2061. Мы живые.

      3 июня 2061 года       Московское время 12:17       Санкт-Петербург       НИИ скорой помощи       Меня зовут Василиса              После ухода Маркуса мир вокруг меня будто взорвался, и его обломки закружились таким торнадо, что я даже не пыталась сопротивляться. Тем же вечером возле меня появилась улыбчивая медицинская сестра, выгодно отличавшаяся от сердитых усталых тёток, которые приходили ко мне раньше. Я даже подумала, что она андроид, но когда я спросила об этом Карла, он улыбнулся и сказал, что люди тоже бывают почти идеальными и что он, став андроидом, сейчас сам совершенно потерял эту грань.       — Для меня сейчас безразлична физиология того, с кем я общаюсь, но эта милая девочка точно человек, — сказал он, игриво подмигивая сестричке, которая тут же смутилась и покраснела. — Видишь, — торжествующе заявил Карл, — тест положительный, андроиды не краснеют….       Наутро суета в моей палате только усилилась. Трое грузчиков втащили огромный ящик и начали его распаковывать. В ответ на мой изумлённый взгляд, моя новая медсестра Таня наклонилась ко мне с заговорщицким видом.       — Слушай, у тебя такие крутые друзья. Или они тебе кто? Родственники? Мы тут с девчонками поспорили…, который из них твой-то? Я думаю, что твой вот этот красивый парень, — она кивнула на Карла, который наблюдал за работой грузчиков. — Но девчонки говорят, что твой тот строгий смуглый мужчина с зелёными глазами, который был тут вчера. Нам ещё показалось, что мы его определённо где-то видели. Он кто, артист, политик? Он твой муж, бойфренд? Уж очень он хмурый…. А ведь ещё был симпатичный блондин и тот пожилой….       — Пожилой мой отец…, — сказала я, слегка опешив от проявления такого интереса к моим нянькам.       — Пожилой понятно, мы так и подумали…, что отец или дядя. Но молодые – один другого интереснее. Ну, скажи, который? Ну, хоть по секрету! Я, честное слово, никому не скажу! — умоляюще сложив руки и сделав честные глаза, проворковала Таня.       — Никто из них мне не принадлежит, они все сами по себе, — немного раздражённо сказала я. Не рассказывать же, на самом деле, этой любопытной курице про андроидов. Её честное слово будет действовать только до двери, а сообщать всей больнице, что красивому парню возле меня 98 лет, а хмурый мужчина главный робот планеты, не входило в мои планы.       — Ну конечно, сами по себе…, — обиженно протянула Таня. — Ты знаешь, что они тебе притащили? Это же новейший медицинский модуль. Да он стоит, как самолёт! А ходят слухи, что твои вот эти, которые тебе никто, больнице ещё три таких модуля в подарок купили. Ладно…, не хочешь, не говори. Судя по всему, они тебя куда-то далеко перевозить собрались….       — С чего ты взяла? — спросила я удивлённо.       — Так модуль то для транспортировки, в основном. Чтобы перевозить тех, кого перевозить нельзя. Поэтому такой дорогой – в нём не страшна никакая тряска, он гасит все толчки. А ты что сама-то не знаешь? С тобой не обсуждают ничего? — ехидно спросила медсестра. — Хотя в твоём положении….       — Что в моём положении? Карл…! — окликнула я художника, увлечённо разглядывавшего белоснежную штуку, формой напоминавшую вытянутое яйцо, а размером средний автомобиль. По крыше и бокам модуля шли ярко-оранжевые полосы. «Видимо, чтобы легче искать, — подумала я. Интересно, где это они меня в этой штуке терять собрались?»       — Лис? Что случилось? — спросил Карл с улыбкой.       — Пожалуйста, пусть она уйдёт…, — сказала я, показав глазами на сестру.       — Уйдёт? Но, что…? Хотя, не важно…. Девушка, покиньте палату. Вам уплачено за три дня вперёд, думаю этого более, чем достаточно.       — Но…, Василиса Николаевна, пожалуйста…. Что я сделала? Простите, я не буду больше расспрашивать.       — Уходи, — сказала я уверенно. Допрос порядком мне надоел, и мне захотелось это прекратить.       — Девушка, вам же понятным, я надеюсь, языком сказали – выход там, — спокойно, продолжая улыбаться, Карл показал в сторону двери.       — Сука…, — внезапно выплюнула милая медсестра Таня. — Охреневшая от бабла полудохлая шлюха, да кому ты нужна….       