Малиновый хокаге

Тэхен просыпается посреди ночи, потому что внизу живота тянет и хочется пить. С трудом выпутавшись из объятий мирно спящего Чонгука, он выходит на кухню, перед этим случайно свернув не туда. Слабо освещенная комната заполняется шуршанием пакета, сладким парфюмом и легким свистом. Джин вытащил из кулька коробку молока, встряхнул и открыл, медленно налив в кружку. — Тэ? У вас всё в порядке? — спросил он, услышав шаги за спиной, а следом и то, как Ким набирал воду из кранчика. — Вполне, — не сразу ответил Тэхен, немного подумав. Причин считать наоборот не было, но всё же Чон умел удивлять. — Ты колечко оставил, — указал на стол Сокджин. — Специально? — получив в ответ робкий кивок, он продолжил: — «Весь мир — театр. В нём женщины, мужчины — все актёры», — верно? — Оказывается, Чонгук скрывал свои чувства из-за глупого подражания отцу. А мне… было неприятно находиться здесь. Потому что я не такой, как вы. Не понимаю многих вещей, не умею нормально веселиться. Но Чон помог справиться с этим лишь одним присутствием, не делая ничего, кроме как раздражая. Я бы вдарил ему, когда проснется, но уж слишком… — Понимаю, — помогает избавиться от неловкости Джин. — Вы оба скрывались, но я рад, что смогли перестать притворяться. — А что насчет тебя? Где твой соулмейт? — Не знаю. Но я обязательно найду его. Или он меня. Благодаря вам я понял, как себя не надо вести, кстати, — засмеялся Сокджин. — Знаешь, со стороны было классно наблюдать за вами. Вот только жаль, что мои нравоучения не очень-то на Чонгука подействовали. А так… вы будете счастливы? — Я постараюсь сделать для этого всё возможное, — поглаживая ручку чашки, ответил Тэ. — Будет тяжело с ним, — предупреждает Джин, глядя в глаза. — Ничего. Справимся. К тому же, я хотел повезти его к себе домой. Познакомить с родителями, показать то место, в котором я жил. — Это же замечательно! — слишком громко закричал библиотекарь, но тут же прикрыл рот ладонью. Его глаза искрились такой неподдельной радостью, что Тэхен даже не верил в реальность стоящего перед ним человека. Стоя перед домиком родителей, Тэ сжимал ладонь Чонгука, который от волнения закусывал губу, проговаривая еле слышно заранее заготовленные фразы для наилучшего представления своих успехов. Холод пробивал до костей, дул неприятный ветер, да и спали они мало, но Лисёнок наконец мог всецело любить своего Воронёнка, не боясь быть отвергнутым. Мог трогать коленки, целовать и обнимать. Тэхен мог ответить на вопрос Сокджина однозначно «да» — их с Чонгуком счастье подкрадывалось едва заметно, но стремительно, и вскоре собиралось накрыть с неистовой силой, завораживая своей красотой и величием.