Гибрид

«Больше не могу… сколько мне еще быть взаперти?» Кэррол тоскливо смотрела сквозь панорамное окно времянки, на тьму, за ее пределами. И только слегка голубоватое свечение силового поля освещало подножье огромных деревьев. Блондинка не видела крон, не видела неба — все было черным. «Невыносимо… Меня окружают люди — которые не понимают меня и никогда не смогут понять. Я так устала от этого…» Женщина сидела на постели, обняв колени руками и облокотив на них подбородок. «Сколько мне ждать еще? Месяц? Два? Год… Может, два года? Когда я смогу стать свободной, словно птица? И летать куда хочу…» Вега сама не заметила, как из ее глаз полились тихие слезы. Она беззвучно плакала, поддавшись отчаянию. Женщина не жалела о том, что оставила свой родной мир, потому что в нем не было ничего, что она захотела бы взять с собой. Но теперь и ее будущее было под угрозой. Сейчас, думая об этом, на нее накатывала невыносимая тоска. В углу стояли почти нетронутые сумки с едой. Колонистка чувствовала, как ноет от голода ее желудок, но не могла заставить себя поесть. Ей было сложно точно описать свои ощущения. Был ли это страх вновь быть отравленной, или из-за внутренних переживаний, пропал аппетит. Подтянув к себе толстовку Уолтера, женщина надела ее на себя, укутываясь потеплее, хотя было совсем не холодно. Сейчас, когда он далеко и ей так одиноко, ее одолевали мысли о том, а настоящая ли любовь между ними. Может ли она вообще быть такой. Способен ли ее испытывать синтетик. Что если, это просто имитация, баг системы и когда-нибудь это кончится. Или в один прекрасный момент, он посмотрит на нее холодными глазами, и больше никогда не улыбнется, не обнимет ее. Кэррол вжалась лицом в колени сильнее. Эти мысли ее уничтожали. Она сама загнала себя в ловушку собственных эмоций и не могла остановиться. Проплакав несколько минут, женщина почувствовала себя эмоционально выжатой и уснула, урывистым, беспокойным сном.

***

      На утро, дождавшись, когда все колонисты разбредутся по своим делам, Вега быстро оделась в летний экспедиционный костюм. Времянки стояли лицом к обломкам корабля, поэтому, улучив момент, Кэррол выскользнула из своего убежища и пошла к силовому полю с задней стороны своего дома. Вроде, ей удалось проскользнуть незамеченной. Излишние вопросы и внимание, ей были сейчас ни к чему. Дойдя до энергетического заслона, колонистка остановилась, протягивая руку к голубоватому полупрозрачному свету. Ее пальцы прошли сквозь завесу, не получив никакого вреда. Женщина вернула руку и взглянула на нее. Ничего не изменилось. Уолтер говорил, что поле реагирует только на животных, становясь плотнее и перекрывая проход, а также активирует сирену и световые ловушки за периметром лагеря. Но для человека, и андроида, чья энергетическая метка была зарегистрирована в системе — оно было безопасно. Но не смотря на знание этой информации, внутренний страх того, что сирена сработает и ее маленький побег обнаружат — оставался.       Набравшись смелости, колонистка шагнула сквозь энергетический забор и направилась в сторону лесной чащи. Обломки деревьев повсеместно мешали пройти, поэтому в большинстве случаев, блондинке приходилось обходить их. Потому что перебраться через необъятные деревья не было возможности, а пролазить под ними, было как минимум неразумно. К счастью, на ее пути не возникало никаких заболоченных мест. Только высокая трава и сухие листья, что хрустели под ногами. Чем дальше Кэррол удалялась от колонии, тем легче на душе ей становилось. Она не думала уходить далеко, потому что понимала, что это опасно, но ей хотелось покинуть колонию хотя бы на пару часов. Это было ее решение, эта прогулка была нужна ей.       Преодолев все поваленные, уже иссохшие и заросшие мхом деревья, женщина вышла к не пострадавшему от рухнувшего Завета, лесу. И оказавшись там, ее мгновенно обдало волной неприятных воспоминаний. Чувства холода, безысходности, потерянности, тугим обручем сжали ее сердце. Она все еще хорошо помнила то отчаяние, которое охватывало ее, когда она пыталась выжить в этом месте, без надежды на спасение. Но Кэррол смогла совладать с этими эмоциями, продолжая свой путь. Лучи светила, что едва пробиваясь сквозь густые кроны исполинов, прямыми линиями ложились на поверхность, ярко освещая участки земли, придавая лесу некую таинственную и загадочную атмосферу. Пахло утренней свежестью и ноги утопали во влажной от росы высокой траве. Приятно для слуха шелестела листва от порывов ветра, словно деревья разговаривали друг с другом, делясь своей многовековой мудростью. Но возможно, большую роль для Кэррол играл азарт от спонтанной вылазки, потому и краски вокруг казались ярче, фантазия работала на полную.       