аберрация

Вспоминаешь, как в детстве, когда другие мальчишки воображали себя солдатами, ты мечтал сидеть за дубовым столом и отправлять умирать других. (Ирвин Уэлш. Дерьмо)

       Оказавшись на подъездной дороге дома, Дэнни расслаблено выдохнул, выбираясь с заднего сидения такси; на главной улице тихо, в домах не горел свет, на лужайках не бегали гавкающие и скулящие собаки, их нервные хозяева не ходили следом с пакетом для испражнений и газетой в руке, бросая испуганные взгляды на соседей, смотрящих на них из биноклей. Большую часть пути Тейлор и Тревор препирались друг с другом: хамили, ругались, насмехались — единственное, о чем молился Дэнни — чтобы они не подрались в такси и им всем не пришлось бы добираться до дома пешком.        Дэнни размял затекшие плечи, непроизвольно бросил взгляд на Тейлора, когда тот расплачивался с таксистом, и отрицательно покачал головой, всем видом говоря Тревору о том, что не стоит лезть не в свое дело; Дэнни поддерживал Тейлора и осуждал действия Артура по одной простой причине — сначала расстанься, а потом трахайся, с кем душе будет угодно, Тревор же поддерживал Артура, ссылаясь на то, что Тейлор — человек сложный и невыносимый и, вообще, быть с ним — сущее наказание для любого; у Дэнни конечно был список причин, по которому он был категорически не согласен, но озвучивать его не стал — такие парни, как Тейлор, ему нравились, а озвучивать это — приравнивалось к признанию в любви.        В дом Дэнни вошел первым, в огромный, пустой и абсолютно тихий, осмотрелся по сторонам, направился в кухню и, набрав воды в стакан, запил две таблетки, прижимаясь поясницей к столешнице.        — Неверная дозировка, — сказал Тейлор, набрасывая на плечи полотенце, и стянул с пальцев несколько колец; Дэнни удивленно на него посмотрел — баночка таблеток в руке прижата названием к ладони, пальцы, обхватившие дно стакана циклично подрагивали. — На, надень, — серьезно продолжил Тейлор, протягивая кольцо. — На любой палец. Либо надень, либо я принесу иголку и катушку ниток, — Дэнни шумно сглотнул; возможно, зрение начало немного сдавать, возможно, тремор от нервов из-за поступление стал слишком заметным, возможно, его часто рвало после приемов пищи, возможно, он стал чаще опираться на стены и различные предметы мебели. — Ты тратишь мое время, — строго сказал Тейлор, щурясь от света восходящего солнца, — давай же, докажи, что все в порядке, — трясущимися пальцами Дэнни обхватил кольцо, внимательно осмотрел со всех сторон, размышляя над тем, на какой палец оно может налезть; указательный палец правой руки подходил — ему потребовалось семь попыток, чтобы попасть в пустоту кольца, не задев ободок; по лицу Тейлора ярко читалось, что все очень хреново. — Четыре в день? Шесть?        — Две.        — Ну-ну, — Тейлор раздраженно выдохнул и, взяв Дэнни за руку, повел в сторону окна. — Фокусируйся, — водя указательным пальцем перед лицом, из стороны в сторону, Тейлор все больше менялся в лице. — Давно выписали? Нет, не так — какой идиот тебе это выписал? — не дожидаясь ответа, выхватил банку таблеток, вчитался в название, дозировку и дату. — Половина за месяц, как у тебя еще сердце работает? Передай доктору Монро, что он больше не твой лечащий врач.        — Они нужны мне, — пытался воспротивиться Дэнни, с ужасом наблюдая за Тейлором, уничтожающим таблетки в измельчителе пищевых отходов.        — Хочешь расслабиться, собирай пазлы. Еще есть?        — В сумке, — буркнул Дэнни, складывая руки на груди. — Но ведь ты не пойдешь рыться… Блядь, Тейлор! — он обреченно застонал, но не побежал за ним — поплелся, крепко держась за перила, и, прижавшись к дверной раме собственной комнаты, испуганно наблюдал за вещами, летевшими из сумки и тумбочек; Тейлор проверил все карманы, заглянул под кровать, в цветочные горшки, подергал закрытую ручку ванной, выжидающе посмотрел на Дэнни; пришлось открывать — ключом в замочную скважину смог попасть только с седьмого раза — да, видимо, поэтому в эту ванную он не ходит. Дэнни сел на край кровати, бурча нецензурную брань себе под нос и складывая вещи. Шов к шву. Складочка к складочке. По цветам и текстурам. Голова начала кружиться — такими темпами путь до университета он не сможет проделать даже под страхом смерти.        Тейлор, кажется, вышел — Дэнни слышал, как открылась и закрылась дверь в паре десятков метров.        — Держи, — он протянул бутылку-шейкер и сел рядом на кровать. — Мультивитаминный коктейль. Пей маленькими глотками, — Дэнни от ненавистной заботы закатил глаза — принюхиваясь и морщась, различил цитрусовые ноты — глотать сладко-кислый коктейль было неприятно и мерзко, до тошноты и мурашек, появляющихся на теле не от страсти или музыки, а — от холода. — Давай-давай, до дна, — создавалось впечатление, что он ест лимонную кислоту ложками и запивает уксусом; в горле защипало, на глазах выступили слезы, мерзкое пойло с крупинками категорически не хотело проходить по пищеводу. — Спиной повернись, — серьезно сказал Тейлор, крутя в руках стетоскоп — Дэнни вздрогнул всем телом, акустическая головка была ледяной. — Дыши, — сказал Тейлор, кладя ладонь на его плечо; низ задранной рубашки неприятно прошелся по спине, — теперь задержи дыхание, — Дэнни почувствовал, что лоб покрылся испариной от близкого контакта, руки сжимающие одеяло затряслись. — Перестань нервничать — обычный осмотр, учащенное, — заключил Тейлор, одергивая рубашку. — Ты меня что, стесняешься? — Дэнни по его взгляду понял, что щеки пылают, заторможенно покачал головой из стороны в сторону, сознание помутилось, витаминный комплекс нарочито-приходами взрывал каждую клеточку тела. — Вот, выпей и ложись спать, — Тейлор протянул круглую белую таблетку, пройдя в ванную тщательно вымыл бутылку, и набрал простой воды. — Давай, я жду, — пришлось глотать, несмотря на раздраженный пищевод и подавляя рвотный рефлекс. — Завтра будет слабость.        — Мне нужно в университет, — раздраженно сказал Дэнни, ощущая тяжесть и видя крупные пиксели в глазах, — ты накачал меня этим дерьмом — тебе меня везти.        — Полностью согласен.        — Ты даже не знаешь, куда.        — Чем дальше, тем лучше. Я разбужу вечером, ни о чем не думай и просто поспи.        Дэнни сонно кивнул, падая спиной на кровать и стараясь доползти до подушки. Тейлор набрал в бутылку еще воды, оставил ее на тумбочке и вышел из комнаты только тогда, когда глаза Дэнни закрылись.

Я не собирался терпеть подобное от мудилы, который даже не настоящий, а так, мною же созданный персонаж. (Ирвин Уэлш. Кошмары аиста Марабу)

       Артур проскользнул в дом, бесшумно закрыв за собой дверь; тишина показалась пугающей и оглушающей; он посмотрел на наручные часы, нерешительно переминаясь с пятки на носок у подножия лестницы, собирался с силами, чтобы ступить на первую ступень. После такси и резкого водителя тошнило, хотелось незамедлительно принять душ и забраться под одеяло как минимум на двенадцать часов, чтобы скрыть озноб, похмелье и вынужденное пробуждение от громкого звонка, поступившего на телефон Доминика — отец приехал в Нью-Йорк и настойчиво требовал, чтобы его встретили у здания аэропорта, несмотря на пробки, неудобное расположение и все остальное; с кровати Доминик Морган сползал, говоря в телефон, что прибудет в крайнем случае через полтора часа, одновременно подбирая одежду с пола и стряхивая с нее пыль; пробуждение прошло как в тумане: сбор одежды, практически ледяной душ, глоток быстрорастворимого кофе, неспешные поцелуи у брошенной вчера машины в центре города и жутко-неудобное такси, в котором пахло потом, духами и перегаром; перегаром пахло исключительно от Артура. Борясь со сном на заднем сидении под оглушительные мексиканские напевы, судорожно обновлял телефон, причитая о том, что в любом чертовом такси обязан быть шнур от зарядки, водитель в ответ смерил его недобрым взглядом и покачал головой. Путь до дома занял три с половиной часа, Артур сдерживал просившуюся наружу тошноту и верил в то, что точно умрет если не выпьет хотя-бы глоток чистой воды.        По ступеням Артур поднимался медленно, заваливаясь на перила и спотыкаясь после каждого третьего шага; путь до комнаты казался сложным, ухабистым и невыносимо-трудным; рука, обхватившая ручку, дрожала в такт губам и учащенному пульсу. Открыв дверь только с третьей попытки, Артур остолбенел, заметив Тейлора, сидящего на его кровати.        — Что ты здесь делаешь?        — Закрой дверь, — холодно сказал Тейлор, поднимаясь с кровати. — Дай сюда свой телефон, — Артур продолжал стоять в дверном проходе, пряча трясущиеся руки в передних карманах джинсов, сжимая пальцами корпус телефона; взгляд Тейлора пробуждал под кожей, в груди и сердце животный страх — Артур боялся сглотнуть и вдохнуть крупицы воздуха, чтобы окончательно не пробудить жестокого социопата. Дверь послушно закрыл, вжался в нее спиной, скользил взглядом по предметам интерьера, лишь бы не столкнуться с ледяными глазами еще раз. — Ключ в замке поверни, — спокойно продолжил Тейлор, смотря Артуру прямо в глаза. — Я сказал, поверни блядский ключ в замке, — Артур поджал губы, обдумывая план дальнейших действий: выбежать из комнаты и биться в первую попавшуюся дверь показалось достойным выбором, но, заметив спокойствие на лице Тейлора, сильнее вжался спиной в стену, уступая и дверную ручку, и вставленный в замок ключ. — Дэнни спит, остальные отправились за покупками, — сказал Тейлор, поворачивая ключ в замке на три оборота, и резко выдернул его из скважины. — Дай, пожалуйста, свой ебанный телефон.        — Тейлор, — прошептал Артур, отступая в сторону, — давай поговорим.        — Как вежливо, — сказал Тейлор, упираясь ладонью в стену рядом с головой Артура. — Видимо, ты жалеешь, что вчера не был таким вежливым. Ну же, детка, сколько раз еще нужно попросить?        — Я…        — Закрой рот и дай чертов телефон, — Артур сильнее вжался в стену, вытащил дрожащими пальцами телефон и протянул Тейлору, бегло высматривая в комнате зарядку. — Ты хочешь, чтобы я его включил, или сам все расскажешь?        Артур молчал, скользя взглядом по лицу Тейлора, и практически не дышал.        — Ты меня пугаешь.        — Хорошо, страх делает тебя адекватным, — ответил Тейлор, нажимая на кнопку включения телефона. — Разрядился, очень грустно. Сядь, пожалуйста, на кровать.        — Тейлор, я… мне очень жаль, мне не стоило…        — Ты будешь говорить, когда я тебе позволю. Сядь на кровать, — Артур шумно сглотнул, осторожно отходя в сторону, сел на край кровати и крепко сжал пальцами угол одеяла. Тейлор подключил телефон к зарядному устройству, подождал, пока экран загорится, нажал на кнопку включения. — Либо ты его разблокируешь сам, либо я отрежу твой чертов палец.        — Хорошо-хорошо, — примирительно сказал Артур, двигаясь ближе к тумбочке, — я сам разблокирую, — зажмурился, когда Тейлор резко дернул его руку и приложил подушечку большого пальца к экрану. — Тейлор, пожалуйста, мне больно.        — Боль тоже делает тебя адекватным. Видишь, детка, мы почти на одной волне, — сказал Тейлор, просматривая сообщения и звонки, удаляя свои. — Где провел ночь?        — У твоего недалекого брата, — заикаясь, сказал Артур и сцепил пальцы в замок. — Сомнительное удовольствие, знаешь ли.        — Полностью согласен, — ответил Тейлор, даже не взглянув на Артура. — Чем занимались?        — Я блевал в туалете, — Артур упрямо смотрел на носки кроссовок, стараясь успокоить колотящееся в груди сердце, — мне до сих пор плохо.        — Ничего, это твое привычное состояние, — ответил Тейлор, набирая по памяти номер; Артур шумно вздохнул, когда на экране высветилось имя Доминика Моргана. — Странно, занят наверное, — сбросив звонок, выключил телефон и отбросил его в сторону. — Жаль, что твою версию никто не может подтвердить. Что будем делать? Поиграем еще или ты соберешь мужество в кулак и все мне расскажешь?        — Прости меня за вчерашнее, — аккуратно начал Артур, накрывая руку Тейлора своей, — пожалуйста.        — Еще раз тронешь меня, я сломаю тебе руку, — серьезно произнес Тейлор, смотря Артуру в глаза. — Не смей трогать меня руками потому, что, поверь, я знаю, где они были. А теперь раздевайся и иди в душ.        — Я… я не хочу.        — Хочешь, — строго сказал Тейлор, обхватывая ладонью шею Артура, — еще как хочешь.        — Тейлор, прошу, — цепляясь пальцами за его запястье, Артур пытался убрать руку со своей шеи, но хватка Тейлора была сильна. — Умоляю, не надо.        — Даже так. Не похоже, обычно ты умоляешь на коленях, — сказал Тейлор, расстегивая ремень на джинсах. — Ты хочешь, чтобы я тащил тебя в душ за волосы? Так понравилось в прошлый раз? — Артур отрицательно покачал головой, поджал обезвоженные губы и зажмурился. — Зачем? Не нужно плакать, Артур, что ты? Слезы для тебя, как ценный ресурс, не растрачивайся по пустякам, — Тейлор стер дорожку слез со щеки Артура и улыбнулся, — а-а-а, ты таким образом выражаешь раскаяние? — Артур осторожно кивнул, вздрогнул, когда хватка Тейлора смягчилась и пальцы прошлись по волосам, щеке, лицу. — Ты действительно надеешься разжалобить меня слезами? Артур, не будь идиотом, это не сработает, — пальцы Тейлора скользнули к пуговицам на рубашке, Артур жадно вдохнул и закусил нижнюю губу. — Очень красиво, — потянув волосы на затылке назад, Тейлор с любопытством рассматривал сине-желтые следы на шее и груди. — Истинное искусство. Автор оставил подпись?        — Прошу, не надо.        — Почему? Тебе стыдно? Очень зря, такое нужно демонстрировать всему миру. На меня, блядь, смотри, когда я с тобой разговариваю, — Артур зажмурился и до крови прокусил губу, почувствовав жжение на щеке от сильного удара ладонью; в глазах взорвались белые пятна, по рассеченной коже от многочисленных колец на пальцах потекла первая капля крови. — Фокусируйся.        — Пошел к черту! — сказал Артур, пытаясь вырваться или хотя бы отстраниться; хватка Тейлора на воротнике рубашки крепкая до побелевших костяшек, в глазах наступающий со скоростью света апокалипсис. — Отправляйся в ад!        — Как мило, — нежно сказал Тейлор, склонив голову набок, — что за каждое слово тебе придется ответить, — резко встал с кровати и дернул Артура на себя. — Лучше приходи в себя побыстрее, детка, а то от твоего прекрасного личика вообще ничего не останется, — Артур, парализованный страхом, смотрел Тейлору в глаза, надеясь разглядеть хоть мельчайший признак света и тепла; в глазах — крушение айсберга, забирающего под воду все, что встретится на пути, чертово стихийное бедствие, от которого нужно держаться как можно дальше — и только Артур находится в самом эпицентре. Тейлор толкнул его в стену, стянул с себя ремень, сложил пополам и, рассекая воздух с оглушительным свистом, ударил по ладони. — Раздевайся и иди в душ.        — Тейлор, прошу тебя, — взмолился Артур, обессилено падая коленями на пол. — Пожалуйста.        — Перед ним тоже на коленях стоял? — Артур зажмурился и закусил ребро ладони, когда удары ремня прошлись рядом с плечом и лицом. — Я у тебя, блядь, спрашиваю!        — Не стоял, клянусь, — произнес Артур в одно слово, закрывая ладонями лицо. — Тейлор, пожалуйста, прекрати. Прости меня, я больше никогда…        — Продолжай, — терпеливо сказал Тейлор, опускаясь перед ним на пол и складывая ноги по-турецки, — я внимательно тебя слушаю, — Артур жадно хватал воздух, боясь поднять на Тейлора взгляд, по ладоням текли обжигающие слезы, в легких катастрофически не хватало кислорода. — Иди сюда, — сказал он, обхватывая запястье Артура пальцами, — иди, блядь, сюда! Почему мне постоянно нужно повышать голос?        — Прости меня. Прошу, прости, — шептал Артур, уронив лицо в плечо Тейлора. — Пожалуйста. Пожалуйста, Тейлор, давай начнем все…        — А с чего ты взял, что я хочу начинать с начала? — пугающе-серьезно спросил Тейлор, обхватывая пальцами подбородок Артура и притягивая к себе. — Мне сейчас все предельно нравится, — Артур смотрел на него широко-распахнутыми глазами, упираясь ладонями в плечи и стараясь из последних сил оттолкнуть его от себя. — Нравится твой страх, нравится подчинение, нравишься ты. Брось, ты сам себе таким нравишься. Я тебе таким тоже пиздец как нравлюсь, ведь так? — Тейлор провел подушечкой большого пальца по трем ранам на щеке Артура и улыбнулся, размазывая кровь. — Он этого стоил, детка? Измена мне стоила этого кайфа?        — Пожалуйста, Тейлор, расстанься со мной, прошу.        — Какие глупости, как я могу расстаться с тобой, Артур? — рубашку с жилеткой Тейлор резко сдернул вниз; хрупкая ткань, заскрипев, лопнула на плечах. — Я пытался, детка, но ты всегда против, — он поднялся на ноги, потянул Артура на себя, подтолкнул в сторону ванной. — Даю слово, сегодня твое желание исполнится, поторапливайся, — Артур зажмурился, когда рядом с лицом, буквально в паре миллиметров, пролетел разрезающий воздух ремень. — Ты разденешься сам, или тебе нужна моя помощь? Молчишь? Хорошо, молчи.        — Прошу тебя.        — Нет-нет-нет, никаких просьб, — Тейлор втолкнул Артура в ванную, подвел к душевой кабинке и сильно надавил на лопатки, — на колени, детка, не заставляй идти за расширителем для рта, — глаза Артура распахнулись от ужаса, страха и подкатившей к горлу тошноты; в отражении зеркала он разглядел себя: бледное, испуганное лицо с пятнами крови, синяки на шее и горле. Тейлор, надавив на плечо, силой заставил опуститься на колени — плакать Артур больше не мог, жадно хватал ртом воздух, расстегивая пуговицу и молнию на его джинсах, и почувствовал себя ничтожным, прижимаясь лбом к низу накачанного животу и цепляясь пальцами за пояс джинсов. — Каким же я был идиотом, когда влюбился в тебя, — неверяще сказал Тейлор, невесомо ударив Артура по рукам, и протянул зубную щетку с выдавленной на ней пастой; отодвинув дверцу кабинки, включил воду, поставил переключатель на душ, проверил ладонью температуру, подтолкнул Артура в спину. — Приведи себя в порядок — выглядишь как дерьмо. И еще, — достал из нагрудного кармана рубашки белую бархатную коробочку и бросил под струю душа, — напоминание о том, что именно ты проебал.        Больше Тейлор не сказал ни слова; резко развернувшись на пятках, вышел сначала из ванной, а потом и из комнаты. Артур, беспомощно опустившись коленями на плиточный пол, трясущимися руками дотянулся до плавающей в воде коробочке и, открыв крышку, обессилено ударился лбом об край дверцы. Любовь навечно гласила надпись на внутренней стороне обручального кольца.

