Честь и Слава

Смерть Бальдериха повергла молодого героя айхенвальда в смятение... Смятение столь сильное, что он уже не мог думать ясно. Пиво заменяли напитки покрепче, ночь сменяла ночь, бар сменял бар. Это не могло продолжаться вечно, и однажды он очнулся. Ведь зов так и остался неотвеченным. Вильгельм понимал ценность чужой жизни, и просто не мог позволить жертве пропасть зря. Достоин он был или нет? Плевать. Он сделает всё, что возможно, для того что бы искупить грехи, тяжёлые настолько, что молот казался пёрышком на их фоне. В овервотч его служба не осталась незамеченной, и он быстро стал получать повышения. Но он пришёл не за этим. Он все ещё тащил на себе груз долга, прижимавшего его к земле и делавшего непоколебимым. И после боёв, в барах он сидел в гордом одиночестве, раньше так ему противном. Одной ночью, в очередной пивной, Райнхардт оглянулся и увидел за соседнем столиком Ану. Над её печальным глазами пролегли складки, то ли от возраста, то ли от невыносимой усталости. В руках женщина крутила обручальное кольцо: она снимала его с пальца и тут же надевала обратно. Столь не однозначный жест навёл Вильгельма на определённые мысли. Краем глаза Ана заметила своего коллегу и тут же смутилась, но кольцо не надела обратно, спрятав его в карман. Райнхардт, сам не заметив, подсел к ней чуть ближе. Капитан Амари в удивлении подняла брови, однако не сдвинулась с места, пристально смотря на него. Тогда, в её тёмных глазах рыцарь увидел все: отражение барной стойки и самого себя, какую-то неуверенность и безграничную усталость, что съедало женщину изнутри не хуже выпитого алкоголя. Весь её вид кричал о том, что ей тяжело. — Здравствуй, Райнхардт, — Ана попыталась улыбнуться, однако в глазах её все ещё виднелась печаль. — Здравствуйте, Капитан Амари... — он хотел было добавить "это честь для меня", однако негромкий смех женщины прервал его. — Прошу тебя, не нужно столько формальностей, — она окинула взглядом помещение, — уж точно не в этом месте. — Значит, это честь для меня, Ана. — Ты неисправим, — усмехнулась женщина, и в глазах её наконец засверкали весёлые искорки. Вильгельм не хотел спрашивать, что она здесь делала, ни уж тем более не хотел спрашивать её про кольцо. Однако капитан Амари все равно понимала, какими вопросами задаётся сейчас её коллега — это было слишком очевидно. Казалось, глаза у неё вновь погасли. — Я запуталась, — она глубоко вздохнула и отпила немного алкоголя, — и совершила огромную ошибку. Мужчина уставился на неё, ожидая услышать продолжение, однако постепенно к нему пришло осознание. — Брак, Райнхардт! — с укором выпалила она и тут же отвернулась, — мне никогда не нужны были отношения в понимании Сэма. Мы слишком разные. Женщина покачала головой и снова сделала глоток. — Но... У нас есть замечательная дочь, — слова давались ей с трудом, однако она сдерживала себя, — и я не могу уделять Фарие много внимания. Ей нужны родители. А я действительно плохая мать. —Вы просто наговариваете на себя, капитан! Я уверен что не всё так плохо. Вильгельм уже не надеялся услышать продолжение истории, и следующий стакан алкоголя стал для него пистолетным выстрелом прямо в голову. Он ощутил неимоверную тошноту от своих действий и от своей жизни. Райнхарт в последнее время думал только о том через что прошёл сам. О том, как он каждый день на поле боя пытался просто не подохнуть. И поэтому ему стало невыносимо противно от мысли, что подаренная жизнь сгорает от дешёвого алкоголя и прожигается подаренными сигарами. Он резко встал и преисполнился необъяснимой гордостью, стеклянные глаза снова стали видеть. И Вильгельм даже почти протрезвел. Но ох уж это "почти"... Потеряв равновесие, рыцарь с оглушительным грохотом упал на пол, чем и привлёк внимание окружающих. Однако, это не продлилось долго. В подобных заведениях подобное - обычное дело, не заслуживающее даже и упоминания. Ана помогла герою подняться и снова опуститься на стул. —Что случилось, Вильгельм? —Я понял кое-что очень важное. —И что же? Она сделала очередной глоток алкоголя и подняла усталый взгляд на рыцаря —Я не жил эту жизнь... Я лишь выживал. Среди кровавой бойни, среди своих подвигов, склоняясь под тяжестью медалей. Я лишь выживал... Ана понимающе усмехнулась —Хм... Хорошо что ты смог это понять. Желаю тебе прожить достойную жизнь. Сказав это Ана поднялась из-за стола и вышла из бара в своих тяжёлых раздумиях. Райнхарт увидел своё отражение на дне стакана, и лишь сильнее убедился в своих словах. Шрам на глазу станет вечным напоминанием, о том что жизнь... Только началась!