Gotterdammerung

      Здание рейхсканцелярии в Нойе Берлине больше всего сейчас напоминало потревоженный пчелиный улей — валькистская верхушка, собравшаяся в кабинете фюрера обсуждала свалившихся им на голову пришельцев. Обсуждения велись на повышенных тонах, но как бы ни старался Вебер, стоявший в коридоре, услышать ничего он толком не мог. Ему невольно вспомнился анекдот про «советского жучка» — мол, приходит Дресслер на заседание и видит, что в его кабинете стоит здоровенный металлический ящик размером со шкаф. Дресслер спрашивает «что это такое?» и ему отвечают — «советское подслушивающие устройство». «А что оно тут делает? Почему вы его не убрали?» сказал фюрер, на что в ответ услышал «Мы пытались, майн фюрер, мы не можем сдвинуть его с места». Этот анекдот невольно вызвал улыбку у Вебера, у него как раз появилась идея для пары пакостей на основе этого анекдота, однако размышления о том, где он возьмёт здоровенный ящик и как он его поместит в кабинет коллеги по отделу, были прерваны появлением вышедшего из кабинета фюрера, заставившего Вебера рефлекторно встать и отсалютовать. Фюрер прошёл мимо, не обратив на штандартенфюрера даже толики внимания, а вслед за ним прошли и прочие высшие лица государства. В конце этой процессии кислых немецких лиц двигался группенфюрер Мейер, который, в отличии от фюрера, Вебера вполне заметил. — А, партайгеноссе Вебер, я как раз собирался вас искать. У меня тут для вас есть поручение. — Что от меня требуется, герр группенфюрер? — Пройдёмте, я вам всё объясню. — Вебер ясно помнил, когда группенфюрер зовёт к себе в кабинет, это сулит крупную головную боль. Предчувствия его не обманули, после того как Мейер дошёл до кабинета, он достал какую-то бумагу и протянул её штандартенфюреру: — Согласно этому приказу вы назначаетесь ответственным по делу этих пришельцев. Их необходимо допросить, всесторонне изучить, выяснить — кто они, откуда взялись, чего хотят, какую угрозу представляют, и можно ли их склонить к сотрудничеству с Рейхом. Я вас знаю, вы человек надёжный, вы с этим справитесь. Оптимизма Мейера Вебер не разделял. В конце концов, это ведь инопланетяне. Может они и выглядят почти как человеческие женщины, но это не значит, что они мыслят как люди, а Вебер ведь учился работать с людьми, но никак не с пришельцами. Вдруг все те приёмы, что прекрасно работали на захваченных космонавтах большевиков и янки на них не сработают? И как, спрашивается, он будет их допрашивать? Немецкого языка они, по понятным причинам, не знают, ровно как английского или русского. Однако Мейер решил немного подсластить пилюлю, добавив: — Разумеется, первый контакт с инопланетным видом — это не допрос пары перепуганных космонавтиков. Вам будет оказана вся возможная поддержка. Ещё раз перечитав приказ, штандартенфюрер кивнул и произнёс: — Благодарю за оказанное доверие, герр группенфюрер. Уверяю вас, скоро эти существа раскроют нам свои секреты. Мейер кивнул, и положив руку на плечо Вебера, произнёс: — Я в тебе уверен, Отто. Справишься — будешь представлен к награде. — Мейер убрал руку и жестом дал понять, что разговор окончен. Отсалютовав своему начальнику, Вебер вышел из кабинета и направился прочь из рейхсканцелярии. Прочитав по пути приказ, а конкретно ту часть, где указывалась «вся возможная поддержка», Вебер ухмыльнулся. Он уже знал, какого рода поддержка ему нужна, и с кем ему предстоит работать.       