Superdrug

Следующие дни прошли в совместном изучении города. Они обошли пешком практически весь Берген, осмотрели на пароме все фьорды с водопадами и пещерами, которыми так славилась Норвегия, и попробовали все блюда, входившие в состав национальной кухни. Расписание было столь насыщенным, что каждый вечер Питер без ног заваливался на кровать, и не проходило и пары минут, как он засыпал. Ему было относительно спокойно и даже можно сказать хорошо. Впечатления сметали, будто метлой, все плохие мысли. Не было времени погрузиться в прострацию или зависнуть перед зеркалом. — А почему вас никто не узнал за все эти дни? — спросил он, поглощая завтрак на шестой день. Шведский стол в отеле пестрил разнообразием, и каждое утро Питер закидывал на тарелку почти всё, что ему предлагали. От омлета с ветчиной до круассанов, и рядом обязательно стояла ещё одна тарелка с йогуртом и мюслями. Если присмотреться, то он потихонечку начал возвращаться в свою привычную физическую форму. — Даже если и так, менталитет совершенно другой. Никто здесь не будет подбегать к тебе, вереща на всю округу, чтобы сделать селфи. Тарелка Мистера Старка была гораздо меньше, но его радовало, что к протеже возвращается аппетит. А Питер в свою очередь с удовольствием отмечал, что наставник за завтраком пьёт кофе без добавления виски. — Какой у тебя на сегодня план? — вчера они договорились, что сегодняшний день проведут по отдельности. — Если честно, хотел просто идти, куда глаза глядят. Может, сделаю пару снимков. Тони удивленно поднял брови. — Снимков? Ты вступил в кружок юных фотографов? Питер слегка замялся от смущения. — Да я всегда увлекался, — он сделал глоток сока, чтобы промочить горло, — просто времени не находилось. С тех пор… как произошла вся эта фигня с пауком. За этой фразой в голове пронеслась лента из всего, что случилось с ним, когда он был пауком. Был. Есть? Парень потупил глаза в стол, но вовремя опомнился и решил не подавать виду. — А у вас? — Думаю, сяду в Ауди и укачу подальше, найду самый офигенный вид и буду созерцать. Ещё одного дня пеших прогулок мой организм не выдержит. А вечером посмотрю, что здесь творится в клубной жизни. Наверное. Питер оживился. — Кстати об этом, помните, я просил… — Держи, — на столе перед Питером появились водительские права с его фотографией. — Только, сразу предупреждаю, без эксцессов. Если что случится, звонишь мне. И, конечно же, смс каждый час о смене местоположения и состоянии. — Вы же можете сами проверить мою геолокацию? — Могу, но мы же тут выстраиваем доверительные отношения, разве нет? — Тотальный контроль — это не доверие, Мистер Старк. — Тотальный контроль — это взять тебя за руку и пойти с тобой. Или просто запереть в номере с решётками на окнах и охраной. А здесь мы имеем беспрецедентное добродушие с моей стороны с одним единственным условием — позаботиться о моём спокойствии. Присылать. Сообщение. Каждый час. — Тирада окончилась чётким выделением каждого слова так, что стало понятно: спорить вообще нет смысла. Да и если подумать, это действительно хорошая сделка. Питер получит, что хотел, ценой одного ежечасного сообщения из двух слов «всё ок». Надев свою новую куртку, он вышел из отеля. Небо говорило о том, что дождя быть не должно, но в этом городе погоду вообще невозможно было предугадать. Поправив сумку с фотоаппаратом, висевшую через плечо, он пошел в сторону вершины, на склоне которой спиралью расположились маленькие улочки со сплошь белыми домами, а наверху была самая главная смотровая площадка города. Сегодня народу там было не так много, фуникулер не работал, а чтобы добраться туда на своих двоих, нужно было бы преодолеть извивающую лестницу в тридцать пять метров. Почти как в фильме «Убить Билла». Подняться не составило труда, но к тому времени, как он оказался наверху, площадку от города отделил плотный белый как молоко туман. — Просто охрененно пофотографировал, — выдохнул парень. Повертев головой, он обнаружил уединенную лавочку, представляющую из себя два пня с пополам распиленным бревном между ними. Питер поставил сумку на край, а сам улегся спиной на деревянную поверхность. Переключив песню в наушниках на «Otherside», он достал уже «покрывшуюся паутиной» пачку Marlboro и с глубоким наслаждением затянулся. Туман был ниже уровнем, так что перед его взором было чистое синее небо без единого облачка, чуть дальше по склону над лесом кружили чёрно-белые птички, которых он ни разу не видел. Мэй бы здесь понравилось. Она часто звала Питера в