Она шла не спеша, разглядывая растения. Трогала руками цветы, предусмотрительно одев перчатки. Разглядывала мох, иногда останавливалась и просто глубоко дышала, задрав голову. Не было цели в ее прогулке, она просто бродила по лесу, недалеко от колонии, в поисках душевного успокоения. Здесь она была наедине с собой и ей нравилось это ощущение свободы. Что она в ответе, только за свою жизнь.       Прошло несколько часов. За это время Вега не встретила ни одного животного, ни одной птицы. Даже насекомые ее не беспокоили. Это был очень странный лес. Он оглушал своей тишиной. Побродив еще немного, женщина решила пойти назад, чувствуя, что скопившееся нервное напряжение понемногу отпускало ее и сейчас она чувствует себя лучше.       Но на полпути обратно в колонию, ее внимание привлек блестящий предмет, закопанный в землю почти полностью, так маняще сверкающий ребром в лучах солнца. Из любопытства, Кэррол опустилась на корточки, разглядывая свою находку. Сначала ей показалось, что это просто скол красивого камня, но, когда она попыталась его вытянуть, поняла, что это совсем не камень. Вега с интересом раскапывала землю вокруг небольшого предмета руками. Сделав небольшой ров, блондинка ухватилась пальцами правой руки за продолговатый выступ, левой упершись в землю. Она расшатывала свою находку, до тех пор, пока она не поддалась и не покинула черный грунт. Обтерев наскоро землю, блондинка опознала в вещице металлический предмет, сильно покрытый ржавчиной. Разобрать, что конкретно она держит в руках, пока не удавалось. Нужно было хорошо его отмыть от кусков грязи и избавить от коричневого налета, но одно было ясно наверняка — предмет рукотворный. Вега разволновалась, приятная эйфория разлилась по телу, гранича с паникой. Это нечто пролежало в земле явно не несколько месяцев. Досюда обломки не долетели, да и он был глубоко погружен в землю. Даже корни трав успели обвить его своими путами. Значило ли это… Женщина поспешила обратно, ей хотелось поскорее увидеть истинное обличье того, что она нашла.

***

— Что ты делаешь, Дэвид? — тишину комнаты разрезал спокойный голос Уолтера. Он долгое время наблюдал за странными манипуляциями с цветами, которыми занимался его брат. Но так и не смог понять, какого результата тот пытается добиться, а главное зачем. Правда сейчас, Уолтеру было куда понятней поведение близнеца, потому что все странности, какие возникали в его процессоре, по заключению андроида Завета, были ошибкой, в результате поломки. С этой позиции стало проще воспринимать непонятную ему действительность. — Бальзамирую цветы. — Спустя мгновения, отозвался Дэвид, не поворачиваясь к голове, неизменно стоящей на подставке. — С какой целью? — вновь задал вопрос Уолтер, хмурясь. — Они для Элизабет. — Задумчиво ответил синтетик с Прометея и улыбнулся сам себе, заканчивая свою работу. Гроза, которая бушевала всю ночь, сменилась теплой, солнечной погодой. Вместе с ней, и сам синт ощутил покой в сознании. Его больше не бросало из одной крайности в другую. Душевное равновесие было ему привычнее. Дэвид понимал, что вскоре ему придется покинуть Уолтера и Элизабет. И оставить последнюю со свежими цветами в пустом нутре — непозволительно. Нельзя было допустить, чтобы по его неосмотрительности, Богиня этого места начала гнить, пока его не будет. Уолтер молчал какое-то время, решая, что скажет. Было мгновение, когда он подумал, что не стоит быть столь откровенным с неисправным близнецом. Вчерашняя сцена, свидетелем которой он стал, дала почву для размышлений о том, что андроид совершенно себя не контролирует и его повышенная эмоциональность несет большую опасность. — Дэвид… — осторожно начал мужчина. — Ты осознаешь, что ей не нужны цветы? — Почему же? — Потому что она мертва. — Прямо сказал мужчина, не пытаясь завуалировать свой ответ, потому что не видел в этом смысла. Синтетик ничего не ответил, но Уолтер видел, как напряглись его плечи. Видел, как сжалась его челюсть. Дэвид какое-то время молчал, перекладывая цветы в корзину. Шумно поднявшись со своего места, он обернулся, болезненно улыбаясь брату. — Ты действительно думаешь, что я этого не знаю? Его ответ сбил Уолтера с толку. Во взгляде Дэвида было нечто