Симпатичная Таня вмиг преобразилась в кикимору не первой свежести и, зацепив бедром стол, с которого на пол со звоном посыпались инструменты и посуда, ринулась на выход. Карл проводил её взглядом, улыбаясь даже шире, чем раньше и я подумала, что возраст почти сто лет, определённо, позволяет смотреть с улыбкой вслед любой идиотке. Был бы тут Маркус, ой, что было бы, что было…. А Карл просто улыбается.       — Лис, как ты? Расстроилась? — спросил Карл, обернувшись ко мне. — Не расстраивайся, это обычная дура, не стоит внимания….       — Не расстроилась…, и правда, дура, — ответила я и внезапно улыбнулась. Отличный парень этот Карл, хоть ему и сто лет…, а может именно поэтому….       — Но вот сестра нам с тобой, Лис, всё равно нужна. Сейчас попробуем это решить. Я буду говорить вслух, чтобы не смущать тебя. Тори…! — сказал через секунду Карл, глядя перед собой. — Дорогая, у нас тут небольшая техническая проблема, нам срочно нужна опытная, спокойная и… не любопытная медицинская сестра. Да, присылала, но девушка оказалась…, э…, некомпетентной. Нет, нет, не переживай, это не твоя вина. Сможешь нам помочь? Да, два – три дня, пока не вернётся Маркус. Что? А у тебя есть навыки? Правда? Ну да, сидеть в пустом офисе скучно, согласен…. Тогда подъезжай, мы ждём тебя.       — Кто такая Тори? — спросила я заинтересованно.       — Тори, андроид, секретарь Маркуса в его местном офисе. Она сказала, что имеет квалификацию медицинской сестры и я подумал, что андроид даже лучше, точно не будет задавать неуместных вопросов. Забавно, да? Я сам андроид, если так можно выразиться, недавно совсем, а вот, поди ж ты, убеждаюсь снова и снова, что андроиды превосходят людей почти во всём…. Ты же не против андроида в качестве сиделки?       — Не против, — усмехнулась я. — Под вашим напором трудно устоять. Карл…, а можно спросить? Девчонка эта, конечно, дурочка была, но она мне сказала, что этот модуль для перевозки…. Может объяснишь?       — Вот же заноза, — усмехнулся Карл, бросив взгляд на дверь, за которой скрылась девушка. Понимаешь, Лис, у нашего обормота Маркуса, есть, естественно, план. Но он просил, пока, ничего тебе не говорить. Могу сказать только одно, эта штука, похожая на космический корабль, действительно сделана как для максимального ухода, так и для транспортировки лежачих больных. Ваши учёные сделали, между прочим. Маркус огромную партию таких модулей заказал для наших больниц по всему миру. А вот что он задумал, спросишь у него сама, хорошо? А то он на меня обидится….       — Ну ладно, не будем обижать обормота, — нехотя согласилась я, хотя понимала, что любопытство теперь будет меня мучить. Но с другой стороны, сам факт появления у меня любопытства меня порадовал. Я посмотрела на потолок. Мой дракон никуда не делся, но сидел смирно и перестал подмигивать. Да и зачем мне теперь дракон, когда рядом со мной есть Карл. «Он симпатичней, старше и мудрее любого дракона, — подумала я, переводя взгляд на улыбающегося Карла, — определённо симпатичней…».       Движение вокруг меня не прекращалось. Возле модуля техники в больничных комбинезонах сменили грузчиков. Установка и наладка этой сложной штуки заняла у них почти два часа. За это время забежали Павел с моим отцом. Они справились о моём состоянии, о чём-то заговорщицки пошептались с Карлом и снова убежали.       Пришла Тори, оказавшаяся невероятно красивой стройной женщиной. Она успела облачиться в больничную униформу и, как только начала действовать, я поняла, почему во всём мире, кроме нашей страны, именно в сфере ухода за больными и беспомощными, андроиды на первом месте.       Операция по моему переезду в модуль прошла на удивление гладко. Тори, сильная и ловкая, отдавала санитарам чёткие команды и два крепких парня, совершенно завороженные её красотой, подчинялись беспрекословно, как вышколенные солдаты.       Я с интересом наблюдала за метаморфозами вокруг себя и чувствовала себя этакой золушкой, которую мускулистый зеленоглазый фей шарахнул со всей дури волшебной палочкой по голове и все вещи вокруг из привычных и скучных начали преображаться во что-то волшебное.       