какие-нибудь походы. Ей приносило удовольствие карабкаться по камням в горах или гулять по лесным тропам, наблюдая за флорой и фауной. — Питер, ты просто не понимаешь, каково это дотрагиваться до ствола дерева и чувствовать, как оно забирает весь твой негатив и усталость, придает энергии. — Мэй с благоговением дотронулась до дверной рамы, закрыла глаза и наигранно сделала глубокий вдох. — Все вокруг способно дышать и говорить с тобой, надо просто расслабиться и стать одним целым с природой. — Пыталась она убедить его составить ей компанию после очередного отказа. — Неа, я лучше стану одним целым с учебником по физике и приставкой. — Ну, просто непробиваемый случай! Иди хотя бы на кухню и возьми кекс с финиками. Для кого я стараюсь? — тихо добавила она больше сама себе, выходя из комнаты. Он был бы, правда, не против, если б не одно жирное но. Насекомые. Питер ненавидел их и мог начать орать, как девчонка, если просто замечал их возле себя, не говоря уже о том, что было бы, если б на него что-то село. Первое такое «выступление», кстати, прибавило дополнительных насмешек от Флэша Томпсона, как будто их и так было мало. Но особый страх вызывали пауки. Если случалось так, что Питер цеплял где-нибудь паутину, то он чесался и дёргался ещё пару дней, постоянно проверяя, нет ли где-нибудь мелкой твари. И это вдвойне парадоксально, учитывая, кем он в итоге стал. Тёплое воспоминание о тёте вызвало улыбку, но лишь на секунду. Как это было в одном мультике, светящийся желтый шарик с воспоминанием сменил цвет на тёмно-синий, и глаза Питера увлажнились. Он понимал, что Мэй ни в коем случае не хотела бы, чтобы Питер винил себя во всем. И тем более, чтобы забросил заботу о себе и людях. Но дальше этого понимания сдвинуться не мог. В тот вечер он возвращался домой после удачно разруленной потасовки неподеливших что-то бандитов недалеко от банка, зашел наконец-то за яйцами, которые Мэй просила купить уже третий день, но так и не донес. Расслышав за квартал сигнал скорой и точно поняв, что он исходит из его дома, он бросил всё и перепрыгнул расстояние в два счета, абсолютно не думая о том, что его могут увидеть или опознать в обычной одежде. Паучье чутьё оглушительно трезвонило в голове. Перед домом стоял фургон, и медики оперативно запихивали каталку внутрь. Питер сразу узнал тётю. С криком «Я — родственник! Родственник! Племянник!» он запрыгнул в скорую, и медбрат, захлопнув дверь, крикнул водителю «Вперед!». Он обхватил её руку, и Мэй слабо наклонила голову. — Питер, — она говорила тихо, через силу, и мужчина сразу сказал, чтобы она не напрягалась, — Питер, просто будь таким же хорошим… и становись только лучше… — Хеей, всё будет хорошо. — Пообещай мне, что будешь бороться… Питер не понимал, зачем она это говорит, но было похоже, что она отключается от лихорадки, и он просто сказал то, что ей было нужно. Хоть это был бред и совсем не к месту. — Обещаю, Мэй, всё будет хорошо. — Я люблю тебя. Ответить Питер уже не успел, она медленно опустила дрожащие веки, и он только сильнее сжал её руку. Медбрат крикнул водителю поторапливаться. Через два часа, сидя перед реанимацией, он понял, что дело не в какой ни лихорадке. Всё, что происходило в следующие дни, было как в тумане. Вот врач сказал, что у неё была последняя стадия рака поджелудочной железы, и что организм просто сгорел от уничтоженного иммунитета и обострившегося панкреатита. Вот он сидит возле её кровати и держит её руку. Вот периодический писк прикрепленного монитора сменился на бесконечно долгий. Вот пришел Мистер Старк и забрал его к себе. И, когда Питер вернулся к реальности, стало ясно одно: он совершенно не представлял, как начать выполнять данное обещание. Сигарета дотлела до фильтра, и Питер кое-как успел подняться, чтобы пепел не упал ему прямо на куртку. От резкого движения влага, скопившаяся в уголке глаза, вышла за край и каплей стекла по щеке, которую парень машинально стер ребром ладони. Новое обстоятельство отвлекло Питера. Но если б не это, может, он и заметил бы, что это была первая вырвавшаяся из него слеза с того рокового вечера. По направлению к нему шёл молодой худой парень с черными кудрявыми волосами. — Хэй, — неуверенно проговорил он с лёгкой улыбкой, — снаккерь дю энгельск? — Эмм… слушай, я не говорю по-норвежски. — Чувак, да я тоже! Я присяду? Питер не успел даже ответить, как пацан приземлился рядом с ним и затараторил. — Я спросил, говоришь ли ты по-английски, а ты такой недоуменно: «чёё?». Обожаю такие