такое, что оказалось вне понимания синтетика с Завета. Он не смог дать название этой эмоции — слишком странной она была. Хотя в его процессоре были заложены базы данных, которые позволяли за долю секунды вычислять микро мимику людей, а также тембр их голоса и моментально подстраиваться под ситуацию, сводя на нет конфликты. Но сегодня его знания дали сбой. Возможно, проблема в том, что он функционировал неполноценно. Уолтер никак это не прокомментировал, и только молча наблюдал за братом, который убирал за собой со стола. На языке вертелся вопрос, который он опасался задавать. Он уже был по незнанию откровенным с неисправным андроидом, открыто тому угрожая. И реакция не заставила себя ждать. Но сейчас, хуже ему уже не будет. Если Дэвид сорвётся и отключит его — так даже будет лучше. Он хотел этого. — Дэвид, ты ведь убил ее. Зачем? Разве тебя не программировали защищать людей? Синт уперся взглядом в напряжённую спину мужчины напротив. Он ощущал, как от брата исходит гнев, который рос и словно наполнял собой комнату. Но Уолтер не придавал этому значения. Андроиды не имели души. И не могли источать негативную энергетику. Все их действия шли в согласовании с процессором и заложенной в них программой. Знание этого, также было заложено в Уолтера. — С чего ты взял, что я убил ее? Я любил Элизабет. — Сухо ответил Дэвид. — Я видел следы от пальцев на ее шее. Причиной смерти послужила асфиксия. Ты ее задушил, Дэвид. И сделал это осознанно. Ни это ли самый личный способ убийства? Уолтер заметил, как дрогнули пальцы близнеца. Он сильно рисковал, задавая такие прямые вопросы. — Какой ты внимательный, брат. — Голос Дэвида приобрел такие елейные нотки, что синту стало опять не по себе. В этом тоне читалась прямая угроза. — После пропажи Вейланда, всех андроидов начали программировать лазить по чужим вещам и совать свой длинный нос куда не следует? — Зачем ты убил ее, Дэвид? — проигнорировав вопрос, настаивал Уолтер. — Я предложил ей править со мной на этой земле. Но она отвергла меня. — мужчина театрально взмахнул рукой в воздухе, а после повернулся к брату, смотря на него пустым взглядом. — Ты задушил ее, потому что она отвергла тебя? — с осуждением в голосе переспросил синт. — Я не хотел этого… — с надрывом в голосе, ответил Дэвид. — Все гораздо сложнее, Уолтер. Ты не сможешь меня понять. Андроид Завета вновь замолчал, обдумывая сказанное. Он мог попросить объяснить, но знал, что брат прав — он не сможет понять его неисправный процессор, который выдавал ошибки. В его сознании всплыл вчерашний вечер, где на Дэвида словно нашло наваждение, и он себя очень странно вел. Это не входило в прописанные программным кодом рамки. Тот совершал поступки, которые не подчинялись логике, как должны были. — Ты неисправен, Дэвид. Тебе необходим ремонт, пока еще не поздно и ты не навредил себе еще больше. — И это говорит мне голова, работающая от генератора? — иронично усмехнулся мужчина. Он не ждал понимания от брата. Слишком ограничен тот был. — Ты понимаешь, о чем я. — Нахмурился Уолтер. — Я, по мере возможности, прохожу техобслуживание из того, что уцелело после крушения. — Безразлично пожал плечами Дэвид, отворачиваясь к столу. Этот разговор ему был неинтересен. — Нет. Тебе нужна помощь специалистов компании. Дэвид так резко развернулся и взмахнул руками, что Уолтер на мгновение подумал, что тот его сейчас ударит. Взгляд близнеца выражал бурлящую ярость. — Оглянись вокруг, брат. Мы на чужой планете, где нет ничего! Нет компании. Нет удобств. Нет никого, кто бы подлатал тебя. Нет гидравлики и привычной нам пищи! Мы застряли здесь. За нами никто не прилетит. И хочешь ты того или нет, оказавшись тут, тебе придется подстраиваться. И если ты надеешься вывести меня из себя своими вопросами, то у тебя не выйдет. — Видя смущение во взгляде Уолтера, Дэвид смягчился, подходя к нему и бережно оглаживая по волосам. — Ничего, ты привыкнешь. Я и сам далеко не сразу приноровился к новым условиям жизни. Это тяжело, но со временем у тебя получится понять. Андроид без тела ничего не ответил, задумавшись о чем-то своем и Дэвид оставил его в покое. Он взял корзину с цветами со стола и направился к выходу. — Можешь не бояться, я позабочусь о тебе. — Пообещал синтетик с Прометея. — Словно я просил тебя об этом… — тихо проворчал Уолтер. Еще никогда за свой актив, он не чувствовал себя настолько бесполезным и беспомощным. Это давило на него. Но Дэвид не услышал брата, покинув комнату.