Моя неудобная, во всех смыслах, больничная койка, которую одром то назвать было преувеличением, превратилась даже не в карету, а в фешенебельный лайнер. Теперь Карл или Тори могли одним прикосновением к панели слегка приподнять меня так, чтобы мне было всё видно, не рискуя при этом, что мой повреждённый позвоночник как-то пострадает. Прощай, дракон, мне не нужно теперь круглосуточно пялиться на потолок. Да и нет там никакого дракона – обычная трещина в штукатурке.       Мой отец, ещё вчера выглядевший, как грустное, всеми забытое огородное пугало, в обвисшей одежде и с мёртвыми глазами, сегодня только что не подпрыгивал на ходу, глаза сияли, он был чисто выбрит и, о чудо, одет в приличные, хорошо сидящие джинсы и старый, но очень стильный пиджак.       Почти сразу после ухода отца и Павла, появились ещё двое людей в комбинезонах, и шустро установили систему виртуальных телевизионных экранов. Карл четверть часа развлекался, меняя размер и расположение экрана, который словно висел в воздухе, и радовался, как ребёнок, когда обнаружил, что может, при желании, сделать экран совсем маленьким и поместить его себе на ладонь, перенеся звук напрямую в свою систему. Он, ухмыляясь, заявил, что теперь по ночам сможет смотреть передачи для взрослых, а когда я сделала круглые глаза, заявил, что я испорченная девчонка и он имел ввиду новости политики и экономики. Ну, конечно….       Незаметно наступил вечер. Трудно поверить, но Карл предложил мне почитать книгу. Я сначала растерялась от неожиданности, но Карл заявил, что он же должен пользоваться своими преимуществами, что он загрузил себе в память огромную библиотеку и хочет показать мне свои возможности. Он так лукаво улыбался, что я сдалась, но немного ехидно сказала, что по-английски я понимаю плохо. Но я недооценила своего столетнего друга, он гордо сказал, что знал куда и зачем едет и не только загрузил себе русский язык, но и позаботился о хорошем наборе книг. Правда, набор оказался весьма странным и начинался с Достоевского, но основательно покопавшись в памяти Карла, мы нашли там Пришвина, Булгакова и современного американского автора Тома Ричардсона в хорошем переводе.       Карл уселся на пол возле моего изголовья и сказал, что ему так удобно. Он читал вдохновенно, с выражением и я невольно заслушалась, получая настоящее удовольствие. Когда я почувствовала, что глаза слипаются, я сказала Карлу, что хочу спать – не хотела обидеть его, уснув во время чтения. И тут он удивил меня ещё раз. — Спи, — сказал он, — я спою тебе старинную балладу. Он очень тихо запел низким хриплым грудным баритоном красивую мелодию, которая наполнила палату и словно окутала меня мягким одеялом. Я закрыла глаза и дала его голосу полностью поглотить себя, переступая границу реальности и погружаясь в сон.              4 июня 2061 года       Московское время       Санкт-Петербург       НИИ скорой помощи       Меня зовут Василиса              — Лис, нашего парня показывают, хочешь разверну экран? — спросил Карл, увидев, что я открыла глаза.       — Разверни…, — ответила я, не совсем проснувшись, и не сообразив о каком парне он говорит.       На появившемся перед моими глазами экране шла пресс-конференция. Президент Смирнов представлял журналистам центральных изданий уже знакомого мне андроида с гагаринской улыбкой и есенинскими глазами – официального представителя Всемирной Организации Андроидов в России. Андроид добродушно отвечал на дурацкие вопросы, шутил и был невероятно обаятелен. На заднем плане, расслаблено откинувшись на спинки кресел, сидели они, Супер Альфа андроиды, почти одинаково одетые в плотно застёгнутые чёрные костюмы, одинаково красивые и настолько разные, насколько это возможно.       — А хороши, черти! Да, Лис? Тебе нравятся эти ребята? — спросил меня Карл, с восхищением глядя на экран. — Иногда я чувствую себя Богом, честное слово! Когда вот на них смотрю, особенно, если они все вместе. Это мой вернисаж, картинная галерея. Я же их всех четверых нарисовал. Не один, конечно, весь художественный отдел Башни работал. Но концепты все мои.       Я вгляделась в лица андроидов. Точёная восточная красота Линга У соперничала с яркой скульптурной внешностью, словно высеченного из чёрного камня африканца с непроизносимым именем.       — Ты нарисовал их всех? И африканца и русского? Вот с русским ты, кажется, переборщил….       — Да, — с гордостью выпрямился Карл, — Нсия Яр-Адуа, африканец, моя гордость. А Игорь…, ну почему переборщил? Посмотри, он же нравится людям. А это главное для них сейчас. Представители должны вызывать доверие у населения своих стран. Мне кажется, я справился с задачей.       — Ну, Маркус то всем нравится, — я усмехнулась, вспомнив жадные взгляды медсестёр.       — Маркус вне конкуренции, Лис. С ним совершенно другая история. Когда я рисовал его, я был в глубокой депрессии и мучительно жаждал создать для своего компаньона такую внешность, которая могла бы меня не раздражать. Так что, работая над его лицом, я меньше всего думал о людях, я думал только о себе. Именно поэтому он так от всех отличается. Он мой сын, я выстрадал его внешность, я буквально по крупицам заложил в него свои знания, своё восприятие мира. Он учился, он менялся и сейчас он отличается от того робота, которого я включил впервые в двадцать восьмом, как взрослый, многое повидавший и много испытавший человек отличается от младенца. Но это всё равно он: мой мальчик, моё создание, мой сын, моя гордость, самое чистое сердце на этой планете, тот, кто заставляет меня верить, что я жил не зря.       Карл смотрел на экран, где в этот момент на вопросы начал отвечать Маркус. Он будто забыл о моём существовании, забыл, где находится и мне даже показалось, что на его глаза навернулись слёзы.       — Карл…, — окликнула я его негромко, — всё же хорошо…, кажется? Он добился, чего хотел, подписал договоры. Я же правильно понимаю? Почему ты расстроился?       — Нет…, ничего…, всё в порядке, — ответил Карл, не отрывая глаз от экрана. — Понимаешь, Лис, я горжусь им, но я знаю, какой ценой куплена эта лёгкость, с которой он сейчас держится. Да что там, я знаю, какой ценой куплен каждый его шаг. Поэтому пока мы тут с тобой одни, я хочу попросить тебя…. Я не знаю, что между вами произошло, не знаю почему он бросился к тебе на помощь. Да это и неважно сейчас. Я понимаю твоё состояние, я сочувствую тебе, поверь и стараюсь по мере сил помочь. Но я умоляю тебя, не играй с Маркусом. Ты можешь согласиться на то, что он предложит или можешь отказаться – это твоё дело. Но если ты решишь сказать нет, скажи это так, чтобы он не захотел поселиться у тебя на пороге в ожидании твоего решения.       — Я…, я постараюсь…, — мой голос дрогнул.       — Лис…, Лис…, чёрт, я расстроил тебя, вот я недоумок, прости, — взволнованно проговорил Карл, подходя к модулю. — Всё нормально будет, я уверен. Давай лучше послушаем Маркуса. Судя по ехидной улыбке, он сейчас что-то сморозит, смотри.       Карл слегка передвинул экран, чтобы мне было лучше видно.       — Пожалуйста, ещё вопросы, — сказал представительный седовласый ведущий конференции, очень известный журналист, само присутствие которого говорило о высоком уровне мероприятия. — Пожалуйста, девушка в третьем ряду, ваш вопрос.       — Господин Манфред, — проговорила томным грудным голосом молодая журналистка, красивая, ухоженная, стильно одетая с копной роскошных каштановых волос. — Екатерина Нейман, журнал «Светский лев». Господин Манфред, наших читателей и особенно читательниц, волнует вопрос, способны ли андроиды заниматься любовью? Кого вы предпочитаете, женщин или мужчин? Если женщин, то кто вам больше нравится – блондинки, брюнетки или, возможно, рыжие? — журналистка кокетливо откинула назад вьющуюся прядь волос. — Ну и самое важное – есть ли у вас спутница или постоянная подруга? Мы ничего не знаем о вас. Умоляю, приоткройте завесу тайны, тем более, что андроиды…. Правильно я называю? Андроиды? Теперь вы становитесь частью нашей жизни. Мы хотим больше знать о вас.       По залу пробежал сдержанный шёпот, но публика собралась солидная, и никто не позволил себе засмеяться. Я посмотрела на Карла. Он радостно улыбался.       — Я знаю, что он ответит, — сказал Карл, обернувшись ко мне. — У него не первый раз об этом спрашивают, — добавил он, подмигнув.       Маркус выглядел безразличным и только на секунду его губы искривились в презрительной усмешке.       — На первый вопрос – да, я могу имитировать процесс оплодотворения приматов вида Homo sapiens, если именно это вы имели ввиду, спрашивая про "занятие любовью". На второй вопрос – не знаю, не пробовал, я девственник, — заявил Маркус, с явным удовольствием наблюдая за реакцией зала.       "Вот артист, — подумала я, — он же нарочно их дразнит, неужели никто не видит"?        — На третий вопрос – у меня есть постоянная подруга, но кто она, это конфиденциальная информация. Пожалуйста, следующий вопрос, — отрезал Маркус, делая едва заметный знак распорядителю, который мгновенно отреагировал, в свою очередь сделал знак девушке в зале, державшей микрофон, и что там возбуждённо спрашивала каштановая красотка мир так и не узнал – микрофон унесли.       — Это правда? — неожиданно для себя спросила я у Карла.       — Что именно? — спросил Карл, очень серьёзно, но в глазах его явственно читалась лукавая улыбка, и я подумала, что сын стоит своего отца – два сапога пара.       — Да ладно…, не важно…, — пошла я на попятную.       — Сгоришь же от любопытства…, — усмехнулся Карл. — Я отвечу, мне не трудно – я не знаю, Лис. Не знаю насколько этот хулиган девственник, мы как-то это никогда не обсуждали, и не знаю кто его постоянная подруга. Дома у него точно нет никого, так что извини, но думаю, что подруга это ты. С ним, видишь ли, такое случается. Он запросто мог назначить тебя постоянной подругой, забыв спросить твоего согласия. — Карл внезапно нахмурился и стал серьёзным. — Так что тебе придётся отказать ему довольно жестко, если ты захочешь, чтобы он ушел. Трудно сказать, как у него все эти решения формируются в его сложном мозгу, но как бы странно он не действовал, он всегда хочет, как лучше, старается поступить правильно. Он до сих пор доверяет людям – это его главная беда.       Я не нашлась, что ответить. Дурацкая фраза из какого-то забытого старого фильма никак не подходила к ситуации, но я теперь никак не могла от неё отделаться и, когда Карл не видел, лежала и глупо улыбалась: «Господин назначил меня любимой женой, господин назначил меня любимой женой…».       Мы с Карлом ещё долго внимательно слушали Маркуса. Глупых вопросов ему больше никто не задавал, а он сам отвечал обстоятельно и подробно, в деталях расписывая преимущества, которые ждут нашу страну от сотрудничества с андроидами. После его речи каждому становилось ясно, как божий день, что без андроидов жить невозможно в принципе и то, что мы все ещё живы это странная аномалия. Умения убедительно говорить у этого парня было не отнять, это точно….       Маркус рассказывал о андроидах-сиделках, которыми будут обеспечены все нуждающиеся, о том, что через весьма непродолжительное время мы забудем о детях сиротах, о стариках, лишённых заботы. Он обещал такие золотые горы и реки полные вина, что дух захватывало даже у скептиков и циников. Часть слушателей недоверчиво качали головами, но аплодировали все с одинаковым воодушевлением.       Весь вечер телевизионный экран предоставлял нам удовольствие видеть андроидов, всех вместе и каждого по-отдельности. Журналисты соревновались в изобретении эпитетов. Фразу Маркуса про процесс оплодотворения приматов и про девственника я услышала за вечер в его исполнении раз двести и, в конце концов, попросила Карла выключить телевизор. Карл улыбнулся, сказал, что у нас сегодня действительно передозировка Маркуса, и что его сын в таком количестве, это даже для него перебор.       5 июня 2061 года       Московское время 12:31       Санкт-Петербург       НИИ скорой помощи       Меня зовут Василиса              С утра заботливая Тори сделала все процедуры и накормила меня. Заходил отец. Он явно хотел что-то сказать, но то ли стеснялся, то ли был не уверен, и помявшись, он сказал что-то совсем незначительное и опять пошептавшись с Карлом, быстро ушел. Меня разбирало любопытство, но спрашивать Карла, что он так оживлённо обсуждает с моим отцом с такими загадочными лицами я не стала. Сами расскажут, тоже мне, заговорщики….       Павел не появлялся, но отец сказал, что они «решают вопросы вместе». Я с благодарностью подумала об этом парне, который знал то меня едва-едва и уж точно ничем был мне не обязан.       