Спустя час небольшой состав из тройки вагонов с дрезиной остановился на небольшом полустанке на малой базе за пределами Нойе Берлина. Вебер сошёл с состава, поправил фуражку, шинель и, достав коробку конфет с цветами, направился по коридорам базы. Дойдя до гермодвери, подписанной «М. Вагнер», Отто постучал, тут-же спрятав конфеты и цветы за спиной. Спустя полминуты ворот на гермодверях повернулся, двери раскрылись, после чего в дверном проёме появилась симпатичная голубоглазая женщина в зелёном свитере, серой юбке и лабораторном халате. Обладательница идеальной немецкой внешности увидела нежданного гостя и удивлённо спросила: — Герр Вебер? Вебер протянул удивлённой женщине подарки и произнёс: — Фрау Вагнер, простите что без приглашения… — Да что вы, герр Вебер, вам всегда тут рады… Проходите, проходите, присаживайтесь, я вам сейчас чая налью… — приняв цветы с конфетами и слегка покраснев, фрау Вагнер тут-же положила конфеты на стоявший рядом шкафчик, а цветы сунула в какую-то колбу (из-за чего изначально красные цветы вдруг резко посинели), после чего исчезла за какой-то перегородкой, из-за которой доносилось подозрительное бульканье. С опаской поглядев на метаморфозы, произошедшие с цветами, Вебер прошёл внутрь и, повесив предварительно фуражку и шинель на вешалку, присел за столик. Не успел Отто толком сесть, как перед ним немедленно оказалась почему-то мензурка, наполненная чаем (по крайней мере по запаху это был чай, но Отто пока не рискнул это пить), а напротив него уселась учёная со второй мензуркой: — Рада, что вы не забываете про наш маленький научный отдел, герр штандартенфюрер… — Прошу, зовите меня Отто. — Хорошо… Отто. Вы ведь пришли не просто так? — Неужели я не могу просто посетить с дружеским визитом вашу базу, Мойра… Я ведь могу вас звать Мойрой? — Да, конечно… — Хорошо. Но, тем не менее, вы правы. Я бы с радостью посетил вас и без причины, но так уж сложились обстоятельства, что мне нужна ваша помощь и помощь вашего научного отдела. — И какого рода помощь вам нужна? — Скажем так, это работа с достаточно… необычными биологическими образцами. Я уверен, вы найдёте их крайне любопытными. Когда речь зашла о «работе» Мойры, в её глазах загорелся нехороший огонёк: — Как скоро прибудут образцы? И можете рассказать о них чуть подробнее? — Образцы уже прибыли на полустанок, вы можете ознакомиться с ними хоть сейчас. Было видно, что Мойра едва удержалась от того, чтобы сразу кинуться прочь из комнаты, но тем не менее она сдержала свои порывы, вежливо спросив: — Если вы не возражаете, я бы хотела ознакомиться с образцами. — Ну разумеется, я как раз хотел вам это предложить. Вы не возражаете, если я вам составлю компанию? — Конечно нет, герр штанд… Отто. Получив «официальное разрешение», Мойра тут-же вскочила и направилась прочь из комнаты, едва не опрокинув на себя мензурку с чаем. Чуть-ли не побежавший за ней Отто, едва успевший схватить с вешалки фуражку с шинелью, едва нагнал её почти у самого полустанка. — И… где я могу увидеть образцы? — поинтересовалась Вагнер у даже слегка запыхавшегося штандартенфюрера. — Сейчас, фрау Вагнер. — произнёс Вебер и скомандовал: — Шарфюрер! Выводи! — Так точно, герр штандартенфюрер! — отозвался шарфюрер, и бойцы его отряда TST открыли двери герметичного грузового вагона, откуда немедленно вывели закованных в наручники инопланетян. При виде затравленно озирающихся синекожих «женщин» Мойра судорожно вздохнула: — Неужели это?.. — Да, фрау Вагнер, это инопланетяне. С уничтоженных пилотами наших доблестных Раумкригсмарине вражеских кораблей. И нам необходимо их допросить, узнать кто они, какую угрозу представляют, выяснить их слабые и сильные места и найти способ поставить их или полученные от них знания на службу Рейху. И вы мне в этом поможете. — штандартенфюрер положил руку на плечо Мойре и доброжелательно улыбнулся. Мойра улыбнулась Отто в ответ, но дружелюбие её улыбки слегка омрачалось нездоровым блеском увидевшего добычу хищника в её глазах: — С нетерпением ожидаю начала нашей совместной работы, Отто…

