Чужая шкура

Роше точно был не dh'oine, а дворовой псиной — те, даже избитые до полусмерти, не спешили издыхать, все норовили вцепиться зубами. Так и этот: бледнее краснолюдского погребального савана, из-под повязок только глаз и торчит, а туда же — язвить пытается. Как ему после такой мясорубки удается оставаться в сознании? Йорвет помнил себя в похожей ситуации, даже хваленая эльфская выносливость не спасла его самого от горячки. Значит, чародейские припарки, которыми пользовал больного ведьмак, неплохо помогают. И есть шанс, что когда они доберутся до Вергена, сразу удастся вернуться в строй, потому как будет не до валяний в теплой кровати. — Отлично, раз ты в сознании и даже кое-что слышал, можно избежать утомительных объяснений, — протянул он, скрывая облегчение. Очнись тот позже, можно было бы скинуть эту сомнительную честь на девку, у той бы нашлись слова, но упрямая скотина умудрилась нагадить и здесь, очнувшись ровно тогда, когда они остались одни. Хотя была и положительная сторона: если Роше первым делом принялся зубоскалить, значит, все не так плохо, как говорят отголоски чужих ощущений. Голова у них, похоже, болела у обоих, а вот спину дергало только у темерца, причем так, что Йорвет сам неосознанно пытался шевелиться поменьше. — Ну и паскудная же у меня… рожа… — Это единственное, что тебя волнует, dh'oine? — а вот теперь впору было опасаться за чужой рассудок. Не то, чтобы ему было не наплевать, но Роше сейчас пребывал в его теле, а на что способен и без того больной на голову ублюдок, лучше даже не думать. — Нет… — от этого натужного сипения хотелось дать упрямому мерзавцу в лоб, чтобы снова вырубить, — еще пить охота… А вот это было уже серьезно. Крови тело потеряло немало, тут уж не до вражды, стоит напоить его и напиться самому. Йорвет поднялся, чудом не пошатнувшись. Привыкнув оценивать расстояние одним глазом, перестроиться сейчас было непросто. К тому же, его не покидало ощущение, что у данного конкретного dh'oine проблемы с глазами. Не могут же они все видеть настолько паршиво. Например, дверь… теперь он мог сказать, что она тёмная и вырублена из сосны довольно давно. Смазались оттенки, ушли мелкие детали. Ни возраста дерева, ни где оно росло, ни когда было срублено, он больше определить не мог. Но это можно было обдумать после. В каюте из жидкостей остались только чародейские склянки, наваленные кучей на столе. Пусть их ведьмак сам разбирает. Придется просить. — Куда?.. — остановило его резкое, стоило двинуться к двери. Йорвет развернулся, не скрывая раздражения, и как бы невзначай оперся плечом на стену: — Ты видишь другие способы добыть для тебя воду? Я не чародейка, ты уже успел заметить, хотя… — растянул губы в усмешке он, — могу обвязать тебе ноги верёвкой и выбросить тебя в реку. Когда напьешься — так уж и быть, подниму. Успокоиться было непросто: стоило бросить один взгляд на то, как отчаянно пытается Темерский Пес хотя бы приподняться, как сереет и без того белое лицо, в груди раздувшей капюшон офирской змеей поднимало голову бешенство. И ладно бы дело было только в том, что искалеченное тело перед ним — его собственное, нет же. Даже отговорки, что Роше получил все, чего заслуживал за убийство его собратьев, не работали. — Voe'rle, bloede dh'oine! — он едва не зарычал, вынужденно переходя на всеобщий. Hen Llinge в его исполнении теперь звучала отвратительно, словно говорил не Aen Seidhe, а пьяный краснолюд. — Ты можешь лежать спокойно? Не ценишь свою шкуру, так оцени усилия, которые на тебя потрачены. — Только шкура-то… не моя, — кривая усмешка была ему ответом, но прежде, чем Йорвет успел окончательно взбелениться, Роше выдал дельную мысль. — И как ты… просить воду собрался? На своем эльфячем? Это стоило обдумать. Йорвет на миг поддался слабости: прикрыл глаза ладонью, привычно растирая правую — сейчас целую, без следов шрама — сторону лица, но тут же одернул себя. Он не один, а выставляться перед Темерским Псом напоказ — не самая разумная идея. Тот даже в полуживом состоянии способен подмечать детали. — Не считай меня настолько тупым, dh'oine, — посоветовал он язвительно. — Чтобы обмануть твоих деревянных солдатиков, не нужен диплом Оксенфуртского университета. А твоя девка и так знает. — Бьянка… привыкай звать ее… по имени… Вернон Роше. Нет, это было невозможно. Йорвет бы предложил не в меру языкатому темерцу самому встать за водой, раз у него хватает сил зубоскалить, но с bloede dh'oine станется попытаться. И угробить этим их обоих. — Раз я теперь Вернон Роше, значит, могу упрятать одного эльфского выродка в трюм, к обычным крысам, а потом туда уже подтянутся крысы человеческие, — процедил он, доведённый до грани этой невозможностью заткнуть ненавистного врага прямо сейчас, потому что есть вещи важнее мести. — Сможешь ещё раз насладиться тем, через что пропускал других. Если бы не проклятие или что это вообще такое было, он сам оказался бы сперва на тюремной барке, а после того, как лоредовская мразь позабавилась бы вдосталь, попал в объятия самого Роше. И тот бы выпотрошил его заживо, добывая сведения про убийство королей. Так к чему эта неуместная жалость, когда он всего лишь убедился в низости dh'oine? Снова. По тому, как побелели и без того бескровные губы, Йорвет