Маркус ворвался в помещение в свойственной ему манере – бесцеремонно и по-хозяйски. На ходу поздоровавшись с Тори и что-то тихо сказав Карлу, он подошёл к модулю, окинул взглядом моё новое обиталище и удовлетворённо кивнул.       — Ну что, Лис, как тебе кокон? Удобно? Как ты тут, никто не обижал? — спросил Маркус, склонившись ко мне.       — Привет, специалист по оплодотворению приматов. Всё хорошо! Рада, что ты вернулся, — ответила я с усмешкой.       — Лис…, и ты туда же? Только ленивый меня этой фразой не попрекнул. Но зато ты теперь улыбаешься. А то в прошлый раз ты была похожа на труп…, извини….       — А как ты хотел? Назвав всех женщин планеты обезьянами, ты вызвал ураган эмоций, который нас тут тоже зацепил. За комплимент спасибо, похожей на труп меня ещё никто в глаза не называл. Ты гений, Маркус! Твоей постоянной подружке можно позавидовать, — сказала я, не справившись с любопытством.       — Обезьянами? Мне уже кажется, что я вчера открыл человечеству страшную тайну – теперь все люди знают, что они приматы. Не ожидал такой реакции, но что же…, тем, кто не знал, что он примат, теперь придётся с этим жить, — немного раздражённо сказал Маркус. — А что касается подружки…, Лис, не уверен, что ей можно позавидовать, потому, что это ты…, — добавил он с улыбкой, и, взяв стул, уселся возле моего изголовья.       — Я твоя подружка? С чего бы? Ты, кажется, обещал меня убить, а не присвоить….       — Обещал, я не отказываюсь. Но тебе придётся побыть моей подружкой, я же тебе выбора не оставил. Тем более, что я готов сделать тебе предложение…, — с довольной ухмылкой заявил Маркус, откинувшись на спинку стула.       — Предложение чего? Руки и сердца, я надеюсь…, — ехидно сказала я.       — Рука и сердце…, — задумчиво протянул Маркус. — Защита и любовь…. Лис…, если бы я мог…, — он помолчал несколько секунд, сделавшись внезапно серьёзным. — Я собираюсь предложить тебе способ самоубийства…, и я не знаю, как защитить тебя от этого выбора.       — Маркус…, ну ты чего…, — я попыталась говорить беспечно, но голос предательски дрогнул. — Давай свой способ….       Маркус молча поднялся и сделал несколько шагов по комнате.       — Карл, мы готовы? — спросил он, обернувшись к своему отцу.       — Сынок…, я не уверен, что это нужно….       — Я уверен…, — отрезал Маркус. — Лис, у меня для тебя небольшое шоу, если ты не против.       — Для неё и для половины больницы, — сказал Карл, показывая на камеру, висящую в углу. — Сестринский пост будет в восторге, а через четверть часа это всё будет в сети. Ты уверен, что именно этого ты хочешь?       — Наплевать, пусть смотрят. Через неделю в этой стране будут сотни наших андроидов, через месяц их будут тысячи. Им придётся привыкнуть, в том числе и к нам. Так что пусть….       — Поэтому ты решил сразу их напугать, так? Хотя…, зная тебя…. Ты же упрямый, как осёл, поэтому я сделаю, как ты хочешь. Сам будешь расхлёбывать….       Я слушала перепалку этих двоих и мучительно пыталась представить, что же такое они мне покажут. Видимо любопытство базовый инстинкт нашего вида приматов….       Тем временем два Манфреда, стоя посередине палаты, синхронно расстегнули и сняли рубашки. Маркус бросил взгляд на камеру и помахал рукой. Отец и сын переглянулись, Маркус кивнул, а Карл неопределённо повёл плечом. Они оба прикоснулись пальцами к виску и кожа, сначала на их лицах, а потом на руках, на груди и видимо, на всём теле, стала исчезать, открывая бело-серый пластиковый корпус и бугрящиеся, наполненные голубой кровью, канаты мышц. Я смотрела на это превращение расширившимися глазами. Так вот они какие на самом деле! А то, что мы все видим это маска, карнавальный костюм, камуфляж? Конечно, я видела запись обращения Маркуса, сделанную в тридцать восьмом, но странным образом до этого момента никак не связывала то изображения лишенного кожи белого лица с Маркусом, не осознавала, что это его истинный облик.       Маркус широко развёл руки в стороны и медленно повернулся вокруг себя. Карл посмотрел на сына и покачал головой. Но Маркус сделал ему знак рукой и Карл, закатив глаза, подчинился, раскинул руки и тоже продемонстрировал себя.       