Со временем я вывел простую формулу: если сделать больно, смеяться перестанут. (Ирвин Уэлш. Кошмары аиста Марабу)

       — Дэнни, просыпайся, — шепотом сказал Тейлор, осторожно тряся его за плечо. — Пора.        Дэнни медленно приоткрыл глаза, перевел взгляд на окно, через которое, среди объемных облаков, просматривалась луна.        — Мне плохо, — простонал Дэнни, обреченно падая обратно на подушки и закрывая глаза ладонями, — будто школьный автобус переехал.        — Интересное сравнение. Давай договоримся: ты дойдешь до машины, а я обещаю ни разу не прервать твой сон. Я все рассчитал: тысячу километров мы проделаем часов за семь — приедешь к открытию.        — Документы в сумке, в красной папке, — приподнявшись на локтях, Дэнни дотянулся до бутылки воды, отпил несколько глотков, прокашлялся и с трудом заставил себя сесть в кровати. — Ты… говорил, что тебе с парнем нужно расстаться — как прошел разговор с Артуром?        — Как всегда, — спокойно сказал Тейлор, расстегивая молнию на сумке и вытягивая красную папку, — надеюсь, разговор был последним. Эта?        — Да. Все спят?        — Не знаю, вниз я не спускался. Что-нибудь еще нужно взять?        — Поищи мою самооценку, — сказал Дэнни, с трудом поднимаясь с кровати и тут же прижимаясь плечом к стене, — кажется, завалилась куда-то — нигде найти не могу. Как я выгляжу?        — Хорошо, — ответил Тейлор, выходя в коридор. — Тебе помочь, или сам спустишься?        — Помочь, — сказал Дэнни, поднимая с тумбочки бутылку с водой и поясную сумку. — А нет, стой, куртка.        Тейлор вернулся в комнату, поднял со спинки стула кожаную куртку, помог Дэнни одеться, протянул руку:        — Идем, — ему пришлось придерживать Дэнни за талию; ноги заплетались, рукой обессилено водил по стенам и перилам, каждая ступенька была невыносимым испытанием силы воли. Оказавшись на первом этаже, Дэнни шумно дышал, хватаясь пальцами за плечо Тейлора — в глазах все плыло и одновременно с этим взрывались разноцветные фейерверки. — Соберись и осознано посмотри мне в глаза, — сказал Тейлор, обхватив ладонями лицо Дэнни. — Вот, молодец. Не могу понять, почему у тебя зрачки такие расширенные. Ты принимаешь что-то еще?        Дэнни отрицательно покачал головой и медленно выдохнул, зажмурил глаза, вновь ощутив на щеках огненный румянец.        — Я в порядке.        — Ладно, с этим потом разберемся, — серьезно сказал Тейлор, ведя Дэнни к главной двери и помогая спуститься с низкой лестницы на лужайку. — Забирайся на заднее, — открыв дверь, помог Дэнни залезть и передал в руки мягкую подушку. — Поспи, путь будет долгим.        Дэнни хотелось спросить у Тейлора, когда он успел съездить за машиной и вернуться, но сил катастрофически не было; по кожаному сидению растекся, подложил подушку под голову и почувствовал такое сильное расслабление мышц, что незамедлительно провалился в сон.        После шести часов пути от Нью-Йорка до Саут-Бенда, Дэнни, кажется, окончательно проснулся; в глаза, осторожно целясь, попадали лучи предрассветного солнца, до ушей доносилась тихая, расслабляющая музыка, подобную он никогда не слышал, но ему определенно нравились ритмы басов и сама мелодия.        — Проснулся? — спросил Тейлор, ловя взгляд Дэнни в зеркале заднего вида. — Кофе или какао?        — Какао, — запинаясь, сказал Дэнни, вставая коленями на сидение и опираясь локтями на передние спинки. — Давно едем?        — Шесть часов, — ответил Тейлор, взглянув на наручные часы. — Держи, — протянул Дэнни стаканчик и остановил машину. — Если хочешь, можешь пересесть.        — Да, только я… только мне…        — Хорошо, найдем ближайший кафетерий, — улыбнувшись, сказал Тейлор, высматривая впереди подходящее место. — Все, беги, — остановив машину на обочине и вытянув ключ из замка зажигания, открыл дверь и, выйдя на улицу, потянулся. — Завтракать будешь?        — Да-да, — сказал Дэнни, собираясь с силами и быстро разминая затекшие лопатки и шейные позвонки, перекатываясь с пяток на носки, — встретимся у стойки, я буду в черном.        Тейлор тихо рассмеялся, смотря на бегущего по пешеходному переходу Дэнни, расталкивающего плечами прохожих, закурил, медленно выдохнул дым, дожидаясь переключения сигнала светофора, улыбнулся девушке с джек-рассел-терьером на красном поводке, удивленно посмотрел на нее, когда ее щеки вспыхнули румянцем, и небрежно провел пальцами по волосам. Что-то сегодня все какие-то странные.        Странности продолжились в кафетерии: на Тейлора смотрели представители обоих полов, пристально, вкрадчиво, при этом улыбаясь — становилось неловко — подойдя к стойке, бросил взгляд на отражение в зеркальной стене за спиной бариста, но не увидел ничего необычного.        — Здравствуйте, мне капучино, моему спутнику — какао и еще… — Тейлор обвел взглядом стеклянные витрины, размышляя над тем, что можно и нужно съесть Дэнни, чтобы почувствовать себя лучше. — Шпинат ешь? — спросил, когда он встал рядом с его плечом. — А рыбу? Хорошо, тогда нам еще салат со шпинатом и рыбой на пару и… не знаю, давайте тоже самое.        — Мог бы сказать, что у меня на лице следы от подушки, — пробурчал Дэнни, складывая руки на груди, — и волосы взлохмаченные, и футболка мятая, — Тейлор закатил глаза, бариста подозрительно хихикнула. — Сколько с меня?        Тейлор вопросительно посмотрел на Дэнни — он с серьезным выражением лица доставал из кармана кошелек.        — Немедленно убери, и при мне больше никогда не доставай, — теперь настала очередь Дэнни удивленно смотреть на Тейлора, мысленную тираду прервала бариста, поставившая на стойку две порции салата, столовые приборы в держателе и стаканчики с напитками. Тейлор расплатился карточкой, указал взглядом на стол в углу и подтолкнул Дэнни плечом — он сел к окну спиной, лениво ковырялся вилкой в тарелке с салатом и изредка поглядывал на Тейлора, который смотрел на телефон. Что тебе нужно? Перестань звонить. Ради Бога, не беси меня. Он выдохнул, сбросив звонок, и, поставив локоть на поверхность стола, обвел взглядом людей в кафетерии. — Со мной что-то не так?        — Что ты имеешь в виду?        — На меня смотрят — значит, что-то не так.        — Как будто раньше никогда не смотрели, — сказал Дэнни, заливая шпинатные листья горчичной заправкой и разминая вилкой лосось. — Редко можно встретить настолько идеально-красивых людей.        — Очень смешно, — сказал Тейлор, снимая крышку со стаканчика капучино. — Ничего во мне идеально-красивого нет, — положил два кубика сахара, размешал ложкой. — Как салат?        — Вполне, — Дэнни пожал плечами, — рыбу я не особо люблю, но есть можно.        — Это полезно, поэтому свои «не люблю» забудь на ближайшие недели, — серьезно сказал Тейлор, посыпая салат перцем и солью — к заправке даже не притронулся, она так и осталась лежать на крышке. — Нам еще час ехать — продумал, что скажешь приемной комиссии?        — Какая разница? Все равно они меня не возьмут.        — И для этого пригласили приехать — стало жаль бумаги на письмо с отказом?        Дэнни задумался на несколько секунд, пережевывая рыбу, и неопределенно пожал плечами.        — Думаешь, примут?        — Как будто у них есть выбор, — ответил Тейлор, подцепляя листья шпината. — Главное, чтобы не заставили рисовать и чертить — ты сейчас не в лучшей форме.        В голосе Тейлора не было не единой ноты, чтобы обидеть или оскорбить. Дэнни перевел взгляд на трясущуюся на поверхности стола руку и нахмурился.        — Напоминаю наркомана? Да, у Филипа также руки тряслись.        — Через несколько дней закончится.        Дэнни кивнул, отодвигая на середину стола пустую тарелку, и принялся за какао. Тейлор салат не доел, к рыбе не притронулся — передав ключи от машины, пошел в сторону туалета, умыл лицо ледяной водой, вытер руки бумажным полотенцем; улица встретила жаркими солнечными лучами, он стянул джинсовую куртку, бросил ее на заднее сидение, сам занял место водителя.        — Машину водишь?        — Права есть, водил раз пять, — Дэнни открыл окно до максимума и жадно вдохнул порывы теплого воздуха. — А что?        — Значит обратно поведешь, — ответил Тейлор, включая музыку. — Оставить, или что-нибудь повеселее?        — Оставь, мне понравилось. Подожди, в смысле поведу?        — В прямом — я еще не спал.        — Тогда зачем согласился везти?        — У остальных алкоголь в крови. Открой, пожалуйста, бардачок, — на колени Дэнни упала банка энергетического напитка, упаковка влажных салфеток, карманное мыло, пачка сигарет и два пауэрбанка. — Энергетик и пачку сигарет, будь любезен, — попросил Тейлор. — Спасибо. Остальное, пожалуйста, убери. И да, по поводу вождения, я помогу, — ладно, Дэнни солгал — водил самостоятельно он только раз, потом три часа выслушивал лекцию отца о том, что его сын — самый бестолковый на свете. У всех мужиков в крови вождение, а ты — какой-то неправильный! Телефон Тейлора протяжно завибрировал, на дисплее появилось имя Артура, послышался раздраженный выдох. — Перестань мне, блядь, звонить — свой выбор ты сделал.        — Вы расстались? — спросил Дэнни, когда Тейлор сбросил звонок и, притормозив, заблокировал Артура. — Может еще…        — Расстались.        — И как вы будете жить под одной крышей?        — У меня в доме есть сосед по лестничной клетке — за последние полгода я видел его два раза, надеюсь, здесь будет также.        — Ты его еще любишь?        — В данный момент — ненавижу, — Дэнни кивнул, отпивая холодное какао, и посмотрел на Тейлора, щелкающего зажигалкой и расслабленно выдыхающего сигаретный дым. — Окей, мою никудышную личную жизнь обсудили, давай перейдем к твоей — ты же самый скрытный парень из всех нас. Девушка есть?        — Нет.        — Странно, — пожал плечами Тейлор и, громко выругавшись, показал подрезавшему водителю средний палец. — Водить научись, мудло! Сейчас я тебе, блядь, ребра пересчитаю! Господи, сколько же в мире кретинов. Ну ничего, в университете найдешь. Советую выбирать предельно-честную.        — Я не по девушкам, — тихо сказал Дэнни на резком выдохе, — мне нравятся парни.        — Тогда: ищи предельно-честного.        — И это весь совет? — улыбнувшись, спросил Дэнни. — С высоты своего опыта больше ничего не скажешь?        — Честность и взаимопонимание — главное, все остальное херня.        — У тебя было много парней?        — Две девушки и три парня, это если про секс, отношения были только с Артуром и, как видишь, нихуя толкового не вышло; слава Богу, не хватило ума сделать предложение.        — Серьезно? Ты хотел на нем жениться?        — Даже кольцо купил, сделал гравировку, продумывал романтичное предложение и все такое. Идиот, что тут еще сказать?        — Он знает?        — Теперь да.        — Грустно это слышать, — честно сказал Дэнни, поджимая ноги под себя и поворачиваясь. — Переживаешь?        — Нет, поездка помогает, ты помогаешь, есть в тебе что-то успокаивающее.        Дэнни улыбнулся, смотря в глаза Тейлора; не такие пугающие, как о них говорят: чистое небо, блеск выпавшего снега, лед в бокале с голубой лагуной.        — А чем ты занимаешься, помимо учебы в Гарварде?        — Плаваю, катаюсь на коньках, готовлю и придумываю музыку.        — Так это твоя? — спросил Дэнни, ткнув указательным пальцем в проигрыватель. — Серьезно?        Тейлор кивнул и, посмотрев в окно, сверился с дорожными знаками.        — А ты чем занимаешься?        — Бегаю, хожу на выставки современного искусства, учусь, изредка рисую.        — Сто лет не был на выставках, — сказал Тейлор, — Артур их терпеть не мог, поэтому… — пожал плечами, заворачивая на парковку. — Все, приехали, оцените поездку и возвращайтесь.        Дэнни усмехнулся, забирая с заднего сидения куртку и папку с документами.        — Пойдем со мной, пожалуйста.        — Если хочешь, правда, поддержка из меня — так себе.        Тейлор рассматривал полсотни молодых девушек и парней, сидящих на полу у дверей приемной комиссии: они перебирали чертежи, проверяли наличие флешек в карманах, что-то горячо обсуждали, препирались друг с другом, спорили. У Тейлора заболела голова от внезапного шума — прижавшись плечом к стене, бегло рассмотрел лица потенциальных архитекторов и задумчиво сощурился.        — Ты поступишь.        — Почему?        — Просто знай — ты поступишь потому, что я так сказал, — очередь Дэнни подошла только через два долгих часа, за все это время Тейлор не сдвинулся с места, изредка смотрел на всплывающие окна сообщений на дисплее телефона. Дэнни заметно нервничал, пил воду, покачивался из стороны в сторону, сжимая края папки пальцами. — Ты поступишь, ясно? — строго сказал Тейлор, обхватывая ладонями его лицо и пристально смотря в глаза. — Ты лучше их всех, даже если они соберутся в чертов мегазорд, — Дэнни тихо рассмеялся; непонятно по какой причине, но параллель с «Могучими рейнджерами» его позабавила. — Все, твоя очередь — иди. Я буду здесь.        Дэнни кивнул и, глубоко вдохнув, направился к дверям; отсутствовал он примерно полчаса — не то, чтобы Тейлор засекал, просто обратил внимание на время; оставшиеся потенциальные архитекторы, прижимались щеками и ушами к дверям, шикали друг на друга, снова и снова препирались, казалось, что единственным абсолютно-спокойным человеком в длинном коридоре был Тейлор — курить хотелось сильно, приходилось терпеть, просматривая новостную ленту фейсбука, сообщения Артура он не читал, удалил сразу все и внес его в черный список; нет, спасибо, достаточно.        — Ну, я был прав? Сейчас, только отцу отвечу, его заблокировать — себе дороже.        — Я поступил, — ошарашено сказал Дэнни, глядя на Тейлора. — Я, блядь, поступил!        — Молодец, — ответил Тейлор, когда Дэнни набросился на него с объятиями. — Тише, не стоит дополнительно травмировать людей, которые не поступили.        — Точно. Я совсем не подумал.        — Блядь, — тихо сказал Тейлор и раздраженно выдохнул, — только мне может так улыбнуться удача, — Дэнни отстранился, хоть и не хотелось, обернулся и заметил девушку, которая решительным шагом направлялась к ним. — Каэтана! — максимально-неискренне воскликнул Тейлор. — Ты почти не постарела с нашей последней встречи!        — Пошел к черту, Тейлор. Что ты здесь делаешь? Выгнали из Гарварда?        — Лучшего студента? Не говори глупости. А что здесь делаешь ты? Моешь полы в летнее время? Дэнни, встань за мою спину, а то и на тебя яд попадет.        — Ты все такой же никчемный человечишка, — презренно бросила Каэтана, окидывая Тейлора взглядом с ног до головы. — Я здесь, вообще-то, с сестрой. Так что, завали ебальник, Дикинсон!        — Иди с Богом, правда, я совсем не в настроении для скандала.        — Надеюсь, ты подхватишь СПИД и подохнешь где-нибудь под мостом.        — Как мило, — сказал Тейлор, склонив голову набок, — а эта испуганная девочка со слезами на глазах — твоя сестра? — пожал плечами и, отступив в сторону, взял Дэнни за руку. — С высоты своего опыта скажу: никогда не выбирай озлобленных на весь мир людей себе в партнеры, а тебе, Каэтана, могу пожелать только гармонии с собой, — до главных дверей они шли по оглушающей тишине коридора, разбавленной лишь частыми всхлипами и перешептываниями. — Прости за эту сцену, — сказал Тейлор, открывая водительскую дверь и указывая взглядом на сидение. — Порой человеческая ненависть переходит границы.        — Это было грубо, — медленно выговаривая каждый слог, сказал Дэнни. — Серьезно, я поведу?        — Да, я тебя научу, — Тейлор забрал с заднего сидения подушку и, опустившись на пассажирское, подложил ее под голову. — Главное: не нервничай. Никто не будет на тебя кричать, — Дэнни кивнул, пристегивая ремень безопасности, вставляя дрожащими пальцами ключ в замок зажигания, медленно выдохнул, и шумно сглотнул, кладя руки на руль. — Ну, неплохо, — улыбнувшись, сказал Тейлор, — настрой зеркала, чтобы все хорошо видеть.        — Да-да, — испуганно сказал Дэнни, ерзая на сидении. — Мы, нахрен, разобьемся.        — Зато не подхватим СПИД и не подохнем под мостом, — Тейлор поставил первую передачу и ободрительно похлопал Дэнни по плечу. — Все хорошо, я здесь, совсем рядом.        — Это самое глупое решение за всю твою жизнь, — искренне сказал Дэнни, поворачивая руль. — Я сейчас упаду в обморок, мы покатимся с горки и врежемся в дерево.        — Не прижимайся близко к рулю — чувствуй себя расслабленно. Что тебя расслабляет?        — Если за рулем находится человек, который умеет водить машину, — прошептал Дэнни и зажмурился, съезжая с парковки на главную дорогу. — Все, нет, я не хочу.        — Дэнни, соберись, — строго сказал Тейлор. — Все пройдет нормально. Третья передача.        — Уже? — Дэнни закусил губу и сильнее сжал пальцами руль. — Я не смогу.        — Сможешь, — спокойно сказал Тейлор, рассматривая работы в папке. — Красиво, мне нравится.        — Ты что, даже на дорогу не смотришь?        — Расслабься, — Тейлор внимательно рассматривал штрихованные рисунки высоток, одобрительно кивая. — Нам ехать практически всегда по прямой.        — Боже мой, — испуганно причитал Дэнни. — Мы умрем.        — На такой скорости даже капот не погнется, — сказал Тейлор, закатив глаза. — Надави на газ посильнее.        — Я боюсь.        — Какой ненормальный учил тебя водить? Отец? Постоянно говорил, что что-то делаешь не так? Забудь!        — Сказал, что машины — не мое.        — Глупости, — фыркнул Тейлор, — мой говорил, что медицина — не мое. И ничего, я все еще лучший студент самого престижного университета, — закинул скрещенные в щиколотках ноги на приборную панель, открыл окно, закурил, выпустив дым кольцами. — Все хорошо, Дэнни, я рядом, выдохни.        — Может, остановимся где-нибудь. Ты поспишь и…        — И ты продолжишь бояться водить машину? Нет.        — Это чертов ягуар!        — Это кусок металла, помогающий людям перемещаться из одного места в другое.        Дэнни расслабился, выдохнул и ослабил хватку на руле — взгляд концентрировал строго на пустой дороге перед собой, понемногу набирая скорость. Страх бушевал в груди, в голове громким голосом отец констатировал факт: мой сын — бесполезный кретин.        — Тейлор, мне страшно, — прошептал Дэнни, поджав губы.        — Всем страшно, — ответил Тейлор, накрывая его руку своей. — Нужно это перебороть.        — Так лучше, — сглотнув, сказал Дэнни. — Можешь не убирать руку?        Тейлор кивнул, улыбнувшись.        — Ты справишься, Дэнни, я в тебя верю.

