На страже мечты

      Остаток дня Блу решает провести с пользой. Если заруливать в Архив в любое свободное и не очень время, можно обозначить как «с пользой». Заглядывать в холодильник в надежде, что там появится что-то новое, и то полезней будет, но Блу не жалуется. Ерунда.       Архив оказался не таким уж и большим, когда ежедневно прочёсываешь его вдоль и поперёк. Холодный и обычно пустынный, он не мог похвастаться ни уютной атмосферой, ни домашней обстановкой, но за то время, что Блу провёл в нём, он успел прикипеть к Архиву. Теряться в свободное время между стеллажами огромного подвала-холодильника уже стало чем-то вроде хобби. Блу давно извлёк максимум доступной информации, Архив уже ничего больше не мог предложить, кроме тишины и покоя, а это как показало время — оказалось ценнее всего.       В шумных офисах сосредоточиться подчас было попросту невозможно. Постоянные звонки, шорох бумаги, звуки шагов и лёгких перебежек уже стали нормой жизни. Абстрагироваться от коллектива, особенно когда он побуждал проявлять лучшие моральные качества, было сложнее. Как это и не помочь коллеге в беде? Если не знаешь сам, то спроси соседа, а тот сосед в свою очередь своего соседа, и так по цепочке. Нередко сложные вопросы выносились на всеобщее обсуждение. Блу мало касался насущных тем внутри коллектива, но эта сплочённость всегда так поражала. Вот бы только кто его темы вынес на обсуждение, а то одной его головы явно было маловато.       Соберись весь отдел за общим столом, да за чашечкой кофе, они бы обязательно к чему-нибудь да пришли. Раскрыли последнее громкое преступление, в котором засветился Даст, настоящую личность Кросса, местонахождение базы Найтмера и деревни каннибалов между делом. За чашечкой кофе коллеги Блу, он уверен, и не такое могут. Иногда ему казалось, что вся Стража только на кофе и держится. В последнее время он сам к нему пристрастился.       Кухня их отдела на его памяти никогда не пустовала, вот и сейчас группа коллег в перерыве увлечённо делилась последними новостями, шутила и смеялась, хвасталась достижениями. Блу подходит к кофемашине и нажимает на кнопку «Пуск». Он тоже мог бы сесть с ними за одним столом и похвастаться сколько внушительной информации на знаменитых преступников ему удалось раскопать. Вот только информации этой грош цена; ею похвастаться может каждый из сидящих.       Блу пытался найти что-то весомое, что-то ключевое. Какую-нибудь ниточку, которая бы распутала всю картину. Думал начать с Киллера будет просто. Он изучал Архив, шерстил интернет, но от прошлого Киллера остались только фотографии на удостоверение личности и студенческий. Ни странички в соцсети, ни общих фотографий у друзей и знакомых. Киллер подтёр все хвосты. Тогда Блу начал искать хоть кого-то, кто был с ним хорошо знаком, но либо они были убиты человеком, либо позднее самим Киллером. Найти того, кто знал Даста, оказалось и то проще. Хотя с ним всё вообще оказалось довольно прозрачно.       Больше всего существенной информации доступно именно на Даста. Где учился, кем работал, когда ступил на путь убийцы. Он не стирал следы своего существования, как Киллер, не засекречивала их и «Стража». Вся информация на Даста — как на ладони, сиди только да выводы делай. Вот бы так со всеми было.       Уровень доступа только сильно ограничивает возможности. Блу пытается распутать клубок, запертый за семью печатями. Как он может составить здоровую конкуренцию в игре, правил которой ему неизвестно? Что такое «Событие Х»? Почему единственное достижение от участия в нём это титул выжившего? Как это вообще понимать? И ладно инцидент. Ну, трагедия раз уж на то пошло. Но событие?..       За полвека Блу не нашёл ни одного мало-мальски подходящего свидетельства трагичного события, где его участники выживали бы единолично. Кроме ситуации с Дастом. Но Блу сомневается, что Кросс как-то связан с Дастом. Хотя бы потому, что тогда их было бы двое, а это уже противоречит фактам.       Последние капельки кофе срываются в чашку, и Блу забирает свой напиток.       — Эй, дорогая! — выкрикивает женщина со столика. — Оторвись от своего жениха на секунду. Ещё успеете насладиться друг другом! А с нами уже скоро не увидишься.       Блу переводит взгляд в холл. У кулера стоит пара людей, женщина заводит прядь волос за ухо и кивает отрывисто в сторону кухни. Блу узнает её — его коллега. Страж же рядом с ней ему оказался совершенно незнаком. Его песочных оттенков униформа на фоне привычной синей гаммы Стражей Хоуполиса говорила сама за себя.       Блу легко пожимает плечами — Стражи других городов в главном корпусе не редкость.       — Всё воркуют голубки, — не скрывая счастливой за подругу улыбки, шутливо ворчит коллега, — со дня на день лишимся ценного кадра, а она даже с друзьями посидеть не хочет.       — Увольняется? — интересуется Блу, а про себя отмечает, что фасон чужой униформы на вид уж слишком замысловатый. В основном города придерживаются определённого стандарта, но не редки и исключения.       — Нет. — Мотает головой коллега. — Переводится, — отвечает спокойно, а сама смотрит сквозь смешинки, как Страж в холле мнётся с ноги на ногу, улыбается застенчиво, смущенно затылок чешет.       Униформа Стражу движений не стесняла, сидела идеально, но Блу всё равно не думал, что она удобная. Слишком много в ней было лишних деталей, пришитых, казалось, в угоду какому-то геометрическому символизму, полос. О каком удобстве может идти речь, когда униформа выглядит настолько… крестообразной.       — В Рахафат, — доносится сбоку, — наша пташка переводится в Рахафат.       Коллега из холла машет на прощание и уводит своего спутника по коридорам главного Корпуса «Стражи». Под лёгкой изморосью дождливого летнего дня форма Стража Рахафата делается пугающе серой.       Пальцы слабеют, Блу едва не выпускает чашку из рук. Как?.. Как это возможно?       Чёрный. Он точно помнит, что из-под формы торчал ворот чёрной кофты. И капюшон! У Стражей Рахафата очень замысловатая униформа, но в ней нет капюшона. Тона обесцвеченные, пустота на месте значка. Незначительные различия в едином шаблоне. Блу видел. Видел ни раз. Форма Стражей Рахафата по одному образцу вышита, но он даже и мысли не смог допустить, что её мог носить преступник.       Это какой-то бред.       Зачем преступнику носить, пусть и изменённую, но униформу Стража? Может это подражание? Или камуфляж? Или, что страшнее, — Кросс может являться Стражем. Как он собирается доказывать эту версию; Блу не имеет ни малейшего понятия.       Если Кросс — Страж. Если Кросс — Страж… Даже в мыслях эта догадка слишком дико звучит, Блу никак не может уложить её в голову. Если предположить, что он Страж, участник загадочного «События Х», единственный его выживший, может ли быть так, что он специально внедрённый в ряды преступников агент? Это бы объяснило, почему всякая информация о нём засекречена. Но так ли наивны преступники во главе с Найтмером? Да и для засланного шпиона он как-то сильно вжился в роль. Не испытать ни единого сомнения в том, чтобы устранить коллегу по работе, прикрытия ради... У Блу бы духу на такое не хватило.       За размышлениями он не заметил, как оказался в Архиве. Выдохнул огорчённо. Если эта информация и есть в недрах Архива, то уровня доступа ему всё равно не хватит. Не нашёл ни одного свидетельства или упоминания о нём, когда усердно копал на Киллера, не найдёт и сейчас. Но это, разумеется, не значит, что Блу опустит руки.       Ему всего лишь нужна подсказка, толчок в нужном направлении, а кто как не работница Архива поможет указать направление?       — Можно ли где-нибудь найти базу данных на Стражей Рахафата?       Неожиданные вопросы вместо приветствия давно перестали смущать. Когда в зоне видимости появлялся пытливый новоиспечённый Страж, парочка подходящих ответов уже находилась наготове:       — Если тебя интересует актуальная версия, то её нужно официально запрашивать напрямую у «Стражи» Рахафата. Для этого нужно получить разрешение у твоего непосредственного начальника.       — А если меня устроят устаревшие данные? — аккуратно интересуется Блу, ставить в известность Инка ему отчего-то не очень-то и хотелось.       Смотрительница Архива секунду смотрит изучающе, глазницами моргает и затем спрашивает:       — Зачем тебе понадобилась устаревшая база данных?       Справедливо. Смотрительница, она на то и Смотрительница. Под её ответственностью находится информация, ценность которой измеряется жизнями.       Ответ находится сам собой.       — Я хочу кое-что раскопать на Киллера. Он же уроженец Рахафата. Но если это закрытая информация, я пойму.       Если Кросс действительно есть или когда-либо был Стражем, то информацию на него можно попробовать поискать и в интернете. Разница лишь в достоверности. Не найдёт — возьмёт на заметку. Исключать эту догадку будет неправильно.       — Можно воспользоваться данными из последнего запроса.       Блу поднимает взгляд, уже успевший уйти в себя, и пересекается с точками в глазницах скелета, всё время так успешно разбивавшего его по фактам. Границы открытой информации не просто так были прочерчены. Блу понимал — это её работа.       — Если можно.       Смотрительница привела его в компьютерный зал, села за ближайший стол, ввела пароль. Блу зарекомендовал себя как добросовестного монстра. Не перестать бы только им быть. Может, стоит отказаться?       — Вот твоя база данных, — положила Смотрительница руку на стол и освободила место.       Но желание узнать, кем является Кросс, пересилило совесть.       — И насколько она устарела?       — Прилично. Она поступила к нам 7 лет назад 7-го мая 21ХХ года. — Блу кивнул, но садиться за компьютер не спешил, предпочитая буравить взглядом экран. — Как закончишь, подойдёшь ко мне, хорошо? — дождавшись утвердительного ответа, Смотрительница оставила Блу наедине с реестром всех Стражей Рахафата семилетней давности.       Решился сесть за компьютер Блу не сразу. Первое время он ходил по малой окружности вокруг стола, вжимая ладони в лицо.       Все цифровые материалы подключены к внутренней сети. Украсть их невозможно, персональные данные надёжно защищены. К тому же это неактуальные данные, они уже как семь лет не соответствуют действительности. Блу не знает, когда Кросс вступил в ряды Найтмера, он вовсе может ничего не найти. А лишнего ему не нужно. Ничего преступного он не совершит, если просто посмотрит.       Со вздохом он усаживается за кресло. Вооружившись мышкой и клавиатурой, Блу сужает круг лиц до скелетов, благо поиск позволяет сделать выборку по виду и полу. Пролистав двух офицеров «Стражи», Блу медленно оседает на спинку кресла.       На него с экрана жидкокристаллического монитора смотрел Кросс.       Значит всё-таки Страж. Кажется Архив ещё может кое-что ему предложить. Блу переводит взгляд на текст: «Имя: Крест. Фамилия: отсутствует. Дата рождения, год поступления. Статус: Мёртв».       Блу почти вплотную прилипает к монитору:       — Всмысле — мёртв?!       Крест как две капли воды похож на Кросса, только без шрама под глазницей. Как он может быть мёртв? Это какой-то бред. Но вот строка «дата смерти» и в ней чёрным по белому написано: приблизительно 15-го июля 20ХХ года. Следующим годом Киллер стал убийцей. Четырьмя месяцами позднее база данных поступила в «Стражу» Хоуполиса. Как-то слишком последовательно сложились события. И ещё это «приблизительно».       У Блу начинает гудеть голова.       На вопрос: «Нашёл, что искал?» — Блу отвечает кивком. Смотрительница даёт отметиться в своих бланках и провожает встревоженным взглядом. В своих мыслях его сейчас мало волнует, как он выглядит.       Почему приблизительно? Стража Рахафата не смогла установить точную дату смерти? Или эта смерть — инсценировка? Чтобы влиться в ряды Найтмера и вызывать меньше подозрений? Блу кусает фалангу пальца, широким шагом возвращаясь в офис.       За своим рабочим местом он с ходу открывает браузер. Не сразу, но ему удаётся отыскать статью о жестокой расправе над семьёй потомственных стражей. Что дети, что родители, все состояли в рядах Стражи Рахафата.       — Вот откуда столько символизма. Даже в имени.       Первой жертвой стал старший сын. Униформа с частицами его праха была обнаружена вывешенной на манер пугала на лужайке дома, ещё питающей надежды найти Креста семьи. Позднее той же участи были подвергнуты и остальные члены семейства. Виновники преступления так и не были найдены.       В одном из репортажей у ещё тогда живых родных успели взять интервью. Со слезами на глазах они говорили, что их хороший добрый сын и брат не заслужил такой участи. Блу видел их в базе данных Рахафата. Их статус был также — мёртв.       — Это не похоже на инсценировку, — бормочет себе под нос Блу.       Крест умер по-настоящему. Но тогда кто такой Кросс? Двойник Креста? Попытка найти его страничку в соцсети не увенчалась успехом. Это было странно, но не так как то, что его смерть произошла в промежутке времени, когда всё окружение Киллера подвергалось полномасштабному геноциду.       Это совпадение просто не может быть случайностью. Слишком плотная вереница событий. Блу готов заорать на весь офис. Как это всё понимать?!       Что. Такое. «Событие Х»? Когда оно произошло? До смерти Кросса? Или после?! Как он может быть единственным выжившим, если он умер?!       Блу чертыхнулся. Нет, не Кросс — Крест.       Голова начинает разрываться от напряжения. Крест, Кросс, «Событие Х», крестообразная униформа… Можно чуть меньше символизма на один квадратный миллиметр жизни?       — Нужно успокоиться, — говорит он сам себе. — У всего этого наверняка есть логичное объяснение.       Завалиться бы сейчас в корпус «Стражи» Рахафата! Или… может, вытрясти чистосердечное с Киллера? Наверняка он знает о «Событии Х», ровно как и Эррор, и Найтмер, и Даст. И, пожалуй, Хоррор. Они все знают. Не могут не знать.       Блу допоздна задерживается на работе. Шерстит интернет, штудирует новости тех лет, но так и не находит ни одной ниточки-зацепки. Связать умершего Креста и Киллера-невидимку кажется не представляется никакой возможности. Они учились в разных учреждениях, имели разные интересы и в таком большом городе, как Рахафат, совсем не обязаны были пересекаться.       Неудивительно, что Блу изначально не смог через Киллера выйти на Кросса. Если какие-либо улики и были, то Киллер их стёр. Как цифровые, так и… Минутку! Он не стёр всё. Не посчитал нужным устранять всякого, кто его видел. Догго наблюдал… Догго контактировал с ним поверхностно. По деловым вопросам и то даже не с ним, а с его семьёй. Что мог рядовой Страж знать, кроме настоящего имени? Только таких же стражей, как он сам. Товарищей по работе.       — Догго, прости, что звоню так поздно, — застать Догго на работе не вышло, он бы ещё к ночи одумался, честное слово. Тревожить друга тогда Блу бы точно, конечно, не стал, — но не мог бы ты ответить на парочку вопросов?       — Без проблем, подожди только секунду, — за вспыхнувшим шумом и вознёй ни одного щенка Блу едва расслышал Догго. Не долго продержалась детская выдержка. Ругать своих многочисленных братишек и сестричек за игривость Догго, разумеется, не стал, а просто спокойно вышел на балкон, — можешь говорить, дружище.       — Опять в няньках? — улыбается Блу, хоть немного отвлекаясь, попутно спускаясь по лестнице главного входа.       — Представь себе! — хохотнул Догго. — Все старшие внезапно разбежались кто куда, а бедному старому мне даже покурить некогда. Спасибо, кстати, за возможность!       Послышался щелчок крышки зажигалки.       — Ты подаёшь плохой пример детям, — мотает головой Блу, круги на площади перед входом в главный корпус невольно наворачивает, да свежий вечерний воздух вдыхает.       