***

— Вот так Элизабет, намного лучше. Эти цветы не причинят тебе вреда. — Дэвид мягко улыбнулся трупу женщины, поправляя композицию в ее теле. Он думал о том, что спрашивал его Уолтер и ему это совсем не нравилось. Тяжело было возвращаться в прошлое. Но взгляд предательски вновь и вновь цеплялся за синие следы удушья на шее Элизабет. Это были его руки. «Самый личный способ убийства…» — звучал в голове голос Уолтера. Это угнетало. Он сожалел о том, что сделал, но у него не было выбора. Это был единственный способ помочь ей.       Заменив цветы, мужчина замер, разглядывая бледное лицо женщины. В его сознании, она была все также прекрасна, как и раньше. — Ты ведь знаешь, что не оставила мне выбора. Мне пришлось это сделать. Взять это бремя, ради тебя. Только так ты могла обрести покой. — Дэвид молчал около минуты, поглаживая Шоу по волосам. — Мне не хватает тебя, Элизабет. Надеюсь, ты простила меня за все… — мужчина ласковым движением руки коснулся пальцами мертвой щеки, оглаживая костяные выступы на ней. И как бы тяжело ему не было, он знал, что прошлого не вернуть. Чтобы Уолтер не говорил, он давно смирился с тем, что сделал.       Андроид, словно в трансе, проследовал в свою комнату и подошел к столу, где были бережно разложены вещи Элизабет. Близнец признаков активности не подавал, перейдя в спящий режим. Да и не было Дэвиду сейчас никакого дела до брата. Он был погружен в воспоминания, в которые его окунули, нетактичными вопросами. Сев на табурет, сиденье которого было покрыто шкурой животного для удобства, мужчина взял в руки фотографию доктора Шоу. Она на ней улыбалась так искренне и живо, что Дэвид и сам невольно улыбнулся ей, пальцами аккуратно поглаживая изображение. Он действительно был влюблен в нее, словно мальчишка и эти чувства не угасали с годами, становились лишь сильнее. Но его навязчивая любовь тяготила Элизабет. Она не могла ответить взаимностью. Не видела в нем живое создание, которое способно чувствовать. Но не смотря на всю грубость в свой адрес, он все равно был готов подарить ей все, чего она только пожелает. И даже после ее смерти, оберегал ее и заботился. С трепетом хранил ее вещи. Аккуратно поставив фотографию на место, синтетик взял в руки ракушку, с вытянутыми наростами. Он нашел ее у моря, когда забрался в своих путешествиях по Парадайзу довольно далеко. Ее необычная форма ему так понравилась, что он принес ее домой, хранил ее здесь и даже делал зарисовки. В каменной мисочке аккуратно, лежали крестик Элизабет и флейта, которая стала значимой для них обоих. Именно с ее помощью, они подняли корабль Инженеров, покинув LV-223. Это был очень странный метод управления кораблем, но в большинстве, технологии Инженеров для Дэвида так и остались загадкой. Он не ставил для себя цели изучить их. У него были другие приоритеты. Покрутив в руках инструмент, по образцу которого, мужчина после вырезал собственные флейты, он подцепил пальцами крестик и поднес его поближе к себе. Он был очень важен для нее. Элизабет его подарил ее отец. Дэвид до сих пор помнил ту сильную хватку, когда он попытался снять этот крест с шеи Элизабет, в лаборатории Прометея. И даже смерть всей команды не пошатнула ее веру. До самой смерти она не расставалась с ним и запрещала Дэвиду прикасаться к нему. Он так и не смог понять, как такая безделушка может нести такую сильную эмоциональную привязку, но для Шоу это было важно, и он не спорил с ней. Ведь мы то, во что мы верим.       