(от лица Розали Хейл)
Я устала. Проблемы, считающие, видимо, что мне слишком беззаботно живётся, появлялись одна за другой. Уютный мирок, тщательно выстроенный на любви и поддержке, разваливался. Может в процессе я и приобретала что-то новое, но теряла при этом значительно больше. Например, покой. Он исчез стоило появиться первым новостям о насильнике. Да, детские воспоминания покрылись пылью времени, а я выросла, но Злодей вновь вернулся в мои мысли, найдя дорогу, изматывая меня морально. Воспоминания того далекого вечера постепенно приобретали чёткость, рисуя мельчайшие подробности пережитого унижения, повторно окуная в грязь. Конечно, я не пыталась полностью забыть прошлое, уверенная — знание, что тьма живёт в каждом, даже в самом искреннем доброжелателе, важно. Но это не мешало мне всеми способами стараться затереть фантомные прикосновения Его рук, гнусный шёпот и тяжёлое дыхание прямо в ухо, чтобы жить полноценно, не вздрагивать от близости людей, подпустить к себе любимого человека. Сон. Кошмары, в которых на месте несчастных девушек оказывалась я, появились вместе с воспоминаниями, переплетаясь и создавая новые ужасы. Теперь ночь превратилась во врага, безжалостно мучащего меня. Уединение. Они думали, я не вижу. Не замечаю навязчивой заботы и присмотра. Да, подобное внимание грело душу, показывая, насколько я важна семье, но менее раздражительным от этого оно не становилось. Спонтанный побег за Эдвардом в Порт-Анджелес был глупым и импульсивным. Но чувство эйфории, счастья и свободы накрыло меня с головой по дороге к тому ужасному бару, окрыляя, напоминая беззаботные дни. Конечно, после пришлось выслушать от Эммета причитаний на годы вперёд, но особых сожалений я не испытывала. Правда, не это было самым ужасным, тем, что держало меня в напряжении. Невольный каминг-аут Эдварда мог бы переключить внимание на его проблемы, затмевая тем самым мои собственные переживания. Но кое-что происходило, усиливая мою паранойю, не давая забыть об угрозе ни на минуту, пугая ещё больше. Преследование. Почти каждый день я чувствовала прожигающий спину взгляд. Моё сердце замирало, стоило заметить одну и ту же фигуру, которая, казалось, следовала за мной по пятам. В маленьком городке это, конечно, обычное дело встретить одного человека несколько раз на дню. Я бы могла вполне успокоить себя этим, свалив всё на недосып и нервотрёпку, которые не давали трезво оценить ситуацию. Только вот это был чужак. Издалека и в слишком размытом фокусе, нельзя точно описать его внешность. Но его отличала походка уверенная и хищная, — и неуловимость. Стоило напрячься, попробовать рассмотреть его получше, и он моментально растворялся в толпе. Поэтому во мне крепла уверенность — меня преследовали, а значит покидать в одиночку дом не безопасно. Только сегодня — день-исключение. Моральная усталость давила неимоверно. Эммет своей угрюмой аурой душил всех вокруг. Не спорю, он имел право злиться, подозревать нас. Ситуация действительно, с его стороны, выглядела двусмысленно. Но это не отменяет того, насколько сильно ранит недоверие. Усомниться в преданности, допустить саму вероятность моей измены… При том, что Эммет лучше всех знал меня, мои взгляды, принципы и убеждения. — Нужно забрать семена для оранжереи, заказ пришёл, — сказала Эсми за завтраком, отвлекая от мрачных мыслей. — Хотела сама съездить, но не получится, скоро сезон, клиенты не будут ждать. Надо с утра всех обзванивать. Субботнее утро обычно проходило лениво и не в полном составе. Раньше мне нравилось поваляться в постели лишний час или два, чувствуя сильные руки, сомкнутые в замке на животе. Ощущая щекотание тёплого дыхания на шее, нежно провести рукой по крупным бицепсам, перевернуться на другой бок, сжать