Запах жжёных собачий костей это, конечно, не то же самое, что и табак, но Блу всё равно не одобряет эту вредную привычку. Но что Догго, что брата отучить от курения одного желания Блу недостаточно.       — Я подаю пример как не надо! — улыбается в трубку монстр, стирает посторонние запахи с усов рукавом салатовой кофты с принтом белок. Детишки выбирали обновки дорогому брату по вкусу. — Чего хотел-то? Помогу, чем смогу.       — Ты же работал как-то в филиале «Стражи» Рахафата? — переходит Блу сразу к делу.       — Ну да. Было дело.       — Помнишь Стража по имени Крест? Монстр-скелет. У него ещё вся семья в «Страже» Рахафата работала. Кроме младшего. Он только учился.       — Да, помню, — чешет когтистой лапой Догго подбородок, — от него постоянно пахло шоколадом.       Так, хорошо, теперь главный вопрос:       — Не знаешь, мог бы Киллер быть знаком с Крестом?       На той стороне повисло молчание. Затягивается что ли?       — Зачем тебе это, друг?       Блу зажмуривается от боли. Хлёсткое «друг» больно режет по сердцу.       — Он был убит в одно время с близкими Киллера. Может, на счету Рахафатского убийцы было больше жертв, чем принято считать, — даже не успевает задуматься Блу, оправдания слетают с языка как самое бессовестное вранье. Ком встаёт в горле, рука тянется к глазницам. Он устал постоянно выкручиваться, — возможно у него был запасной вариант. Может, даже кто-то ещё, помимо Креста…       — Дрянная история, — проскрежетало со спины. Блу дёргается всем телом и резко оборачивается.       Мимо неспешным шагом проходил опираясь на трость Герсон. Блу сразу не признал в нём Стража, одет старик был повседневно: бежевый плащ, брюки, да шляпа.       — Прости, я перезвоню, — бросил Блу и сбросил вызов. — Вы о Киллере? Или о Кресте? — в один шаг нагнал он Герсона.       — А какая разница? — даже не оборачивается старик, ковыляет себе спокойно дальше, — исход один.       — Киллер не умер, — мотает головой Блу, пытается заглянуть ему под шляпу, — или, хотите сказать, Крест тоже?       Блу бы поосторожней быть в выражениях. Герсон резко остановился и поднял на него пристальный взгляд. Из-под козырька своей бежевой шляпы его единственный глаз щурился на него как на врага народа. Блу невольно вытянулся по стойке смирно. И секунды не прошло, Герсон прыснул в костяшки сведённых над тростью пальцев и хрипло рассмеялся.       Не сказать что у Блу камень с души свалился, Герсон как будто что-то заподозрил, но не спалился в этом. Лишь развернулся прочь и себе под нос пробурчал:       — Ну и дурная нынче пошла молодёжь.       — Вы же уже давно работаете в «Страже», — ему бы попридержать язык за зубами, притормозить коней и оставить старого ветерана Великой Войны в покое, но вся эта недосказанность уже начинает не то что давить на черепную коробку — раскалывать её. — Вам наверняка известно о «Событии Х». Когда оно произошло, кто в нём участвовал…       О нём написано в досье! То что оно существует не секрет.       — Ишь чего вздумал! — вспылил внезапно прыткий пожилой монстр, замахиваясь тростью. — Старика допрашивать!       — Мне просто интересно, почему это такая тайна.       — Не твоего ума дело! — окончательно рассвирепел Герсон. — Твоя забота это бумажки перебирать, да с детьми сюськаться! Не лезь не в своё дело!       Они бы с Найтмером спелись, Блу в этом уверен. Молот Справедливости, Герой Великой Войны! А столько пренебрежения в словах. Достойным участником своей личной игры его не считают не только преступники.       Стража тоже играет в свою игру. Хранит свои секреты. Не Блу выступать судьёй в этой игре. Справиться бы для начала с ролью простого нпс. Герсон медленно уходит своей дорогой, Блу своей.       Информации на него сегодня свалилось и так предостаточно. Жаль только вопросов всплыло больше, чем ответов. Вместо дома Блу заруливает в бар Гриллби. Насколько он знает, за спиртным у людей и монстров по обыкновению развязывается язык. Если повезёт, ему может перепасть крохи полуночных откровений. Он ухватится за любую соломинку.       Блу подсаживается за барную стойку и медленно обводит взглядом бар:       — Гриллби, дай мне…       Не успевает он сказать ещё хотя бы слово, как Гриллби ставит перед ним два стакана с виски.       — Да как ты это делаешь?! — не выдерживает Блу.       Пламя бежит вверх по лицу и завихряется над головой. Будь Гриллби человеком, его волосы непременно бы чуть вились. Но Гриллби не человек, а самый настоящий экстрасенс! Элементаль телепатии, маг ясновидения, чудо фокусник-медиум, а фокусники, как правило, не раскрывают своих секретов. Не раскроет их и Гриллби.       Его бар стал местом сосредоточения двух огней. И другие элементали огня тут не причём. Гриллби приходится вертеться так же, как и ему. Но в отличии от Блу, у него это получается. Возможно свою роль играют притупленные моральные принципы.       Моральные принципы Блу, к слову, тоже изрядно притупились, всё-таки он пришёл сюда не осуществлять арест возможного виновного в исчезновении преступника в розыске, а за ответами. И ещё не факт, что он их получит. Но от своего он не отойдёт. Парочка наводящих вопросов и конечно же — просьба Риса. Обещания надо держать, а то как потом смотреть в глаза маленькому проказнику?       Блу, конечно, не рассчитывает на тёплую дружескую беседу. Не с этим монстром. Сколько бы он не был дружелюбен, они не станут друзьями. Ему это не нужно. И как с Киллером не выйдет.       Блу отчётливо помнит снимки городка, погружённого в предрождественскую суету и гробовую тишину. Зрелище не для слабонервных. Ужаснейшее преступление как ни крути, но Блу всё не мог отделаться от чувства, что совершалось оно будто на время. Без особой жестокости, наносилось максимум урона одним метким ударом, словно наперегонки.       Даста признали сумасшедшим. По одному взгляду на него это понятно. И даже если был кто-то, с кем бы он соревновался, это невозможно доказать. Никто не выжил в той бойне. Ни монстр, ни человек. Не было никаких сирен, чрезвычайного положения или сигналов о бедствии. Город был отрезан от внешнего мира, обнесён каким-то странным полупроницаемым барьером. Он ещё работал, когда в город прибыли первые отряды спасателей. Барьер не пропускал только сотовую связь и бесструктурную магию. Люди и монстры могли спокойно проходить через него. Со своими знаниями Даст мог создать нечто такое.       В числе первых пал филиал «Стражи». Город остался без средства защиты. Жители пытались обороняться, защищались подручными средствами, но их сопротивление безжалостно сметалось. По всему городу удалось найти множество орудий защиты. Или убийства. С отпечатками пальцев разных людей и частицами праха, но проблема была в том, что все люди были убиты магическими атаками, а по праху монстров невозможно определить причину смерти. Ветреная погода только усугубила дело. Прах разносило по всей округе.       Не было найдено ни одного весомого доказательства невиновности Даста. Все улики указывали на него. Крупные сомнения вызывал только здравый смысл. Как один монстр смог провернуть столь масштабное преступление? Пусть город был и не из больших, а действия Даста предположительно были выверены до секунды, он не отличался настолько разрушительными магическими способностями, как, например, Эррор, чтобы уничтожить всё живое на своём пути. Некоторые объясняли это причастностью Найтмера, но каких-либо следов подтверждающих эту версию обнаружено также не было. Даста вообще впервые увидели подле Найтмера многим позже.       Если исключить помощь извне и учесть степень психического расстройства, Даст слишком чисто сработал. Так аккуратно он более никогда не действовал. Сам Киллер как-то упрекнул, что Даст, по его мнению, крайне непрофессионален. Так почему в один предпраздничный день, имея прекрасное будущее, первый уровень и счастливую жизнь, он убил родного брата, всех друзей, знакомых и незнакомых людей и монстров, чтобы впоследствии завалиться в первый попавшийся бар и надраться до беспамятства?!       