***
Вернувшись на прогретый песок, Саске и сам не понял, когда уснул. Не было ни снов, ни мыслей, ни образов, ни-че-го не было. Вакуум да чернота, идеальная для отдыха. Но пробуждение Саске заметил. Проснулся он от осторожного, но сильного толчка в плечо. — Ты живой..? — лицо Наруто было растерянное и напуганное одновременно. — Отвали, придурок, — закатил глаза Саске, мечтая вернуться в ту чарующую пустоту. — Это.. что произошло? — он, не унимаясь, ещё раз толкнул Учиху в плечо. — Ты решил дайвингом заняться. Вышло профессионально, — Саске сел, понимая, что уже в принципе-то и выспался. Он размял затёкшую шею и стал подниматься. Одежда всё ещё была влажная, а день подходил к концу. Ночью явно будет прохладно, а в мокрой одежде шансы живым и здоровым дождаться спасения резко снижаются. Песок противно скрипел на зубах, кожу стягивало и щипало от высохшей солёной воды. — Погоди, то есть ты спас меня? — Наруто не унимался, будто, чтобы понять всю картинку, ему надо вытягивать из Саске по одной детали пазла. Это раздражало. Ведь пазл даже не о том, а полную жопу их положения можно увидеть и без таких мелочей, как спасённая жизнь. — Нам нужен костёр, чтобы не замёрзнуть. Ищи хворост, Наруко, — последнее он сказал с особой интонацией, пережёвывая и смакуя каждый звук. Сейчас Саске бесило всё: безысходность ситуации, этот болтливый и бестолковый Наруто, начинающее подмерзать тело, чертовски сильная головная боль, глупые орущие чайки, вездесущий песок… А показать это нельзя. В его семье эмоции нечто постыдное, позволительное только глупцам и невеждам. Эта традиция впиталась в каждого Учиху с кровью и молоком матери. Не желая смотреть, как Наруто подбирает слова, чтобы выпустить бурю у себя изнутри, Саске пошёл в сторону небольшого леса. А вскипающий Узумаки, видимо, трезво оценив свои силы, пошёл в глубь острова, где деревья росли реже. Солнце неизбежно клонилось всё ниже, пока не взорвалось алыми красками. Сегодня закат был написан маслом. Когда Саске вернулся, набрав как можно больше веток, Наруто уже пришёл и старался оживить промокшую зажигалку. — Бестолочь, она не будет работать, — мягче, чем того хотелось, сказал Учиха. — Я просто хотел помочь. И сам ты бестолочь, — в тон Саске проговорил Наруто. Даже обиды не было в голосе, лишь усталость и что-то такое, бесцветное. Дальше они сидели в темноте и тишине. Узумаки неотрывно смотрел на попытки Саске раздобыть примитивными методами огонь. И не было в этом взгляде интереса. Он просто зацепился за ловкие руки, как якорь за кораллы. Чтобы не унесло ещё дальше от этого и без того не очень прекрасного мира в мир мыслей и воспоминаний. Когда на конце палки появился огонёк и сухая трава всё же решила загореться, от заката не осталось и следа. Вместе с огоньком внутри разлилось тёплое чувство надежды. Костёр разгорелся почти сразу. Парням пришлось раздеться до белья, дабы просушить вещи возле огня. Пламя согревало, но дрожь иногда пробирала даже от лёгкого ветерка. — Давай хотя бы познакомимся, что ли. Я не уверен, что знаю, как тебя правильно зовут даже. — Наруто протянул руку, подсев ближе к Саске. — Я — Наруто Узумаки. А ты? — Учиха Саске, — без особой радости он пожал предложенную ему руку. Что-то подсказывало, что диалог не закончен, хотя Саске был бы очень не против посидеть в тишине и дальше. — А ты чем занимаешься? Ну, то есть, может, ты чёт умеешь, что тут бы пригодилось. Ты не подумай, я не ищу везде выгоды, просто тут ситуация такая… — Архитектор. Умолкни пожалуйста, от тебя голова болит, — у Саске и правда разболелась голова, и снова хотелось спать. — У меня тоже болит голова. Знаешь, наверно, у меня сотрясение. Тогда, когда самолёт приземлился.. или приводнился, как правильно? — говорил он без умолку, но не быстро. И только сейчас Саске обратил внимание, что тот действительно говорит как-то запутано, язык будто спотыкался на отдельных слогах. Но решил сделать вид, что не обращает внимание. Хотя бы убедить себя в этом. — Тебе сотрясать нечего. Попросил ведь, помолчи, — вместо напоминания словесного Саске начал массировать пальцами виски и закрыл глаза. Он услышал тихое «ладно» и победно наслаждался покоем. Шум волн, ветра где-то далеко, гуляющего в листве на кронах невысоких деревьев, треск костра и изредка постукивание зубов Наруто. Последнее даже не раздражало, а как-то гармонично вписывалось в тихую симфонию звуков. Спустя приблизительно час Наруто вновь подал голос. — А ты сможешь п-потр... по-ост... ну, построить домик? — тихое, едва слышимое, выданное на одном дыхании. Звуки путались сильнее, а самого парня пробирала крупная