Берегись плачущего: он плачет по себе. (Ирвин Уэлш. Альковные секреты шеф-поваров)

       Дэнни смог побороть страх вождения только через долгих и пугающих пятьсот километров. Постоянно надоедая Тейлору вопросами и репликами: «я все правильно делаю?» «Господи, что теперь делать?» «Это мне сигналят?» «Меня сейчас убьют к чертовой матери!» Дэнни смог собраться и искренне старался выровнять учащенное дыхание. Конечно, ягуар прошлогоднего выпуска такого неуверенного в себе владельца никак не ожидал — поначалу противился, глох и заводился по велению судьбы, категорически отказывался включать дворники и давил на клаксон, но позже смирился с собственной участью и подчинился. Дэнни вел аккуратно, держал огромную дистанцию, за что, подъезжая к оживленному Нью-Йорку, здорово отхватил — пожалуй, столько нецензурной брани обращенной к его скромной персоне, слышать прежде не доводилось. Тейлор трижды отключался, примерно на полчаса в сумме, потом резко распахивал глаза, слыша оглушающие сигналы клаксонов.        — Забей на них, все хорошо.        Двум бабушкам удалось избежать столкновения на пешеходном переходе, благодаря Господу Богу и резкому повороту руля влево рукой Тейлора. Бабушки бросили осуждающие взгляды, пробурчали причитания о том, что молодежь нынче — сущая катастрофа, но заметно смягчились, когда Тейлор открыл окно и извинился, назвав их почтенными дамами времен Рафаэля Санти.        — Давай заедем в Пресвитерианскую больницу.        — Что-то случилось?        — Мама просила заехать, — Тейлор щелкнул зажигалкой и крепко затянулся. — Здесь направо и прямо примерно два километра. У нее, как всегда, что-то срочное.        — Хорошо, — сказал Дэнни, поворачивая направо. — И какая она?        — Познакомишься, потом мне скажешь, — ответил Тейлор, стряхивая пепел в окно. — Только не смотри ей в глаза — легенды гласят, что она произошла от Медузы Горгоны. Боже, Дэнни, я шучу, не стоит так напрягаться.        — Ага, — кивнул Дэнни, но руль сжал немного крепче.        Подъехав к больнице и оставив машину на парковке для персонала, Дэнни жадно вдохнул поток прохладного истинно-Нью-Йорского воздуха. У главных дверей, заламывая пальцы и перешептываясь, санитары ожидали пациентов, привставали на носочки и, приложив руку ко лбу, выглядывали служебные машины, сокращающие расстояние с громкими мигающими сиренами. Тейлор, взяв Дэнни под локоть и пригнувшись, провел его в холл и на автопилоте кивнул старшей медсестре, которая была настолько занята, что не смогла отвести взгляд от монитора компьютера.        — Она ждет в кабинете, — произнесла быстро, нажимая кнопку громкоговорителя. — Код синий! Всем приготовиться!        — Скорее, сейчас здесь начнется бойня не на жизнь, а на смерть, — Тейлор вбежал по ступенькам, кивая направо и налево врачам, которые пытались бегло потрепать его по волосам или лицу. — Дэнни, не отставай, иначе тебя затопчут.        Дэнни, заметив толпу врачей спешащих по лестнице, сросся с перилами и, только выдохнув, смог собраться с силами. Тейлор встретил его на втором этаже с двумя стаканчиками с чаем и кивнул на белую дверь с табличкой «Анна Дикинсон. Заведующая хирургического отделения». Для приличия Тейлор постучал трижды и закатил глаза, услышав: «Заходи, сынок».        Перед взглядом Дэнни предстал огромный кабинет с окнами от пола до потолка, с десятком комнатных растений в горшках, дубовым столом, заваленным бумагами и папками, и огромным шкафом с сотнями многостраничных книг. Анна Дикинсон была настоящей красавицей: в простой шелковой рубашке черного цвета и юбке-карандаш тон в тон, волосы распущены и завиты на концах, в ушах серьги-гвоздики на шее — тонкая нить жемчуга, на высоких каблуках она практически дотягивалась лбом до подбородка Тейлора, обнимала крепко и по-настоящему с любовью — Тейлор стойко терпел поцелуи в щеки, мысленно оттирая под струей воды отпечатки красной помады.        — Ты говорил, что приедешь раньше, — сказала Анна. — Прекрасно выглядишь. Кто твой спутник?        — Спасибо, мам, ты всегда выглядишь прекрасно, а я только сегодня. А это — Дэнни. Дэнни, это Анна — моя мама.        — Очень приятно, — сказал Дэнни, целуя тыльную сторону ладони Анны. От нее пахло фиалками и розой.        — Какой воспитанный, — сказала Анна, улыбнувшись. — А красивый какой! Так все, быстро садитесь. Тейлор, перестань пить эту дрянь из автомата, сейчас я заварю прекрасный час с жасмином, — Тейлор безинициативно кивнул, обреченно сел на диван, откидываясь на спинку и ставя ребро стопы правой ноги на колено левой. Дэнни с интересом рассматривал корешки книг, комнатные растения, скользил взглядом по рабочему столу Анны, высматривая семейные снимки и что-нибудь личное. — Милый, садись, — Анна указала Дэнни на стул рядом со своим столом и, надавив на кнопку на телефоне, уточнила, не нужна ли ее помощь в приемном отделении. — Как у тебя дела? Где Артур?        — Дела хорошо, Артур — не знаю, трахается наверное.        — Странное у тебя чувство юмора, дорогой, — Анна сложила папки и документы в одну стопку, подвинула к краю стола, на центр поставила пузатый чайник. — Так, где он?        — Мы расстались, мама, — равнодушно сказал Тейлор, смотря на дисплей телефона. — Что нужно отцу?        — Как расстались? Что ты опять натворил? — из серванта Анна достала три фарфоровых чашки, поставила рядом с чайником и внимательно посмотрела на Тейлора. — Маме говорят только правду.        — Он мне изменил, — ответил Тейлор, сбрасывая звонок. — Ты говорила, что у тебя что-то срочное.        — Правда? Артур? Такой хороший мальчик, — Анна покачала головой, села на диван рядом с Тейлором и положила ладонь ему на колено. — Не верится.        — Знал, что нужно было сделать снимки, — Тейлор потер пальцами пульсирующие виски. — Проехали. Что там у тебя?        — Во-первых, два билета в Амбассадор. Во-вторых, хотела предложить ассистировать на операции по пересадки сердца в пятницу. Что скажешь?        — Почему мне? Где… ладно, неважно, в любом случае я не в настроении вскрывать грудные клетки.        — Тогда посмотришь из смотровой. Ну и, с кем он тебе изменил?        — Ради Бога, давай не будем об этом.        — Ты знаешь?! С ума сойти, — Анна покачала головой, поднялась с дивана и вновь подошла к серванту. — Есть виски — будешь?        — Нет, спасибо. Кстати, я сегодня видел Каэтану.        — Мерзкая девица, — заключила Анна, возвращаясь к столу и разливая по чашкам чай. — Таких назойливых я с прошлого века не видела, — шепотом, словно по секрету, сказала, обращаясь к Дэнни, — двух моих пациентов чуть в могилу не свела.        — Дэнни совсем неинтересно.        — Нет-нет, очень интересно, — сказал Дэнни, складывая руки на столе. — Ты здесь проходишь практику?        — Не хочет под началом матери, — грустно сказала Анна, — как я его только не уговаривала. Тейлор, у меня половина штаба ушла в отпуск — первокурсникам экскурсию никто не может провести.        — Я лучше вены вскрою, — ответил Тейлор, поднимаясь с дивана. — Попроси Криса.        — Крис еще ребенок.        — Ему шестнадцать, а больницу он знает лучше собственной комнаты.        Анна внимательно смотрела в глаза Тейлора, щурилась, хмурилась и раздраженно выдыхала.        — Он, кстати, скучает.        — Приеду на Рождество. Ладно, на день Благодарения — тоже.        — Какой ты любезный, — заключила Анна, прижимаясь бедром к краю стола. — А как вы познакомились?        — Боже, мама, — сказал Тейлор, вытаскивая шоколадную конфету из коробки. — В лагере. Ты же знаешь, что друзей у меня нет.        — Именно поэтому я и спросила. Ну, хоть разок улыбнешься маме? — Тейлор улыбнулся, натянуто, но все равно очаровательно. Анна улыбнулась в ответ. — Так что, два билета в Амбассадор. Пойдете?        — Не знаю, — ответил Тейлор, переводя взгляд на Дэнни. — Пойдем?        — Вдвоем? — удивленно спросил Дэнни. — То есть… наверное можно.        — Замечательно, — радостно воскликнула Анна. — Сегодня в восемь.        — В восемь? — Тейлор обреченно посмотрел на наручные часы. — В таком виде?        — А чем плох твой внешний вид? Тейлор, ты очень симпатично выглядишь.        — Мама, — сказал Тейлор, закатив глаза, — ради Бога.        — Дэнни, скажи ему, что он хорошо выглядит.        — Ты хорошо выглядишь, — быстро ответил Дэнни и уставился в чашку, которую держал в руках.        — Ну вот, видишь, — довольно улыбнувшись, сказала Анна. — Можешь принять у меня душ.        — Лучше влажные салфетки.        — Какой ты все-таки вредный, — ответила Анна, поднимая чашку, — нормальный душ, пусть и вода идет перепадами, — рассмеялась, смотря на Тейлора, — все-таки надо вызвать хорошего сантехника.        — Еще три года назад нужно было. Ладно, мам, мы поедем.        — Хорошо, — ответила Анна, смотря на настенные часы, и протянула Тейлору билеты. — Потом расскажешь, как прошло. Все, целуй маму.        — Могу сейчас рассказать: проспал большую половину, — Тейлор поцеловал Анну в щеку, допил чай и поставил чашку на стол. — Что было нужно отцу?        — Ты же знаешь — он такой сложный человек. Если бы в моей жизни не появился ты, я бы его всем сердцем ненавидела. Кстати, как там Доминик?        — Трахается с Артуром. Дэнни, пойдем.        — Серьезно? Что за бразильские страсти?! Ну, он у меня получит! Приходи еще, милый, когда мой сын будет в настроении, — Анна расцеловала Дэнни в обе щеки и помахала Тейлору на прощание. — А эти… пусть нахрен идут.        — Боже, мисс Дикинсон, — притворно-осуждающе сказал Тейлор, — как вы можете говорить такие ужасные правдивые вещи?        — Все, идите, а то опоздаете. Удачно повеселиться!        — Да-да, — шепотом сказал Тейлор, закрывая дверь. — Какая неловкая сцена.        — Ты сказал маме правду? Доминик трахается с Артуром?        — Маме я всегда говорю правду, — спокойно сказал Тейлор, доставая из пачки сигарету и сжимая губами фильтр — в руках крутил зажигалку, быстро спускаясь по лестнице и притворно-отдавая честь старшей медсестре. — А то, что они трахаются слишком очевидно, — продолжил на улице, поджигая сигарету и кивая в сторону парковки, — умоляю, скажи, что тебе нравится Бродвей, иначе я буду чувствовать себя ужасно.        — Наверное, нравится. Никогда не был.        — Тогда сегодня у тебя день дебютов. Давай ключи, я поведу, а то слишком долго объяснять, куда ехать. Какой размер носишь?        — Ч-что? — заикаясь, спросил Дэнни, вкладывая в ладонь Тейлора ключи.        — Проехали, Говард все прекрасно подберет, — Тейлор резко вывернул руль влево, опустил окна до конца и медленно выдохнул, набирая по памяти номер. — Приветствую, мне нужно два костюма, не слишком официальных, мои мерки ты знаешь, а у моего спутника… хм, — окинул Дэнни внимательным взглядом, задумался, — что-то между XS и S. Где-то через полчаса, говорю сразу: времени на виски у меня нет.        Дэнни вопросительно смотрел на Тейлора, не в силах подобрать и пары слов. Весь путь до магазина и портной лавки одновременно проходил в полной тишине. В машине даже не играла музыка. Тейлор выкурил две сигареты подряд и каждый раз обреченно вздыхал, когда на дисплее телефона высвечивалось имя отца.        — Может ответишь? Вдруг что-то срочное.        Тейлор закатил глаза, отвечая на звонок.        — Слава богу, ты научился обращаться с телефоном. Мне нужно твое авторитетное мнение. Какой коньяк подарить партнеру по бизнесу?        — Отравленный. Что-то еще?        — А твой брат считает, что чем дороже, тем лучше.        — Замечательно. Что-то еще?        — Да, какие цветы любит твоя мама?        — Полюбит те, что будут на твоей могиле. Что-то еще?        — Доминик говорит, что розы.        — Мама ненавидит розы.        — Хорошо, значит красные розы, — звонок прервался, Тейлор закатил глаза.        — Ты был прав: действительно что-то срочное.        — Общение впечатляет, — нерешительно сказал Дэнни, рассматривая витрину магазина — костюмы на манекенах поражали филигранностью. — Нам сюда?        — Да, — сказал Тейлор, выдергивая ключ из замка зажигания, — идем.        Магазин внутри показался Дэнни огромным и бесконечным из-за количества зеркал. Примерочных было две, дверей в стене по меньшей мере пять. За стойкой, вальяжно положив локоть на столешницу, стоял взрослый мужчина, поджарый, загорелый и достаточно моложавый, несмотря на посеребренные виски. Тейлора он обнял, как сына — крепко и тепло. Дэнни учтиво пожал руку, окидывая взглядом с ног до головы.        — У меня есть прекрасный костюм. Подойдет и к глазам, и к волосам. Кассандра, детка, проведи молодого человека в примерочную и принеси сногсшибательную сталь.        — Иди, — сказал Тейлор, — доверься мастеру.        — А тебе что подобрать, дорогой?        — Никаких галстуков-бабочек, — ответил Тейлор, заметив в руках Кассандры черный костюм. — Что-нибудь попроще — я останусь в джинсах.        — Тогда клубный розовый и белая рубашка с воротом мандарин.        — Сойдет, — сказал Тейлор, окидывая взглядом пиджак в тонкую бело-голубую полоску. — Рубашка тоже сойдет.        — Дранные колени, Бог мой, Тейлор, что за знакомый стиль?!        — Я устал носить костюмы в Гарварде, — сказал Тейлор, стягивая джинсовую куртку и футболку — переоделся, посмотрел на себя в отражении зеркала. — Нормально, для Бродвея сойдет.        — Для Бродвея? — Говард театрально прижал руку к груди, сверкнув массивным золотым кольцом на безымянном пальце. — Ты меня убиваешь! У меня есть прекрасный двуцветный костюм, прямо на тебя сшит!        — В другой раз, — Тейлор забросил вещи в пакет, выжидающе посмотрел в сторону примерочной. — Дэнни, чуть-чуть быстрее.        — Твой парень? Красавчик.        Тейлор ничего не ответил, перевел взгляд от кабинки примерочной на наручные часы. Дэнни появился только через десять минут и выглядел… как бы сказал Тейлор — ошеломляюще: строгий костюм в расцветке совокупности стали и пепла сидел на нем как минимум потрясающе, словно был пошит исключительно на него, простая с виду белая рубашка в крохотную серую клетку придавала внешнему виду истинную роскошь. Дэнни шокировано рассматривал себя в огромном напольном зеркале, очевидно не веря своим глазам.        — Отлично выглядишь, — сказал Тейлор, поднося мобильный телефон к терминалу оплаты, — а теперь давай немного ускоримся.        — Хорошо, — шепотом произнес Дэнни, когда Кассандра срезала бирки и начала упаковывать его вещи в огромные бумажные пакеты. — Ты с ума сошел?        — Это подарок, — ответил Тейлор, обнимая Говарда на прощание. — Я заеду еще — заберу тот двуцветный костюм, несколько десятков миллилитров виски и пару историй впридачу.        — Давай, сынок, не забывай старика. Удачи, парни, повеселитесь!        — Я за него в жизни не расплачусь, — шокировано сказал Дэнни, когда за ними закрылась дверь магазина.        — А тебе и не нужно. Садись на пассажирское, сейчас на дороге полно придурков.        — Я так не могу, — продолжал спорить Дэнни.        — Можешь, — ответил Тейлор, заводя машину.        Остальное путешествие проходило для Дэнни, как в тумане: сотни хорошо-одетых гостей, высокие бокалы с шампанским, на которые Тейлор кивнул, говоря, что один можно. Места в зале, само выступление, которое проняло как минимум до мурашек. Тейлор терпеливо отвечал на вопросы, указывал взглядом на что именно нужно обратить внимание и изредка кривил лицо, говоря: «фальшивят». После первого акта Тейлор заснул, обессилено уронив голову на плечо Дэнни, на второй антракт подняться не хватило ни сил, ни возможности. Когда концерт подошел к концу, Дэнни осторожно потряс Тейлора за плечо. Тот распахнул глаза, после потер их костяшками пальцев.        — Как тебе?        — Волшебно, — честно признался Дэнни. — Очень понравилось.        — Хорошо. Тогда сходим еще, когда я буду не таким уставшим.        Выйдя из здания театра, Тейлор закурил, взглядом высматривая подходящий ресторан, мысленно вспоминая меню и заполненность зала. С юных лет он предпочитал столики исключительно в углу, избегая пристальных взглядов случайных посетителей. На людей Тейлор смотреть не любил, себя демонстрировать — тоже. Было в этом что-то слишком тщеславное — слишком даже для него. Передозировку вниманием он получил еще в детстве — в больнице матери его знали все врачи, медсестры и санитары. И все по неизвестной ему причине относились к нему исключительно-хорошо, окутывая теплотой и заботой, словно все разом пытались заменить безразличного отца и работающую в две смены мать. С появлением Криса, конечно, излишнее внимание поубавилось, но Тейлору казалось, что его все равно чересчур.        Интерьер ресторана Ambassador Grill&Lounge был светлым и с первого впечатления — простым. Тейлор предложил занять диван-полумесяц, рассчитанный на двоих, расстегнул пуговицы на пиджаке, опустил локоть на столешницу круглого деревянного столика, улыбнулся миловидной официантке и, забирая из ее рук меню, протянул Дэнни.        — Здесь отличный гриль-бар.        — Хорошо, — сказал Дэнни, перелистывая страницы меню — ни одной фотографии и слишком сложные названия. — Может, ты выберешь?        — Окей, выпьешь чего-нибудь?        — Нет, пожалуй, нет.        — Нет, выпьешь, нужно отметить поступление, — серьезно сказал Тейлор, подзывая официантку. — Стейк рибай с кровью и овощи на гриле, молодому человеку — филе миньон, тоже с овощами. Какая прожарка?        — Средняя, — Дэнни пожал плечами, чувствуя себя полным профаном.        — И еще два Платинум Пассион, — улыбнувшись, закончил Тейлор. — И двойной эспрессо в самом конце.        — Время ожидания — десять минут, — ответила покрасневшая официантка и немедленно удалилась в середину зала.        — Большое спасибо за этот день, — сказал Дэнни, нервно одергивая манжеты рубашки. — Даже не представляю, как словами выразить благодарность.        — Просто улыбнись, — ответил Тейлор, бросая взгляд на отражение в зеркальной стене и поправляя волосы, — этого достаточно. Правда, взамен я кое-что попрошу.        — Что угодно.        — Никогда так больше не говори — кто знает, что у меня может быть в голове. Не хочешь в пятницу снова съездить к моей маме?        — Посмотреть операцию на открытом сердце? — восторженно спросил Дэнни. — А можно?        — Конечно, можно.        — Ты будешь ассистировать?        — Не знаю, смотря, где будет находиться руководство больницы, — Тейлор окинул взглядом мигающий экран телефона, сбросил вызов, — в конце концов тебе все еще нужно учиться водить.        — Под конец было даже неплохо.        — Именно поэтому нужно водить еще. Спасибо, — Тейлор кивнул официантке, рассматривая принесенные тарелки и бокалы. — За будущего архитектора!        Дэнни сначала внимательно рассматривал цветки фиалки в бокале, потом медленно отпил небольшой глоток. Сладко. Чувствовался мед, ягоды и отчетливо — маракуя.        Ужин прошел так же восхитительно, как и мюзикл на Бродвее, и многочасовая поездка. Такого наполненного прекрасными событиями дня Дэнни даже не мечтал прожить. Да и, если подумать, то на целый день с Тейлором даже не рассчитывал. Он совсем не показался Дэнни злым, надменным и тщеславным, совсем наоборот: веселым, улыбчивым, интересным и внимательным. За время ужина они обсудили все, начиная от искусства и спорта и заканчивая философией и медициной. Тейлор излагался простым языком, объясняя даже сложные вещи так буднично, что еще пара таких разговоров и Дэнни напишет диссертацию, причем с удовольствием.        Они проговорили весь путь до особняка, параллельно слушая музыку и рассматривая виды ночного Нью-Йорка. Тейлор вел машину плавно и осторожно, хотя прекрасно понимал, что двойной эспрессо подавил маленький процент алкогольного коктейля, но все же говорил, что так делать нежелательно. Спать почти не хотелось, возможно, из-за воодушевленного разговора, возможно, все из-за того же двойного эспрессо.        Дом казался тихим и пустым — дверь открывали, перешептываясь и подавляя смех. В гостиной перед включенным телевизором спал Грант, забрать пульт из его рук показалось испытанием. Дэнни накрыл его пледом, Тейлор выключил телевизор и отложил пульт на тумбочку. Не шуметь бумажными пакетами и папкой, которая сгибалась в разные стороны, было сложно. По лестнице пришлось подниматься исключительно на цыпочках, крепко держась рукой за перила. Перед дверью своей комнаты Дэнни не сдержался и крепко обнял Тейлора за плечи, наверное, в сотый раз благодаря за прекрасный день.        — Пожалуйста, Дэнни, а теперь иди спать.