***

      Дворец Советов в Москве, построенный во второй половине тридцатых годов двадцатого века, стойко пережил все обрушиваемые на него невзгоды. Архитектурный триумф советского зодчества будто бы издевался над врагами советской власти одним фактом своего существования. Его неоднократно пытались разрушить что валькисты, во время бомбёжек начала войны и метеорблицкрига последних лет, что капиталисты, даже всякие диссиденты нет-нет, да норовили хотя бы нехорошее слово на стене написать. Однако Дворец Советов стоял, Владимир Ильич на его вершине всё так-же указывал путь в светлое будущее (судя по направлению указующей руки, иронично находящееся где-то на западе), а председатель Совета Народных Комиссаров СССР и сам Совет Народных Комиссаров по прежнему заседали там, оставаясь в Москве, а не в каком-нибудь уютном подземном городе (хотя, по правде говоря, в случае чего партийное руководство могло быстро скрыться в Метро-2), выступая символом непоколебимости советского народа. Но сейчас работника первого отделения Народного Комиссариата Государственной Безопасности Союза Советских Социалистических Республик, замнаркома Валентина Барсукова все эти символы непоколебимости, в котором, (то есть во дворце) он как раз и находился, волновали мало. Сейчас он, получив доклад от одного из агентов НКГБ, работавших глубоко в тылу врага (многие даже не предполагали — насколько глубоком тылу), внимательно этот доклад изучал. И если быть честным, доклад слегка попахивал бредом, но бредом вполне правдоподобным. Начиналось всё стандартно, валькисты разбили чью-то эскадру (однозначно не советскую, советские корабли и советская-же база на Марсе жили и здравствовали) на орбите Красной Планеты. Методом логических измышлений можно было бы придти к выводу, что это янки там были разобраны на винтики, ан-нет, это были не янки. Это были настоящие инопланетяне, прилетевшие с далёких звёзд. Казалось, будто ожила дешёвая западная бульварная литература про прилетающих откуда-то с Альфа Центавры каких-нибудь гнидогадоидов, первым же делом сносивших Статую Свободы в Нью-Йорке своими лучами смерти. Однако вместе с докладом были присланы так-же и фотографии этих самых инопланетян, и эти «гнидогадоиды» выглядели на удивление… человечно, сильно напоминая обычных земных девушек, за исключением того, что вместо волос у них на голове были какие-то щупальца. Валентин даже заподозрил фотомонтаж или грим, но что-то ему подсказывало, что у такого «маскарада» просто нет смысла, тем более агент доложил о чрезвычайном собрании валькисткой верхушки сразу после того, как флотские притащили этих существ в Нойе Берлин. Вряд ли кучка ряженных девиц могла вызвать такой ажиотаж.       И если факт того, что в Солнечной Системе появились инопланетяне, правдив, то это сулило очень большие проблемы. Валентин по природе был параноиком, профессия обязывала, и он довольно быстро пришёл к выводу, что землянам, в случае инопланетного вторжения, придётся туго. Сама собой напрашивалась аналогия с испанскими конкистадорами, воспользовавшимися внутренними проблемами и противоречиями коренных народов Америки, в течении нескольких десятилетий покоривших огромные империи. Однако Валентин был не только параноиком, но и реалистом, и потому, прежде чем начинать бронировать местечко в Д-6, он решил сначала получить как можно больше информации об этих инопланетянах. Не успел Валентин отложить доклад, как к агенту отправилась шифровка: «Макс — Иоганну. Необходимо выяснить как можно больше информации об так называемых инопланетянах. Выясните всё об их целях прибытия в Солнечную Систему и о возможной представляемой ими угрозе.»