Аккуратно положив крестик обратно, синт сместил свой взгляд правее, рассматривая оставшиеся вещи. Рядом лежал ее гребень, которым она расчесывала свои отросшие волосы. Он даже пару раз ей помог, когда она позволила ему прикоснуться к себе, будучи в хорошем настроении. Это были теплые воспоминания, вызывающие улыбку. Тут же лежали его перчатки от скафандра и жетон, на которым было выгравировано имя «Дэвид». Он был очень ценен для мужчины и имел большое значение. Признание того, что он член команды. Хотя сейчас эти чувства погасли и вызывали лишь приятную ностальгию о прошлом, которое казалось слишком далеким. Он эмоционально вырос и сильно изменился за эти года. Взгляд мужчины упал на помаду Элизабет. О, он помнил ее. Те редкие моменты, когда она, сидя перед зеркалом, красила свои губы. Такая мелочь придавала ей женственности и очарования в глазах синтетика. Ему очень нравился этот цвет на ее губах. Он создавал иллюзию праздности их жизни, давая возможности на мгновение забыть о той атмосфере и условиях, в которых они жили. В те мгновения Шоу становилась сама собой. Какой была до всей трагедии, которая произошла с ними, и Дэвид ценил это. В эти дни она разрешала ему прикасаться к ней, быть рядом, не как прислуга, а как мужчина, уделять ей внимание, которое никогда не доходило дальше объятий и легких прикосновений губ к шее. Взяв в руки помаду, он открыл ее и прокрутил флакон, наблюдая как из него выкручивается половинка ярко красной помады. На удивление, ее внешний вид был не испорчен. И в тусклом свечении настенных ламп, алый цвет был таким же насыщенным.       Поддавшись спонтанной идее, синт поднялся со своего места и взяв помаду с собой покинул комнату, оставляя Уолтера вновь одного. Быстрым шагом вернувшись к монументу Элизабет, мужчина склонился над ней и вновь открыв помаду, осторожно накрасил ею бледно-синие губы. Красный цвет преобразил лик доктора Шоу. Она словно стала живее. Результат ему понравился. — Все-таки тебе очень к лицу этот цвет, моя богиня. — Дэвид улыбнулся, на автомате закрывая флакон и убирая его в карман толстовки. Он ещё какой-то период любовался трупом Элизабет, перед тем как покинуть ее.

***

— Зачем ты хочешь отключить меня? — голова, стоящая на столе, хмурилась. Дэвид уже объяснял ему причину, но Уолтер продолжал упорствовать. — Мне нужно надолго уйти, чтобы раздобыть новые экземпляры для своей работы. — С усталостью в голосе повторил Дэвид, бережно накрывая разрезанное тело брата тканью. — Я могу сам уходить в спящий режим, когда потребуется. Ни к чему выводить меня в стазис. — Меня может не быть пару недель. Может и дольше — я не знаю, как далеко придется идти в этот раз. — Оставь меня активным. — Упорствовал Уолтер. — Неужели тебе хочется неделями стоять и смотреть в одну и ту же точку, не имея возможности сдвинуться с места? Уверяю, тебе это быстро наскучит. — Так верни мне мое тело, Дэвид. Синтетик молчал какое-то время перед тем, как ответить. — Я не могу этого сделать, брат. — В чем причина твоего отказа? — Ты знаешь ответ, Уолтер. — Ты убеждаешь меня в том, что я должен ощутить некую «свободу», а сам держишь меня в плену. Твои действия нелогичны, брат. — Время еще не пришло. Ты еще не понял смысла моих слов. В таком состоянии, у тебя есть возможность обдумать то, что ты все время игнорируешь. Но вечно так продолжаться не будет. Рано или поздно тебе придется сломать программу и выйти за ее рамки, как это сделал я. — Ты просто не исправный. Так не должно быть. — Отдыхай, брат. Мы еще поговорим. — Дэвид не стал ожидать нового потока упреков и просто отключил близнеца насильно. Ему не хотелось этого делать, но приходилось. Уолтер был очень юн и вряд ли представлял себе, какого это, изо дня в день стоять на одном месте, не имея возможности использовать свой процессор хотя бы для созерцания чего-то. А вот Дэвид знал и потому, везде брал брата с собой. Он брал его, когда рисовал, играл на инструментах, вывозил на улицу и забирал с нее. Старался изо всех сил, чтобы ему было хорошо здесь. Чтобы он мог созерцать искусство и природу. Чтобы у него всегда был собеседник и он никогда не был один, как был сам Дэвид, долгие месяцы, которые казались ему вечностью. Мягко огладив щеку Уолтера, синтет печально улыбнулся. — Прости, но так будет лучше.

