Костенин, господа

      — Ты не смотри на меня так, пацан.       Острый взгляд царапает кожу и внутри всё скручивается. Паша старается не смотреть в глаза Костенко, но тот, как будто специально, прожигает его взглядом, стоя напротив. Для парня ещё свежи воспоминания о светловолосом офицере в строгом костюме, с военной выправкой. Он ещё не успел (но даже и не пытался) привыкнуть к возмужавшему Сергею, который разгуливал в длинном плаще с шумовой винтовкой наперевес. И вот он, обмотанный каким-то странным клетчатым пледом, весь мокрый, стоит напротив.       Паша ещё не понимает что произошло, не осмысливает, что происходит сейчас, и уж точно не предполагает, что будет дальше. Он, весь сморщенный, сидит на неудобном стуле, разглядывая узоры на полу. Он уже порывался вскочить и выпустить всю злость, но быстро вернулся на место после приглушенного: «Сядь!».       Карьеру послушного мальчика стоит начинать прямо сейчас, иначе умрёт он раньше, чем Костенко оденется. Тело болит от ударов. Драка у бассейна закончилась бы точно не в его пользу, если бы их не прервали. Страх перед мужчиной не унимается. Паша всё думал, почему не убил его, зачем берет с собой. Что он собирается сделать с ним…       Паша медленно поднимает взгляд на Сергея, который спокоен, словно это не он убил его друзей. Он задумчив, и это только подталкивает Пашу к вопросам о дальнейшем развитии событий. Но Костенко только нервно передёргивает плечами и наконец скидывает с себя этот чертов клетчатый плед. Паша быстро отворачивается, зажмуриваясь, как будто его собираются бить. Сергей только искренне усмехается, натягивая сухую и выглаженную одежду.       — Тебя долго ждать? — и в Пашу летит кофта. Приятно теплая и пахнущая чем-то привычным, она на мгновение возвращает парню чувство спокойствия.       Но как только он оделся, его грубо поволокли на улицу, в холод вечерней Припяти. Чужая рука больно сжала плечо, удерживая Пашу рядом, как непослушного пса. Костенко вел себя так, будто парень его собственность. А Павел на удивление спокойно шел рядом, рассматривал город. Всё казалось знакомым и даже привычным. Эти дома, здание школы, кинотеатр, кирпичные высотки. Совсем недавно всё это было развалено и пугающими скелетами возвышалось над выжженной землёй. Ржавое колесо обозрения, пустые улицы, запах смерти… А теперь вот всё живёт и благоухает, люди ещё не знают о предстоящей аварии.       Но как только он оказался заперт с Костенко в одной квартире, спокойствие сменилось на тревожность, и новый прилив страха подкосил ноги. Паша ёрзал на диване, заглядывая на кухню, где гремел посудой Сергей. Окна плотно закрыты шторами, комната обставлена как… у бабушки. Он усмехается, ловя себя на этой мысли. Взгляд невольно останавливается на гитаре, небрежно лежащей на жестком кресле. Сложно представить как грозный мужчина что-то мурлычет, наигрывая мелодию, перебирая пальцами по тонким струнам. Кажется, таким рукам подходит только грубое оружие.       — Смотрю, тебе весело? — Костенко возвращается с тарелкой в руках, не оставляя пленника одного надолго.       От запаха еды живот начинает петь серенады, но взгляд Паши прикован к ножу, который Сергей сжимает в руке. Колбаса уже нарезана, нож нужен, судя по всему, для другого. В висках щелкает, и парень сильнее вжимается в мягкую спинку дивана, представляя как острое лезвие пронизывает его кожу. И его опасения очень даже оправданы, Костенко думал об этом несколько секунд назад.       — Да так… — чужим голосом отзывается парень.       — Иди ешь, — приказывает Сергей, располагаясь у окна так, чтобы вся комната была в поле зрения.       — И правда, как у бабушки, — бормочет Паша, быстро хватая бутерброд со стола. — И что дальше? Ты убьешь меня? Будешь пытать? — он поспешно вернулся на диван, стараясь находиться как можно дальше от Сергея. А того поведение парня даже забавляло. Он с интересом следил за каждым его движением, прижав пальцы к губам.       — Нет.       Напряжение незримо заполняет всё пространство. Паша старается жевать как можно тише и больше не сталкиваться с холодным взглядом синих глаз.       — Почему ты оставил меня?       — Скоро узнаешь, — Костенко не торопиться раскрывать все карты.       Они ненадолго задерживаются в чужой квартире. Сергей очень скоро засуетился, переодеваясь в одежду человека, который когда-то был им. Паша послушно ждал его в дверях и ждал приказов о дальнейших действиях. Но приказов не последовало. Сергей только спокойно и вкратце рассказал парню, что им предстоит сделать, отчего тот пошатнулся и чуть не повалился с ног. От такой информации словно множество молний пробежались по телу устрашающей волной.       — Тихо, тихо, — Костенко подхватывает, помогая остаться в вертикальном положении. — Ты нужен мне в здравом уме. Ты в порядке? Паша?       Собственное имя звучит как чужое и парень еле заметно кивает, хватаясь за горячую руку Сергея, которая невесомо удерживает его за талию. Его глаза блеснули в тусклом свете подъезда, и мужчина быстро отдергивает её, сбегает по ступенькам вниз. Костенко не позволяет прикасаться к себе.       Паша догоняет его уже на крыльце и дальше всё происходит, как во сне. Они крадут оружие, у Сергея фальшивая ксива, он делает всё быстро и слаженно, а Паша только следует за ним и выполняет просьбы. Именно просьбы, не приказы. Они куда-то едут, парень снова заваливает его вопросами, но они остаются без ответов. Костенко напряжен, он то и дело смотрит в зеркало заднего вида и сильнее сжимает руль. Костяшки на руках побелели, на лбу выступили вены.       Паше вдруг остро захотелось накрыть его руку своей, успокоить, но он только встряхнул головой, отгоняя от себя эту мысль. Он сам не спокоен, он напуган и не верит во всё происходящее. Это не кажется реальным, это не кажется настоящим, они не кажутся настоящим. Костенко бросает на Павла быстрый взгляд, когда автомобиль останавливается у высокой ржавой вышки. Здесь то всё и произойдет.       — Это всё происходит по-настоящему? Я имею ввиду, сейчас? С нами? — Паша не спешит выходить наружу, он даже отказывается двигаться с места.       — Да, с нами, — сдержанно отзывается мужчина. Он сам только сейчас осознает, что подошел к тому моменту, к которому готовился всю жизнь. — Скорее всего, мы умрём здесь. Но нам нужно сделать всё, о чём я сказал.       — Зря ты это сказал, — вместо голоса неприятный хрип. Паша так и продолжает неподвижно сидеть рядом, уставившись на трубы энергоблоков.       — Давай. Пора, — Сергей встряхивает парня за плечо (видимо, его излюбленный жест) и открывает его дверь, наклонившись ниже. Вершинин с опаской смотрит на приблизившегося мужчину и послушно выходит наружу, ведомый тем же желанием находиться подальше.       — Если нас убьют, думаю, стоит сказать мне, зачем ты оставил именно меня, — разговоры должны помочь справиться со страхом. Они вынимают из багажника оружие, но дрожащие пальцы Паши отказываются слушать его, и он роняет РПГ на землю.       — Неуклюжий… — ворчит Костенко, подхватывая увесистый предмет налету, и одаряет парня неодобрительным взглядом. Но в нём нет ничего осуждающего, только еле уловимая усталость. — Мне нужен помощник.       — Ты мог выбрать кого-то сильнее меня, я ведь…       — Я выбрал.       