***

      Спустя пару дней после передачи «опытных образцов» в «нежные и любящие» руки доктора Вагнер, штандартенфюрер вновь прибыл на полустанок научной базы. Привычным движением поправив фуражку и шинель и убедившись, что он не забыл конфеты и цветы в вагоне, Отто Вебер сошёл на перрон и направился по коридорам базы в сторону одной из лабораторий комплекса. В отличие от прошлого раза тут было куда как многолюднее — куда ни посмотри — всюду были либо бойцы TST либо учёные, лаборанты, врачи и прочие «убийцы в белых халатах» — было видно, что Вагнер не сидела сложа руки. Вебер лишний раз в этом убедился, когда вошёл в лабораторию и увидел, как в другой комнате, за стеклом, эта любительница науки, вместе с парой ассистентов, увлечённо потрошила лежащую на операционном столе инопланетянку — не все пленные в капсулах прибыли на Луну живыми. Посмотрев на то, как мастерски Мойра обращается с медицинскими инструментами, Вебер невольно подумал, что она могла бы стать ценным кадром в Тайной Полиции (с такими навыками ей самое то работать на допросах), но он прервал дальнейшие размышления на эту тему, вместо этого легонечко постучав по стеклу. Мойра обернулась, увидела штандартенфюрера, произнесла что-то ассистентам и вышла из комнаты: — Отто! Рада вас видеть… Подождите буквально минуточку, я сейчас перчатки сниму. — Сняв перепачканные в фиолетовой инопланетной крови перчатки и лицевую маску с шапочкой, учёная, поблагодарив Отто, забрала конфеты и цветы (немедленно оказавшиеся в какой-то колбе, но на этот раз не поменяв свой цвет). Внимательно понаблюдав за цветами, штандартенфюрер спросил: — Как продвигаются исследования, Мойра? — О, это просто поразительно! — незамедлительно отозвалась Вагнер: — Изучение этих существ может серьёзно продвинуть нашу науку! Вот, подойдите, посмотрите… — Схватив малость удивлённого этим действием штандартенфюрера за руку, она подтащила его к какому-то микроскопу: — Вот, посмотрите! Это образец нервной системы этих существ. Отто посмотрел. — Выглядит… необычно… — Поразительно, правда? У этих созданий ячеистая нервная система. А видите эти голубоватые прожилки? — Вижу. Блестят. — Это вкрапления неизвестного материала, скопившегося в нервных узлах. Насколько я помню из слов доктора Кляйна, этот материал также присутствует в обломках их кораблей и обладает рядом уникальных свойств. Вот посмотрите… — Мойра оттащила Отто от микроскопа к столу, на котором лежала отрубленная рука инопланетянки, подключенная парой клемм к электрогенератору. Со слегка безумным взглядом Вагнер включила генератор, из-за чего отрубленная рука сжалась и покрылась какой-то странной синеватой дымкой. Достав откуда-то пилу для костей, Мойра шваркнула ей по руке, однако никакого вреда гальванизированной конечности пила не нанесла, отскочив от синей дымки. — Однако… — удивлённо произнёс Отто. — Поразительно, правда? Я готова поспорить, что это далеко не всё, на что способен этот материал в тканях этих существ. Уверена, мне предстоит ещё много открытий… — Не сомневаюсь, что изучение этих существ серьёзно продвинет нашу науку, но как насчёт способа коммуникации с этими созданиями? Герр Мейер дал мне вполне конкретное задание — допросить этих существ, и я бы хотел узнать — возможно ли это. — Ну, гипотетически их вполне возможно обучить немецкому языку стандартными методами, правда не знаю, насколько быстро. Но я неспроста начала с обсуждения нервной системы инопланетян. Чисто гипотетически, при помощи проводимых ими электромагнитных импульсов эти существа могут считывать информацию с других живых существ, и чисто гипотетически, при помощи доктора Кляйна, я смогу создать устройство, способное «записать» немецкий язык в их головной мозг, как мелодию на грампластинку! Веберу только оставалось удивляться тому, какие идеи способен породить мозг этой учёной. Машина для записи знаний, подумать только… Впрочем, у Мойры было полно граничащих с безумием идей помимо этой, которые она собиралась реализовать на своих невольных подопечных. — Ну ладно, стройте свою машину. Однако я советую всё-же попробовать обучить одну инопланетянку немецкому языку более… проверенными методами. Не то, чтобы я осуждал ваши идеи, просто я считаю, что надо подстраховаться. На всякий случай. — Разумеется, Отто. Как учёный, я прекрасно понимаю ценность «запасных вариантов». — Что-же, в таком случае благодарю за уделённое мне внимание и желаю вам удачи в ваших исследованиях. — произнёс Вебер, повернувшись в сторону выхода, однако сразу-же повернувшийся обратно: — Кстати, Мойра… Чем вы заняты сегодня вечером? Учёная улыбнулась: — Ну, в принципе, ничем… — В таком случае, могу-ли