Какой-то ублюдок нарисовал на тротуаре космос. (Генри Миллер. Тропик Рака)

       Пока могильщики ковыряли острием лопаты мерзлую землю, Дэнни стучал по лакированной крышке гроба, замирая на секунду и боясь услышать ответный стук. Он бросал первую горсть земли, потом еще одну и еще. Крышка гроба покрывалась комьями земли, но Дэнни стойко стоял до конца церемонии, прислушиваясь, ожидая, чувствуя дрожь на кончиках пальцев. Он еще пару раз присел на корточки, вчитался в имя на надгробии, пальцами проверил плотно-уложенную землю и искусственный зеленый газон. Возложил цветы, еще раз пересчитал количество бутонов. Его бывший парень — труп, но как бы Дэнни не старался, ноги раз за разом приводили на кладбище, принуждали содрогаться, рассматривать надгробие, засохшие цветы. Он боялся, что его бывший, как чертов фокусник, найдет возможность преодолеть расстояние между мягкой обивкой гроба, множества длинных проржавевших гвоздей и шести футов земли над крышкой, окажется за спиной, тронет за плечо, вынуждая повернуться, и злорадно рассмеется в лицо. Дэнни хотелось упасть на колени перед надгробием, разрыть руками тяжелую землю, загоняя под ногти грязь и мелкие камни, чтобы открыть крышку, прижаться ухом к груди и услышать в ответ тишину. Его бывший — скелет обтянутый кожей, отражение прежнего себя с синим лицом, впавшими щеками и зашитыми глазами и губами. Глазами и губами, которые больше никогда не откроются. С V-образным швом на грудной клетке и животе, под которым сердце больше никогда не забьется. Дэнни понимал, что нельзя ревновать к трупу, нельзя почувствовать запах его духов, услышать голос и смех, невозможно различить похожие черты лица в очереди в ближайшем кафетерии или зале кинотеатра. Понимал, что в труп, в мертвеца, в скелет обтянутый кожей, невозможно снова влюбиться, получить от него бумажное письмо, приправленное сотней разноцветных сердечек, или дождаться звонка на день рождения. С трупом нельзя съехаться на следующее утро, после того, как обсудишь все проблемы в отношениях. Дэнни, с течением каждого календарного месяца, замечал на могиле мертвеца паутины, перестал ходить домой мимо кладбища, научился выдыхать и расслабляться. Сон становился крепким, потребность в букетах цветов с четным количеством бутонов отпала. Теперь он улыбался только ему. Исключительно ему. Теперь у них все хорошо. Исключительно хорошо. До того момента, пока на могиле его бывшего не появился свежий букет цветов, пока Дэнни беспомощно не начал водить рукой по холодной, пустой половине кровати, пока из гаража не испарились лопата и автомобиль. Его бывший — труп. Теперь их вдвоем нужно кремировать и развеять по ветру. Прочь из сердца и мыслей.        — Дэнни, проснись! — Дэнни широко распахнул глаза, провел холодной ладонью по горящему лицу, жадно вдохнул глоток кислорода и смотрел в испуганное лицо Тейлора. Футболка прилипла к груди и плечам, пальцы тряслись, сухими, обезвоженными губами невозможно было произнести ни слова. — Что тебе снилось?        — Я… мне… — Дэнни кивнул, принимая протянутую Тейлором бутылку воды, и сделал пару больших глотков. — Кошмар, — полушепотом, на выдохе, шумно сглотнув.        — Ты весь горишь, — встревоженно сказал Тейлор, прижимая тыльную сторону ладони ко лбу Дэнни. — Принести тебе чай?        — Нет-нет, останься, — быстро пробормотал Дэнни, цепляясь пальцами за ребро ладони Тейлора. — Не уходи, никуда не уходи.        Видя настолько испуганного Дэнни впервые за все время знакомства, Тейлор медленно кивнул, размышляя над тем, что именно могло заставить его кричать и биться в истерике во сне. Тейлору кошмары не снились, его брату, Крису, только в далеком детстве, да, и если подумать, до подобного никогда не доходило. Дэнни обхватил пальцами влажную подушку, прижал к груди и медленно, рывками пытался выровнять дыхание. Получалось с трудом, до сих пор перед глазами мелькали обрывки сна, страх, эмоции и ощущение того, что все было реальностью. Дэнни смотрел на свои руки, боясь найти крупинки земли, мелкие камни, содранную кожу и любое другое доказательство, что все это — было.        — Давай так, — осторожно сказал Тейлор. — Ты сходишь в душ и потом придешь в мою комнату, а я пока что-нибудь приготовлю, идет?        — Да, хорошо, да, — бормотал Дэнни, слезая с кровати и проводя ладонями по лицу. — Боже, как неловко, ты не должен…        — Все хорошо, — для подтверждения собственных слов Тейлор трижды кивнул и тепло улыбнулся, — не беспокойся ни о чем.        Дэнни еще полминуты смотрел на Тейлора, словно собирался признаться в собственном кошмаре, но, выдохнув, открыл дверь в ванную. Снимать мокрую, липкую одежду показалось сложным и практически невыполнимым — руки продолжали трястись, пальцы, совершенно не слушаясь, не могли настроить правильную температуру воды. Дэнни вступил под струю горячего душа — стенки кабинки в одно мгновение запотели — уперевшись в них ладонями, опустил голову, пытаясь восстановить дыхание. Глаза закрывать побоялся, трижды уронил шампунь и гель для душа со стойки, выругался, понимая, что такими темпами перебудит весь дом. Воду получилось настроить немного холоднее, дышать становилось легче, глаза щипало от шампуня, пальцы продолжали раздражающе подрагивать. Дэнни долго тер лицо и волосы полотенцем, с подвесной полки подхватил белье и чистую футболку, оделся, не вытирая тело. Провел ладонью по запотевшему овальному зеркалу, мысленно сопоставил это действие с воспоминаниями. В той же бронзовой раме, где расплывалась вся его прежняя жизнь, где родители уже не попадали в кадр, а превратились в отброшенные на землю тени, исчезающие с каждой секундой окончательно и бесповоротно. Дэнни казалось, что нужно сделать всего шаг, и дорога появится сама собой — длинная, двухполосная магистраль с сотней встречных машин и счастливыми лицами водителей. Дэнни стало страшно — никакой дороги, ни вперед ни назад у него не было, а плыть по течению не получалось. Он впервые почувствовал себя настолько уставшим и вымотанным, словно кто-то невидимый высосал из него все жизненные силы и бросил на обочине умирать.        Дэнни Голдман не был плаксой, нытиком и романтиком. Он всегда давал отпор школьным хулиганам, играл в американский футбол, всячески избегал классов и кружков, способных перевернуть с ног на голову его репутацию. Дэнни Голдман не был ботаником или отстающим — твердо держался в середине школьного табеля и искренне пытался избегать внимания противоположного пола. Дэнни Голдман был психически-неуравновешенным поджигателем, бестолковым сыном и позором семьи. Он дрался в школе, курил на заднем дворе и напивался до беспамятства на вечеринках. Дэнни Голдман любил трахаться в состоянии алкогольного опьянения, рисовать под экстази и иногда совмещать первое и второе. Дэнни Голдман ненавидел приторных мальчиков, навязчивых девочек и самое главное — любовь. Она казалась ему пустой и никчемной — способом, чтобы заполнить внутреннюю пустоту, и причиной для объятий и поцелуев. Дэнни Голдман жил, считая себя светом во тьме и мраком в лучах восходящего солнца. Он не любил улыбаться, фотографироваться и разговаривать по душам. Дэнни Голдман любил отшучиваться, съезжать с разговора, менять тему и скрывать о себе всю информацию. Но привычный образ жизни Дэнни Голдмана начал давать трещину с появлением Тейлора, одного из немногих, кому категорически не хотелось врать. С Тейлором действительно хотелось разговаривать, банально держаться за руки и улыбаться. Его глаза не корка льда на вершине гор, а чертов рентген, прошибающий насквозь, не позволяющий солгать и внушающий, что именно ты — важен. Тейлор Дикинсон вручил Дэнни билет в газовую камеру, а тот, идиот, даже ничего не заподозрил.        Дэнни посмотрел на себя в зеркальном отражении. На лицо, потерявшее детскую одутловатость. На впалые щеки и острые скулы. На взлохмаченные волосы с потемневшими корнями. На синяки под ярко-голубыми глазами. На очерченные брови и пухлые губы. На россыпь практически незаметных родинок с левой стороны шеи. На длинные ресницы и морщинки на лбу из-за подвижной мимики. Дэнни Голдман всем существом ненавидел собственную внешность, идеально-подходящую под стандарты модельного дома Версаче. Дэнни казалось, что создатель что-то напутал, награждая его миловидными женскими чертами, в отличие от сестры, которая при рождении получила менее изящный нос, тонкие губы и глаза с заметной асимметрией.        Выдохнув, Дэнни ударил себя по щекам, вынуждая окончательно собраться с силами. Вернулся в комнату, натянул первые попавшиеся джинсовые шорты, бросил взгляд на телефон. Как и всегда, никто не звонил, помимо родителей, а сообщения приходили в основном от банка и обувного магазина, сообщающего о новой коллекции. Дэнни, в свою очередь, тоже никому не звонил и не писал. В социальных сетях старался не задерживаться, разбирал накопленные сообщения от одноклассников раз в две недели, отвечая сухо и лаконично. Что-то в виртуальном общении его напрягало — ссылаясь на занятость и бесконечные поездки, избавлял себя от тупой болтовни ни о чем.        В комнате Тейлора было светло и уютно. Несмотря на темно-фиолетовые стены и серый ворсистый ковер на полу, казалось, что именно здесь — по-настоящему тепло. Тейлору досталась комната со столом и высоким книжным шкафом. На широких подоконниках ютились горшки с комнатными растениями, в единственном пустом от мебели углу стоял огромный фикус. Пахло здесь чище и приятнее, несмотря на нотки сигаретного дыма, витающего под потолком. На столе лежали раскрытые книги, десяток блокнотов и множество ручек с карандашами — создавалось впечатление, что в этот дом Тейлор приехал не для того, чтобы отдыхать или отсыпаться. Дэнни рассматривал поднятые кверху корешки книг — все поголовно о медицине, с наклеенными на страницах стикерами, с подчеркиваниями разноцветными маркерами и простыми карандашами. Ближе к креслу, совсем рядом с пепельницей, лежала книга по пульмонологии, и Дэнни поймал себя на мысли, что даже понятия не имеет о том, что может быть настолько интересного в легких на пару тысяч страниц, и почему именно эту книгу Тейлор носит с собой постоянно.        — Если выбираешь книгу для сна без сновидений, то советую гериатрию — занимательное чтение.        — Да нет, я просто смотрю.        — Прости, гериатрия, — сочувственно сказал Тейлор, бросив взгляд на черный корешок в книжном шкафу, — снова не твой клиент, — Тейлор поставил на кровать тарелки с салатом и стейками, на пол — пару бутылок безалкогольного пива. Сам сел на кровать, подложив под спину подушку, и поставил ноутбук на колени. — Что будем смотреть?        Дэнни перевел взгляд на разобранную кровать, на скомканное в изножье одеяло и кожей ощутил смущение.        — Не знаю, «Доктора Хауса»?        Тейлор рассмеялся, переставляя тарелки на тумбочку, и попросил Дэнни выключить верхний свет. Сам зажег настольную лампу под причудливым светлым абажуром с голубыми цветочками и кивнул на место рядом с собой. Дэнни тихо сглотнул, забираясь в кровать, и натянуто улыбнулся, открывая бутылку безалкогольного пива. Во вкусе читался персик и неизвестные ему ягоды — бутылку отставил на тумбочку, принялся за салат, который оказался в тысячу раз вкуснее того из кафетерия.        — В «Докторе Хаусе» восемь сезонов, придется каждый вечер сюда приходить.        Дэнни согласно кивнул, подкладывая подушку под голову. В целом, он был очень даже за. Фредерик Бегбедер писал: «Умереть за любовь не сложно. Сложно найти любовь, за которую стоит». Дэнни искренне не помнил, где вычитал эту цитату, вернее — два предложения, но точно знал, что согласен с утверждением, отлично объясняющим его жизненную позицию. Если любовь и существует в двадцать первом веке, то она как минимум должна быть настоящей, искренней и, возможно, жертвенной. Любовь, в которой могут смешаться нежные, трепетные чувства и жаркий, животный секс, которые сейчас принято называть исключительно грязным и неправильным.        За двадцать минут можно подстричь газон, покрасить волосы, послушать четверть «Encore» Эминема, испечь печенье или приготовить салат. А еще за двадцать минут можно окончательно и бесповоротно влюбиться в Тейлора Дикинсона — в то, как он сжимает губами сигаретный фильтр, как выдыхает дым, как улыбается и смеется, как сосредоточенно смотрит в экран ноутбука через тонкие стекла очков, как сексуально выглядит и в костюмах, и в толстовках со спортивными штанами, как запрокидывает голову, как его пальцы бегают по клавиатуре, как он глотает, облизывает губы и моргает, в запах миндаля от волос, в запах кедра и табака от шеи и запястий. В то, как он бесконечно готов спорить с Доктором Хаусом о медицине и диагнозах. Даже в то, как он дышит.        — Как поздний ужин? — спросил Тейлор, когда первая серия подошла к концу, и лениво размял шейные позвонки.        — Очень вкусно, — честно сказал Дэнни — пустая тарелка была тому прямым доказательством — и перевел взгляд на часы внизу экрана ноутбука. — Ты спал?        — Да, пока твой крик не разбудил, — ответил Тейлор, включая вторую серию. Дэнни почувствовал себя куском дерьма. — Часто тебе снятся кошмары?        — Нет, редко, — на самом деле Дэнни не знал правильного ответа, сны он не запоминал и искренне думал, что ему снится только черный экран. — Наверное, слишком насыщенный день дал о себе знать таким образом. Я правда кричал во сне?        — Да, как будто у тебя из груди кто-то сердце вырвал.        — Примерно так и было, — ответил Дэнни, отпивая безалкогольное пиво и возвращая бутылку на тумбочку. — Мне кажется, или у тебя холодно?        — Да, окна открыты. Возьми одеяло.        Дэнни почувствовал, как на щеках вновь вальяжно устроился румянец. Одеяло дотянул до коленей, подушку затылком сильнее вдавил в изголовье.        — Ты вообще спишь?        — Врачи очень мало спят, — серьезно ответил Тейлор, — готовлю организм как могу, — улыбнулся и, повернувшись лицом к Дэнни, сказал, — спасибо, что спросил.        Дэнни кивнул в ответ и уставился в экран ноутбука. На удивление и сюжет, и персонажи ему нравились — актеры играли достойно, анализы и мучения пациентов тоже казались правдоподобными. Дэнни вздрогнул, когда телефон Тейлора завибрировал на тумбочке. Тейлор, в свою очередь, закатил глаза и сбросил звонок, параллельно отключая вибрацию и вводя телефон в режим без звука. Звонил Доминик, кажется, уже двадцатый раз за последние десять минут.        — Почему не ответишь?        — Мне нечего ему сказать, — спокойно ответил Тейлор, сбрасывая сообщение о том, что он спит и не стоит звонить по ночам, потому что это как минимум неэтично. Доминик позвонил еще раз. Прислал два сообщения и позвонил еще. — Что тебе нужно? — единственное, что смог понять Дэнни — Доминик Морган был чертовски весел. — Очень интересно, — равнодушным голосом сказал Тейлор. — Тебе больше позвонить некому? Разве? Мы оба знаем, что это не так, — ответить Доминику не позволил, сбросил звонок и отключил телефон. — Прости, иначе он бы не отстал.        — И как вы теперь будете общаться?        — Также, — ответил Тейлор, потянувшись к бутылке безалкогольного пива. — Он в верности никому не клялся. Просто сейчас я еще злюсь на него, но это скоро пройдет.        — И все будет как раньше?        — Наверное, — неоднозначно сказал Тейлор. — Хотя как раньше уже никогда не будет. Но, возможно, будет по-другому.        Дэнни кивнул, поджимая ноги под себя, отпил еще пива и вернул бутылку на тумбочку. В третьей серии Доктор Хаус на экране ноутбука продолжал отчитывать членов своей команды, за окном пронесся мотоцикл, разбудив, кажется, всех собак в округе — магия ночи постепенно сходила на нет. В коридоре послышался звук открывающихся дверей, раздались торопливые шаги, в отдельных ванных комнатах зашумела вода. Тейлор посмотрел на наручные часы, медленно выдохнул и, повернувшись к Дэнни, спросил:        — Не хочешь съездить на каток?        — На каток? — переспросил Дэнни. — Я не умею кататься на коньках.        — Я научу, судя по звукам, Грант и Филип уже собираются.        — Все едут?        — Понятия не имею, Филип вчера перед сном предложил. Сказал, что будет весело. Так что, поехали?        — Наверное.        — Хорошо, — Тейлор закрыл экран ноутбука, поднялся с кровати и подхватил тарелки. — Оденься потеплее.        На первом этаже Тейлор столкнулся нос к носу с Филипом, но в отличие от такой же ситуации в лагере, оба только рассмеялись. Филип с интересом рассматривал две тарелки, которые Тейлор мыл под струей воды в раковине и вытирал насухо полотенцем, сам опустился на корточки и искал на нижних полках холодильника фрукты, подходящие для свежевыжатого сока.        — Готов к поездке?        — Такими темпами, скоро придется спать в машине, — ответил Тейлор, вставляя шнур соковыжималки в розетку. — Как спалось?        — Замечательно, — сказал Филип, бросая апельсины точно в руки Тейлору. — А тебе?        — Да, нормально, — очистив апельсины от кожуры и нарезав на дольки, Тейлор нажал на кнопку включения чайника. — Грант проснулся?        — Он не спал — дело о тройном убийстве само себя не разберет.        — Тогда он будет кофе, — решил Тейлор, доставая из подвесного шкафчика две чашки. — Куда едем?        — Понятия не имею. Грант договаривался с катком, — Филип наблюдал за тонкой струйкой апельсинового сока, бежавшей в узкий высокий стакан. — Думаешь, стоит разбудить всех остальных?        — Пусть Грант решает, — ответил Тейлор, ставя турку на конфорку.        — Как Артур?        — Не знаю и знать не хочу, я рассчитываю все оставшееся время с ним не сталкиваться.        — Грустно это слышать, — сок получился кислым и с мякотью. Филип поморщился. — А ты вообще как?        — Нормально, — Тейлор пожал плечами, выключая плиту и разливая кофе по чашкам. — Еще пару дней и буду полностью в порядке.        — О, это мне? — восторженно спросил Грант, поднимая со стола чашку с кофе. — Как же я, блядь, устал. Скажи, что ты поведешь?        — Уверен, что сможешь стоять на коньках?        — Конечно, — Грант практически повис на плече Тейлора, маленькими глотками отпивая кофе. — Только в машине посплю чуть-чуть.        — Может, перенести на завтра? — спросил Филип, вымывая мякоть апельсина из бокала.        — Шутишь? Я три дня договаривался, чтобы нам никто не мешал, — ответил Грант, ставя на стол пустую чашку. — Хороший кофе, с перцем, да?        — Почти, с гвоздикой.        — Ну, практически угадал. И вообще, почему ты еще не одет?        — Мне только джинсы надеть.        — Окей, тогда мы на улице подождем. Да, Филип?        Филип по-доброму закатил глаза, перенимая груз в виде Гранта от Тейлора, и поплелся с ним к главным дверям.        — Машина открыта, — сказал Тейлор, поднявшись на большую половину лестницы.        Тейлор быстро переоделся, поднял с тумбочки солнцезащитные очки и бумажник, выйдя в коридор, постучал в дверь Дэнни. Тот вышел через полминуты в джинсах, ярко-желтом свитере и с поясной сумкой перекинутой через плечо. Тротуары и лужайки заливало мягким солнечным, еще не окрепшим, светом. Тейлор надел очки, сел на водительское сидение, улыбнувшись, посмотрел на спящего на коленях Филипа Гранта, музыку решил не включать.        — Так и, куда ехать?        — Челси Пирс, — пробормотал Грант, прижимая ноги к груди. — Сейчас, дайте мне минуту.        — Спи, — тепло сказал Тейлор, выворачивая руль. — Запоминай дорогу, обратно ты поведешь.        Дэнни шумно сглотнул, сильнее вжался в спинку сидения и внимательно следил за каждым движением Тейлора — у него все получалось легко, словно он был рожден для того, чтобы водить машину на высоком уровне. Дороги были практически пустыми, в кофейнях и кафетериях открывались двери, владельцы выносили на тротуар доски с предложением дня и меню, к автобусным остановкам и метро начинали стекаться сонные люди. Челси Пирс встретил холодными порывами ветра с Гудзона, множеством вывесок, приглашающих на боулинг, гимнастику и даже в фотостудию. За поездку Гранту удалось хорошенько выспаться — из машины он вылезал довольным и счастливым, в отличие от Филипа, который с трудом мог потянуться и разогнуться.        — Нам туда, — сказал Тейлор, обнимая Дэнни за плечо и указывая рукой на вывеску спортивного комплекса. Во второй руке держал дымящуюся сигарету и ключи от машины. Блик солнечных лучей отражающийся от окон и дверных ручек резал глаза даже через солнцезащитные очки. — Да, Грант?        — Ага, сейчас откроют, — Грант разговаривал с кем-то по телефону, причитая о том, что владельцу нужно поторапливаться, пока Гудзон не превратил их в ледышки. — Парни, это — Вик! — Вик был мужчиной немного за пятьдесят. Высокий, крупный но, надо отдать должное, очень обаятельный. Вик носил рабочие джинсы, теплую фланелевую рубашку в клетку под свитером крупной вязки. Пока Вик показывал парням каток, рассказывал о том, что он и отец Гранта старые добрые друзья и в свое время проводили время куда веселее. На каток их было практически невозможно затащить — изредка предпочитали Центральный парк на Рождественских каникулах с симпатичными спутницами. Грант закатил глаза, представив юного отца, соблазняющего таких же юных дев, и поморщился. Коньки Вик посоветовал подбирать трепетно и участливо, ссылаясь на то, что это далеко не тапки для боулинга. Вручив коньки, поднялся по крутой лестнице до кабинета, включил легкую ненавязчивую музыку и развешенные по потолку гирлянды ярко-зеленого цвета. — Мы здесь как-то устраивали сумасшедшую вечеринку, — сказал Грант, завязывая шнурки. — Там стоял пульт диджея и все были дико пьяными. Вик провел трехчасовую лекцию и заставил оттирать со льда каждую пролитую каплю виски. Капель, к слову, было слишком много.        — Ох, мистер Миллер, вы такой тусовщик, — смеясь, сказал Филип, натягивая на руки предложенные Виком перчатки, — с ума сойти.        — Ты мне не веришь? — притворно-обидевшись спросил Грант, сложив руки на груди. — Спорим, я весь круг проеду быстрее тебя?        — Спорим, — согласился Филип. — Я отлично катаюсь на коньках. Ставлю сотню.        — Поднимаю до тысячи.        — Еще никогда так быстро не зарабатывал тысячу долларов, — сказал Филип, ступая на лед. — Засекай, неудачник.        К слову, за все пребывание на катке Грант проиграл четыре тысячи долларов, трижды рухнул на колени и дважды не вписался в поворот. Хохот Филипа был добрым, но без сомнений — оглушительным.        — Готов? — спросил Тейлор, протягивая Дэнни руку.        — Если я скажу нет, это что-то изменит? — по отрицательному качанию головы, Дэнни понял, что прямо сейчас крупно опозорится. Колени дрожали, изрезанный лезвием коньков лед был невыносимо скользким. Дэнни вцепился в бортик и старался привести дыхание в порядок.        — У тебя все получится, — серьезно сказал Тейлор. — Отцепись уже от бедного бортика.        — Я упаду, разобьюсь, истеку кровью и умру.        — Не думаю, — лаконично ответил Тейлор, отдирая руку Дэнни от бортика. — Если упадешь, мир не рухнет.        — Мой собственный мир рухнет, — причитал Дэнни, цепляясь пальцами за плечо Тейлора. — Боже, какой позор.        — Ты уже стоишь. Осталось только поехать.        — Легко сказать, — Дэнни смотрел на Филипа, бесстрашно рассекающего по льду, на счастливого Гранта, для которого каждое падение было смешнее предыдущего, и на Тейлора — бедного Тейлора, такими темпами он и метра не проедет.        — Ты катаешься на роликовых коньках?        — По асфальту, — ответил Дэнни, выдохнув. — Асфальт совсем не лед.        — К слову, на асфальте больше шансов разбиться и истечь кровью.        — Спасибо большое, — буркнул Дэнни и в ужасе распахнул глаза, когда Тейлор, двигался по льду спиной, таща его за собой. — Я умру. Мы сейчас врежемся во что-нибудь и вскроем друг другу вены лезвием коньков.        — Фееричная смерть, — признал Тейлор, — о нас напишут в газетах.        Если бы у Дэнни Голдмана был список запретных дел, то катание на коньках делило первое место с вождением машины. У него категорически не получалось: ноги не слушались, руки дрожали, колени подкашивались, а в легких катастрофически не хватало воздуха. Тейлор же был предельно собранным и терпеливым, подсказывал, как именно нужно поставить ногу, куда перебросить вес тела, учил группироваться при падении, рассказывал, что умереть здесь да еще и на такой скорости довольно проблематично. Дэнни конечно кивал в ответ, но понимал, что все сказанное Тейлором тут же исчезало из головы.        — Дэнни, у тебя получится! — крикнул Филип. — К концу дня ты точно сможешь выиграть несколько сотен у Гранта!        — Как раз на место на кладбище поднакоплю, — ответил Дэнни, упрямо смотря на свои ноги в коньках, которые никак не собирались двигаться самостоятельно. — Эта пустая трата времени. Твоего времени.        — Вовсе нет, — честно ответил Тейлор, смотря Дэнни в глаза. — Никогда так не думай, понятно?        Дэнни выдохнул, переставляя ноги и поджимая губы. Задержал дыхание, когда Тейлор набрал скорость, и в ужасе распахнул глаза, заметив приближающийся бортик.        — Мы нахрен разобьемся!        — Не разобьемся, — четко проговорил Тейлор, таща Дэнни за собой. — Ну давай же, помоги мне.        Следующий час проходил для Дэнни как в тумане: тело от разума находилось, кажется, на расстоянии в тысячу тысяч километров. У него начинало получаться — парализующий страх постепенно отступал, но руку Тейлора он держал также крепко, словно единственную опору. Лед полностью истерзан лезвием коньков — создавалось впечатление, что чистого участка, даже самого маленького, попросту не было. Тело постепенно согревалось, ноги переставали дрожать и, почему-то, Дэнни, возможно, впервые в жизни, по-настоящему поверил в себя.        — Это было чертовски круто! — радостно воскликнул Дэнни, усаживаясь за круглым деревянным столиком в кафетерии катка, и обхватил ладонями кружку горячего шоколада с десятком маршмеллоу, с интересом наблюдая на завивающейся струйкой пара.        — Согласен, — выдохнул Грант, отпивая маленькими глотками кофе по-ирландски. — У тебя, кстати, неплохо получается.        — Несмотря на синяки на локтях и коленях, — заметил Дэнни, задирая рукав свитера. — Я думал, будет хуже.        — С таким достойным учителем? — подозрительно любезно сказал Грант, наблюдая за Тейлором и Филипом, сдающими коньки. — Разве могло быть по другому? Он тебе нравится, да?        Ложка с горсткой маршмеллоу зависла у приоткрытых губ Дэнни, глаза театрально распахнулись.       — Кто нравится?        — Тейлор. Разве нет? — Дэнни ничего не ответил, перевел взгляд на потолок, тщательно размешивая ложкой горячий шоколад. — Боже, Дэнни, — выдохнул Грант, придвинувшись ближе. — Он тебе не просто нравится, да?        — Перестань, прошу, хватит, — громче, чем следовало, ответил Дэнни. — Ради Бога, давай поговорим о погребальных кострах, их жаре и масштабе. Ведь это гораздо интереснее, так ведь?        — Все, молчу, — примирительно сказал Грант, возвращаясь в прежнее положение. — И вообще, это совсем не мое дело.        Дэнни устало провел ладонями по лицу, потер костяшками пальцев глаза, медленно выдохнул и залпом выпил наполовину остывший шоколад. Безумно хотелось отлучиться на перекур, но все прекрасно знали — Дэнни не курил, поэтому, озвучив это желание, подписал бы себе приговор. Он продолжал сидеть за столом, нервно раскачиваясь на стуле и пялясь на потолочные балки, мысленно высчитывая точное количество. Музыка стала громче, на катке появились маленькие дети в причудливых костюмах и тренеры, машущие руками и сжимающие свисток губами.        — Всем привет! — Дэнни непроизвольно вздрогнул от голоса, прозвучавшего за спиной, и медленно оторвал взгляд от потолка. Доминик Морган собственной персоной — жизнерадостный и полный сил, пожимал руку Гранта, рассматривая все пространство катка. — А тут круто! Дэнни, привет, — он кивнул, практически незаметно, сильнее вжался в спинку стула, руку Доминика нерешительно пожал. — Где мой брат?        — Сдает коньки, — Грант кивнул в сторону Тейлора и Филипа. — Как прошел день отца?        — Отвратительно, — сказал Доминик, забирая из рук Гранта чашку. — Ох, там есть алкоголь?        — Это кофе по-ирландски, — фыркнул Грант, — конечно, там есть алкоголь.        — Жаль, что я за рулем, — Доминик очаровательно улыбнулся, ставя на стол чашку. — Давно вы здесь?        — Почти четыре часа, — сказал Грант. — Ты приехал покататься?        — Нет, я во многом чертовски хорош, но точно не в коньках. Может, посетим Кони-Айленд на выходных? Чертовски давно не был на аттракционах. О, Тейлор, нам нужно поговорить! — сказал Доминик, поднимаясь со стула. — Отойдем?        — Какого черта ты здесь делаешь?        — Грант меня пригласил. Поговорим? — Тейлор зажал губами сигарету и развернулся к выходу, быстрым шагом направляясь к дверям. — Так, кто испортил ему настроение? — шутя, спросил Доминик, направляясь за ним следом. — Тейлор, подожди! — пришлось даже пробежаться — открыв металлическую дверь и выйдя на улицу, прижался к ней спиной. — Ты чего такой злой?        — Что тебе нужно? — равнодушно спросил Тейлор, выдыхая сигаретный дым и рассматривая быстро плывущие облака.        — Ты меня даже не обнимешь? — обиженно спросил Доминик, вставая перед Тейлором. — Что, блядь, произошло?        — Что тебе от меня нужно? — повторил Тейлор, продолжая смотреть в небо. — Моя машина? Квартира? Кредитка? Будущая степень доктора? Что тебе еще от меня нужно?        — Так, это мне уже не нравится. Посмотри на меня.        — Не хочу я на тебя смотреть, — раздраженно произнес Тейлор, складывая руки на груди.        — Тейлор, — аккуратно сказал Доминик, кладя ладонь ему на плечо, — это же я.        — Убери руку, пока я ее не сломал.        — Да что я, блядь, сделал?        — Ты переспал с моим парнем, — парализующе-спокойно сказал Тейлор, переведя ледяной взгляд на Доминика, — ну что, попытаешься солгать или хватит смелости?        — Ты знаешь, — рассеянно произнес Доминик, убирая руку и опуская взгляд, — я хотел сказать, правда хотел, просто… не получалось.        — Теперь вернемся к началу: что тебе еще от меня нужно?        — Тейлор, я…        — Молись каждую ночь, стоя на коленях, чтобы однажды я не забрал у тебя то, что ты любишь, — холодно сказал Тейлор, смотря Доминику в глаза. — Я серьезно: молись о том, чтобы любимый человек не исчез по щелчку пальцев, молись потому, что я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не превратить твою жизнь в ад, молись потому, что войну со мной ты не потянешь.        — Тейлор, прости меня.        — Да пошел ты нахуй. Мне на тебя даже смотреть противно, — Тейлор резко выдохнул и, открыв дверь, сказал, что будет ждать в машине. — Будьте, блядь, счастливы.        Обойдя Доминика, Тейлор направился к машине, снял с сигнализации и сел на пассажирское сидение, открывая окна и включая музыку на максимум. Доминик же опустился на асфальт, прижался спиной к стене здания и беспомощно смотрел на профиль Тейлора, на вытянутую в окно руку с зажатой в пальцах сигаретой, на полную отрешенность во взгляде и бурлящую в венах ненависть. Из дверей Грант вышел первым — заметив Доминика, вопросительно поднял бровь и, не дождавшись ответа, сел рядом с ним.        — Ты будто призрака увидел.        — Хуже — призраком стал я.        — Эй, иди сюда, — Грант обнял Доминика за плечо, прижался лбом к его виску. — Не могло произойти ничего ужасного.        — Я переспал с Артуром, — сказал Доминик. — Блядь, что я наделал?!        — Вот дерьмо, — согласился Грант. — Они же были в трех минутах от расставания, подождать не мог?        — Не были, — серьезно сказал Дэнни, — Тейлор хотел сделать ему предложение.        — Чувствуете? — спросил Доминик, обращаясь ко всем сразу. — Запах тотального чувства вины.        — Так, давайте соберемся с мыслями. Дэнни, поезжай с Тейлором, а мы… не знаю, напьемся?        — Напьемся, — повторил Доминик, принимая протянутую руку Филипа. — Может быть, мне даже повезет подохнуть под колесами грузовика.        — Не пускайте его потом за руль, — сказал Дэнни, помахав на прощание, и быстро дошел до машины. — Ты как?        — Замечательно, — ответил Тейлор, вкладывая в ладонь Дэнни ключи. — Просто. Лучше. Всех.