мощные плечи и лёгким касанием поцеловать приоткрытые, расслабленные губы. Но не сегодня. — Прости, — виновато улыбнулся Карлайл, допивая свой кофе, — я не смогу заехать, срочная операция. — Попрошу Эдварда, — кивнула мама. — Не стоит, — вмешалась я. Возможность вырваться из дома взбудоражила меня, разгоняя кровь по венам: – Я могу съездить. Подбросишь? — отец удивлённо посмотрел в ответ, отставив пустую чашку. В семье я заработала репутацию рассудительной и осторожной девушки, которая перестраховывается и всем вокруг напоминает об опасных последствиях того или иного безрассудства. Поэтому моё желание сбежать в одиночестве из дома, когда даже ранние часы не гарантируют безопасность для девушки в городе, явно шокировало родителей. Но я не могла больше терпеть. Стены, негативная атмосфера, обида — всё давило, мешая расправить плечи, вздохнуть полной грудью. — А как ты обратно? — обеспокоенно спросила Эсми. — Позвоню Эдди, — усмехнулась я. — Пусть пока поспит. — Щедро, — недоверчиво прокомментировал Джаспер, сонно моргая и ковыряясь вилкой в тарелке. Он не любил утро выходных, но выработанная привычка вставать рано, мешала ему пускать слюни в подушку до обеда. — Или может ты? Поедешь со мной? — на лице брата отразилось всё его нежелание покидать уютный и тёплый дом. — Нет, у меня планы, — поспешно сказал он, быстро поднимаясь из-за стола и покидая кухню. — Конечно, — хмыкнула я, наблюдая, как он запинается за порог. — Ну, так что? — Карлайл уже задвигал свой стул. — У тебя десять минут, — сдался он, помогая Эсми с уборкой. Собравшись с поразительной скоростью, я постаралась не разбудить Эммета и Элис, передвигаясь максимально тихо. Кроха, стараясь как лучше, могла быть слишком навязчивой. Вот и вчера она организовала совместный вредный ужин вкупе с настольными играми. Это, конечно, немного разрядил обстановку, но ненадолго. А Эммет… Я переживала и одновременно злилась на него. Поездка в родной город изменила его. Он всё чаще погружался в себя, снизил градус юмора до минимума, перестал делиться со мной своими мыслями и чувствами. И я терпела, проявляла понимание, сама находясь не в лучшем состоянии. Но эта ревность, необоснованная подозрительность, стали последней каплей. Пространство нужно каждому, как и понимание. Дорога до перекрёстка рядом с центром города заняла не больше пятнадцати минут. Карлайл, несмотря на спешку, слишком переживал, чтобы уехать просто так. Поэтому мне пришлось пообещать связаться с кем-нибудь из братьев, как только закончу дела в магазинчике, чтобы он наконец тронулся с места в направлении больницы. По тротуарам прогуливались редкие прохожие. Парковки супермаркета и кафе пустовали. Около маленького магазина цветов, скорее похожего на дешёвый трейлер без колёс, сиротливо стоял велосипед, вероятно принадлежавший хозяйке этого места. Подняв глаза на пасмурное небо, я вздохнула полной грудью. Чувство свободы будто распустило крылья за спиной. Прохладный ветерок приятно обдувал лицо, словно невесомо лаская его. Я так давно не оставалась одна. Без спешки и бегства. Когда последний раз я могла побыть наедине с собой? Контролировать привычное отстранённое выражение лица не хотелось, да и не вышло бы. Тело расслабилось, отпустив негатив, губы норовили растянуться в лёгкой улыбке, а глаза… Уверена, они блестели от удовольствия. Засунув руки в карманы пальто, я тихонько пошла по дорожке к магазину, впитывая каждую секунду своей прогулки, упиваясь ей. Музыка ветра заиграла, стоило толкнуть дверь. Поморщившись от громкого звука, я подрастеряла часть своего умиротворения. Так что перед продавцом появилась почти привычная Розали Хейл, а не её благодушная версия. Холодный диалог, получение заказа и прощание заняли в целом не больше