я вас пригласить на чашечку кофе? Я знаю неплохой ресторан для офицеров TST в центральном корпусе, там подают настоящий земной кофе. И вино. И другие дефицитные блюда… Мойра улыбнулась и, подойдя поближе, стряхнула какую-то пылинку с воротника его шинели: — Вы меня заинтересовали, Отто, считайте, что я согласна. — В таком случае я заеду за вами в восемь. — Буду с нетерпением ждать… — Мойра подмигнула и направилась обратно в сторону «вивисекторской», подхватив чистые перчатки, шапочку и маску. Проводив её взглядом, Отто хмыкнул и вышел из лаборатории: — Поразительная женщина… Так, кто там следующий? А, точно доктор Кляйн… Если доктор Вагнер была больше по биологии, то профессор Зигфрид Кляйн был больше по машинерии и вычислительной технике. Этот уже далеко не молодой человек, несмотря на невыносимо склочный характер (из-за которого угодил в список Вебера, в котором были те лица, которым вредный штандартенфюрер планировал устроить какую-нибудь гадость) был настоящим гением и ведущим конструктором сразу в нескольких направлениях, среди которых были и разработки новых моделей RaKfz'ов и оружия к ним. Умнее него был только профессор Конрад Мёбиус, которого Кляйн по этой причине сильно не любил, постоянно называя его «переоцененным идиотом» и «безумцем». Когда Вебер зашёл в его лабораторию, Кляйн недовольно бухтел себе под нос всевозможные проклятия, самым приличным из которых было «цум Тойфель», пытаясь разобраться в устройстве трофейного масс-драйверного орудия, чудом уцелевшего при уничтожении вооруженного им фрегата. — Добрый день, профессор. — от неожиданности Кляйн стукнулся головой о какую-то панель, являющуюся частью этой выдранной с мясом из корпуса фрегата пушки и выматерился. Повернувшись и увидев причину своей головной боли, Кляйн недовольно протянул: — Герр штандартенфюрер… Чем могу быть полезен? — Хотел узнать, как проходят исследования. Что вы смогли выяснить? — Отто едва сдержал улыбку, излучаемое профессором недовольство было ему как бальзам на душу. — Вражеские ЭВМ по прежнему невозможно изучить из-за другого языка — указал профессор на каким-то чудом уцелевший терминал, лежавший неподалёку, — Однако я смог кое-что выяснить о вражеских силовых установках и принципах действия оружия. Основным ресурсом, вокруг которого вращается инопланетная техническая школа, является неизвестный химический элемент. — Кляйн указал на «неизвестный химический элемент», лежавший на каком-то устройстве под колпаком: — Под влиянием положительного или отрицательного электрического заряда, данный материал способен увеличивать или уменьшать массу объекта. Пришельцы используют его для создания искусственной гравитации, создания энергетических щитов и в своём оружии. Вот например этот образец… — доктор указал на полуразобранное орудие, — При помощи этого материала, пришельцы уменьшают массу снаряда и разгоняют его электромагнитным орудием. Эффект от попадания из такого орудия не самый приятный, матросы с цеппелина «Шторьх» это подтвердят. — Возможно ли использовать это вещество в наших механизмах? — Разве что для создания кинетических щитов. А что до других областей — не вижу смысла, у нас давно есть аналоги, все находки этого вещества ограничиваются этими трофеями, а о синтезе я даже не заикаюсь. Гораздо легче и проще использовать наши старые наработки. Отто кивнул и посмотрел на лежащие бесполезной грудой «вражеские ЭВМ». Поневоле вспомнив об оригинальной идее решения проблемы языкового барьера за авторством Вагнер, Вебер сказал: — Благодарю за объяснение. Я тут был только что у фрау Вагнер, она говорила, что вы собираетесь сделать какую-то машину для общения с инопланетянами? — А, эта её идея… Устройство будет готово через неделю минимум. У вас есть ещё какие-нибудь вопросы? — Пока что нет. — ответил Отто. После этих слов Кляйн тут-же потерял к нему интерес: — В таком случае, если вы не возражаете, я вернусь к своей работе. — профессор развернулся и принялся снова копаться в недрах пушки, ясно давая понять что разговор окончен. Воровато оглянувшись, Вебер достал из кармана шинели спичечный коробок, в котором сидел таракан. Насколько Отто помнил, Кляйн был редкостным чистоплюем и терпеть не мог насекомых, особенно тараканов, поэтому штандартенфюрер подошёл к стоявшему у входа столику, на котором лежала шляпа Кляйна, и сунул туда таракана, после чего вышел.       Спустя пару часов, когда смена подходила к концу, и предвкушающий свидание с Мойрой Отто шёл по коридору научного комплекса, он ненадолго задержался у лаборатории Кляйна. Прождав пару минут, он, услышав грохот и громкие проклятья, улыбнулся и с приподнятым настроением пошёл к Мойре.