понял, что слова угодили в цель, и ощерился в мстительном торжестве. Но Темерский Пёс не был бы собой, если бы заткнулся просто так, и это было хорошо. Правильно. Это доказывало, что вывернутый наизнанку мир вновь возвращается на круги своя. — Не равняй моих… людей по своим… выблядкам, — прохрипел Роше, пытаясь сесть, в этот раз он не стал его останавливать, доведённый до бешенства. — Равнять?! Я и мой отряд уже давно переросли ту степень ненависти, когда бессмысленное мучение dh'oine приносит хоть какое-нибудь удовольствие. Узнавать мне у тебя нечего. Изощренно мстить за тех, кого ты перебил? Месть бывает разная. Мне не нужно было бы резать ремни из твоей спины или выжигать глаза. Достаточно, чтобы ты понял, что проиграл. И уже ничего не сможешь изменить. Никогда. А те, кто издевается над пленниками ради удовольствия — Самые. Обычные. Выродки. Последние слова Йорвет уже змеей шипел, нависнув над ублюдком. С каким наслаждением он вернул ему его же слова, брошенные на лесной прогалине! Ослепительная ярость клокотала в груди, ни жажда, ни боль, своя или чужая, не способны были сейчас остудить ее. Внезапно до черноты в глазах захотелось глотнуть свежего воздуха, пусть и с примесью человеческой вони. Если давящийся собственной ненавистью dh'oine и ответил что-то, он уже не слышал: рывком распахнул дверь и зычно гаркнул: — Бьянка! Пленник очнулся! Дай ему воды! Судя по тому, что оставшиеся на палубе не бросились на него, вышло похоже, но отметил это Йорвет отстраненно, придя в себя, лишь когда пальцы до хруста вцепились в борт, а в лицо ударил не освежающий лесной ветер, но волна портового смрада: смесь тухлой рыбы, затхлой воды, испражнений. Хвала Дане, теперь запахи не ощущались так остро, это делало вонь почти терпимой. Хоть в чем-то dh’oine повезло: они могут жить среди собственного дерьма и не задыхаться. Приступ ярости схлынул, оставив после себя ноющее чувство разбитости, словно его долго и со вкусом пинали ногами. Свои это ощущения или чужие, понять было невозможно, его тревожило не это. Не только он задел Роше за живое, тот исхитрился даже в полудохлом состоянии сделать то же самое, одной фразой доведя до бешенства. За свою свободу нужно драться, и Йорвет не считал себя бандитом. Проблема была в том, чтобы убедить в этом молодняк: привыкая к ненависти и безнаказанности, гордые Aen Seidhe опускались, без твердой руки превращаясь в стаю, ничем не отличавшуюся от сброда-dh’oine, которых полно на трактах. Такие прибивались к его отряду с завидной регулярностью, они привыкли упиваться своей ненавистью и ничего, кроме проблем, не приносили. Их приходилось вразумлять, а с некоторыми поступать так, как поступают с бешеными псами. Зато остальной отряд заглядывал ему в рот, не решаясь даже чихнуть без команды. Можно было с гордостью сказать, что по умениям и дисциплине его бойцы стократно превосходят армии человеческих князьков, но кое в чем Темерский Пес был прав. Сейчас, когда Киаран подыхает на барке, а сам он оказался в неоднозначном положении, не начнется ли разброд? Сумеет ли Элиас следовать плану, или его отряд превратится в обычных лесных бандитов, которые закончат жизнь в петле? Невеселые размышления прервала девка, внезапно возникшая за плечом. Как она исхитрилась подкрасться? Ах да, он же теперь глухой. — Продышался? — beanna хмурилась, но ни злобы, ни ненависти в ней не чувствовалось. — Караулишь меня, а не своего дорогого командира? Считаешь, что сумеешь меня удержать, если надумаю уйти? — усталость усталостью, а на иронию его хватило. — Ты, конечно, стукнутый на всю голову, — она просто пожала плечами, — но не совсем дурак. И Геральт тебе нужен не меньше, чем нам, поэтому сбегать ты уже раздумал. Но болтаться на палубе не стоит, если к тебе обратится кто-нибудь из наших, что ты скажешь? Пойдем. Вернон велел и тебе дать напиться. Это что еще за новости? То, что он чувствует отголоски ощущений dh’oine, он уже уяснил, но то, что это работает в обратную сторону, было неприятным, хоть и логичным, сюрпризом. Ничего не поделаешь, пришлось оторваться от борта и, осторожно соразмеряя шаги, чтобы не запинаться, двинуться к каюте. Но дойти они не успели, на пирсе раздался подозрительный шум. Из ночного тумана вынырнула странная кавалькада, возглавляемая Геральтом, который тащил кого-то на руках, как носят невест. — Бьянка, нам нужна помощь! — обычно безэмоциональный голос ведьмака странно срывался. Стоило им оказаться на палубе, причина волнения оказалась ясна: в руках Геральта оказалась стонущая эльфка. Беременная стонущая эльфка. Еще двоих, избитых и в лохмотьях, тащили на себе люди Роше. — У нее воды отошли, — простонала одна, пытаясь аккуратно переставлять ноги. Слишком аккуратно, чтобы даже распоследний накер не понял, в чем тут дело. Девка, к ее чести, сориентировалась быстро. — Вниз ее, — скомандовала она. — Понадобится чистая кровать и теплая вода. Пусть к нам никто не лезет. Сейчас будем рожать. На лицах dh’oine застыло одинаковое паническое выражение: если что-то и могло привести повидавших всю грязь мира мужчин в ступор, то именно это. Йорвет в общем безумии принимать участия не пожелал и аккуратно прикрыл за собой дверь каюты. Стоило проверить, как там Темерский Пес, а то загнется еще.