получаса. А за дверью магазина чувство лёгкости вновь вернулось ко мне. Цветочный находился в отдалении от так называемого «центра Форкс», и я решилась прогуляться до кафе «У Венди», продлить это зыбкое ощущение свободы. Тепло помещения согревающе-обжигающей волной прошлось от макушки, прикрытой лишь беретом, до спрятанных в лёгкие сапожки пальцев ног. Редкие посетители надолго не задерживались, в основном заказывая кофе с собой и быстро исчезая за дверью. Сев у окна, я, дожидаясь свой чай с диетическим пирожным, смотрела на улицу, наблюдая за вялой жизнью маленького городка. Солнце всё чаще показывалось из-за туч, день ото дня грея всё сильнее. Но Форкс так просто не отдавал свой титул «Самого северного городка штата». А так хотелось нежиться в жарком мареве, без необходимости кутаться в сотни одёжек. В Нью-Йорке наверняка уже тепло. Я могла бы поехать туда с Эмметом, не только в качестве моральной поддержки. После всех потрясений нам обоим нужен заряд положительных эмоций, а что лучше этому поспособствует, как не прогулки без пуховиков по улицам большого города под палящим солнцем? Но захочет ли Эммет брать меня с собой? Или мне самой спросить, в силе ли наши планы? Что же делать? Сопровождать не в качестве подружки, а как близкий человек? Помочь, причиняя неудобство обоим? Но Эдвард ведь поедет один, неужели Эммет не справится? Зажмурившись, я пропустила момент, как в кафе кто-то зашёл, только звук открывающейся двери донёсся до моих ушей. Мысли и сомнения жалили, причиняя боль. Я впервые не знала, как поступить, каким путём пойти, чьими чувствами поступиться. Встряхнувшись и открыв глаза, вновь перевела взгляд на улицу. Парковка кафе уже не была столь пустынна. Старый «Шевроле Селебрити» пристроился рядом со входом, постоянно цепляя глаз своим силуэтом. Мои руки просто чесались съездить по физиономии владельца бедной старушки, который довёл её до такого состояния. Покрытая коррозией, с вмятинами по всему корпусу и неизвестно ещё, что там под капотом творится. Моё сердце механика разрывалось от несправедливости. Видимо полагать, что только Белла Свон настолько наплевательски относится к своей машине, было опрометчиво. Телефон завибрировал, отвлекая меня от рисования в голове картинки казни хозяина «Шевроле». Эдвард. — Да, — максимально холодно ответила я на вызов, наблюдая, как подошедший официант ставит передо мной чайник с чаем, чашку и вазочку с пирожным. — Где ты? — грубовато спросил брат, даже через телефонную связь чувствовалось его недовольство. — В кафе, — непринуждённо ответила я. — Сейчас буду, — и, не дожидаясь ответа, бросил трубку. Его бешенство понятно. Второй раз за неделю я сбегаю из-под надзора братьев. В прошлый раз он был не в том состоянии, чтобы отчитывать, или хотя бы вспомнить, что мне не место одной на улицах. Но сейчас, напряжённый из-за конфликта с Эмметом, он стал утомительно гиперзаболивым. Рассеяно попивая чай, я смотрела в окно. Мысли скакали, не давая сосредоточиться на одной теме. Слишком многое нужно обдумать, слишком многое нужно решить. Я ушла в себя и потеряла связь с реальностью. Скрип стула напротив помог мне очнуться. Встряхнувшись, я с вызовом посмотрела на непрошенного гостя. Понадобилась секунда, чтобы узнать обладателя янтарных глаз, ехидно смотрящих на меня со смазливого знакомого личика. Пришлось проглотить готовую было сорваться колкость. — Можешь не сверлить меня взглядом, не исчезну, — хмыкнул Эдвард, оглядывая помещение. — Мог написать, я бы вышла, — фыркнула я, беря сумочку, чтобы достать деньги. — Я не завтракал, — пожал он плечами, приподнимая руку, чтобы подозвать официанта, — поэтому сиди и жди. Закатив глаза на его хамское поведение, убрала клатч обратно на соседний стул. Заказав