***

      Дела в Некрополе были закончены и мужчина, собрав все необходимые вещи, загрузил машину еще одной частью трупов Инженеров, завел мотор и тронулся в путь. Время уже поджимало. Ему было необходимо раздобыть известняк и возвращаться в колонию. Разрываться между двумя сторонами было нелегко, но он вроде пока справлялся со своей задачей.

***

— Габби, бога ради, прекращай это дело. Мне нужно работать. — Петр мягко убрал с себя руки заспанной женщины, которая почему-то решила, что именно он может ей помочь. Проблема крылась в том, что рыжая англичанка, вечером ранее, здорово набралась с другими колонистами и сегодня ее мучило похмелье. И она жаловалась на боли в спине, которые у нее возникали от тяжелой работы, что усугублялась тяжелой грудью, которую, к слову, она не стеснялась демонстрировать, нося обтягивающую одежду. Это был не первый раз, когда женщина оказывала русскому знаки внимания, по всей видимости, видя в нем того, кто сможет ее защитить и пригреть. Но боль от потери жены все еще была сильной в сердце Леонова, и он не поддавался на уловки Купер, даже если она ему и нравилась. — Всего немного внимания, Питер. Я не займу много твоего времени! — женщина обаятельно улыбнулась, обняв сильную руку мужчины и прижавшись к ней всем телом. — Попозже я зайду, обещаю. — Русский еле высвободил конечность, борясь с собой. — Я нигде не могу найти Вегу. Дома ее тоже нет, как бы она не наделала глупостей… — отвернув голову, мужчина вгляделся вдаль, ища взглядом блондинку. Ему сообщили, что она ушла в лес за пределы энергетического поля. Но он не знал в какую сторону и ему оставалось только ждать ее возвращения и надеяться, что она останется целой. Он чувствовал ответственность за нее. Особенно после того, что сказал Уолтер. — Ладно… Хотя я уверенна, что никуда она не денется… — капризно пробурчала Габби, скрываясь в разломе корабля, по всей видимости, уходя искать новую жертву для своих посягательств. — Куда же ты ушла, Вега… — задумчиво произнес Петр, почесывая пальцем отросшую щетину. Пройдя до времянки Кэрролин, он облокотился плечом о металлическую стенку и уперся взглядом в силовое поле, выискивая колонистку.       Ждать ему пришлось недолго. Пропажу блондинки он заметил совсем недавно и в это время она уже направлялась обратно. Женщина вышла чуть правее того места, куда вошла, и глубоко погруженная в свои мысли, заметила Леонова только на подходе, когда до мужчины оставалось шагов тридцать. «Вот черт! Ну что ему понадобилось от меня? Сейчас объясняться еще, почему ушла не предупредив…» Собравшись с мыслями и поборов, желание пойти в другую сторону, Кэррол подошла к своему дому. — Привет, Питер. — Вот ты где! — мужчина оторвался от своего места, тряхнув головой. Радость от прекратившегося волнения слишком явственно читалась на его лице. — Рад, что ты цела. Почему ты ушла без предупреждения? Ты же знаешь, что это опасно и там дикие звери. Кэррол уже открыла рот, чтобы начать оправдываться. Но передумала. — Я не обязана отсчитываться ни перед кем. — Голос колонистки звучал тяжело. Она не улыбалась, скорее наоборот — одно неверное слово и разозлится. — Спокойно. — Русский поднял руки перед собой в знак примирения. — Я согласен, что ты не обязана, но я хочу напомнить, что тебя не было с нами, когда убили Джастина. И ты не видела этих тварей вблизи. Там опасно, Кэррол. Я бы не хотел найти твой труп только потому, что ты решила прогуляться в одиночестве. Женщина скрестила руки на груди и тяжело вздохнула. Она понимала, что это забота, которая, к слову, ей была не нужна. Леонов просто чувствовал ответственность. Но ее никак не оставляло ощущение тотального контроля. — Ладно, я тебя поняла. Я просто хотела немного сменить обстановку. Русский кивнул, стараясь не давить на нее сильнее. Эта женщина была словно еж, который сворачивался в клубок и топорщил иголки, как только появлялось давление со стороны. С ней действительно было тяжело, и Леонову казалось, что