У них даже были готовы подарки друг другу! Их, как вещественные доказательства, доставили в главный корпус «Стражи». И пусть никаких ограничений на доступ к ним не накладывали, Блу не стал осматривать чужие вещи. Всё равно что залезть в сумку к незнакомцу и стащить пару монет. Мелочно. Его расследованию это никак не поможет.       По итогу, Архив буквально ломился от разного рода информации на Даста, но воссоздать всю картину событий предрождественской трагедии возможно только по показаниям самого Даста. Но надеяться, что они будут достоверными, не приходилось. Временные петли за оправдание никто не возьмёт.       Даст так и не появляется в баре, Блу не удивляется. Ему пришлось ни одну неделю безвылазно торчать в баре, чтобы подловить его в первый раз. Возможно, засиживаться за стойкой до утра было не самой хорошей идеей, особенно когда весь следующий день был расписан по минутам. Выходные были теми днями, которые Блу мог целиком и полностью посвятить детям. Стоило выспаться, но что уже поделаешь.       Пунктуальность Эррора всегда приятно удивляла. Сказал приду в шесть утра — пришёл в шесть утра как штык. Разница в часовом поясе между Хоуполисом и городом, где жила Кио, была существенная, но в какой-то мере удобная. Пока у Блу было раннее утро, у малышки Кио день уже был в самом разгаре.       Она как раз поела и была полна сил и энергии осуществлять их с Блу небольшой план. Подбить на встречу Эррора с ещё одним ребёнком было сложнее, чем в первый раз, но с подачи Кио, казалось, не было ничего невозможного.       — Знакомься, это моя новая подруга, — Кио торжественно развела лапки в стороны, выставляя на передний план застенчивую девочку лет восьми. Она попеременно то заправляла волосы за ухо, то закрывала ими слепой глаз. — Алая, это Эррор. Эррор, это Алая. Можешь звать её — Алая, Алая Орхидея или просто Орхидея. Скажи, она правда похожа на цветок!       От такого представления девочка только сильнее засмущалась, она схватила прядки с обеих сторон и закрыла ими лицо крест-накрест. Кио ободряюще похлопала её по плечу:       — Она на самом деле сильно хотела с тобой встретиться, честно. Просто она очень стеснительная. Мы с ней познакомились в центре реабилитации. Представляешь, она тоже увлекается шитьём!       Пока Кио звонко щебетала, в перекрестии прядей волос показался любопытный глаз девочки. Как Блу успел заметить в знакомстве с новыми людьми, с которыми он не мог общаться в свойственной ему манере приличия ради, Эррор предпочитал играть роль столба. Так было с Кио в начале, так с Алой сейчас. Загвоздка только в том, что этот ребёнок тоже не особо коммуникабелен с новыми знакомыми. Неловкую ситуацию развеивала только Кио.       — Не бойся, на самом деле, он очень-очень хороший!       От такого заявления даже Эррор смутился. Блу только улыбку прикрыл, что добрые слова делают с этим грозным преступником.       Алая потянулась к сумке, перекинутой через плечо, расстегнула змейку и достала чёрную тряпичную игрушку. Подержав напоследок её в руках, она протянула её Эррору. Чтобы принять игрушку не потребовалось много времени, казалось, ребёнок тоже не горел желанием случайных прикосновений.       На вид игрушка была сделана явно детской рукой: неровные стежки, отсутствие симметрии, неточные детали. Весьма слабая поделка, но в ней всё равно угадывался Эррор. Пуговицы-глазницы, одна белая, другая жёлтая, синие полосы из глазниц. Он бы несомненно сделал лучше, это не вопрос. Вот только… У Эррора есть марионетки некоторых ошибок, оригинальных персонажей, героев телесериалов, но не себя.       Эррор не делал куклы себя. Никогда даже не думал сделать.       — Красивая, правда? — наклонила голову Кио.       — Интересная… — выкрутился Эррор.       Кио ещё какое-то время расхваливала, какая Алая классная, пока сама Алая не набралась смелости, чтобы сказать:       — Извините, нам нужно идти.       — Точно! — воскликнула Кио. — У нас же репетиция. Мы ставим пьесу! Здорово, да?       Эррор кивнул, помахал на прощание рукой. Дети уже прилично отошли, когда Кио встрепенулась и прыжками вернулась обратно. Счастливые искорки сверкали в её глазах.       — Ты всё равно мой самый лучший друг! — прошептала она самым пронзительным голосом.       Эррор вдруг вспомнил, как видел что-то настолько настоящее… много веков назад. Ничего подобного он больше никогда не видел. Или, что вероятней всего, просто не хотел увидеть.       Наблюдая со стороны, Блу не мог сдержать слёзы радости. Эррору приписывали психопатию, считали полностью бесчувственным и неуравновешенным, у кого бы сейчас язык повернулся назвать его таким, Блу бы лично прописал ему щелбана. Ничего это, правда, не меняет.       Эррор преступник, это не изменится. Неизвестно откуда он родом и сколько ему уже лет. Самая ранняя информация о нём датируется 28-м января 18ХХ года. Тогда на руинах поселения монстров-призраков мир впервые узнал о силе, способной стереть нематериальное. Едва опомнившийся от войны мир столкнулся с новой угрозой.       — Они были ошибками.       — Это были их жизни.       Блу сомневается, что когда-либо поймёт Эррора, так же как сомневается, что когда-нибудь он изменит своё мнение. Эррор не был психопатом, в его жизни просто не было место чему-то хорошему. Блу познакомил его с Кио. Дэтсу с Киллером. Стоит признать, что это знакомство пошло ребёнку на пользу. Дихан и Баха в последнее время воспряли духом, как и Рис.       Нельзя сказать, что всё, чего он добился, это сущий провал. Как нельзя сказать, что он добился чего-то существенного. Что-то изменил. Мир остался, как и прежде, до ужаса странным и сложным. Но пока в нём есть место чему-то светлому, в душе Блу будет теплиться надежда.       Пока витаешь в своих мыслях, бодрым шагом пересекая улицу за улицей, полной неожиданностью становится ступить с поребрика пешеходного перехода в россыпь цветов.       — Давно не виделись, Блуберри.       Блу сразу узнаёт этот голос ещё до того, как оборачивается. Его вдруг наполняет столь неописуемый восторг, что он не в силах устоять, порывисто заключает монстра, которого видит третий раз в жизни, в крепкие объятия.       — Я так рад вас видеть! Я уже думал, что мы больше никогда не увидимся. Вы так долго не давали о себе знать! — Блу отстраняется сразу, как ловит себя на мысли, что, наверное, переходит чужие границы. — Простите, я просто разволновался.       — Ты в последнее время был не в лучшем расположении духа, — мягко отвечает Дрим, — я всё никак не мог тебя выцепить.       — Да, много чего произошло за последнее время, — Блу сконфуженно заводит руку за голову, почёсывая затылок, спускается по шейным позвонкам.       Из хорошего: он встретился с его братом, из плохого… он как бы немножечко хотел его устранить. Да и саму встречу слабо можно назвать хорошим событием. Блу не хочет разбивать надежды столько доброго и светлого существа. Но и лгать, все же, тоже не вариант. Он устал лгать.       Дрим заслуживает честности. Как заслуживает её и Догго. Брат, Эррор. Даже Киллер честнее завравшегося «недостража». Вся эта ложь копится как снежный ком, того, гляди, погребёт. Сможет ли Блу когда-нибудь вздохнуть свободно? Признаться хотя бы брату, чем он занимается вдали от дома? Или даже на смертном одре будет оправдываться всеми правдами и неправдами под страхом быть никем не понятым?!       Его заполняет тревогой, горькими сомнениями и виной, как шарик гелием, а затем всё резко сходит на нет. Тело слабеет, ноги подкашиваются. Блу падает спиной на мягкую траву, еле приподнимается на локтях.       — Милое местечко ты себе выбрал для пряток.       Воздух застревает в горле, зрачки сужаются до размера двух точек. Всё что мог сейчас испытывать Блу — это глубочайший шок. Негативные чувства, мгновение назад так всколыхнувшиеся в нём, испарились, заместо них на поляне золотых цветов возник Найтмер. Это… он привёл его к Дриму?       