Мы все виноваты в преступлении, в величайшем преступлении — мы проживаем жизнь не взахлеб. (Генри Миллер. Сексус)

      — «Знаешь, а ты чья-то мечта».        Дэнни искренне не мог вспомнить, как это произошло — еще пару мгновений назад руки сжимали ободок руля, глаза внимательно следили за дорогой, голова покачивалась в такт льющейся из динамика песне, нога уверенно жала на газ. Нью-Йорк был особенным, огромным, оживленным и пустым одновременно. Потом он помнил стаканчик какао в своей руке, веселые и интересные разговоры с Тейлором о совершенно-банальной чуши, а после звонок — оглушительная мелодия телефона, простой, скомканный монолог — Тейлор закатил глаза, дважды кивнул и согласился. Дэнни помнил, как в навигаторе изменился маршрут. Видел совершенно-новую для него дорогу, улицы, дома, огороженные высокими заборами, дивные парки во дворах, роскошно-одетых дам и кавалеров, собак без поводков, бегающих за мячиками и фрисби. Дэнни неожиданно для самого себя оказался в настолько прекрасном районе города, что почувствовал совершенно другой воздух — опьяняющий, волшебный и необычайно чистый. Парк-Слоуп Дэнни видел только в фильмах и сериалах, но никогда — вживую. Здесь было уютно: похожие двухэтажные дома-таунхаусы с красивыми деревянными лестницами, кристально-чистыми окнами, интересными крышами, изящными колонами, небольшим участком с деревьями, цветами и скамейкой, на которой, казалось, прекрасно посидеть ранним утром с чашкой кофе и сигаретой. Вдавив кнопку на брелке для ключей, наблюдая, как ворота медленно и шумно разъехались, Тейлор указал взглядом на поднятую дверь гаража.        — Так ты мальчик из Бруклина? — удивленно спросил Дэнни, стараясь загнать машину в гараж, не врезавшись при этом в стену.        — Я не похож на мальчика из Бруклина? — Тейлор вопросительно поднял бровь и рассмеялся. — Чуть левее, Дэнни, места достаточно.        — Если честно, не очень.        — Представь вместо колец кастет и подумай еще раз, — Тейлор открыл пассажирскую дверь, посмотрел достаточно ли в гараже места и расслабленно выдохнул. — Здесь определенно прошли самые интересные годы моей жизни. Ну, почти идеально, — сказал, выйдя из машины и смерив взглядом обстановку. — Все, выходи.        Дэнни освободился от ремня безопасности, заглушил мотор, переставил рычаг на отметку парковки и, выйдя из машины, лениво потянулся. Гараж в доме был большим и чистым, на стеллажах вдоль одной из стен стояли моющие средства, порошки, губки и одноразовые полотенца. Но втором стеллаже — картонные коробки, аккуратно запечатанные коричневым скотчем и с именем Тейлора на одном из ребре. Рядом с маленьким синим диваном находилась невысокая тумбочка с тремя выдвинутыми ящиками, в которых лежали инструменты, машинное масло и упаковка одноразовых медицинских перчаток. Гараж напоминал больше автомобильную мастерскую с множеством домкратов, запасных дисков, колес и банок с краской. Тейлор прошел к белой двери, вставил ключ в замок, повернул ручку и уже спустя несколько мгновений на него набросился пушистый рыжий кот.        — Крампус, ради бога, — смеясь проговорил Тейлор. — Крис, ты его раскормил!        Тремя секундами позже, чудом не наступив на кота, на Тейлора налетел мальчишка, сгребая в крепкие объятия. Дэнни замер, с интересом наблюдая за представленной картиной, полной нежности и любви: Крис практически дотягивался лбом до плеча Тейлора, лицо было улыбчивым, лучезарным и очень красивым, фигура еще мальчишечья, совершенно-подростковая, но во всех движениях мимики и жестах четко прочитывалось трепетное и осторожное подражание брату; толстовка с символикой Гарварда болталась на Крисе мешком, из рукавов выглядывали только кончики пальцев, из слишком большого ворота торчала лямка спортивной майки, джинсовые шорты по колено на нем висели, несмотря на широкий ремень.        — Это Артур? — опасливо спросил Крис, поднимая кристально-голубые, темнее, чем у брата, глаза. Интуитивно отступил назад, словно хотел спрятаться за спиной Тейлора от чего-то страшного и пугающего.        — Нет, это — Дэнни.        — Хорошо, — шепотом произнес Крис, выглядывая из-за спины Тейлора и внимательно рассматривая весьма удивленного Дэнни. — Мама сказала, что Артур — козлина.        — Нельзя так говорить, — серьезно сказал Тейлор. — Даже, если это правда. Дэнни, приготовим ребенку ужин?        — Эй, я не ребенок, — обиженно произнес Крис, совсем по-детски надувая губы. — У меня уже есть девушка!        — Правда? — с притворным интересом спросил Тейлор, глядя на Криса. — И до какой базы ты уже дошел?        Крис густо покраснел, скрещивая руки на груди.        — Не твое дело, — отвернул от Тейлора лицо, гордо вскинув голову. — Мама провела лекцию по сексуальному воспитанию еще в двенадцать лет. Ладно, я еще на первой базе.        — И правильно, не нужно никуда спешить, — улыбнувшись, сказал Тейлор, проводя пальцами по волосам Криса. — Как дела в школе и на внеклассных занятиях?        — Как всегда, — сказал Крис, пожимая плечами, — тусовки, наркотики, беспорядочные половые связи.        — Да, не умеете вы развлекаться. Вот мы, например, препарировали лжецов без наркоза на виду у всего города.        — Фу, только не медицина, — расстроенно сказал Крис. — Лучше расскажи, кто такой Дэнни.        — Он сам тебе расскажет. Давай, бандит, веди в дом, — Крис, подхватив кота на руки, помчался вверх по лестнице. Тейлор, провожая его взглядом, хмыкнул и посмотрел на весьма-удивленного Дэнни. — Он не будет тебя доставать, обещаю.        — Артур никогда не был у тебя дома?        — Я домой никого не вожу. Идем.        Окна небольшой и хорошо-обставленной кухни выходили на веранду, огороженной невысоким забором на заднем дворе — на дощатом покрытии стоял гриль, деревянные столики и кресла с мягким сидением, на идеально-подстриженной лужайке между крупными стволами дубов растянут широкий гамак с забытой книгой на нем. Кухня была кипенно-белой, все предметы мебели — стальные, начиная от плиты и холодильника и заканчивая стенным шкафом с множеством дверей и ручек. В центре располагался деревянный овальный стол на высокой крупной ножке, четыре барных стула и изящная люстра под потолком. Жалюзи на окнах подняты, на крыше соседнего дома удобно устроились солнечные лучи.        Тейлор вымыл руки, открыл дверцу холодильника, внимательно рассмотрел продукты на полках, задумался, нахмурившись. Дэнни прижался бедром к тумбочке с раковиной, перевел взгляд на обеденный стол с десятком тетрадей, учебников и карандашей и подумал о том, что заниматься домашним заданием в июле — истинный кошмар. Крис, насыпав коту корм и набрав в миску чистую воду, забрался на стул и лениво чиркал карандашом в рабочей тетради по физике.        — И что господин хочет на ужин?        — Пончики, — радостно сказал Крис, хлопая в ладони. — Только твои, а не из кафе на углу.        — Допустим, но пончики — не еда. Предлагай варианты.        — Давай закажем пиццу.        — Нет, — резко ответил Тейлор. — Одна вредная еда в день. Будешь есть суп.        — Если не вьетнамский, то гадость.        — Я все еще могу уехать.        — Любой суп подойдет, — расстроенно выдохнул Крис. — Только его ты тоже приготовишь сам.        — А ты будешь просто сидеть?        — Эй, я вообще-то учусь. Ты прекрасно знаешь правила: три часа в день учеба, независимо от времени года. И, кстати, я прочел «Моби Дика». Так что, точно заслужил вкусный суп и пончики, поэтому готовь и не мешай мыслительному процессу.        — Неужели? Предоставьте, пожалуйста, табель успеваемости, молодой человек.        — Ладно, я могу почистить овощи, — буркнул Крис, слезая со стула, — но если порежусь и залью тут все кровью, оттирать придется тебе. Так, что тебе нужно?        — Чтобы ты нам не мешал, — серьезно ответил Тейлор. — Будут вопросы, задашь. Если вопросов нет — молчишь и учишься. Понял?        — Принято, сэр, — сказал Крис, возвращаясь за стол и за тетради. — Дэнни, а сколько тебе лет?        — Восемнадцать, — ответил Дэнни, вытирая мокрые руки полотенцем. — Чем помочь?        — Он слишком молод для тебя, Тейлор, — как бы невзначай сказал Крис, кусая феррул карандаша.        — Заткнись и решай задачи по физике, — произнес Тейлор, выкладывая на рабочую поверхность говядину, две луковицы, чеснок, морковь и перец чили. — Дэнни, там в шкафу, слева на третьей полке сверху упаковки с пастой — достань, пожалуйста, рисовую лапшу и дай моему брату подзатыльник, чтобы не лез с глупыми репликами, — Тейлор нарочито-громко бросил разделочную доску на рабочую поверхность, со свистом вытащил нож из подставки, обернулся и внимательно посмотрел на Криса. Тот, в свою очередь, понял, что лучше на время заткнуться, но долго продержаться не смог.        — Дэнни, а тебе нравится мой брат? — рука Дэнни, тянувшаяся к упаковке рисовой лапши, предательски задрожала. Тейлор громко разрезал луковицу на две идентичные половины. Крис самодовольно хмыкнул, расставляя галочки в рабочей тетради. — А он не слишком для тебя старый? Сколько тебе, Тейлор, двадцать три? Пять лет разницы — можно смело закончить медицинский.        — Ты сейчас пойдешь в свою комнату, молодой человек, — холодно сказал Тейлор, бросая очистки от луковицы в ведро, — и отмоешь ее до стерильной чистоты.        — Молчу-молчу, — примирительно ответил Крис. — Мне же просто интересно — любознательность у нас в крови. Так что, Дэнни, мой брат классно целуется?        — Не знаю, — сказал Дэнни, кладя упаковку лапши на столешницу. — Чем еще помочь?        — Убей моего брата — всю вину возьму на себя. Там кастрюля внизу, набери, пожалуйста, воды.        — Чтобы его утопить? Или для супа?        — Для супа, но ход твоих мыслей мне нравится.        — Тогда чего ты ждешь, Дэнни? — серьезно спросил Крис, рассматривая задачу по физике в тетради. — Он же никогда не сделает первый шаг.        — Советую присмотреться к тому, что у меня в руке, — сказал Тейлор, натачивая лезвие ножа. — И заткнуться тоже советую.        Поверженный Крис подпер щеку ладонью и уставился в учебник по физике. Дэнни поставил кастрюлю с фильтрованной водой на включенную конфорку, бросил половину столовой ложки соли. На вторую, уже горячую, конфорку Тейлор поставил глубокую сковороду, выложил на дно сливочное масло, две половинки лука и крупно-нарезанную говядину, принялся за морковь, вооружившись ручной овощечисткой — почистив, нарезал мелким кубиком, бросил к луку и мясу, перемешал и добавил ароматные специи. Опустившись на корточки, достал из поддона холодильника лайм и пучок кинзы, попросил Дэнни нарезать зелень и открыть упаковку лапши. Когда половинки луковицы почернели, осторожно выловил их ложкой и выбросил в мусорное ведро. Содержимое сковороды переложил в кастрюлю, убавил огонь плиты, принялся за чили, нарезая тонкими колечками. Свалившаяся внезапно тишина приятно успокаивала. Тейлор прекрасно расписал все этапы приготовления обеда, мысленно начал планировать ужин, бросил вторую надрезанную луковицу в бульон и добавил половину лайма.        — Дэнни, тебе не жарко?        — А вот с этого момента поподробнее, — встрял Крис, сцепляя пальцы в замок. — Если это тайный шифр, я тебя раскусил.        — Ты еще не все мои вещи перетаскал? — спросил Тейлор, открывая настежь дверь, ведущую на веранду, жадно вдохнул поток прохладного воздуха.        — Нужны мне твои вещи, — фыркнул Крис, поправляя ворот съехавшей толстовки.        — Да, немного жарко, — сказал Дэнни, стирая испарину со лба. Аромат будущего супа вкупе со свежим воздухом превратился в поистине что-то божественное — Тейлор точно не соврал, когда сказал, что любит готовить.        — Тогда нужно переодеться, — заключил Тейлор, откладывая нож в сторону и убирая грязную посуду в раковину. — Вымой посуду. Приду — проверю.        — Если будете заниматься сексом, я могу воспользоваться наушниками! — прокричал Крис в спину Тейлора — тот в ответ показал средний палец. — Не забывай о защите!        — Несносный пацан, — сказал Тейлор, открывая дверь в комнату на втором этаже. — Не обращай внимание, просто он шокирован из-за того, что я впервые привел кого-то в дом.        Дэнни согласно кивнул, рассматривая комнату Тейлора с диким любопытством — она показалась теплой и уютной, словно здесь все время жили: пахло его духами, сигаретами и шампунем. Комната была большой, светлой с квадратными окнами под покатым потолком, с красиво-заправленной двуспальной кроватью, книжным шкафом, полками, заставленными грамотами, кубками и фотографиями, длинным кожаным диваном, угловым столом, лампой зигзагом наклоненной к тетрадям и десятку книг, открытой дверью в ванную комнату и огромным шкафом с зеркальными дверями.        — Да ничего, — ответил Дэнни, — интерес понятен. Моя сестра, к примеру, задавала бы еще более каверзные вопросы.        — Не сомневаюсь, — сказал Тейлор, раздвигая двери шкафа. Идеальная чистота, заметил Дэнни, разглядывая одинаковые вешалки с рубашками, пиджаками и брюками, ровные стопки футболок, толстовок и джинс. — Надень это.        Дэнни с интересом посмотрел на темно-коричневые брюки в стиле гранж с множеством карманов и молний, длинную майку цвета слоновой кости и такую же по длине просторную футболку бронзового оттенка с карманом на груди. Себе Тейлор выбрал укороченные серые брюки в спортивном стиле и темно-синюю толстовку с белой надписью «ICON» на груди.        — Я в соседней комнате переоденусь. Встретимся внизу, — сказал Тейлор, закрывая за собой дверь.        Стянув свитер, Дэнни аккуратно его сложил и оставил на подлокотнике дивана. Надевая майку и футболку, с интересом рассматривал фотографии в позолоченных рамках на полках — все снимки исключительно семейные: с мамой и братом на горных лыжах, катке, в Диснейленде, даже у стен Гарварда. Всегда три улыбающихся и счастливых лица. Настоящая дружная семья — такой у Дэнни никогда не было. Спустившись обратно в кухню, Дэнни вопросительно приподнял бровь, заметив пристальный взгляд Криса.        — Ну все, ты попал, парень. Мне к этим брюкам даже прикасаться нельзя, — настороженно произнес Крис, кривовато улыбнувшись. — Если доверит везти свой ягуар, то это любовь.        — Кажется, Тейлор просил тебя заткнуться, — ответил Дэнни, наблюдая за кипящим в кастрюле бульоном.        — А откуда у тебя синяки? — парировал Крис. — От секса?        — Практически. Сегодня мы были на катке.        — Ты что, не умеешь кататься на коньках?        — Да. Тейлор пытался меня научить.        — Тейлор? Мой брат — Тейлор? — удивленно спросил Крис, ерзая на стуле от распирающих его эмоций. — У него терпения — две с половиной капли, если у кого-то что-то не получается с первого раза, он психует и хлопает дверью.        — Тебе лучше знать, — ответил Дэнни, садясь рядом с Крисом на стул. — Что там у тебя?        — Физика — самый бесполезный предмет.        — Вовсе нет. Физика, химия и математика — общие языки для всех стран в мире. Давай, я помогу.        — На кого поступил? — спросил Крис, подперев щеку ладонью.        — На архитектора, — сказал Дэнни, вчитываясь в задачу. — Ну, это просто. Смотри, сначала мы берем одну переменную, потом вторую…        — И потом он сам делает домашнее задание, — серьезно сказал Тейлор. — Он прекрасно знает физику, просто издевается, — заглянул в раковину, улыбнулся, не обнаружив в ней грязной посуды. — Спасибо, что справился с этой непосильной задачей.        — Оставь денег на комоде, — улыбнувшись, сказал Крис. — Почему ты дал ему свои любимые брюки?        — Потому что — заткнись, Крис, — ответил Тейлор, беря в руку ложку и пробуя бульон. — Чего-то не хватает — Дэнни, попробуй, — продолжил, зачерпнув еще бульона и заботливо подув на ложку.        — Соли, кажется.        — Фу, давайте без обмена слюнями. Все, молчу, — сказал Крис, заметив испепеляющий взгляд Тейлора. — Так вот, переменные…        — Точно, соли, — согласился Тейлор, нажимая на кнопку включения чайника и вытаскивая из нижнего ящика ковшик. — Посоли на свой вкус.        — Пересоли, — шепнул Крис, — чтобы до него точно дошло.        — Заткнись, заноза, — строго сказал Тейлор, ставя ковшик с куриными яйцами на плиту, — иначе никаких пончиков не получишь.        — Ты меня шантажируешь? В моем же доме?!        — В чьем, прости?        — Ладно-ладно. Так вот, переменные…        — Решай молча, — сказал Тейлор, вытаскивая из подвесного шкафа металлическую миску. — Мама звонит, тебе конец, пацан, — включил громкую связь, достал муку, дрожжи и яйца. — Привет.        — Детка, ты покушал?        — Приготовлю и мы с Дэнни поедим. Можно я запру Криса в чулане?        — Привет, Дэнни, — произнес радостный голос Анны — Дэнни поздоровался в ответ. — Кристофер Дикинсон перестань приставать к брату!        — Ну, ма-а-а-м! Он парня в дом привел, я хочу знать все!        — Уважай личное пространство старшего брата, а то он запрет тебя в чулане и выбросит ключ в окно! — Тейлор рассмеялся, разбивая в миску яйца. — Что готовишь, милый?        — Крис хочет пончики, — вооружившись венчиком, Тейлор старательно взбивал яйца с сахаром и щепоткой соли, — кстати, мы варим вьетнамский суп.        — Оставишь порцию?        — Разумеется. Как у тебя дела?        — В больнице проверки. Мерзкий мальчишка ходит и тыкает меня лицом в проблемы. Я показала кавычки, милый.        — Пошли его к черту, — серьезно сказал Тейлор, вливая молоко с дрожжами и нарезая сливочное масло. — Или отведи в морг — там, порой, чертовски весело.        — Отличная идея. У нас как раз одного утопленника две недели забрать не могут. Если повезет, приеду вечером. Все, целую, милый. Всем приятного аппетита.        Тейлор заблокировал телефон, насыпал в миску муки, перемешал тесто ложкой. Дождавшись нужной консистенции, накрыл полотенцем.        — Мне нужен стол, поторапливайся.        — Можно я поиграю, или телек посмотрю?        — Домашнее задание сделал? Нет? Значит, никаких игр и телека, — Крис, расстроенно выдохнув, сгрузил учебники и тетради в одну стопку, отодвинул на край стола. Тейлор еще раз попробовал суп, снял ковшик с яйцами с плиты, подставил под холодную воду. Вытащив еще одну кастрюлю, набрал воды и поставил на огонь. — Дэнни, если хочешь, в третьем шкафу справа есть вино.        — Мда, свидание у вас конечно… Да молчу я, молчу.        — Даже не знаю, — нерешительно ответил Дэнни. — Ты будешь?        — Да, если мама приедет вечером, то никуда нас уже не отпустит.        — Ого, будете в одной кровати спать? Тейлор! — взвизгнул Крис, когда в него полетело скомканное полотенце. — С этого начинается домашнее насилие!        — Подай на меня в суд, — издевательски сказал Тейлор. — Дэнни, растопишь шоколад?        — Да, конечно, — Дэнни забросил в кастрюлю лапшу, изучил время приготовления на упаковке, поставил таймер. — Где?        — Передо мной. Я бы подал, но у меня руки грязные. Вторая полка сверху.        — Хорошо, — сказал Дэнни, привставая на носочки и открывая дверцу шкафа — от удивления распахнул глаза, когда коробки с сухими завтраками наклонились и повалились на него. — Вау, спасибо, — ошарашено смотрел сначала под ноги на рассыпанные по полу хлопья, а потом на предплечье Тейлора на своей талии, — хорошие инстинкты.        — Крис, научись элементарному порядку! Какого черта твоя вредная химия падает? Если не можешь дотянуться, переставь в другой шкаф!        — Прости, — обиженно произнес Крис, — я забыл, что туда, кроме меня, никто не лезет.        — Дэнни, налей, пожалуйста, вина.        — Да, сейчас, — все еще стоя спиной вплотную к груди Тейлора, Дэнни ощутил насколько сильно пылают щеки — плитка шоколада в руках тоже начала плавиться. — Еще раз, спасибо, — Тейлор ничего не ответил, расстелил на столе чистое полотенце, слил воду с лапши, поставил ковшик с маслом на все еще горячую конфорку. Неспешно принялся раскатывать тесто и формировать будущие пончики стаканом и стопкой. Дэнни осторожно поставил бокал с красным вином рядом с Тейлором, прижался бедром к столешнице. — Классно получается, — сказал Дэнни, отпивая маленький глоток вина.        — Спасибо, — ответил Тейлор, повернув голову в сторону Дэнни и улыбнувшись, — Дэнни заметил, что руки Тейлора без колец демонстрировали тонкие, практически невидимые полосы шрамов — теперь на загорелой коже, при холодном освещении, они казались более отчетливыми, а самый заметный — на среднем пальце правой руки, да и сам палец, подумал Дэнни, сгибался чуть хуже остальных. На полотенце, расстеленном на столе, быстро появлялись заготовки пончиков; Тейлор проверил масло и шоколад на водяной бане. Вымыл руки, вытер полотенцем, вернул кольца на пальцы, провел ладонями по лицу перед тем, как опустошить ровно половину бокала вина. После, принялся за пончики: забросил в широкий ковшик первую партию, на тарелку выложил бумажные полотенца, от капли горячего масла, попавшей на лицо, даже не поморщился. — Убирай учебники, сейчас будем обедать, — Тейлор выловил из бульона луковицу и выбросил в ведро. Вытащив глубокие тарелки, разложил лапшу, разлил бульон с мясом и морковью, нарезал тонкими кольцами лайм, четвертями варенные яйца и положил сверху, посыпав зеленью. Полотенце с пончиками перенес на рабочую поверхность. — Дэнни, садись.        Первую партию пончиков, отбросил на тарелку с бумажным полотенцем, подождав когда лишнее масло стечет, обмакнул каждый в шоколадную глазурь и выложил на блюдо. Забросил вторую партию. Убавил мощность плиты, сел за стол, пристально посмотрел на Криса. Услышав, что все предельно вкусно, принялся за ложку и вилку. Каждые пять минут вставал со стула, чтобы проверить пончики, вытащить и забросить новую партию. Когда обед подошел к концу, Крис поблагодарил Тейлора и Дэнни, сгреб в тарелку двенадцать пончиков и направился в гостиную, включая телек и ссылаясь на очень увлекательную научную передачу. Тейлор, заметив на экране телевизора Симпсонов, только обреченно вздохнул, собирая грязную посуду со стола и включая воду в раковине.        — Очень вкусно, — сказал Дэнни. — Давай я помою посуду.        — Спасибо, а то я терпеть не могу мыть посуду, — Тейлор поднял бокал с оставшимся вином и, щелкнув зажигалкой, поджег зажатую в губах сигарету.        — Не смей курить!        — Отвали, Крис, — сказал Тейлор, шире открывая дверь, ведущую на веранду. — Убей меня, пожалуйста.        — Не могу, — честно ответил Дэнни, — и не хочу.        — Грустно это слышать и приятно — одновременно, — Тейлор сбросил столбик пепла в раковину, попал идеально в слив. — Прости за этот сумасшедший день. Ты наверное устал.        — Совсем чуть-чуть, — ответил Дэнни, вытирая тарелки полотенцем и возвращая их на законное место — в шкаф над раковиной. — А вот ты кажешься полностью разбитым.        — Чертовски хочу спать, — признался Тейлор, затушив сигарету под струей воды и выбросил ее в мусорное ведро. — Но еще столько нужно сделать: проверить Криса, проследить, чтобы он не устроил бардак, приготовить ужин и поговорить с мамой.        — Поспи пару часов, а я за ним послежу, — предложил Дэнни, допивая вино из бокала. — В крайнем случае позвоню в 911.        — Лучше мне, — сказал Тейлор. — Крис, если будешь себя плохо вести, запру в чулане, понял?        — Да-да, — отозвался Крис, увеличивая громкость телевизора, — идите, лобзайтесь.        Тейлор вышел на лужайку, устроился на одном из кресел и, опустив локоть на поверхность стола, задумчиво посмотрел на качающийся на ветру гамак, напоминавший в данную минуту маятник на длинной нитке, готовый к тому, чтобы впустить в разум воспоминания. Тейлор прекрасно помнил окончательное и бесповоротное решение стать врачом, помнил одну из главных причин — отец ненавидел врачей и вообще людей, надевающих на работу белый халат. Услышав решение Тейлора пойти по стопам всех родственников по материнской линии, обезумел — рвал и метал, причитал, что вырастил будущего убийцу, безжалостного и хладнокровного, называл психом и во всем обвинял Анну, давно уже бывшую жену. Геем, к слову, Тейлор, по мнению отца, стал тоже из-за матери. Анна вообще была виновной во всех смертных грехах: все делала не так, думала иначе, была в сотню раз умнее и мудрее. Тейлор вспомнил, как мать выставила отца из дома — тихо и мирно, аккуратно сложив вещи в чемодан на колесиках, пожелав удачи и терпения его новой пассии. Еще Тейлор вспомнил, что это был самый счастливый день в его детстве. Позже отец возвращался, таскал на футбольные матчи, давал деньги на карманные расходы и мягко намекал на то, что медицина — совершенно пустая трата времени. Такие, как Тейлор, по его мнению, не становятся врачами; становятся исключительно преступниками и наркоманами.        Тейлор поднялся с кресла, прошел в центр заднего двора, внимательно рассмотрел забытую Крисом книгу и забрался на гамак — такой же удобный, как в детстве. Его, буквально с нуля, создал отец Криса — прекрасный человек и онколог с добрым сердцем. Глупо, когда онкологов, излечивших десятки людей, помогающих пациентам справляться с неизбежной скорой смертью, губит рак. У Джека обнаружился рак легких в возрасте тридцати пяти лет, у Джека, который не выкурил в жизни ни одной сигареты — сгорел он буквально за месяц после оглашения диагноза. Крису было всего три года. И сейчас книга, которую держал в руках Тейлор, окончательно выбила почву из-под ног. «Онкология. Рак легких. Симптомы и методы лечения».        — Решил поспать на свежем воздухе? — шепотом спросил Дэнни, наклоняясь к плечу Тейлора. — Крис принялся за биологию.        — Хорошо, — спокойно сказал Тейлор, опуская книгу на ярко-зеленую траву. — Нет, я просто думаю. Хочешь со мной?        Несмотря на то, что гамак был широким и просторным (на нем могли вполне устроиться трое или четверо человек), Дэнни на мгновение задумался. Позже согласился, благодарно кивая на протянутую Тейлором подушку. Сложив ноги по-турецки, устроился рядом с коленями Тейлора и с улыбкой посмотрел ему в глаза.        — Нужно думать о чем-то общем, или каждый будет думать о своем?        — Не знаю, я еще не решил, — Тейлор поднял лицо к ярко-голубому небу, сощурился от солнечных лучей и передвинул свою подушку чуть ближе к краю. — Ложись.        Дэнни взбил подушку, лег на спину и внимательно посмотрел на небо — оно казалось высоким, недоступным и необычайно-красивым, с белыми пушистыми облаками. Шелест листьев деревьев приятно ласкал слух, вдалеке слышалась трель птиц и совсем тихо — шум автомобилей и детские голоса. Как бы не старался Дэнни, ни одна мысль не собиралась поселяться в голове, оставляя все как есть — пусто и наполнено одновременно.        — А если пойдет дождь? — спросил Дэнни, повернувшись лицом к Тейлору.        — А если с неба упадет метеорит? — вопросом на вопрос ответил Тейлор. — А если разверзнется земля?        — Тогда мы все умрем, — просто сказал Денни, — что еще остается?        — Жить всем назло, — ответил Тейлор, вытягивая руку, просовывая под лопатки Дэнни и обнимая, притягивая к себе. — Спасибо, что согласился приехать.        — Пожалуйста, — сказал Дэнни, прижимаясь лбом к плечу Тейлора — в мгновение стало тепло и спокойно, казалось, время замерло. — Здесь чудесно. С тобой — чудесно.        — Взаимно, — ответил Тейлор, перебирая пальцами волосы Дэнни, прядь за прядью. — Я готов делать первые шаги — я не готов спешить.        — Понимаю. Восемь сезонов «Доктора Хауса» сами себя не посмотрят.        Тейлор рассмеялся, провел кончиками пальцев по лопаткам Дэнни, пальцами второй руки погладил по щеке и обреченно застонал, услышав неприятный скрежет по коре дуба. Крампус устроился в изголовье гамака, небрежно водя хвостом одновременно и по лицу Дэнни, и по лицу Тейлора. Наверное, именно так и проявлялся уют. — «Зимой было теплее, чем летом».        — Я должен поехать к нему и все обьяснить, — решительно сказал Доминик, опустошая восьмую стопку текилы — в стенах бара от стен и пола отлетали громкие, шипящие басы, десяток посетителей, исключительно взрослых работящих мужчин, с подозрением поглядывали на совершенно-лишнюю здесь молодую компанию. — Так, кто из вас, — Доминик ткнул указательным пальцем в Филипа и Гранта, сидящих рядом, — украл чертовы ключи?        Филип и Грант переглянулись, одновременно закатили глаза, проверяя в карманах наличие ключей от машины Доминика и его телефона.        — Дай ему немного времени, — аккуратно сказал Грант, подпирая подбородок сцепленными в замок пальцами — свитер на локтях неприятно лип к грязной столешнице барной стойки, облитой текилой, содовой и чем-то еще, непременно вязким и противным. — Думаю, сейчас ему не до тебя.        — Он любит меня, — ответил Доминик, широко улыбнувшись. — Любит, я знаю! Значит, я должен приехать и признаться ему в своих чувствах!        — Лучше не надо, — сказал Филип, давясь уже третьей чашкой зеленого чая, — ты сейчас немного не в форме.        — Перестань. Я — само обаяние. Эй, мальчик за стойкой, вызови мне такси!        — Не надо! — громко сказал Грант. — Давай поедем домой?        — Нет, он точно не дома, — прищурившись, произнес Доминик. — Кто-нибудь, дайте мне телефон! Вопрос жизни и смерти! Дам сотню баксов за один чертов звонок!        — Мы точно сегодня огребем, — серьезно сказал Филип, проводя ладонями по лицу. — Сколько он выпил?        — Уже восемь, — шепотом ответил Грант. — У тебя самые идиотские идеи — нужно было сразу везти его домой.        — То есть, я виноват. Охуенно, — сказал Филип, складывая руки на груди. — Мне уйти?        — Нет, — Грант потер пальцами гудящие виски, откинулся на спинку барного стула и опрокинул третью стопку текилы, — лучше позвони Дэнни.        — Он не отвечает, — ответил Филип, — я уже десять раз звонил.        — Тогда позвони Артуру. Пусть забирает его отсюда.        — Не надо звонить Артуру. Он меня убьет, — сказал Доминик, щелкая в воздухе пальцами и намекая бармену, что нужно повторить. — Блядь, Тейлор меня бросил, — обреченно уронил лицо на стойку и жалобно застонал. — Нужно срочно ехать к нему! Стоп, а какого черта ваш бывший сосед за ним таскается?        — Они дружат, — аккуратно, прощупывая почву, ответил Грант.        — Нет-нет-нет. Я эти влюбленные взгляды знаю. Спасибо, — жарко выдохнул Доминик, когда стопка вновь наполнилась. — Значит так, — продолжил, опрокинув и даже не поморщившись, — приложение в телефоне. Маячок! — буквально по слогам и на надрыве. — Посмотрите, где Тейлор, и я отстану.        — Ты следишь за ним? — сказал Филип на таком надрыве, будто его самого сейчас оскорбили. — Что у тебя, блядь, в голове?        — Филип, не надо, — попросил Грант, — мы сейчас поедем домой и забудем о последних часах своей жизни.        — Нет не поедем. Эй, мальчик, дай мне позвонить!        — Завали уже ебальник и послушай друзей, — серьезно сказал бармен, смерив Доминика испепеляющим взглядом сверху вниз. — Я не знаю, кто такой Тейлор, но если он правда тебя бросил, то все правильно сделал.        — Знаешь что, — интригующе произнес Доминик, — иди-ка ты нахуй, пока я тебе ебальник не завалил.        — Все, мы уходим, — встрял Грант, слезая со стула и бросая на стол пару сотен долларов. — Приношу извинения за своего друга. Идем уже!        — Нет-нет-нет, у меня тут драка намечается — принеси из багажника биту, сейчас я этот блядушник по кирпичикам разберу.        — Мы уходим, — сказал Филип, таща Доминика за собой. — Приди, блядь, в себя!        — Слышишь, уебок, я еще вернусь! Ходи и оглядывайся!        — Прошу прощения, — аккуратно сказал Грант, кладя на стойку еще две сотни. — Мне очень жаль, — под озлобленные взгляды посетителей, быстро вышел из бара и плотно закрыл за собой дверь. — Перестань, блядь, нарываться!        — Ты вообще понимаешь весь пиздец ситуации? Он бросил меня! Я, блядь, лучшее, что было в его жизни. Лучшее, понимаешь! Он обещал мне всегда быть рядом, а теперь бросил!        — Ты переспал с его парнем, практически с женихом, — раздраженно сказал Филип. — ты его, блядь, предал — заканчивай строить из себя жертву.        — Точно, — изумленно произнес Доминик, — какой же я кусок дерьма. Мне срочно нужно извиниться, — поднял руку вверх и щелкнул в воздухе пальцами. — Такси!        — Перестань, — сказал Грант, отмахиваясь от сигналящего таксиста. — Мы едем домой.        — Тейлор — мой дом! — пьяно, но предельно серьезно изрек Доминик. — Какой же я мудак. И сейчас меня стошнит, — оперевшись ладонями в края мусорного бака, обреченно склонился. — Я почти, блядь, трезв. Я могу везти машину! Я, блядь, хочу к Тейлору!        — Твою же мать, — сказал Филип, отворачиваясь от блюющего Доминика. — Звони Артуру, пусть сам с ним разбирается, мне надоело слушать это дерьмо.        — Позвони Тейлору и скажи, что я его люблю!        — Мы не можем его здесь бросить, — твердо сказал Грант, снимая машину Доминика с сигнализации. — Все, друг, пошли.        — К Тейлору?        — Конечно, куда же еще? — подыграл Грант, ведя Доминика к заднему сидению. — Забирайся.        — Нет-нет-нет. Свою машину веду только я — у нас семейное правило!        — Да, залезай ты, блядь, уже, — раздраженно сказал Филип, толкая Доминика на середину заднего сидения и громко захлопывая дверь. — Какой ебанный ад. Стоп, ты не сядешь за руль.        — Предлагаешь ему сесть? — спросил Грант, открывая водительскую дверь. — Или сам поведешь?        — Если меня посадят… — начал Филип, но заканчивать не стал. Вырвал из рук Гранта ключи, вставил в замок зажигания и забрался на водительское сидение. — Какого хуя страдаю исключительно я?        — Мы все страдаем, — заверил Грант, пристегиваясь и демонстративно крестясь.        — Пошел к черту, — Филип толкнул его в плечо, повернул ключ в замке зажигания и вдавил педаль газа на максимум. — Еще одно слово, и я, богом клянусь, сдам вас за решетку.        — Нет-нет-нет. В другую сторону. Тейлор дома, едем туда.        — Тейлор живет в Массачусетсе, — напомнил Филип, перестраиваясь в правый ряд.        — Но мама и брат живут в Нью-Йорке. Нам в Бруклин. Грант, дай мне чертов телефон!        — На, только заткнись, — сказал Грант, бросая телефон Доминика назад.        Доминик долго щурился, всячески прикладывал подушечку большого пальца, пытаясь разблокировать разблокированный телефон. Грант, переведя взгляд на зеркало заднего вида, закатил глаза от подобного рода беспомощности и сильнее вжался в спинку сидения — Филип водил чертовски быстро и опасно, вероятно, поэтому его лишили прав пару лет назад.        — О, Крис, душа моя, — пропел Доминик, скользя по заднему сидению. — Позови Тейлора к телефону. Что значит, он занят? Чем это занят? Это я — козлина? Так, маленький засранец, быстро дай ему телефон. Отключился! — удивленно произнес Доминик, смотря на погасший экран телефона. — Зато мы точно знаем, где Тейлор. Давай, Филип, поворачивай в сторону Бруклина.        — Боже, дай мне сил не разбить ему ебальник, — обреченно сказал Филип, сильнее надавливая на педаль газа. — За что, боже, за что мне такое наказание? — «Губы обветрены, взгляд устремлен в небо».        — Вставай, — прошептал Крис, наклоняясь к уху Тейлора и легонько тряся за плечо. — Звонил твой недалекий брат.        — Сколько времени? — сонно спросил Тейлор, приоткрывая глаза.        — Половина девятого, — шепотом продолжил Крис. — Я вас, кстати, пледом укрыл.        — Спасибо, — улыбнувшись, сказал Тейлор, погладив Криса по щеке. — Иди в дом, мы сейчас придем. Если мой недалекий брат позвонит еще раз, можешь смело послать его.        — Круто, — восторженно прошептал Крис. — Мама будет к девяти, — внимательно посмотрел на спящее лицо Дэнни и улыбнулся. — Он, кстати, красивый.        — Спасибо за информацию, — ответил Тейлор, подмигнув, — как бы я это еще узнал?        — Иди ты, — тепло сказал Крис и аккуратно взял на руки Крампуса, — и чтобы из спальни не доносилось никаких звуков, понятно?        — Слово скаута, — ответил Тейлор и, дождавшись, когда Крис повернется и пойдет в сторону дома, осторожно коснулся кончиками пальцев лица Дэнни. — Пора просыпаться.        — Еще минуточку, — сонно сказал Дэнни, сильнее прижимаясь лбом к плечу Тейлора. — Всего одну.        — Хорошо, — согласился Тейлор, крепко обнимая Дэнни за плечи и притягивая к себе. — Как тебе сон на свежем воздухе?        — Замечательно, — по слогам произнес Дэнни, зарываясь кончиком носа в шею Тейлора и открывая глаза. — С тобой все — замечательно.        — Приятно слышать, — шепотом сказал Тейлор, кладя ладонь на шею Дэнни и трепетно оглаживая подушечкой большого пальца щеку и линию нижней челюсти. Дэнни прикрыл глаза, улыбнулся даже таким мимолетным прикосновениям и жадно вдохнул прохладный воздух. — Ты весь дрожишь.        — Обычно нет, — честно ответил Дэнни, распахивая глаза, — обычно мне это ненавистно.        — Очень жаль — с тобой хочется именно так, — сказал Тейлор, вплотную приблизив лицо Дэнни к своему. Зрачки у Дэнни огромные, будто он как минимум под тяжелыми наркотиками, бегающие по лицу Тейлора, концентрируясь на губах, и дыхание прерывистое, бешеное — в такт сердечного ритма — в висках отдавался стук. — Еще не время, — сказал Тейлор, целуя Дэнни в кончик носа, — прости, я правда не хочу спешить.        Дэнни понимающе кивнул и поймал себя на мысли, что даже не обиделся; обхватил запястье Тейлора пальцами и прижал ладонь к своей щеке. Почему-то привычно-подступающая к горлу тошнота от нежности и прикосновений покинула разум, тело и душу одновременно. К Тейлору буквально льнул и не мог надышаться воздухом, который они делили ровно на двоих. К нему хотелось прикасаться, гладить, трогать, изучая кожу чувствительными подушечками пальцев. Поцелуй в губы был быстрым, невесомым и до мурашек на скулах теплым.        — Нечестно, — обиженно произнес Дэнни, — я отвлекся.        — Это только твои проблемы, — серьезно сказал Тейлор, — пора вставать.        Дэнни был настолько романтично-злым, что захотел ударить Тейлора подушкой по лицу. Разумеется, несильно — возможно, даже толком не коснуться, но от этого глупого желания, Дэнни закусил нижнюю губу. Господи, что с тобой, блядь, происходит? Приди в себя! Дэнни закрыл ладонями лицо, стараясь привести учащенное дыхание в порядок, свесил ноги с края гамака и внимательно, через немного-расставленные пальцы, посмотрел на Тейлора.        — И давно ты знаешь?        — Что знаю? — Тейлор положил ладони на колени Дэнни, склонил голову набок.        — Что ты мне нравишься.        — Правда? — притворно удивился Тейлор. — Ты не врешь?        Дэнни убрал руки от лица, с нескрываемым подозрением сощурил глаза, обхватил коленями талию Тейлора и положил ладони на плечи, аккуратно комкая ткань толстовки пальцами.        — Я серьезно.        — Когда ты написал мне, что хорошо долетел до дома. Насколько я знаю, больше ты никому не писал. И еще, когда мы встретились и пожали друг другу руки, ты покраснел, — пальцы Тейлора скользнули вверх, от коленей к бедрам, — а теперь слезай.        Дэнни, мысленно признав поражение, спрыгнул с гамака и, встав перед Тейлором, провел кончиками пальцев по его щеке.       — Улыбайся, тебе очень идет.        — Спасибо, тебе тоже.        — Хватит обмениваться слюнями! Мама приехала!        — А у меня ужин не готов, — выдохнул Тейлор, одновременно обнимая Дэнни за талию и стягивая с гамака плед, — кажется, в чулане запрут меня.        — Я отлично взламываю замки, — шепотом сказал Дэнни и прижал указательный палец к губам, — никому не говори.        — Ужас, с кем я общаюсь? — покачав головой, спросил Тейлор, направляясь в сторону дома и вытягивая назад руку. — Догоняй.        Вернувшись в кухню, Тейлор принялся за приготовление ужина. Разлив по трем бокалам вино, Дэнни улыбнулся Анне, потрепавшей его по волосам.        — Милый, мне звонил мистер Морган, — сказала Анна, помешивая в кастрюле закипающий суп. — Пахнет просто волшебно.        — Очень интересно, — равнодушно сказал Тейлор, поднося ладонь к краям сковороды и выверяя нужную температуру. — Старший или младший?        — Младший, конечно, — ответила Анна, стягивая туфли и выставляя их на веранду. — Такую чушь нес, просто ужас, — прижавшись бедром к краю столешницы, налила в тарелку суп и вилкой закрутила лапшу. — Детка, дай маме сигарету        — Чтобы Крис отчитал тебя? — спросил Тейлор, выкладывая стейки на дно сковороды. — Надо было его к черту послать.        — Так я и послала. Но он такой настойчивый и навязчивый, весь в своего папашу. Дэнни, милый, посиди со мной на веранде. Кристофер, принеси рабочие тетради, посмотрим, как твой старший брат справился со своими обязанностями, — сказала Анна, вытаскивая пачку сигарет из заднего кармана джинсов Тейлора. — Не смотри на меня так. Крис заснет, и я покурю, — пачку бросила в ящик со столовыми приборами и резко закрыла. — Как прошел день?        — Замечательно. Пусть Тейлор и Дэнни приезжают почаще, — улыбнувшись, сказал Крис, прижимая к груди тетради по физике и биологии.        — Звучит подозрительно, — заметила Анна, нащупывая рукой переключатель света на веранде. — Тейлор, ты напичкал его таблетками счастья?        — Он почти все пончики съел, так что: в некотором роде — да.        — Кристофер, кажется, мы уже обсуждали диабет, — строго сказала Анна, выходя на веранду, — принеси нам с Дэнни подушки. Садись, милый, — Дэнни устроился на одном из кресел, поджав ноги под себя и поставив локти на стол. Анна села рядом, неспешно доела суп, пробегаясь взглядом по рабочим тетрадям Криса, и покачала головой, чиркая ручкой по страницам.        — Как прошел день? Крис не доставал?        — Нет, почти нет.        — Очень странно, на него совсем непохоже. Он мальчишка любознательный, — покрутив бокал с вином в руках, Анна внимательно посмотрела на Дэнни. — Как Тейлор?        — Говорит, что все в порядке, — серьезно ответил Дэнни. — Не знаю, что будет там, но здесь ему точно хорошо.        — Ему с тобой хорошо, милый, — улыбнувшись, сказала Анна и благодарно кивнула Крису, получая розовую велюровую подушку с надписью «любимой мамочке» широкими буквами с блестками. — И почему мы путаем онтогенез и филогенез, молодой человек?        — Быть не может! — воскликнул Крис, склоняясь над тетрадью. — Да, действительно спутал.        — Нет, не спутал. Решил маму проверить? — спросила Анна, целуя Криса в висок.        — Ага, там еще небольшая путаница в экологических нишах.        — Это преступление, — строго сказала Анна, когда Крис забрался к ней на колени. — Спать будете в одной комнате? — Дэнни не сразу понял, что вопрос обращен к нему. Закусил губу, постучал кончиками пальцев по поверхности стола, размышляя над ответом. — Милый, не нужно так смущаться, — заверила Анна. — В комнате Тейлора по ночам очень холодно. Понадобится второе одеяло?        — Да, — вымолвил Дэнни, — наверное. Так что хотел мистер Морган?        — Потрепать мне нервы, — выдохнула Анна, закатив глаза. — Про тебя, кстати, спрашивал. Разобрать его пьяный язык, конечно, было сложно, то твое имя я точно расслышала.        — Вот как, — шепотом сказал Дэнни. — Теперь я — враг народа?        — Добро пожаловать в круг, — улыбнувшись, сказала Анна. — Мы тут все — враги народа.        Дэнни улыбнулся в ответ и перевел взгляд на Тейлора, который старательно раскладывал стейки и салат по тарелкам. Заметив Дэнни, прижался ближе к окну и окатив стекло волной пара, нарисовал подушечкой указательного пальца улыбающуюся рожицу. Разложив тарелки на овальном подносе, расставил бокалы и столовые приборы и вынес все на веранду. Поставив поднос на стол, опустился в кресло рядом с Дэнни и торжественным голосом пожелал приятного аппетита. Крис убрал тетради на дощатое напольное покрытие, завернулся в наброшенный на плечи плед и принялся за салат. Анна подняла бокал с вином, произнесла незамысловатый тост и, сделав пару маленьких глотков, надрезала стейк.        Тейлор в отличие от всех к еде не притронулся — откинувшись на спинку кресла, медленно выдохнул дым и сбросил столбик пепла в хрустальную пепельницу, свободной рукой перехватил руку Дэнни под столом, трепетно оглаживая костяшки пальцев. Анна рассказывала о сегодняшнем инспекторе, о проблемах с сотрудниками и о новом молодом враче, который умудрился в первые пятнадцать минут смены спутать катетер и капельницу. Крис пересказывал «Моби Дика» в разы интересней, чем получилось у Германа Мелвилла на бумаге. Дэнни вежливо попросили рассказать, почему он выбрал профессию архитектора и чем так хорош университет Нотр-Дам. К удивлению Дэнни, его действительно внимательно слушали, задавали вопросы, просили продолжать. Крис, которому с самого детства было понятно, кем именно он станет, когда вырастет, был буквально поражен — искусство, конечно, его никогда не интересовало, даже в школе рисовал через силу и всячески избегал творческих кружков, но стоило признать — Дэнни рассказывал все очень вдохновляюще.        В полночь Анна, поцеловав Криса в щеку, отправила его мыть посуду, чистить зубы и готовиться ко сну. На разговор в скайпе с девушкой выделила ровно час, но твердо настояла на том, что подъем в семь утра никто не отменял. Когда верхний свет в комнате Криса погас, Анна взяла у Тейлора сигарету и расслабленно откинулась на спинку стула, накрывая колени пледом.        — А теперь серьезно, — гораздо строже сказала Анна, кивнув на протянутую Тейлором пепельницу, — если этот негодяй еще раз позвонит на номер главного врача больницы, клянусь богом, я убью его.        — Он позвонил Джорджу? — удивленно спросил Тейлор, обреченно сползая с кресла и буквально сгорая со стыда. — Надеюсь, только Джорджу? Пиздец.        — Хуже, милый, в разы хуже. Он так настойчиво искал тебя, чтобы признаться в неземных чувствах, что бедный Джордж то краснел, то бледнел. Я уже не говорю о паре седых волос появившихся на моей голове. Хорошо, что ему не хватило мозгов приехать сюда. Серьезно, Тейлор, если он только вздумает терроризировать нашу семью, то я добьюсь судебного запрета.        — Я с ним поговорю.        — Нет, именно этого он и добивается. Такой же больной на голову, как и его папаша, — от злости щеки Анны вспыхнули румянцем, глаза засверкали тысячей холодных и далеких звезд, губы плотно сжали сигаретный фильтр. — Я с ним поговорю. С его отцом тоже. Последнему затолкаю красные розы в горло медленно, по бутону, чтобы весь пищевод разорвало шипами.        — Суровая женщина, — ответил Тейлор, закидывая ногу на ногу и накрывая руку Дэнни на подлокотнике кресла своей. — Прости, что редко приезжаю.        — Всегда прощаю, — тепло сказала Анна, улыбнувшись и затушив сигарету в пепельнице. — Не засиживайтесь, мальчики, ночи обещают аномально-холодными. Туфли не убирайте, по утрам очень бодрит.        — Спокойной ночи, — одновременно сказали Тейлор и Дэнни.        — И вам, милые, — ответила Анна, прикрывая за собой дверь.        — Тогда и мы пойдем? — спросил Тейлор, поднимаясь с кресла и протягивая Дэнни руку.        — Да, — ответил Дэнни, обнимая Тейлора за талию и прижимаясь щекой к груди. — Еще минуту и пойдем.        — Замерзнешь, — заботливо сказал Тейлор и, склонив голову, поцеловал Дэнни в плечо, — а тебе сейчас антибиотики нельзя.        Дэнни пробурчал что-то неразборчивое, медленно отстраняясь и сжимая пальцами ребро ладони Тейлора. Плотно закрыв за собой дверь, занавесив окна и немного убравшись на кухне, поднялись на второй этаж. Анна была права: в комнате было очень холодно. Тейлор опустил длинные плотные шторы, предложил Дэнни любую одежду из шкафа и, поцеловав его в уголок губ, направился в душ. Дэнни вытянул из шкафа первые попавшиеся шорты и футболку, достал с верхней полки свернутое в рулон одеяло, встряхнув, положил на кровать. Из ванной Тейлор вышел полностью одетым — единственным видимым последствием душа были влажные волосы — открыл стоявший на столе ноутбук, сел в кресло и честно сказал: только почту проверю. Дэнни, кивнув в ответ, забросил футболку на плечо и вошел в ванную, жадно вдыхая сладкий аромат миндаля от шампуня. Проверив почту, Тейлор зашел на фейсбук, кликнул на фотографию Доминика в списке друзей и набрал сообщение: вскоре я стану лишь воспоминанием, этапом, стадией, первым написанным тобой романом — будь счастлив и, пожалуйста, отпусти меня; между нами все кончено. Опустив крышку ноутбука, откинулся на спинку кресла и потер ладонями лицо, медленно выдохнув и вытягивая из пачки сигарету. Щелкнув зажигалкой, носом выпустил дым, полностью расслабляясь. Из ванной Дэнни вышел только через пару минут, обнял Тейлора и, наклонившись, поцеловал его в щеку.        — Сумасшедший день, — сказал Тейлор, накрывая рукой скрещенные запястья Дэнни на своей груди, и выключил настольную лампу. Комната погрузилась в кромешную темноту. На мгновение Дэнни замер, стараясь напрячь все еще слабое зрение, но кроме тонкой полоски желтоватого света в участке между полом и дверью ничего не увидел. — Включить?        — Нет, как раз глаза устали, — признался Дэнни, проводя пальцами по спинке и подлокотнику кресла. Через пару шагов нащупал коленом край кровати, по коже прошлось прохладное мягкое одеяло. По телу Дэнни пробежали мурашки, когда пальцы Тейлора легли на плечо и мягко заставили повернуться. Руки переместилась на шею, сначала с правой, потом с левой стороны, по-хозяйски заходя большими пальцами на щеки и линию нижней челюсти. Дэнни, полностью дезориентированный, жадно дышал, цепляясь пальцами за края футболки Тейлора. Поцелуй по-настоящему нежный, опьяняющий, ломающий все преграды разом, казался Дэнни самым фантастическим в жизни. Как Тейлор, его еще никто и никогда не целовал. Размеренно, никуда не торопясь, наслаждаясь и даря наслаждение. Впервые в жизни хотелось разрыдаться от счастья и умолять, чтобы это никогда не заканчивалось. Пряча в сплетении языков бурлящие теплом в груди чувства, Дэнни наощупь изучал руками, пальцами тело Тейлора.        — Мы никуда не спешим, — напомнил Тейлор, отстранившись. Теперь Дэнни хотелось разрыдаться от обиды и разочарования; крепко сжимая пальцами ребро ладони Тейлора, отчаянно ловил каждый короткий и невинный поцелуй губами.        Тейлор сел на край кровати, потянул Дэнни на себя, вынуждая забраться на бедра и упереться коленями в матрас, и крепко обнял за талию. Дэнни обнял Тейлора за шею, прижался кончиком носа к его щеке и жадно вдохнул витавшую в воздухе нежность.        — Ты необыкновенный, — шепотом сказал Тейлор, запуская пальцы в волосы Дэнни и мягко оттягивая назад. — Словами не передать, насколько, — так же шепотом, опаляя шею и кадык жарким дыханием и оставляя на коже влажные следы поцелуев. Дэнни от удовольствия закусил нижнюю губу, прикрыл глаза, сильно впился ногтями в плечи Тейлора и жадно вдохнул поток раскалённого воздуха. — Будь моим счастьем, а не опытом.        И почему-то это предложение-просьба добили Дэнни окончательно. Безвольно повиснув, обмякнув, крепко обнял Тейлора за шею и совершенно-глупо, по-детски разрыдался. Накатившая волна чувств и нежности накрыла с головой, не позволяя сделать ни единого ровного вдоха ни спокойного, умиротворенного выдоха.        — Ничего не говори, прошу тебя, молчи.        Тейлор был настолько поражен, что даже если бы и хотел сказать хоть что-нибудь, это вышло далеко не с первого раза. Беспомощно, но несомненно — нежно, стирал подушечками больших пальцев горячие слезы со щек Дэнни, гладил по волосам, коротко целовал в уголок губ, линию нижней челюсти и подбородок. Тейлор твердо понял одно — ничего не помогало: Дэнни категорически не успокаивался, дышал рывками и через раз, жадно хватал ртом воздух, руки тряслись в такт сердечному ритму — быстро-быстро. Ему хотелось сказать так много, что слова в сознании расплывались, смешивались и приобретали совершенно-другое значение. Неправильное. Неверное. Он не влюблен. Он еще не любит. Он вообще любить не умеет и никогда не научится. Придя в себя, резко выдохнул и провел ладонями по мокрому лицу. Улыбнулся натянуто, хоть и понимал, что в темноте комнаты этого никто не увидит.        — Прости. Я просто схожу с ума.        И эта фраза, быстрая на полувдохе, прозвучала так неискренне и приторно, что Дэнни затошнило от понимания собственной никчемности и лжи, к которой так привык за последние годы. В чем-то конечно был искренен — он действительно сходит с ума от такой неожиданной, желанной и необходимой близости с Тейлором. У Дэнни в голове: люби меня, пожалуйста, умоляю, люби проносилось громким, срывающимся на крик голосом я, черт возьми, психически-неуравновешенный, я без всего этого умру.