просто излишек жидкости для увлажнения глаз…. Я же робот…, машины не плачут, — ответил я, смахивая предательскую слезу.       — Ну конечно…. Маркус…, — Стив прерывисто выдохнул.       — Не надо…, всё нормально…. Да и подлетаем мы уже. Давай…, — я провёл рукой по волосам. — Нельзя заходить к твоей маме с такими лицами, как у нас с тобой. Мы не на кладбище, никто не умер. Поэтому будь добр, убери с лица это похоронное выражение….       — Легко тебе говорить….       — О, да…, мне легко.       — Я не это хотел сказать….       — Прекрати…. Сказал то, что сказал…. Выражение на лице поменяй! Ну…, — я выжидающе посмотрел на Стива, наблюдая, как он пытается унять боль, дрожащую в его глазах.       Мы вышли из машины. Стив глубоко вдохнул, подняв взгляд к безоблачному небу. Он прикрыл глаза и замер. Я отвернулся и сделал несколько шагов в сторону дома. Я опять, уже в который раз за последние сутки ничем не мог ему помочь. Также, как и мне, никто сейчас помочь не мог. Боль, с которой всегда остаёшься один на один, даже в толпе, тяжесть, которую каждый несёт самостоятельно.       — Добро пожаловать домой, Стивен, добро пожаловать, Маркус, — негромко пропела охранная система.       В доме было непривычно тихо и почему-то сумрачно, не смотря на яркое солнечное утро. Мы прошли в гостиную. Все окна были плотно занавешены. Я подошел к окну и взялся за край шторы, чтобы дать дневному свету проникнуть в дом.       — Не нужно, мальчик…, оставь…, — едва слышно прошептал знакомый голос.       Я обернулся и увидел, что Бет сидит, совершенно утонув в огромном мягком кресле – любимом месте отдыха Хэнка.       — Мама…, что же ты сидишь в темноте? И где Фаина? — громко спросил Стив. Бет испуганно вздрогнула и обернулась.       — Стиви, малыш, и ты здесь…. Что же ты так кричишь? А Коннор…, — Бет растерянно обвела взглядом комнату. — Коннор тоже с вами пришел, да? И Клер…, мальчики, где Клер?       Мы со Стивом переглянулись. Бетти прекрасно знала, и о том, что Клер пропала и о том, что Коннор заперт в Башне….       Я наклонился к Бет и взял в руки её ладошку, безвольно лежавшую на коленях. Худенькая ручка оказалась холодной, как лёд.       — Мам Бет…, да ты замёрзла совсем, — сказал я, дотрагиваясь до её предплечья. — Ты вся дрожишь…. Стив…, найди Фаину. Да что происходит? Когда ты ушел из дома?       Я очень аккуратно, ласково, поднял Бет на руки. Её тело показалось мне совсем невесомым. Сев в кресло, я обхватил свою маленькую маму руками, прижал к себе и резко поднял температуру тела. Несколько компонентов тут же послали болезненный сигнал о критическом перегреве. Я поморщился…, ну и чёрт с ними…, потерплю.       — Слушай, я ушел вчера утром, — сказал Стив. — Мы вместе с папой ушли….       — То есть, вы оставили её на сутки одну? Вы в своём уме? — негромко, чтобы не напугать Бет, сказал я.       — Да почему одну то? С ней Фаина была…, да и в порядке всё было…, относительно.       — Относительно чего? — спросил я, сдерживая раздражение. — Не зли меня, Стив…. Найди Фаину…, пожалуйста….       Стив ушел вглубь дома, окликая своего домашнего андроида. Бет расслабилась и, похоже, задремала, лишь изредка коротко вздрагивая. В тишине погружённой в сумрак гостиной тикали старинные часы. Я прикрыл глаза, теряя ощущение времени и пространства. Пульсирующая боль становилась всё сильнее. Я усилием воли заставил себя вернуться в реальность и вызвал Башню.       — Господин Манфред…., — мгновенно прозвучал у меня в голове голос Сары.       "Бригаду техников в дом Андерсонов…", — произнёс я беззвучно по внутренней связи, боясь потревожить Бет.       "Могу я спросить, что случилось, сэр"?       "Я…, малость перегрелся…".       "Насколько «малость», сэр"? — спросила Сара ровным голосом. Умение владеть эмоциями у этих моделей выше всяких похвал, — подумал я.       "Компоненты 2943r, 3196zи 7217v…, кажется, сейчас откажут…".       "Понятно, сэр…. Машина уже в пути, информацию передала. Сочувствую вам, сэр…, это же больно…", — внезапно дрогнувшим голосом сказала моя секретарша. Вот тебе и «умеет владеть эмоциями». Видимо способность к состраданию, необходимая любому андроиду, чтобы не быть чудовищем, без эмоций невозможна.       "Ничего, Сара, терпимо…, не волнуйся…".       "Хорошо, сэр. Я могу вам ещё чем-то помочь"?       "Да…, пожалуй, свяжись с моим отцом и попроси его прибыть к Башне к полудню, вместе со всеми кто планировал выступать перед журналистами. И попроси его..., попроси со мной пока не связываться. Скажи, что я с Бетти Андерсон, он поймёт…".       — Фаина наверху, в комнате Коннора, сидит на стуле и не желает вставать. Она говорит, что у неё приказ…,— сказал Стив, заходя в гостиную. — Я приготовил маме постель и притащил туда этот лохматый платок, который ты привёз из России. Давай, отнеси маму в спальню и пойди, ради Бога, разберись с Фаиной, а то она так и будет у нас на стуле сидеть.       — Мне…, мне не встать…, так что нам придётся её разбудить…. Осторожно, не напугай…,— выговорил я с трудом.       — Не встать? С чего бы, вдруг? Ого…, какой ты горячий…. Ты что, температуру поднял? Совсем сбрендил? Можно же было завернуть маму в плед, в одеяло, в твой лохматый платок, наконец…, — Стив погладил Бетти по голове. — Мам…, пойдём в спальню, — сказал он очень тихо и ласково, но Бетти всё равно испуганно вздрогнула. — Я сейчас…, вот ненормальный…, потерпи, я сейчас, отведу маму в постель и вызову тебе техников…,— проговорил Стив быстрым шепотом, помогая маме подняться.       — Я уже вызвал, иди…. Уложи Бет и сделай ей сладкого чаю, с лимоном, как она любит.       — Вот ты чудак, Маркус, — сердитым шепотом сказал Стив.       Стив вышел из гостиной, поддерживая Бетти. Она шла, не сопротивляясь, будто в полусне. Тут же раздался сигнал охранной системы.       — Госпожа Тиффани Дин, андроиды, господа Бадди и Роджер к господину Манфреду.       — Открыть…, — сказал я через силу.       «Сейчас меня будут ругать…, — подумал я безразлично, — а, возможно, даже бить…».       Тиффани, рыжая высокая женщина, с грубыми чертами лица и такими же повадками, ворвалась в тишину гостиной, как ураган. Она работала в Башне очень давно, была бесцеремонной и несдержанной, но при этом одной из лучших техников. Сейчас она заменила погибшую Миранду на посту начальника отдела. Видимо, Сара крепко их напугала, раз Тиффани примчалась лично.       — Так…, где больной…, где этот больной на голову робот? Да что б тебя, Маркус! Что опять стряслось? Когда уже Элайджа найдёт способ пересадить тебя в новую машину? Сколько можно латать это антикварное железо…? Ох ты ж…. Ребята, анализатор, быстро! Ты шевелиться можешь? Давай руку….       Я молча положил руку на анализатор. Несмотря на непрекращающийся поток ругательств в мой адрес, Тиффани и её подчинённые действовали быстро и слаженно. Бадди одним движением разорвал рубашку у меня на груди, Роджер вскрыл грудную клетку.       — Грёбаный свет, Маркус…! Бадди, 2943r, 3196z, 7217v, 1007d и 0526y под замену…. Стоп! Чёрт…, вот дерьмо…. Ты же сжёг регулятор насоса…. Чёрт, чёрт, чёрт…. И что я должна сделать, а? Ты выкидыш ослицы, а не андроид…. Я тебя спрашиваю, что я должна сделать? Мы же тебя, кретин, до Башни не довезём…. А в отчёте я что писать буду? Попытка суицида…?       — Не шуми…, меняй регулятор здесь…,— сказал я, сделав над собой усилие. Видимо, регулятор действительно сгорел, и вся система провалилась в режим максимальной экономии энергии, замедлив или прекратив все процессы, не связанные с выживанием.       — Здесь? Совсем из ума выжил? Как я тебе его тут поменяю? У меня тут аппаратуры нет. К чему, прикажешь тебя подключить на время замены?       —Ти, мне трудно говорить, я не могу спорить…. Просто вытащи чёртов регулятор и воткни новый….       — Я что, похожа на палача? — обиженно сказала Тиффани. — Ты за кого меня держишь? Это же пытка….       — Давай сюда регулятор и выйди вон, если ты такая нежная фиалка, я сам поменяю…. Давай….       — Ты заговариваешься…, невозможно это сделать самому….       — Возможно…, я уже делал….       — Врёшь…, да ну, не может быть….       — А может всё это потом…? — сказал я, чувствуя, как тириумный насос, моё механическое сердце, начало давать короткие сбои.       — Что потом?       — Твои вопросы и мои ответы…. Ещё немного и пойдёшь писать некролог, вместо отчёта….       — Дьявол, Маркус…, я тебе этого никогда не забуду! Понял…? Роджер, Бадди, регулятор насоса, быстро…. Будем менять его этому ненормальному без анестезии, чёрт с ним….       Тиффани замолчала, сосредоточившись. — Бад, держи регулятор вот тут, на открытой ладони, Роджер, ты страхуешь…, скомандовала она жёстко. — О, мой Бог…, я ненавижу тебя, чёртов ублюдок…,— прошипела она, коротким чётким движением вывернула неисправный регулятор, и мгновенно поставила новый.       Вся операция заняла две секунды и моё сердце пропустило всего пару ударов, намного меньше, чем тогда, в тридцать восьмом. Я попытался выпрямиться в кресле, но Тиффани удержала меня за плечо.       — Куда? А ну лежать…, я те вскочу сейчас, ишь ты, полегчало ему….       — Ти…, заканчивай, пожалуйста, у меня встреча с журналистами через полчаса, а лежу тут, как препарированная лягушка, — взмолился я.       — А думать перед тем, как перегревать систему до состояния близкого к смерти, ты не пробовал? — спросила Тиффани, явно облегчённо выдохнув. — Ты что делал то? Бекон на ладонях жарил?       — Я согревал Бет Андерсон…, ей было очень плохо и я сосредоточился на её состоянии, немного забыв о своём, — сказал я виновато.       — Вот ты…, вот с тобой всегда так…. Вечно ты учудишь какую-то несусветную дрянь, но с такими благородными мотивами, что не понятно, то ли прибить тебя на месте, то ли сразу икону начинать писать….       — И я тебя тоже люблю, — сказал я с улыбкой.       — Ещё и ухмыляется…, ненавижу…, — ответила Тиффани, и вдруг погладила меня по голове. — Придурок…, — сказала она ласково. — Так…, ну мы закончили, можешь вставать, — добавила она совсем другим, деловым тоном.       Я поднялся. Техники быстро и деловито собрали своё оборудование и направились к выходу.       — Ти…, — сказал я, догоняя грозную начальницу техников почти у порога.       — Ну чего тебе ещё? — обернулась Тиффани       — Спасибо, — произнёс я очень искренне, глядя ей в глаза.       — Мерзавец и подхалим…, — ответила она с такой нежностью, с которой обычно объясняются в любви.       Я молча улыбнулся и кивнул. Тиффани фыркнула, демонстративно резко развернулась на каблуках и, решительно топая, вышла за дверь.       Времени до встречи с журналистами у меня оставалось всего ничего, но нужно было разобраться, что там стряслось с домашним андроидом Андерсонов. Я быстрым шагом направился к лестнице на второй этаж, мельком глянув на себя в зеркало в прихожей. Разорванная на груди и залитая кровью рубашка свисала лохмотьями, я снял её на ходу и бросил в утилизатор. Я нашел андроида в комнате Коннора. Обычная AX400 со светлыми волосами, забранными в хвост, одетая в цветную блузку и удобные эластичные синие брюки сидела на стуле посередине комнаты и выглядела совершенно несчастной. Она вскочила мне навстречу, но тут же замерла в нерешительности.       — Фаина, что происходит? — спросил я, открывая шкаф. Немногочисленные предметы одежды в шкафу Коннора были сложены до тошноты аккуратно. Я стянул с полки синий свитер, слегка нарушив гармонию и мельком подумал, что был бы готов лично по линейке выровнять все эти рубашки, лишь бы брат оказался невиновен.       — Я выполняю приказ хозяйки, сэр…, и ваши распоряжения. Вы мне велели выполнять всё, что прикажет Бетти, и сообщать вам только в случае, если меня обижают. Но меня никогда не обижали в этом доме, сэр….       — И что же приказала тебе хозяйка? — спросил я, уже примерно понимая, какие распоряжения могла дать Бет.       — Она приказала мне… ничего не делать и уйти…. Я растерялась…, я не знала, куда уйти, поэтому ушла вот сюда. Я тут уже почти сутки, сэр…. И я чувствую себя виноватой…, хотя не знаю в чём….       — Фаина…, у меня мало времени, поэтому запоминай новые распоряжения. Перестань чувствовать себя виноватой, продолжай выполнять приказы хозяйки, но в случае, если её распоряжения кажутся тебе странными, выходящими за рамки обычного распорядка дня или значительно отличающимися от твоих повседневных заданий, сразу сообщай об этом либо мне, либо Коннору. Если мы оба недоступны, ты должна связаться с Сарой, секретарём в Башне и оставить ей подробное сообщение о происходящем. Ну и последнее – устанавливаю равный приоритет приказов Бетти, Хенка, Стива и Клер. Поняла? Это значит, что любой из членов семьи может отменить приказ другого. Обычно, я так не делаю, но в этой семье, я надеюсь, конфликтов и разногласий возникнуть не должно.       — Я запомнила.       — Ты молодец, ты всё сделала правильно, — сказал я, чтобы подбодрить Фаину. Даже самые простые модели нуждаются в одобрении и поддержке. Я это понял, как только подчинил себе первых андроидов – правильный настрой значительно влияет на эффективность их действий. — А теперь иди на кухню и приготовь что-то лёгкое для Бет…, из того, что она любит, — добавил я, подумав, что если Бет не спит, ей неплохо было бы поесть.       Фаина, радостно, почти вприпрыжку, побежала вниз. Она, наконец, получила чёткие распоряжения, которые ей легко и приятно выполнять. Для сервисных андроидов наивысшее счастье, это возможность чувствовать себя нужными и заботиться о своих людях. Они так устроены, и если люди их не обижают, они спокойны и абсолютно довольны жизнью.       Я влез в свитер брата и вышел в коридор вслед за Фаиной. На ходу вызывая такси, я заглянул в спальню Бетти.       — Мам Бет…, как ты? — спросил я, увидев, что она проснулась и Стив пытается поправить здоровой рукой подушку. Я обошел кровать и приподнял Бетти, помогая ей сесть.       — Я…, я пришла в себя, спасибо вам, мальчики, — тихо сказала Бетти, легко прикоснувшись к нашим рукам.       — Мама, ты, наверное, голодная? — спросил Стив.       — Не беспокойся, сынок, Фаина позаботится обо мне. Только…, я, кажется, прогнала её…. Маркус, пожалуйста, найди её….       — Мам, я её нашёл, всё объяснил и отправил готовить обед, — сказал я с улыбкой. — Слушай, Стив, спустись-ка на кухню и отдай ей распоряжения по поводу меню для тебя, а то я в спешке только про маму сказал.       — Так она меня не послушает, — с сомнением ответил Стив.       — Послушает-послушает, я приоритет изменил….       — Ну, наконец то…, — усмехнулся Стив. — А то мне как-то неуютно было от твоих приоритетов. А у кого теперь первая очередь?       — Ни у кого…, указания всех членов семьи равнозначны. Поэтому старайтесь не отдавать ей взаимоисключающих команд. Предупреждаю, в случае чего она мне жаловаться будет….       — Прекрасно…, теперь у нас андроид – ябеда, — хохотнул Стив и вышел из спальни.       — Мам Бет…, мне идти нужно…. Обещаю, я вернусь через пару часов…, — сказал я, присаживаясь на край кровати.       — Я понимаю, мальчик…. Ты иди, не волнуйся за меня. Маркус! — окликнула меня Бет, когда я уже собирался открыть дверь. — Пообещай мне, что спасёшь моих детей…, — сказала она очень тихо.       — Я сделаю всё, что смогу…, обещаю! — твёрдо сказал я.       — Спасибо, мальчик, — так же тихо ответила Бет.       — За что?       — За то, что не врёшь…, сказала Бет. — Иди…, — махнула она рукой, видя, что я медлю. — Я буду ждать тебя, я буду всех вас ждать….