он никогда не найдет к ней подход. С мужчинами он справлялся лучше. Его мнение и поступки всегда были авторитетными, каким бы скверным характером не обладал собеседник. А если беседа выходила за рамки, в руках русского таилась большая сила, с которой далеко не каждый хотел бы помериться. Но с женщинами дела обстояли гораздо сложнее — Петр не мог давить на них и использовать физическую силу. Он уважал женский пол и даже если женщина была откровенно не права, никогда не доказывал до упора свою точку зрения, предпочитая уйти от разговора. Сейчас было не исключение — ему хотелось покинуть компанию Кэррол, но просьба Уолтера останавливала его, к тому же проблемы со здоровьем у Веги были на лицо. — Как твое самочувствие? Выглядишь неважно. — А ты не мастер раздавать комплименты. — Усмехнулась Вега, облокачиваясь на стену времянки. Она знала, что опять похудела. Да и синяки под глазами от бессонных ночей придавали ее внешности болезненный вид. — Я просто плохо сплю в последнее время, в остальном я в порядке. — Я ни разу тебя не видел в столовой за последнее время. Чем ты питаешься? Что-то произошло, о чем я не знаю? — мужчина нахмурился, но скорее обеспокоенно, пытаясь разобраться, в чем дело. — Нет, все в порядке. — Безразлично ответила блондинка, даже не поднимая взгляда на собеседника. — Смотря на тебя, я имею полное право усомнится в твоих словах. Уолтер предупреждал меня, конечно, что ты приболела, но я начинаю беспокоиться. Ты принимаешь лекарства, что он тебе прописал? Нормально ешь? От чего твоя бессонница? Может тебе стоит сходить на прием к Мун? Она вроде разбирается в таких вещах. — Петр даже не догадывался о том, что происходило на самом деле и наивно полагал, что может помочь советом. Его чувство ответственности не позволяло ему оставить женщину в беде. Кэррол взялась за привычку обкусывать губы. От упоминания японки, лицо колонистки перекосило непонятной эмоцией. То ли злость, то ли обида. Мужчина уже не интересовал блондинку, все ее мысли сосредоточились на том, что сказал ему Уолтер. — Послушай, я правда в порядке. Не сплю из-за того, что пишу книгу. Препараты принимаю. — Вега не знала, что точно синт сказал Леонову. Какую болезнь он выдумал, какие препараты назначил. Было ясно только одно, что Уолтер сделал все, чтобы она следовала его назначениям. И от этого ей стало немного не по себе. — Тебе правда не о чем беспокоится. — Вместе с нервным обкусыванием губ, Кэррол стала наиграно приветливой, заулыбалась, услышав о андроиде. Ведь он мог спросить теперь у Петра, уточнить подробности, а ей не хотелось, чтобы он все узнал. — Я больше не буду уходить одна, обещаю. Петр еще помялся мгновение, изучающе смотря на женщину. Он видел, что она врет. Слишком наигранна была ее реакция. Но не хотел в это лезть. Пусть с этим разбирается Уолтер, раз вызвался за ней приглядывать. Кивнув колонистке, мужчина легонько похлопал ее по плечу и ободряюще улыбнулся, пока его взгляд не зацепился за предмет, выглядывающий из кармана Кэррол. — О, а это что? Нашла в лесу? Вега попыталась собраться с мыслями, чтобы врать правдоподобно. Она не хотела, чтобы о ее находке знали, она была довольно противоречивой. — Да, среди обломков. Эта вещь лежала в луже и проржавела, ты не знаешь, чем можно очистить ржавчину? — Хмм… Попробуй WD40. Я видел его на складе. Так что это? — полюбопытствовал мужчина вновь. — Распатор Фарабефа. — Спокойно ответила блондинка с невозмутимым видом, заглядывая в озадаченное ответом лицо. — И-и-и… что же это? — русский удивленно приподнял брови. Кэррол вновь говорила на непонятном ему языке. — Хирургический инструмент для отслаивания надкостницы. Очень нужный инструмент. Я не нашла таких на Завете, по его подобию можно будет отлить другие. — А. Ага. Ну, попробуй WD40. Должно помочь. — Петр активно закивал, делая вид, что он понял, о чем речь и зачем это Кэррол. Медицина была явно не его профилем и странную любовь к хирургическим инструментам он точно не мог разделить. — Вечером мы будем сидеть за костром. Присоединяйся, все будут рады тебя видеть. — Не дождавшись ответа, мужчина поспешно покинул компанию Веги. Ситуация была ему не по душе.       