повторно чай и дождавшись, пока мы останемся вдвоём, я спросила: — Как Эммет отреагировал? — На что? — приподняв бровь, сложил он руки на груди. — На то, что тебя не оказалось дома утром? Или на твоё глупое решение одной выйти из дома? А может тебя интересует его реакция, что именно я поехал за тобой? — Не язви, — поморщилась я. Было непривычно находиться по эту сторону, когда не ты, а тебя отчитывают. — Я просто не понимаю, Роуз, — устало вздохнул брат, проведя рукой по волосам. — Зачем тебе такие экстремальные прогулки? Зачем дразнить волков? — Вы меня душите, ок? — переведя взгляд на пейзаж за окном, ответила я. — Эта давящая атмосфера, постоянное напряжение, да и глупая ссора с Мишкой… Всё это слишком для меня. — Я понимаю, — горько хмыкнул Эдвард. — Кому как не мне, правда? Повернувшись к нему, я увидела болезненное веселье в его глазах. — Правда, — усмехнулась я. — Хочешь поговорить? — наклонившись вперёд, спросил брат. Пристально разглядывая его лицо, я решала — стоит ли разделённый груз потери лица. Но ведь Эдвард уже видел меня разбитой, знает, что я могу сопереживать и волноваться… А ещё быть слабой. — Вчера, — во рту пересохло; подбирая слова, мне пришлось разгонять густой туман неуверенности в своей голове. — Вчера, когда он догнал нас, я впервые испугалась. И не за тебя, — Эд фыркнул, — я испугалась его. — Ты же знаешь… — Конечно, знаю, — раздражённо перебила я. — Он не тронет меня, никогда не поднимет руку на девушку. Но его глаза. То как он смотрел на нас и давил своей силой, меня словно парализовало… — Роуз, — сведя свои густые брови на переносице, брат обеспокоенно всматривался в моё лицо, — откуда этот страх? — Я почти всегда чувствую себя слабой, — обжигающий стыд накрыл меня с головой. — С появлением этого урода, — шипение вырвалось словно против воли, — мне кажется, что я опять не смогу защитить себя. Он воскресил всё то, что забывалось годами. Ты просто не представляешь, какого это, осознавать только со временем, что именно с тобой чуть не произошло. Я старалась говорить тише, даже в таком раздрае, стоит помнить, где находишься. Голос мой срывался, наверняка мешая Эдварду чётко слышать слова. — Тогда, в том возрасте, больше понимал Джас. Он слышал от мальчишек в школе про секс и в тайне воровал у кузена журналы. А я, — горечь чувствовалась на языке, — только играла в куклы, да пыталась чинить машинки. В двенадцать лет, впервые увидев по телевизору случайную сцену секса, потому что Эммет и Джас тайком включили взятый у друзей диск с порно, ко мне постепенно приходило осознание действий Кинга. А в тринадцать я услышала по новостям об изнасиловании девушки, там подробно рассказывали, что именно делал мужчина с ней. И мой мозг сопоставил эту ситуацию и воспоминания. Тогда я впервые осознала всё до конца… — Эй, — тёплая рука накрыла мои дрожащие пальцы, терзающие салфетку. — Я не понимаю, ты права. Но я стараюсь, — я посмотрела на него. Губы изогнуты в сочувствующей улыбке, но жалости в его взгляде нет. — Тем более, кому как не идиоту рассказывать свои душевные терзания? Усмехнувшись, покачала головой. Дурак. — И я ещё удивляюсь, почему Эммет ревнует? — отняв свои руки, я откинулась на спинку стула. — А я нет, — дерзко хмыкнул он. — Ты посмотри, какой красавчик напротив! — Пфф, — фыркнула я, закатывая глаза. — И получше видели. Официант как раз принёс наш заказ, когда Эдвард картинно схватился за сердце в притворном удивлении. Парнишка не сдержал смешок, расставляя посуду на столике. Брат широко улыбнулся ему, чуть наклонив голову и поддавшись вперёд. Раньше в его взаимодействиях с представителями мужского пола было больше скованности, он как будто боялся поступить неправильно, не так как принято в мужском обществе. Но