Зрелище было, прямо скажем, завораживающее. Их тела немного отличались. У Маркуса на груди, за полупрозрачной панелью пульсировало, качая толчками голубую кровь, механическое сердце и там, где у людей располагается солнечное сплетение, светился яркий голубой круг какого-то компонента. Грудная клетка Карла была закрыта сплошной бронёй, имитирующей мужской торс и напоминающей кирасу римского императора.       Несмотря на то, что теперь эти двое почти перестали походить на людей, выглядели они потрясающе красиво. Я поймала себя на мысли, что не знаю, какими они нравятся мне больше – идеальными людьми или вот такими, великолепными в своей естественной функциональности машинами, парадоксально живыми. Вот откуда их нечеловеческая грация, которая ощущается в каждом их движении. Это действительно другая форма жизни. Они не люди – вот что сейчас демонстрировал мне Маркус. Он хотел, чтобы я полностью осознала этот факт и приняла их такими, или отвергла раз и навсегда.       — Что ты думаешь, глядя на меня? — тихо спросил Маркус, подойдя вплотную к модулю и склонившись ко мне. – Я кажусь тебе отталкивающим, пугающим, отвратительным? Какой я для тебя?       Теперь я могла различить мельчайшие детали, тонкие, едва заметные линии соединения пластин, плавные волны сокращающихся мышечных волокон, штрих-код над его правой бровью и даже серийный номер на левой скуле. И глаза, те самые очень светлые прозрачные зелёные глаза, теперь, на этом лишённом человеческих черт лице выглядели даже более живыми и пронзительными, чем обычно.       — Ходи так всегда, — сказала я, сглотнув и заставив себя улыбнуться.       — Правда? — спросил Маркус, недоверчиво прищурив левый глаз и слегка наклонив голову.       — Маркус…, чего ты от меня хочешь? Чтобы я сделала тебе комплимент?       — Нет, Лис, не нужно мне говорить, какой я красивый, я это сам знаю, — заявил Маркус, ухмыльнувшись.       — Угу…, и скромный, — снова, невольно улыбнувшись, ответила я, чувствуя, что повисшее, было, в воздухе напряжение, внезапно исчезло.       — Сынок, надеюсь, концерт окончен, — спросил Карл, застёгивая рубашку. Он уже вернул себе человеческий облик и подошёл к нам.       — Да…, я узнал то, что хотел, — ответил Маркус, распрямившись и отвешивая театральный поклон в сторону камеры. — Теперь я готов сделать предложение, о котором говорил.       Одевшись, он взял стул, и когда уселся возле модуля, на его лице не было уже ни тени улыбки.       — Давай уже рассказывай. Будем считать, что ты меня достаточно напугал, — сказала я как можно беспечнее и тут же поняла, что актриса из меня никакая.       — Хорошо, если напугал, — сказал Маркус, нахмурившись. — Шутки закончились, Лис. Я хочу, чтобы ты осознала и важность этого выбора и его риск. Потому, что я предлагаю тебе перенос….       — Перенос…? Ты хочешь сказать…. Ты предлагаешь мне стать роботом? — выпалила я, не подумав.       — Андроидом…, — мягко поправил меня Карл. — Точнее человеком-андроидом, так они меня называют, — кивнул он в сторону Маркуса и улыбнулся.       — Ой…, прости, Карл, я ляпнула не подумав…, — начала я неуклюже оправдываться. — Это от неожиданности. Но…, Маркус, ты же говорил, что вы этого ещё не делаете, что Карл единственный, исключение….       — Говорил…, — Маркус очень серьёзно смотрел на меня. — Поэтому я и назвал своё предложение способом самоубийства. Ты просила дать тебе право на смерть. Я нашел способ дать одновременно и право на смерть, и право на жизнь. Процент успешных операций на животных около пятидесяти, а значит, ты уснёшь и ,либо не проснёшься, получив то, о чём просила – лёгкую и безболезненную смерть, либо проснёшься в новом теле, сильном и почти бессмертном. Но ты должна осознать Лис, человеком ты уже не будешь никогда, при любом исходе. Хорошо подумай, прежде, чем ответить. Я не буду торопить тебя. Но вот, что ты должна будешь решить сейчас, это готова ли ты поехать с нами. Это тоже предложение, но не такое смертоносное, как первое. Мы предлагаем тебе стать нашим гостем на неопределённое время. Так как…, принимаешь приглашение?       — Поехать...? То есть права была та медсестра, этот модуль для транспортировки? То есть ты моего согласия ещё не спросил, а в чемодан меня уже запихнул? — спросила я с легким раздражением. — И как это будет? Мой опекун это мой отец. Мне придётся менять опекуна? Или как?       — Менять? Зачем? Никого не нужно менять. Я уже всё решил. Твой отец едет с нами. Карл отдаёт ему наш старый дом. Там отличная студия и твой отец, кажется, полон творческих планов. Они с Карлом….       — Стоп, стоп…, ты хочешь сказать, что не в курсе только я? А ты уже всё решил? Вы все за меня всё решили? И теперь, если я откажусь, я буду бездушной сволочью, лишающей отца возможности творить? Браво, Маркус! И это ты называешь правом на выбор?       — А я тебя предупреждал, не спеши…, — поддакнул Карл. — Но ты же, как всегда…, действуешь с изяществом бульдозера. Говорил я тебе, обсуди сначала с ней, обидится….       Маркус болезненно прищурился, упрямо мотнул головой, молча встал и отошёл к окну.       — Да что за детский сад? — возмущённо воскликнул Карл, всплеснув руками. — Вы что, младенцы оба? Маркус…! Лис! Слушай, — он стремительно подошёл ко мне и склонился, опершись широко расставленными руками на край модуля. — Давай-ка я внесу ясность, по-взрослому. Ты, дорогая моя, при всём уважении, не принцесса, а Маркус не дракон. Никто не собирается насильно похищать тебя и запирать в высокой башне, даже если это Башня Андроидов. Сама подумай, ему, — Карл кивнул в сторону Маркуса, по-прежнему стоящего спиной к нам у окна, — зачем ему это всё? Ты просила о смерти? Он нашёл гениальное решение и сделал всё для воплощения его в жизнь. Тебе не нравятся его действия? Он не обсуждает с тобой каждый шаг? Откажи ему, и закончим с этим. Понимаю, ты беспомощна и мир для тебя сузился до размеров этого модуля. Но ты же понимаешь, что не ты центр вселенной? Наш совместный проект с твоим отцом не имеет никакого отношения к тебе. Он поедет с нами и будет работать в моей студии вне зависимости от твоих решений. Никто даже не думал ставить тебя в безвыходное положение. Твой отец талантлив. У него был сложный период, он потерял себя, потерял своё вдохновение, возможность творить. Для художника такое состояние похоже на смерть. Я пережил это, я знаю о чём говорю. Сейчас он полон надежд, и я уверен, что он создаст нечто необыкновенное. Только при чём здесь ты?       Карл порывисто выпрямился и отошел к окну. Он приобнял Маркуса за плечи и слегка встряхнул, что-то тихо сказав. Маркус несколько раз согласно кивнул, они оба обернулись. Карл остался на месте, присев на подоконник, а Маркус вернулся ко мне.       — Я сделал тебе два предложения, — сказал он холодно. — Ты можешь принять их или отказаться. Скажи мне да или нет, оба ответа меня устроят….       — Да…., и да…, — с трудом выдавила я, понимая, что время разговоров вышло. — Но…, что если я испугаюсь и передумаю в последний момент? Или моё согласие это мой приговор? Хотя…, наверное, это справедливо, я же сама просила…, так что…, пусть будет «да» на оба вопроса.       — Хорошо, — сказал Маркус мягче. — Мне, пока, нужно только твоё согласие на переезд. Если ты не против, мы вылетаем завтра. Как ты сказала, я уже запихнул тебя в чемодан, так что нет смысла тянуть. Наш медицинский борт приземлится в Пулково через час. Они сегодня разгрузят оборудование для первой нашей больницы. Мне за вечер нужно распределить и устроить три десятка медицинских андроидов, в основном медицинских сестёр и санитаров. И я заберу у тебя Тори, её заменит андроид медик, которая будет сопровождать нас в полёте. Если вы подружитесь, она останется с тобой столько, сколько ты будешь в ней нуждаться. И вот ещё что…., — Маркус помолчал несколько секунд, — твоё согласие это не приговор. Ты сможешь отказаться от переноса и я придумаю что-то другое…, не знаю…, экзо-скелет, ещё что-то…. Если ты будешь рядом мы всё решим вместе.       — Спасибо…, — жалко пискнула я, не найдя, что ответить.       Он всё решил, он всё сделал, он упаковал меня и прикрепил ко мне багажную квитанцию. Он не оставил мне выбора и одновременно, совершенно невозможным образом, он дал мне полную свободу. Да или нет…, это так просто….