Звёзды, что он наделал?..       — Ты всегда знал, где я нахожусь.       Блу попытался подняться. Мысль, что из-за него может пострадать герой детских мечтаний, ужасала. Но сил совсем не придавала. Конечности не слушались, тело колотило крупной дрожью.       — Что за жалкое зрелище.       В этом богатом озоном месте Блу не хватало кислорода. Он кое-как сумел встать на ноги, поднять руку и выдавить скомканное:       — Не… — выглядело это и правда жалко.       Найтмер зашёлся утробным смехом.       — Всё в порядке, — заверил Дрим твёрдым голосом. Блу перевёл на него затравленный взгляд. — Успокойся. Я давно ждал этой встречи. Можешь оставить нас, всё будет хорошо. Обещаю.       Блу не поверил ему. На фоне Найтмера Дрим выглядел до ужаса невзрачно и даже блёкло. Хотя, казалось, должно было быть наоборот. Солнцу должно разгонять тьму, а не затухать во мраке.       Это какой-то кошмарный сон.       Дрим подошёл ближе и положил ладонь на его голову. Звёзды, ему так жаль… Блу было ухватился за его руку, но что-то обвило его лодыжку и потянуло вниз. Он не успел даже дёрнуться, как провалился сквозь землю в липкие руки забвения. А дальше — пустота.       — Надоел уже, — брезгливо одёрнул вектор Найтмер. Дрим смерил его тяжёлым взглядом. — Что? Не нравится? — усмехнулся он. — Сам впутал этого выскочку. Хотел поговорить? Так пришёл бы в гости! Ты ведь тоже всегда знаешь, где я нахожусь.       От Найтмера волнами расползалась гнетущая аура. Дрим грустно улыбнулся — это место уже не будет излучать тот позитив, что и прежде.       — Я бы не смог, даже если захотел. С тобой живут такие личности, энергетика которых не позволит мне хотя бы приблизиться.       — Оправдания, оправдания, оправдания, — в такт своим словам вышагивал Найтмер, а цветы под его ногами так и усыхали, — признайся — ты просто трус. Всегда им был. Боишься испачкать пальчики в негативе, а сам используешь других. Боишься не оправдать чужих ожиданий, насколько бы тупыми они не были. Боишься зайти в мои владения и столкнуться, прости меня Древо Жизни, — Найтмер приложил руку к груди в фальшивом смятении, — с убийцами. Так страшишься за последнее яблоко позитивных чувств? Или за собственную жалкую жизнь? Которая, к слову, абсолютно бесценна. — Найтмер завершает круг, замыкая чёрное кольцо из засохших цветов. И у Дрима не возникает сомнений, какое значение Найтмер вложил в это слово. — Вот только видишь какое дело? Мне не о чём с тобой говорить. Ошибки прошлого грызут тебя, а не меня.       — Это не так.       — О-о, да что ты говоришь! — сладкие речи вмиг перетекли в злобное рычание. — С каких пор ты стал таким зрячим? Семечки вместо мозгов внезапно лопнули и пробили яблоки, застрявшие комом в глазницах, так долго отравлявшие тебе жизнь, пока ты бегал, скакал, как собачонка, хвостиком вилял и в упор не замечал того, что творилось прямо перед твоим носом?       Кто бы ему раньше поверил, скажи он, что непорочный источник всех позитивных эмоций может испытывать негативные чувства? Найтмер оскалился довольно. Даже из выскочки-волонтёра можно извлечь пользу. Испытывающий негатив вровень с позитивом оказался идеальным проводником.       — Мне было шесть. Нам было шесть, — не отрывая взгляда, Дрим сделал шаг навстречу, чёрный круг остался позади. — Я был ребёнком, верящим в добро. — Найтмер насмешливо ухмыльнулся. — И твоим братом. Ты мог мне довериться, но предпочёл врать. Почему ты так поступал? Что бы не случилось — я бы встал на твою сторону.       — И ты ещё говоришь, что ошибки прошлого грызут не только тебя, — Найтмера начала веселить эта ситуация, — и что бы смог изменить один жалкий сопляк?       — Парочка, — выдохнул Дрим, — парочка жалких сопляков… — тень надежды скользнула в сознание. Найтмер всегда был с характером. — Люди и монстры в любом возрасте совершают ошибки, и мы не были хоть сколько-нибудь совершенны, чтобы не допустить их. Я признаю свою вину, но я не могу возложить на себя твою. Мы оба виноваты, брат.       Найтмер всегда был во всеоружии, ему не нужно было и пальцем щёлкать, чтобы повергнуть врага. Дрим строит из себя храбреца, но Найтмера не обманешь. Он освободил руки из карманов, только чтобы трижды хлопнуть в ладоши.       — Как трогательно. Ты ждал все пятьсот лет, чтобы сказать это или только триста?       — Ты был не сильно настроен на диалог в наши редкие столкновения. Тебя волновало больше последнее яблоко позитивных чувств, чем что-либо ещё. — Найтмер хмыкнул, Дрим ни чуть не изменился. Всё такой же идиот. — Я всегда хотел наладить отношения, но как бы я этого не хотел, я его не отдам. — Поставил он точку, решительно взглянув в единственную глазницу.       — Засунь себе это яблоко в тазовый проход, — зло процедил Найтмер, — мне не нужно ни оно, ни тем более ты. — Дрима словно молнией пробило. — Очнись ты уже из своих сладких грёз! Ты цепляешься за прошлое — братские узы, последнее яблоко позитивный чувств — ты был окружён любовью, а теперь посмотри, — Найтмер развёл руки в стороны, качнул головой и чуть подался вперёд, — ты один. И ни тот червяк, ни бездушная тварь не скрасят твоего одиночества. Видишь ли, у каждого есть что-то важнее глупого хранителя позитивных чувств, — на Найтмере расцветала блаженная улыбка, на Дриме же не было лица. — Надеюсь, ты понял, а теперь, извини, но мне нужно идти. Я и так задержался, — Найтмер смахнул с манжет невидимые пылинки и элегантно ушёл в слабый поклон, — приятно оставаться в одиночестве, золотой мальчик.       Не выпрямляясь, Найтмер растёкся чёрной кляксой, как вдруг потерявший границы сосуд. Дрим прерывисто выдохнул, душу под рёбрами мелко подрагивало, слёзы наворачивались на глазницы. Он запрокинул голову и горько улыбнулся.       — Спасибо, — выдохнул он, — что больше не ненавидишь меня.

***

      Тьма окутывала плотным коконом, топила заживо, тянула за воротник крепкими зубами… Секунду. Зубами? Какими ещё зубами? Сообразить не позволили. Усилие над воротником только удвоилось, да так, что голова Блу оторвалась от земли. Он довернул её по окружности, уронил подбородок на грудь и вдруг резко очнулся.       — Дрим!       — Где?! — прокричали в тон близняшки, озираясь по сторонам.       Блу лежал на сухой земле посреди заднего двора какого-то заведения. Сколько он уже вот так валяется? Что с Дримом? Где Найтмер?! Он ведь не причинит ему вреда?!? Не поднимаясь с земли, Блу ухватился за телефон.       — Что с вами? Сон приснился?       — От сна нельзя свалиться прямо посреди улицы! С ним явно что-то случилось, ведь так?       Как заведённый Блу метнул точки зрачков на детей. По виску скатилась капелька пота, душу колотило в груди. Дихан и Баха стояли над ним, немного склонив головы. Нельзя чтобы его состояние передалось детям.       — Я, — разодрал горло Блу сухим воздухом, сглотнул и продолжил, — в порядке.       Нужно звонить Инку. Это уже не шутки.       — Как-то не верится, — сомневаются дети.       — Подождите минутку, мне нужно позвонить. — Поднимается Блу на ноги, улыбается одними зубами и отходит в сторону.       — Да-да, — загадочно мурлычет Инк.       — Это Блу, я…       Телефон резко разражается недовольный вздохом:       — Ты сейчас вообще не вовремя! Я жду звонка.       — Но это срочно! — восклицает Блу, но быстро переходит на шёпот. — Дрим, он остался наедине с Найтмером. Инк, только ты знаешь, где он может находиться! Слышишь меня, Инк?! Инк?..       Блу отрывает мобильник от виска и смотрит на дисплей.       Вызов сброшен.       Телефон чуть не летит об землю.       — Вы говорили о Найтмере? — выныривает из-за плеча Дихан. — Вы с ним виделись?       