сейчас передо мной сидел совершенно другой человек — более свободный, менее зажатый. Смущённый официант ушёл, не отрывая взгляд от пола. Эдвард смотрел ему вслед, не отрывая взгляд почти неприлично долго. — На нём сейчас одежда загорится, — едко одёрнула я брата. Он резко повернулся ко мне. На мгновение я увидела панику в его глазах, но она прошла быстрее, чем я успела отреагировать. Улыбнувшись мне краешком губ, Эдвард взял вилку. — Ну что ты, только слегка, — сказал он, с наслаждением начиная есть. Смятение постепенно утихало, напряжение последних дней отпускало. Вновь появилось желание язвить и улыбаться, не оглядываясь с опаской по сторонам. В уютной тишине мы закончили завтрак. — Я пока не хочу домой, — призналась я, когда принесли счёт. — Да, — согласился Эдвард, улыбнувшись парнишке-официанту на прощание, — тоже нет желания возвращаться в компанию злого Эммета. Есть идеи? — Конечно, — хмыкнула я, выходя из-за стола. — Помнишь, мы позапрошлым летом нашли рыбацкий домик? Тут не далеко? — А, это тот, куда вы с Эмом сбегали ночами? — ехидно уточнил Эд. — Да, тот самый, — не менее язвительно ответила я. — Ты нас ещё сдал родителям. Он засмеялся. — Я приличный мальчик, и должен помогать родителям. — Просто признайся, что хотел отомстить Эммету, — закатила я глаза. — Не без этого, — согласился он. — Но ваши лица, когда мы с Карлайлом зашли в хижину, были бесценны. Я вспомнила смущение и стыд, который испытала под строгим взглядом отца лежа под Эмметом в расстёгнутой блузке, с рукой в его штанах. Раньше нас никогда не ловили в такие моменты, ни дома, ни в кинотеатрах. Эдвард громко рассмеялся, запрокидывая голову, видимо, тоже детально вспомнив тот вечер. — Идиот, — недовольно фыркнула я. Но былой злости за ту подставу не чувствовала. «Вольво» стояло аккурат посередине, между бедным «Шевроле» и столь же старым «Нисаном». Что за люди живут в нашем городе, никакого уважения к транспорту. Покинув парковку кафе, мы направились в сторону перекрёстка, после которого, в зарослях леса, и находилась нужная нам тропинка. — Так что ты хочешь там найти? Ностальгия? — улыбнулся брат, идя рядом со мной. — Там тихо и хорошо, — ответила я, смотря вперёд. Между лопаток опять появился зуд. Кинув мельком взгляд вокруг, я никого не заметила. — Спустимся к реке? — Нет, просто погуляем там. Мне нужно подумать. Переговариваясь о планах Эдварда по поводу поездки в Чикаго, мы шли вперёд. Брат делился своими переживаниями насчёт того, что его может ждать в квартире матери и сможет ли он когда-нибудь жить в ней. Он словно готовился переезжать туда сразу же, как подвернётся случай. Я не понимала его. Карлайл и Эсми навряд ли выгонят или бросят на произвол судьбы кого-либо из нас, пока мы твёрдо не встанем на ноги так точно. Но убеждать Эда в том, что он понапрасну треплет себе нервы, не стала. Всё же это его жизнь и его демоны, может быть мне просто не всё известно. Стоило ступить с асфальта и гравия на сырую землю, устланную прошлогодним илом, как свежий воздух окружил нас. Лёгкость, что присутствует только в моменты единения с природой, пронзила каждую клеточку тела, и я отмела все тревоги, преследовавшие меня там — за кромкой леса. Весна уже вступила в свои права. Птицы пели, лаская слух. Снег растаял, даже в самых скрытых от солнца местах, оставив после себя небольшие лужицы. А гуляющий между стволами деревьев ветерок, разносящий запах хвои и речной воды, щекотал ноздри. — Так что ты будешь делать? — неожиданно прервал свои рассуждения о поведении Элис в отношении Свон Эдвард, обращаясь ко мне. Мы уже видели хижину, слегка накренившуюся вбок, маленькую и не внушающую особого восхищения. До неё оставалось метров сто. — Ты о чём? — нахмурившись, спросила