моменты. Меня, кстати, Финн зовут. А тебя? Ты откуда будешь? — Питер, Нью-Йорк. — Ванкувер. За все каникулы здесь не встречал американцев. Местные, конечно, говорят по-английски, но на очень ломаном. И русские ещё, но у них получается гораздо лучше. Я что пришел-то… видел, ты курил, у тебя можно попросить одну? Питер половину пропустил мимо ушей, не успев перенастроиться на новую волну, так что теперь тупо пялился в обратившиеся на него глаза Финна. — Эмм… так… можно? — Что? — Сигарету. — А, да, конечно, — Питер достал пачку и протянул новоиспеченному знакомому. — Так ты … здесь с родителями? — С ними, ага, мрак полнейший. Экскурсии, музеи, достопримечательности. Это уже третья страна за две недели и шестой город, и если я ещё раз услышу, из скольких кирпичиков состоит очередная ратуша, я убьюсь о сделанную из них же стену. Завтра отлёт, а ощущение, что я так ничего и не увидел. — Он раздраженно затянулся. — А ты с кем здесь и как? — С дядей, — да пусть будет так. «Нужно было слушать дядю Тони», — мы здесь уже неделю: гуляем, осматриваем всё. Сегодня вот каждый развлекает себя сам. — Везёт же! А я еле уговорил своих пойти вниз, типа, догоню позже. Питер не знал, что ему ответить. Боже, неужели он разучился общаться с людьми? Но собеседника это вообще не смущало. От кудрявого, наверное, можно было тихо слинять, и тот бы даже не заметил. — Предпоследний день, а это значит штурм всех магазинов с никому не нужными сувенирами! Это же ещё больше вгоняет в уныние: маленькие брелоки с лосями за десять долларов, какой вообще в этом смысл? Как по мне лучше всего привозить то, что несет в себе дух страны. Норвегия — Викинги. Почему бы не найти книгу об их культуре или карту скандинавских морей с их перемещениями на кораблях. Вот! Или мини-корабль с головой морского змея на носу. А там что? Лосяшки с флагом на пузе! — Наверное, всем хочется привезти что-нибудь милое… — Глупее только привезти из Америки миниатюру Статуи Свободы, как сделал один мой кузен. Жалкий же пылесборник! Как будто там нет ничего более интересного. А можно ещё одну? — обратился он к Питеру, резко повернувшись. Парню ничего не оставалось, и он протянул пачку. Финн, закурив, продолжил. — На чем это я остановился? Ах да, мой скудоумный кузен. Статуя Свободы! Ты понимаешь? Там же столько всего интересного. Будь я на его месте, я бы привез что-нибудь более грандиозное. Там же, в конце концов, живет Железный Человек! Да я бы даже попробовал его найти и подписать фигурку. Вот это был бы подарок! Ты встречал когда-нибудь там супергероя? Или ты по ним не встреваешь? Все вопросы этого парня были как снег на голову. Он будто молчал все эти дни, и вот нашел кого-то, с кем можно было поговорить. — Сложно не восхищаться ими, — нахмурив брови, начал Питер, — но чтобы встречать лично — нет. Нью-Йорк — большой город. — Это да… Но я бы нашел. Железного человека или Халка, — тут Питер прыснул, представив, что было бы, если бы такой балабол нашел Брюса Беннера. Никаких мантр бы не хватило, — Жаль, что они живут не в Канаде. Кстати, — он достал телефон, — а ты слышал о Человеке-пауке? Брови Питера устремились к линии волос. — Эм, нет вроде… — Ой, зря! Смотри что покажу. Финн открыл галерею и включил видео, где Питер ещё в старом своем костюме ловит на лету машину, чтобы та не врезалась в школьный автобус, полный маленьких детишек. — О нем пока мало кто знает, всего лишь несколько фан-клубов в интернете нашел. Но, отвечаю, за ним будущее! Настоящая самоотверженность. Он ведь о себе публично не заявляет. Не ищет славы. Просто помогает людям. Правда, — улыбка сошла с его лица, — его давно уже не видно. Наверное, несколько месяцев. Не знаю почему, в сети никакой информации. Надеемся, — видимо, он имел в виду своих товарищей по фан-клубу, — что у него всё в порядке. Такие герои очень нужны нашему миру… — Эм … наверное… Финн посмотрел ему прямо в лицо. Да что с этим парнем такое? — Смотрю, ты совсем поникший. Это из-за моей истории, или я просто тебя достал? — Эмоции на лице были совершенно противоположные сути вопроса. Улыбка от уха до уха. — Ладно, в любом случае большое спасибо за то, что угостил. Я пойду ещё прогуляюсь, а то завтра в одиннадцать утра вылет. Может, как-нибудь и увидимся. Он протянул руку Питеру. — Ещё раз. Финн Вулфхард. — Питер Паркер. После рукопожатия кудрявый ушел в сторону лестницы, и его макушка скрылась за горизонтом. — Ну, просто охренеть… — он посмотрел наверх, не особо понимая, к кому обращается: «Что это только что было?»