Блу дёргано кивает, по ошибке нажимая на всплывшее уведомление о новом сообщении. От Киллера. Очередное фото. Блу не смотрит, сразу начиная вбивать сообщение. Звонить и на нервах что-то пытаться от него добиться, когда под боком дети, кажется ему сейчас наихудшим планом. В голове, как на зло, всплыл образ Шарлотки. И бесстыжие глазницы Киллера. Воображение додумывает остальное за него.       — А с нами он последний раз встречался только на следующий день. Появился такой за нашими спинами и всех задир как ветром сдуло! И это стоило ему только показаться! Вот бы он чаще с нами встречался, задиры к нам бы тогда вообще не подходили.       «Что такое, Погонщик? Случайно вывели Найтмера на одного хранителя позитивных чувств?» Блу не знает на чьей стороне Киллер, но точно не на Дрима. Для него это просто игра. И чужие жизни его вряд ли волнуют. Кажется теперь Блу понимает, почему Дрим не стал раскрывать ему место своего нахождения.       — Они и так от нас теперь шарахаются, — как бы невзначай вставляет Баха столь будничным тоном, будто ничего в этом нет.       Блу словно ледяной водой окатывает. Он смотрит в телефон, но не видит текста сообщения. Всё внимание сворачивается на братьях.       — Чудики, — бросает Дихан, — я с одним на повороте столкнулся, так он даже упал! Попятился, кое-как поднялся и как втопил! И ведь ещё с таким лицом словно я его самый кошмарный сон.       Словно кошмарный сон.       Блу поднимает взгляд на фото Киллера — обычное селфи, вот только… В глазницы сразу бросается кое-что непривычное — вектор Найтмера на заднем фоне. Он уже вернулся? Звонить Инку было поздно. Блу с нажимом провёл по лицу. Что бы не случилось, оно уже случилось.       — Они даже на улице сразу сбегают — стоит нам только показаться.       — Знаю! — внезапно прозрел Дихан. — Это всё из-за моей голевой передачи! — Он выставил назад ногу и как замахнулся, будто пинал мяч. — Увидели, что со мной связываться плохо, вот и опасаются теперь!       Заулыбавшийся во все зубы Баха быстро-быстро закивал.       Зачем Киллер вообще отправил это фото? Раньше на всех его фотках мелькали только кошки, сам Киллер и реже Даст, но именно сейчас на снимке нужно было засветиться Найтмеру.       Из всех нас — у него самое большое сердце.       — Жаль вы пропустили нашу первую тренировку, — обратился Дихан к Блу, — я был в ударе!       — Не сомневаюсь, — Блу легко качнул головой, — думал провожу вас, поболею с трибун, но как-то не дошёл. — Виновато улыбнулся он.       — В следующий раз приходите! Только не засыпайте, пожалуйста, больше на улице!       — Да и провожать нас больше не надо, — улыбнулся Баха, — к нам теперь никто не пристаёт.       Тем заносчивым мальчишкам никто был не указ.       Блу бросает взгляд на текст сообщения, зажимает кнопку телефона и стирает всё.       — Я обязательно приду в следующий раз, — опускает он телефон в карман.       — Вот здорово! — хором кричат детки и с нырка прижимаются шеями к ключицам с обеих сторон. Дышат в шейные позвонки, глазки щурят, обнимают так. — Вы — лучший.       Блу кладёт им на головы ладони и ерошит чешуйки. У них обязательно всё наладится.       Грубый снаружи, добрый внутри? Блу вспомнил это место. Он лежал на пути между домом Дихана и Бахи и спортивным комплексом, в секцию по футболу которого недавно вступили дети. Блу как раз спешил на их первую тренировку, когда его выцепил Дрим. Всё вышло совсем не так, как он рассчитывал. Но, наверное, так, как рассчитывал Дрим.       Дрим сказал, что давно ждал этой встречи. Дрим хотел этой встречи. Блу печально улыбнулся.       Мечты сбываются.       В кармане зазвенел телефон. Неужели Инк перезванивает? Блу уже сомневается, стоит ли ему говорить. Дрим не просто так хранитель позитивных чувств. Если кто и может справиться с Найтмером, то только он.       Но нет, звонила мама Дэтсу. Блу принял вызов.       — Здравствуйте, мистер Страж. Надеюсь вы не забыли, что поезд отправляется ровно в полтретьего? — голос человека сквозил железными нотками. Что-то Блу подсказывало, что она немножечко на взводе.       — Нет, я помню, — спешит заверить он.       — Это хорошо, ведь у вас осталось ровно пятнадцать минут.       Вот уже второй раз за день оппонент сбрасывает вызов первым. А ведь всё началось с того, что он всю ночь проторчал в баре и даже на секунду глазницы не сомкнул. Для него завтра по нормальному просто не наступило.       Блу, наконец, смотрит на время. Он непозволительно долго проспал.       — Простите, ребятки, мне надо идти.       Близнецы закивали, прокричав на прощание:       — Ещё увидимся, мистер Блуберри!       До центрального вокзала полчаса ходу пешком. Общественный транспорт ходит с интервалом в 12 минут. Ближайший рейс Блу уже пропустил. Самое время устроить забег.       Пробежка — хороший способ проветрить голову. Вот только мысли о Дриме не отпускали. Может, стоит ещё раз позвонить Инку? На холодную голову спросить:       «Вы, случайно, не знаете как там Дрим?»       Чтобы получить в ответ:       «Ты, случайно, откуда его знаешь?»       Знать Дрима это, конечно, не преступление, если только ты не волонтёр, специализирующийся на преступниках в целом и на одном бывшем хранителе негативных чувств в частности. Это слегка подозрительно.       Насколько Блу правильно услышал, Найтмер знал, где обычно обитает Дрим. Возможно он не мог туда попасть сам, но не попытаться отправить кого-то вместо себя?.. Если он хотел свести счёты, то это странно. Почему ждал?       Блу сложно поверить во внутреннюю доброту Найтмера, но факты говорят за себя. Дихан и Баха живы и здоровы, жив и Блу, живы и те задиры. Гуманность методов его решения проблем, конечно, можно подать под сомнение. Не то что бы задиры не заслуживали урока, но всё же кошмары не должны отравить им жизнь. Как отравляли жизнь миллионам и миллионам людей и монстров во времена Великой Войны.       История написана кровью и прахом. Гибель Древа Жизни, сотня лет гнёта и ужаса. Кто-то ждал повторения истории с возвращением Найтмера, но повторения не случилось. Мир неплохо так скакнул вперёд: повсеместное объединение, образование «Стражи», технологический прогресс. Помешать Найтмеру это всё могло слабо. Как и прежде он мог собрать армию и утопить мир во тьме. Если бы, конечно, этого хотел.       — Вот вы где, — отчеканила женщина, деловито постукивая носком туфель по перрону, — с вашей стороны очень некрасиво опаздывать в такой важный для Дэтсу день.       Блу скомкано улыбнулся, вытер пот со лба.       — Я успел, — посмел заметить он.       — Отправление через минуту.       Возмущение матери можно понять, её единственный ребёнок, всё ещё страдающий манией преследования, выказал решительное желание выбраться за пределы родного дома, где и стены лечат, и храбро отправиться, хоть в недолгое, но приключение в сопровождении одного единственного Стража. А он ещё и опаздывает.       Блу украдкой поиграл пальцами, здороваясь с Дэтсу по одну сторону от матери и с Рисом по другую. Дети помахали в ответ.       Женщина сердито мотнула головой и присела на корточки перед детьми, пожелав на прощание:       — Повеселитесь хорошенько.       Операция по приёму-передаче детей прошла без жертв. Хотя Блу опасался, что в любой момент в нём прожгут дыру строгим материнским взглядом. Но обошлось. Они влетели в поезд, ринулись махать матери Дэтсу в окно. Неловко вышло, но ничего поделать Блу с этим не мог. Обстоятельства решили за него. Но не должны были решать за Дэтсу. Его план не должен был пострадать.       Высокоскоростной поезд начал движение, следующая остановка курортный городок с главным туристическим центром — океанариум с выходом в открытое море. Неудивительно, что Дэтсу загорелся этой поездкой. Немыслимо ей был рад и Рис, приглашённый в числе первых. Его тётя не долго думала, прежде чем отпустить племянника.       Дэтсу впервые чем-то так сильно заинтересовался помимо, эм... киллеров. Так что рвение ребёнка все поддержали.       