я. — Эммет, — отрывисто сказал он. — Ты поедешь с ним? Или вы поговорите, и решение будете принимать вместе? — Я не знаю, — вздохнула я, поднимая голову. Где-то в ветвях над нами защебетала птичка: — Стоит ли говорить с ним? Он сейчас явно не в том состоянии, чтобы трезво рассуждать. — Для него это важно, — Эдвард взял меня за руку, заставляя остановиться. — Роуз, я видел его там, в конторе адвоката. Его сломали. Эммет нуждается в человеке, который будет на его стороне. И ты единственная, кто подходит на эту роль. Да, мы всегда придём на помощь, но не всегда сможем быть рядом в нужный момент. — А если мы поторопились? — выпалила я свой самый большой страх. Отняв руку, я продолжила путь, стараясь больше не пересекаться с Эдом взглядом. Дверь рыбацкого домика была уже почти перед нами. Это место, куда мы пришли сразу после признания семье. Здесь мы прятались от строго взора родителей. Здесь мы были самими собой. Можно сказать, домик — это своеобразная точка отсчёта наших с Эмметом отношений. — О чём ты? — обескуражено спросил Эдвард, идя вслед за мной. Толкнув дверь, покрытую влажной пленкой, я шагнула внутрь. Половицы скрипели в унисон с петлями на двери. В помещении стоял затхлый плесневелый запах. Рыбаки ещё не начали сезон и не успели вычистить это место. Внутри хижина не отличалась богатством: стол, пара табуреток, в дальнем углу железная кровать, на которой лежал скатанный матрас. Несколько полок, заполненных мелкими вещицами. Напротив окошка двухстворчатый старый шкаф. И чугунная печка, рядом с дверью. — Роуз? — не дождавшись ответа, вновь окликнул брат. Остановившись посередине комнаты, я вспоминала, как мы с Эмметом попали сюда впервые, как хихикали над ситуацией и целовались. Целовались, потому что можно. Мы перестали быть тайной, мы наконец-то освободились. — Вдруг Эммет не моя судьба? Не тот самый — единственный? — зажмурив глаза, прошептала я. Страшно произносить такие слова вслух. Но игнорировать — значит обмануть себя, дать себе огромную возможность совершить непоправимую ошибку и разрушить жизнь. Не только свою, но и его… — Розали, — звук шагов, и тёплые руки Эдварда легли мне на плечи. Я открыла глаза, смотря прямо в его обеспокоенные. — Мне довелось видеть зарождение вашей любви. И я уверен, что она настоящая. Та, которую навряд ли удастся найти мне. Но сомневаться твоё право. Только не руби сгоряча и сначала поговори с Эмметом. Нахмурив свои густые брови, он серьёзно произнёс: — Он имеет право знать твои сомнения, и ты должна дать ему шанс высказаться. — Спасибо, — улыбнулась я, и обняла его, поддавшись порыву. Брат сжал меня в ответ, положив подбородок мне на плечо. Несколько секунд мы стояли, наслаждаясь теплом. Вдруг руки Эдварда напряглись, почти окаменели вокруг моей талии. Сзади раздался шум, и я резко отодвинулась от брата. Оглянувшись, ожидая увидеть пышущего гневом Эммета или неуклюжую Беллу Свон, преследующую Эда, я удивилась, встретившись взглядом с мужчиной, лет тридцати-сорока. Он стоял в дверях, расслабленно наклонив голову к левому плечу и изучая нас сквозь прищуренные щёлки глаз. Что-то в нём казалось до боли знакомым, но я никак не могла вспомнить что. — Так, так, так, — голос мужчины разнёсся по хижине. Он сделал шаг в домик, рукой захлопывая дверь. — Наша девочка выросла в шлюху? — Вы кто такой? — Эдвард постарался задвинуть меня к себе за спину, выступая вперёд. — Тц, — цокнул незнакомец, качая опущенной головой, отчего его светлые волосы, затянутые в хвостик на затылке, всколыхнулись. — Здесь вопросы задаю я. Страх и паника поднимались из глубин сознания. Я понимала — это тот самый маньяк, который орудует в Форксе. Но также, на краю сознания, мелькало какое-то смутное предчувствие. Предупреждение, никак