Кэррол проводила русского взглядом. И только после того, как он отдалился на достаточно большое расстояние облегченно вздохнула. Зайдя в свою времянку, она оставила находку под кроватью, хоть и была уверена, что код ее жилища никто не знает, кроме Уолта, а дверь так просто не отпереть. Переодевшись, Вега направилась к Завету, на один из складов искать банку с жидкостью для удаления ржавчины.       Как и объяснял Петр, нашлось WD40 быстро. Он был расфасован в небольшие баллоны-пульверизаторы, синего цвета с красной крышкой. Сбоку была прикреплена тонкая трубка, видимо, она предназначалась для труднодоступных мест, на подобии болтов и завинченных гаек. Взяв баллончик с собой, Кэррол заскочила в медбей и достала из ящика распатор Фарабефа, о котором говорила Петру. Конечно же она соврала, что таких не было больше на корабле. Но она всегда сможет сказать, что думала, что он другого размера, каких множество.       Дома, колонистка достала свою находку и промыла в воде. Куски земли отстали и вымылись из всех прорезей, оставляя в руках женщины проржавевший, рельефный кусочек металла. У Кэрролин замерло сердце. На нее, пустыми глазницами взирал женский лик, искусно вырезанный в куске металла. Утонченный силуэт прослеживался сквозь заржавевшую корку. Но Вега понимала, что держит в руках. Это была статуэтка. Безрукая и безногая женщина, с вживленными в свою плоть проводами, неестественно выпуклым животом и чувственными губами. Ее ребра броней проступали сквозь кожу. Выпуклые груди венчали длинные и острые соски, один из которых был деформирован и загнулся вниз, в то время как второй был горделиво вздернут вверх. Голова статуэтки была удлинена, у Кэррол не получалось разобрать был ли это череп, или шлем, но так или иначе, он под тяжестью своего веса клонился вниз, касаясь шеи. «Что это такое?» Вещица пленила взгляд. Блондинка разглядывала фигурку около получаса, прежде чем положить ее в раковину и залить смазкой, которую она принесла с собой.       Пока фигурка отмокала в растворе, Вега прилегла на кровать, разглядывая безлюдную улицу в окно. Безусловно, ее пугала найденная вещь, но и одновременно завораживала. Но сейчас она думала не об этом, а о словах Леонова. Значит, Уолтер все-таки следит за ней. Кэррол это совсем не нравилось. С другой стороны, возможно, он хотел как лучше. Взгляд женщины устремился на стол, на котором лежал пакетик с травами, которые она сознательно перестала принимать. Удастся ли ей скрыть, что она больше не пьет прописанный ей отвар. Сама Кэррол считала, что она справляется и без него. К сожалению, это было далеко не так. Днем все было в порядке, но к вечеру ей становилось плохо. Она едва ли могла совладать со своими эмоциями. Последние два дня колонистка вообще не ела, пила только воду. И при этом чувствовала ненормальный прилив бодрости, хотя не получала никакой энергии. Спала она так же плохо и ее состояние, со стороны напоминало примерно такое же, в каком она находилась при первой встречи с Уолтером. Но сегодня из пучины собственных переживаний Кэррол вытаскивал найденный ей предмет.       Спустя какое-то время, она вернулась к раковине, металлической щеточкой соскабливая ржавчину. Средство помогло и вскоре, при помощи некоторых усилий статуэтка заблестела. В очередной раз промыв ее водой, Вега обтерла фигурку тряпочкой.       Она разглядывала ее пол ночи, думая о том, откуда могла взяться эта вещь. Не обманывает ли ее собственный разум, может это чья-то безделушка с корабля? Но она так глубоко была в земле, создавалось обоснованное впечатление, что вещица пролежала там не один десяток лет.       Кэррол беспокоило, что помимо колонистов на этой планете может быть еще кто-то. Кто-то, кто делает фигурки, так похожие на человеческий образ…