За разговорами с детьми Блу не мог отвлечься на посторонние мысли. Что, пожалуй, было к лучшему. Полтора часа пролетели незаметно, и вот они уже проходят по билетам через турникеты на территорию океанариума.       У Риса сразу разбегаются глаза, он стартует в первое попавшееся направление, перебирая ногами на одном месте. Не отпускать руку Риса было мудрым решением. Блу делает шаг в его сторону, но со стороны Дэтсу шагов не следует. Ребёнок стоит как вкопанный. Всё же одному справляться с двумя детьми будет сложновато.       — Подождите, — отвечает на немой вопрос Дэтсу, — мы обещали встретиться у входа.       — Мы ещё кого-то ждём? — удивляется Блу.       Дэтсу кивает, осматривается по сторонам и сжимает руку крепче. Блу недоумевает: «Он пригласил кого-то ещё? Это кого же?» Дэтсу имеет очень узкий круг знакомств. Кого бы он ещё мог пригласить?       Все вопросы отпадают сами собой, когда из-за поворота, поправляя зеркальные очки с жёлто-зелёными линзами, выруливает совсем не подозрительный персонаж в кепке с логотипом океанариума, купленной в ближайшей сувенирной лавке. У Блу попадает дар речи. Сил удивляться уже нет.       — Ты его пригласил, — не спрашивает Блу, но Дэтсу всё равно отвечает:       — Да. Его даже уговаривать не пришлось, он сразу согласился, — смотрит Дэтсу своими невинными детскими глазами, — а когда узнал, что Рис тоже будет, согласился ещё раз.       Ещё бы. Подмазаться на встречу с Рисом через него не вышло, так хотя бы через ребёнка прокатило. Блу не спускает с Киллера серьёзного взгляда, пока он пробирается через группы посетителей, машет ещё на подходе.       — Вы расстроены? — задирает Дэтсу голову, сводит брови домиком.       — В следующий раз посвящай меня во все детали своего плана, — только и просит Блу, тяжело выдыхая, — чтобы ничего такого не становилось для меня сюрпризом.       Дэтсу кивает пристыженно, но быстро расцветает, когда с широкой улыбкой и распростёртыми объятиями к ним заруливает Киллер:       — Ну что? — деловито поправляет он очки, — как я выгляжу?       Эта самая великолепная маскировка из всех ранее им виданных. Блу не удерживается, прикладывая ладонь к лицу.       — Потрясно! — сжимает кулачки Рис. Дэтсу тоже одобрительно кивает.       — А дитя шарит! — восторгает Киллер, стреляет пальцем и садится на корточки перед Рисом. — Стало быть это и есть Рисинка. Я — Киллер, — протягивает он руку, — приятно познакомиться.       С энтузиазмом Рис пожимает пальцы Киллера, сколько умудряется уместить в своей маленькой лапке. Блу искоса сверлит взглядом, хочет заглянуть в пустые бессовестные глазницы, но сверху вниз из-под кепки видит только широченную улыбку.       — Как ты сюда попал? — ломает столь трогательную сцену Блу.       Киллер снисходительно улыбается, встаёт на ноги:       — Никогда не знаешь, когда старые знакомства могут пригодиться. Я как-то помог одному представителю здешнего персонала, он просто вернул должок. Ничего противозаконного.       — Кроме обхода системы безопасности, — складывает руки на груди Блу.       Киллер лукаво смотрит в сторону, плечами пожимает. Чистосердечный прохвост.       — Чёрный ход тоже считается частью системы безопасности, так что теоретически я ничего не обходил, — улыбается он, — неужели вы не рады меня видеть? Вон какая у нас дружная компания собралась! Погонщик, — указывает он на хмурого Блу рукой, — виновник торжества и приглашённая звезда! — переводит на Дэтсу и Риса. — Ну разве не замечательно? И раз уж Дэтсу пригласили своего друга, я подумал позвать своего.       У Блу всё внутри холодеет. «О звёзды, — думает он, — надеюсь сейчас не подтянется Даст…»       — Но это была плохая идея. — Блу еле сдерживает облегчённый выдох. У него реально чуть душа из груди не выпрыгнула. Хорошо, что Киллер прислушался к голосу разума. — Здесь слишком людно. — Естественно, это ведь жемчужина туризма! — Но я уверен мы и без него весело проведём время!       На одно потрясение меньше для одного дня. Хотя бы на этом спасибо. Блу не успевает расслабиться, как дети под предводительством Киллера галопом рвут с места вглубь океанариума, с такой скоростью, что позавидовали бы болиды формулы один. Пожалуй, одному справиться с двумя детьми будет ещё сложнее. Особенно когда прибавился третий.       — Стойте! Здесь нельзя бегать! — ломанулся вдогонку Блу.       Дети и Киллер носились по всем этажам, подбегали к стеклам каждого бассейна, бегали по туннелям. Им сделали замечание только единожды, Киллер тогда удачно сбросил всю вину на, пожалуй, единственного взрослого в компании. Обижаться, впрочем, Блу не стал. Дэтсу улыбался и смеялся так искренне и лучисто, как Блу ещё никогда не видел. Кажется, он был счастлив. Вытягивал руки в стороны, закрывал глаза и, поднятым Киллером над головой, проплывая по воображаемому морю подобно скату, был счастлив.       Спасение одной единственной души грехи Киллера не искупит, отвлечённо думает Блу. Как и грехи остальных. Но нужно ли им это искупление? Блу сомневается.       — Пить! Пить, хочу пить! — бежит сломя голову Рис, сбивая с мысли, — дайте воды!       Блу скидывает с плеча лямку компактного рюкзака, достаёт бутылку воды и передаёт её ребёнку. Рис жадно втягивает воду без остановки.       — Не подхлебнись, — предостерегает Блу.       Рис кивает, закручивает крышку бутылки и возвращает её Блу.       — Спасибо, — вытирает он рот рукой и выдает, — Киллер — классный. — Блу хочет помотать головой, но для ребёнка, наверное, это так. — Вот бы только здесь был мистер Даст. Было бы веселее. — Блу скептично щурит глаза в надежде, что Рис не поймёт. Но ребёнок внезапно понимает кое-что другое, — он ведь больше не придёт повидать меня, да?       Обнадёживать его было бы низко, да и вселять пустые надежды ему, на самом деле, хотелось меньше всего. Блу присел перед ребёнком на одно колено и заглянул в большие алые глаза:       — Сомневаюсь.       Рис смотрел пристально, чуть приподняв белые бровки, закусывал нижнюю губу и всё не мог решиться.       — Мистер Даст говорил, что у меня потеря. Что её нужно лечить.       — Он в самом деле так говорил? — не удержался Блу, перебивая дитя. Это правда слова убийцы?       Рис решительно кивнул.       — Когда перестаёшь чувствовать себя в безопасности — это тоже потеря. Дэтсу так говорит, — продолжает Рис уже увереннее, пусть и опускает взгляд в пол, — ты теряешь смелость, но находишь храбрость. Мы всегда что-то теряем, да? — поднимает он взгляд, а в глазах так и застывают слёзы. — Я очень скучаю по родителям: по маме и папе. Мне их так не хватает, — его голос дрожит, губы трясутся, но он всё равно уверенно продолжает, — но я нашёл Дэтсу! Вы помогли мне найти. Если я продолжу искать и находить, потери ведь станет меньше? Так я излечусь, да?       Столько горя не должно было выпасть на юную душу. Столько горя вообще никто не должен переносить. Блу тянется к голове ребёнка, гладит по виску.       — Не ищи бездумно. Что-то одно большое принесёт тебе больше счастье, чем много мелочей.       Слёзы накатывают на глаза и скатываются по белой шерсти. Рис всхлипывает и утыкается в грудь, сцепляя лапки за спиной. Блу искренне надеется, что Рис переживёт свою утрату и сильнее надеется, что он потом не будет винить себя.       Тот взрыв унёс не одну жизнь. Рис, конечно, в этом не виноват, как и в утечке газа. Он же дитя. Но опыт всё равно пал на его душу, наградив ребёнка третьим уровнем. Блу целует дитя в макушку и только сильнее прижимает к себе. Это несправедливо.       Они так и сидят в обнимку, пока Рис не успокаивается, тогда Блу решает отвести его в уборную умыться. Киллер пламенно заверяет, что присмотрит за Дэтсу. Приходится поверить.       — Где это было? — расплывчато бормочет себе под нос Киллер, осматриваясь по сторонам, пока волонтёр покупает детям крабовые яблоки в ближайшем буфете.       «Пропустил какую-то секцию в океанариуме?» — думает Блу, но не придаёт этому особого значения, передавая сладости детям.       — А мне? — указывает на себя Киллер, капризно изгибая рот.       Блу демонстративно закатывает глазницы. Он совсем забыл, что с ним третий ребёнок.       Получив своё лакомство, Киллер тут же его откусывает и блаженно мычит:       — Лучшие, что я когда-либо пробовал. Зря вы себе не взяли.       — Ничего, — отмахивается Блу, а сам украдкой наблюдает за Киллером.       Рис говорил о потере. Если так подумать, в какой-то степени ею страдают все конкретно эти преступники. Киллер лишился всех близких, Даст — брата. Найтмер тоже много чего потерял, например, счастливое детство. Можно ли сказать, что они нашли…       Блу подскакивает на месте, со звуком «оп» Киллер, не оборачиваясь, ловит летательный диск в паре сантиметров от головы Риса. Душа Блу пропускает удар.       — Фрисби в океанариуме? — Киллер разворачивается, вызывающе размахивая игрушкой, — кто вас вообще с ним пропустил?       Какие-то подростки чуть ли не скукожились под его холодным пронизывающим голосом.       — Эй, охрана! У вас тут малолетние преступники фрисби в океанариуме запускают. Ну-ка, под стражу их!       Это какой-то сюр. Преступник взывает к правопорядку. В любой другой ситуации Блу бы скептически усмехнулся, но не сейчас.       — Спасибо тебе огромное, Киллер. Если бы не ты… Я куплю тебе ещё крабовое яблоко.       — Да ладно, — отмахивается Киллер, — пустяки.       Блу так не думает. Эта реакция… Если бы не Киллер, он бы даже пикнуть не успел, а Рис испугаться. Если бы не Киллер...       Блу не сводит с Киллера пристальный взгляд. Он правда будет оберегать этих детей, как и обещал? Независимо от его ответа? Даже если он решит покинуть Хоуполис? Блу много раз пытался представить себе реакцию Киллера, назови он его настоящим именем. Из поверхностного — смерть, но если капнуть глубже. Блу не знает прошлого Киллера — не знает кем он был. Возможно, он просто посмеётся. Спросит: «Откуда вы узнали?»       Если спросить его о Дриме, получит ли он нормальный ответ? Или Киллер перевернёт вопрос, поставит под другим углом и тогда уже будет завуалированно играть на чувствах? «Что такое? Знаю ли я, что с Дримом? С каким Дримом? Откуда мне его вообще знать, вы же мне не рассказывали, что знакомы с ним. Такая скрытность, знаете ли, разбивает сердце. Вы предаёте нашу дружбу!»       Киллер впервые за этот день отстаёт от детей, машет идти без него. Дэтсу и Рис переглядываются, но всё равно отправляются одни к обзорной площадке, открывающей вид на подводный мир открытого моря — самое популярное место в океанариуме. К огромному прозрачному экрану как раз подплывала Онион-сан — любимица всего побережья. Все дети от мала до велика съезжались со всех концов мира преимущественно из-за неё и её артистизма.       Блу ровняется с Киллером и только тогда узнаёт причину его остановки.       — Подержите, — передает он свои очки, вытирая чёрные разводы обеими руками. За день это происходит уже четвёртый раз. И каждый раз у Киллера оказывается новый платок. Наверное поэтому он не особо беспокоится о разводах вне приличного общества, вытирать их по нескольку раз на дню довольно утомительно.       Может, спросить его сейчас? Он ведь не отшутится, что Блу якобы опять доводит его до слёз? Второй раз не прокатит. Блу должен узнать, что с Дримом. Даже если ничего уже не исправить, он не сможет спокойно жить, не зная, что с ним стало.       — Никогда не понимал, чего тянуть? Чтобы просто поговорить, совсем не обязательно было ждать три сотни лет подходящего случая. А если бы вы не подвернулись, что тогда? Бесконечность в помощь? Не моё, конечно, дело, но я так выхода нашумевших игр не ждал, как этих братских разборок, а меня даже не взяли! Обидно узнавать всё постфактум. Каждый, разумеется, остался при своём, но под попкорн бы зашло, — Киллер наконец дотёр последние разводы, убедился, что новых в ближайшее время не намечается, и бросил взгляд на Блу, — вы же не рассчитывали услышать кровавую историю? — улыбнулся он, а потом словно прозрел. — О, я тороплю события, да? Вы сначала должны спросить, а потом я уже ответить.       На лице Блу застыло, наверное, самое шокированное выражение, которое можно только представить.       — Откуда ты узнал?..       — Узнал что? Что вы на два фронта играете? — всё-таки без завуалированных переворотов не обошлось. — Позитив, конечно, дело правое, зато на стороне тьмы веселее. Переходите на тёмную сторону, с нами котеки.       — Возьми свои очки, — обессиленно выдыхает Блу, когда градус серьёзности, казалось, пробивает двойное дно.       — Не волнуйтесь, — Киллер отмахивает рукой, — здесь меня под камерами не видно. Не тот угол.       — Они же так тебе идут, — хитрит Блу.       — Что верно, то верно, — добровольно ведётся Киллер. Очки возвращаются владельцу и тот с широкой улыбкой натягивает их на нос, как в самом крутом боевике.       Спрашивать что-либо у Киллера дело абсолютно неблагодарное. Ответить ответит, но обдурит честностью, так что и не поймёшь даже. Но это, естественно, не повод молчать.       — Так, хочешь сказать, Дриму ничего не угрожало?       — Нет конечно, — без тени сомнения заверят Киллер, — вы что, ни разу не ссорились с родственниками? Подуются друг на друга и снова на позитиве! — восклицает он и тут же шепчет на ухо, как какой-то секрет, — и негативе.       Пять сотен лет ссоры, и Киллер ещё рассчитывает, что после них наступит мир? Блу хочет спросить, не шутит ли он, но Киллер тактично съезжает с разговора, возвращаясь к детям с телефоном для съёмки наготове. В зале гаснет свет. Шоу начинается. Не самое дикое предположение, если посмотреть.       Блу садится с краю на самом дальнем ряду, облокачивается на спинку предыдущего ряда и окидывает взглядом вид. Весь зал как на ладони. За последнюю сотню лет произошло столько вещей намного страннее гипотетического позитивно-негативного перемирия. Например, исчезновение жителей довольно крупного города, сохранившего до своих последних дней монархическую форму правления.       Все уже тогда знали и о существовании Найтмера, и о нападках Эррора. На счету «Стражи» имелся не один механизм противостояния им. Конкретно этот город уже отражал атаки Эррора, его корпус «Стражи» был в числе сильнейших. Вероятность потерпеть поражение в открытом столкновении рассчитывали как «низкую». Город пал не от рук Эррора или Найтмера. По всему городу были разбросаны свидетельства борьбы: разруха, кровь, прах, но ни следа их присутствия. Город пал по неизвестной причине.       Эта новость шокировала весь мир, потрясла каждую душу. Никто даже опомнится не успел, как случилась предрождественская трагедия. Этим же годом, только в другом конце света. Происходило что-то страшное и каждый боялся стать следующим. Мир затаил дыхание.       Первые покушения на близких Киллера произошли только спустя 27 лет. В том же году погиб Крест. На тот момент ему было всего 26 лет. Если Кросс и Крест один и тот же монстр, то «События Х» не могло произойти до его рождения. Предрождественская трагедия с «Событием Х» никак не связана, как и пропажа целого города, но вот деревня каннибалов… Её нашли в этом промежутке. Что, впрочем, с «Событием Х» её тоже никак не связывает.       Сквозь зубы вырывается тяжёлый вздох. Блу думает, что пытается найти связь в бессвязном, но хотя бы не связывает ничего из этого с инцидентом пятисотлетней давности. Всё и так слишком сложно. Слишком странно. Слишком так, как не должно быть. Мир всё больше начинает напоминать игру. Она затягивает в свои сети, манит загадками, дразнит истиной.       Блу хочет узнать, что это за игра. Хочет узнать, почему мир такой и никакой иначе. Хочет узнать правду, какой бы она не была.       Всё мерцает, блестит, блики воды плывут по залу, по лицам людей, монстров, детей. Блу цепляется взглядом за Киллера. Он стоит спиной к гудящей толпе, смотрит в ответ и улыбается.       Кажется, он уже знает его ответ.