не желающее полноценно формироваться в чёткую мысль. — Так что, милая Рози, — голос преступника звучал мягко, он обволакивал, пугая тем самым ещё больше, — ты пришла сюда пошалить? — Что..? — мой голос дрогнул. Злость мигом затмила остальные чувства, позволяя взять себя в руки. Ненавижу показывать слабость: — Что вам нужно?! — теперь я звучала твёрдо, без тени ужаса, плескавшегося в глубине души. — Ты, — жуткая приторная улыбка украсила его губы. — Мне всегда нужна была только ты, моя дорогая невеста. В ушах эхом пронеслось последнее слово. Оно, как отголосок, несло меня по вмиг всплывшим воспоминаниям. «Невеста… невеста…» «… ты же моя невеста…» «… не бойся, мы жених и невеста, помнишь?.. помнишь…» — Это ты, — пересохшими губами прошептала я, вцепившись в пальто Эдварда. Животный страх захлестнул меня с головой, а чувство омерзения и ужаса плотной пленкой прилипло на кожу. — Скучала, детка?(от лица Чарли Свон)
Голова уже кипела. Девять эпизодов и одно с летальным исходом. Поздно нашли, плохо искали, не вовремя оповестили. Для маленького городка появление серийного насильника, что-то из разряда чрезвычайных происшествий, сравнимых разве что с приездом всемирной знаменитости. Редкие эпизоды нападений, мелкого грабежа и пьяных выходок — вот обычная статистика Форкса. Но, к сожалению, появляются и такие персонажи: залётные, не связанные с местностью, на которой совершают свои злодеяния. Фоторобот, составленный на основании слов жертв, мало что дал. Ни один округ, штат или город не мог предоставить точных данных. В Иллинойсе пару лет назад было несколько эпизодов, в которых фигурировал похожий мужчина, но ничем помочь они нам не смогли. Кроме словесного портрета у тамошних полицейских нет ничего на этого гада. Перебирая улики, найденные на местах преступлений, показания случайных свидетелей, видевших в городе чужаков, мне оставалось надеяться лишь на одно — что последняя зацепка, подаренная бедной девочкой, замёрзшей насмерть, даст нам старт. За огранку её кольца зацепился светлый волос, предположительно насильника. Мы составили возможную картину произошедшего: девочка отбивалась, пыталась оттащить мерзавца за волосы и смогла вырвать несколько с помощью бижутерии. Затянувшаяся экспертиза, из-за сломавшегося накануне оборудования в лаборатории Порт-Анджелеса, нервировала. Начальство штата грозилось выслать своих наблюдателей. На них самих давили федералы — резонансное дело, которое может наделать много шума, пугало всех от низов и до верхов. Это если забыть о том, что могли пострадать ещё дети, или преступник мог исчезнуть, как и много раз до этого. Я не настолько наивен, чтобы верить, что одна лекция включит подросткам мозги и инстинкт самосохранения. Если уж сообщения о нападениях не заставили родителей лучше контролировать своих чад, что говорить о бесстрашных, переполненных гормонами детей? Уткнувшись в фотографии с последнего места преступления, я гипнотизировал их, в надежде на озарение. Слишком громкий для заполненного тишиной кабинета телефонный звонок заставил меня вздрогнуть, стряхнув оцепенение. — Шериф Свон, — ответил я, продолжая взглядом изучать каждый сантиметр запечатленного участка земли. — Пап, это я, — знакомый голос дрожал. Нахмурившись, я сосредоточился на звонке. — Белла? — удивленно уточнил я. Она никогда не звонила мне сама. Раньше, до переезда, я первый связывался с ней. А с тех пор, как Белла обосновалась в Форксе, и вовсе все разговоры проходили в пределах дома. За три месяца ни одного сообщения или звонка, даже просто для уточнения покупок или пожеланий на ужин. — Что-то случилось? — если уж она решила позвонить, значит произошло что-то из ряда вон. — Да, — было слышно, как она громко сглотнула. — Я видела