Сергей перекидывает через плечо груз и идет к лестнице. Финальный штрих, и дело его жизни благополучно окончится. Хороший финал, предотвращение катастрофы. А что будет дальше уже не важно. Но радости он не чувствовал. Он столько лет готовился к этому дню, он наблюдал за Пашей с самого его рождения. Он видел его в песочнице, наблюдал издалека, когда тот учился кататься на велосипеде, он даже был на школьной линейке. Этот мальчик был гарантом его успеха, и Сергей незримо оберегал его с самого детства.       И вот теперь этот мальчик идет рядом с ним, доверчиво не отступая даже после слов о возможной смерти. Только теперь он уже взрослый, рассудительный, почти мужчина. Паша выше его, но это нисколько не смущает. А он ведь может убежать, бросить всё, что несёт, и выстрелить в Костенко, но не делает этого. Мужчина из-под бровей смотрит на него и хмурится.       — Ты не хочешь уйти? — от неожиданности вопроса Паша вздрагивает и чуть снова не роняет РПГ.       — Ты убьёшь меня, если уйду, — полувопросительно отвечает он.       — И то верно, — усмехается Костенко, не спеша поднимаясь по ступенькам.       Они почти поднялись на широкую площадку, когда вдалеке послышался гул приближающихся машин. Это было ожидаемо, но Паша быстро поднял голову на звук и ближе придвинулся к мужчине. За его широкой спиной было безопаснее.       — Это за нами?       — Да. По нашу душу. Готов? — Сергей сваливает всё на неровную поверхность, оставляя в руках только винтовку, и испытующе заглядывает в глаза Вершинина.       Тот молча пожимает плечами, тяжело выдыхая, и переступает с ноги на ногу. Что уж теперь скрывать. Нет, он не готов. Сейчас здесь запахнет порохом, страхом и, возможно, кровью. Но пока всё тихо. И эти последние минуты тишины хочется растянуть навечно.       — У меня есть последнее желание? — непонимающий взгляд Костенко заставляет его еле заметно улыбнуться. — Перед смертью, я имею ввиду.       — Да. Валяй, — непринужденно усмехается тот, глядя на колонну машин. Она ещё далеко, но пыль стоит столбом.       Паша медленно опускает оружие к ногам, не разрывая зрительного контакта. Он не спешит расшифровывать свои желания, сейчас не время. А Костенко следит за каждым его движением, с любопытством сощурив глаза. Он позволяет ему отнимать драгоценное время.       — Ну? — нетерпеливо тянет Сергей. — Чего ты хочешь?       — Чего я хочу? — Паша отодвигает дуло винтовки, которое почти уперлось в его живот, в сторону и делает шаг к мужчине. Тот еле заметно хмурится, но ничего не говорит, даже когда теплая рука Вершинина касается его горячей шеи.       Парень наклоняется чуть ниже, невесомо касается уголков губ Костенко, и зажмуривается, ожидая удар. За такое можно получить и пулю в лоб. Но удара не последовало, и Паша нагло проникает запретным поцелуем глубже, кончиками пальцев притягивая грубое тело ближе. И грубое тело податливо прижимается к Вершинину, позволяя целовать и прикасаться к себе. Чувствуя полную власть, хоть и секундную, Паша сплетает их языки, проводит свободной рукой по крепкому торсу и сквозь одежду чувствует напряжение мужчины.       Сергей выворачивает винтовку обратно, и холодное дуло упирается в разгоряченный живот парня. Паша не спеша отстраняется, но назад не отступает. Он снова теряет восприятие реальности.       — Не увлекайся, — низким голосом приказывает Костенко и кивает на РПГ. — Пора.       Паша непонимающе моргает. Его челюсть должна болеть от удара, но вместо этого на губах горит поцелуй. Он не оттолкнул его, но и не ответил на поцелуй… Парень послушно поднимает оружие и вскидывает его на плечо. Сейчас нет времени обсуждать это. Если всё закончится хорошо и они выживут, то он задаст все вопросы. Позже. Колонна машин уже совсем близко.       Но, к сожалению или к счастью, в этом мире, в этом времени им уже не удастся поговорить.