его. — Кого, Белз? — непонимающе спросил я. — Мужчину, которого ты описывал вчера, — запинаясь через слово, ответила она. — Среднего роста, в кожанке и джинсах, волосы светлые и длинные, в хвост завязаны. — Ты уверена? — страх и надежда боролись во мне. — Да, папа, уверена, — чётко ответила она, в то время как я не знал кому отдать бразды правления внутри себя — отцу или полицейскому. Мой ребенок может пострадать. Но если она звонит и предупреждает, значит находится достаточно далеко от предполагаемого преступника? Или решила проследить за ним, чтобы удостовериться в своей правоте? Глубоко вздохнув, я принял единственное верное решение, на время отбросив все эмоции: — Где ты его видела? — полностью перейдя в рабочий режим, начал допрос я. — В центре, рядом с кафе «У Венди», — быстро затараторила дочь, явно торопясь передать мне информацию. — Пап, он шёл за Розали Хейл. Понимаешь? Он чётко шёл за ней сзади. И мне кажется, она направилась в тот домик, который ты мне в детстве показывал. Розали Хейл. Худая, миловидная блондинка. Точно подходит под тип жертв, выбираемых насильником. Быстро записав на чистом листке блокнота сказанное Беллой, я задал следующий вопрос: — Внизу у реки? Это единственный домик вблизи кафе, известный мне. — Да, — твёрдо ответила она. — Хорошо. Мы выезжаем, — кивнул я, подчёркивая место. Теперь можно успокоить свои отцовские инстинкты: – Ты где? — Около супермаркета, — спокойно ответила она, и я расслабленно откинулся на спинку кресла. Один страх отпустил. — Оставайся там, сядь в пикап, запри двери и жди кого-нибудь из моих ребят. Ты поняла меня, Белла? — призвав на помощь тон, которым разговаривал с подчинёнными, сказал я. — Да, — как-то механически ответила она. Забеспокоившись, я уже хотел спросить в чём дело, как вспомнил о дочери Карлайла. Люди в городе поговаривали, что Белла сдружилась с этой семьей, её часто видят в компании детей Дока. Должно быть она очень напугана. Её голос всегда становится безэмоциональным, когда тревога достигает пика. — Я люблю тебя, милая. Прошу, будь осторожна, — сказал ей, вкладывая в голос всю свою поддержку. Негромкое «угу» было мне ответом. Отключившись, я быстро поднялся из-за стола, собираясь срочно организовывать захват. Проверив кобуру и накинув куртку, я покинул кабинет. Мне на встречу стремительным шагом из-за угла вышел сержант Крут. Его широко раскрытые глаза взволнованно впились в моё лицо, а правая рука настойчиво подавала какие-то бумаги. — Шон, сейчас не время. Нужно выезжать, у нас есть информация, где может быть наш насильник, — попытался я отмахнуться. Уверен, ему просто нужна моя подпись для очередного протокола или типа того. — Это важно, шериф, — напористо сказал он, смотря на меня серьёзным взглядом. — Результаты экспертизы, — пояснил парень. Выхватив документ из рук сержанта, я начал вчитываться в текст. Цифры, цифры, цифры. Дойдя до текста, я ошеломлённо поднял взгляд. — Это точно? — верить в написанное было довольно трудно. — Вот, — Шон перевернул лист, показывая мне следующий. — Они перепроверяли в лаборатории Сиэтла и Олимпии, поэтому так долго не давали ответ. — Чёрт, — выругался я, возвращая бумаги парню. — Убери их понадежнее, и собирайся, — обернувшись к столам, стоящим в два ряда прямо напротив дверей моего кабинета, я посмотрел на свой штаб. Десяток полицейских, половина из которых слишком молоды, а вторая слишком стары. Но для поимки одного преступника должно хватить: — Внимание! Поступила информация о местоположении насильника. Всем в срочном порядке привести себя в боевую готовность и по машинам. Мы едем на задержание. Сегодня мы ловим призрака. Не всегда можно умереть окончательно, особенно если твоя ДНК есть в базе полиции. Чёртовы ходячие мертвецы.