дрожь. Вместо ответа Саске молча положил прохладную, как показалось Наруто, ладонь на его лоб. — Ты всё-таки решил сдохнуть, да? Блядь. Ну-ка, поднимайся, — Саске встал сам и помог Узумаки. — Давай, закрой глаза и пройди по прямой маленькими шагами. Вот так. Он выставил руки в стороны и прошёл с метр, приставляя ногу пяткой к носку другой. Наруто попробовал повторить и начал заваливаться на бок, но его поймали и усадили на землю. — Действительно сотрясение. Надевай мою одежду, она уже просохла, — это можно было списать на заботу, если бы не раздражение в голосе. Наруто послушно одевался, пошатываясь даже сидя. Тошнило, трясло и ломало. Голова пульсировала, а в глазах немного, но плыло и двоилось. Хотелось тепла родного тела и поспать на мягкой постели. — Спасибо, — тихо, почти грустно. — И за то, что спас, тоже спасибо. Я думал, что конец. — Зачем ты их спасал? — этот вопрос крутился на языке уже давно. Зудящее раздражение зародилось ещё тогда, в самолёте. Никто никого не спасал там, разве что своих. А он, герой чёртов, мать с ребёнком. А потом ещё и парня того. Кем он себя возомнил? В момент, где каждым двигал основной инстинкт самосохранения в агонирующем самолёте. Как он выключил его и спасал других, а не свою шкуру, как Саске? — А зачем ты спас меня? — а это уже тот вопрос, который Учиха всячески выгонял из головы. Наверно, чтобы показать назло этому придурку, что не он один герой. И вовсе не потому, что не хотел дать умереть вот так хорошему человеку. Хорошие люди, как правило, должны умирать первые. — Не знаю. Просто прыгнул, не подумав. — А я не смог бы жить дальше, зная, что мог спасти их, но не стал, — зевая, сказал Наруто, укладываясь поудобней, наконец найдя позу, в которой не так тошнило. Звёзды светили ярко, дерзко. В мегаполисах их не было, их там сжирал город. А тут они были такие дикие, как рассказывала мама в сказках перед сном. Где-то на горизонте небо светилось, выдавая цивилизацию с потрохами. Так близко, но недостижимо. И это бесило. — У меня дома сын мелкий совсем. И жена. Они, наверно, уже знают о самолёте. Ну, жена, то есть. Боруто совсем мелкий. Три года, не поймёт. Да ведь? — грустно усмехаясь, говорил Наруто. На лице была тёплая, но печальная улыбка. Такая бывает, когда говоришь о чём-то любимом, чего больше нет. О детстве, например. Или о первой любви, когда и у тебя, и у неё всё хорошо уже, но не друг с другом. — У вас традиция в семье давать глупые имена? — но взглянув на Наруто, добавил: — Нас найдут. Скорей всего уже ищут. — Найдут, — эхом повторил Наруто. Улыбка уже растаяла на его губах, а глаза закрылись. Он уснул, оставив Саске один на один со своими мыслями и сомнениями. Звёзды медленно прогуливались по небу, не спеша, едва заметно. Костёр требовал подпитки, и Учиха кормил его ветками.***
Утро пришло, ласково поглаживая молодых людей по лицам мягкими лучами солнца. Наруто нехотя открыл глаза и тут же поморщился. Головная боль чудом не прошла, а яркий свет резал глаза. Он сам не понял, как застонал от боли. — Заткнись и иди ной куда-то подальше, — не открывая глаз и не меняясь в лице, прошипел Саске. Он уснул всего пару часов назад, когда закончился хворост. — Извините, что потревожил, ваше высочество. Я пойду осмотрю остров. Может, людей найду или хотя бы чего съестного, — Наруто с трудом поднялся и, не дождавшись никакого ответа, пошёл к центру острова. Чем дальше он пробирался, тем меньше оставалось надежды найти и первое, и второе. Не было даже никаких пластиковых бутылок и фантиков. Только дикий лес. Из деревьев были хвойные в основном, а из ягод — неизвестные. Через час Наруто дошёл до непроходимой чащи и решил вернуться назад, пока не потерялся. Возвращался он назад намного дольше, собирая по пути хворост. Саске не было на берегу, и, если бы не догорающий костёр, Наруто подумал, что и правда заблудился. Учиху он нашёл по колено в воде, в метрах пятидесяти от их импровизированного лагеря. Он рыбачил, как во всех тех фильмах про робинзонов или дикарей. Тыкал палкой в воду. И получалось весьма недурно, учитывая количество рыбёшек на берегу. — Я думал, ты мне привиделся вчера, — попытался пошутить Наруто, но Саске не оценил. — Я, в отличие от тебя, добыл нам еду,— сказал, как отрезал, Учиха, гордо вышагивая на берег. Он был в одежде Наруто. В оранжевой футболке с псом Снупи. Было неясно — то ли он потёрся от времени, то ли это такой дизайн. Но футболка на удивление не выглядела детской. Саске заметил, что его разглядывают, и догадался, куда именно смотрит Узумаки. — Придём к костру — поменяемся обратно одеждой. — Хорошо. Слушай… А ты в растениях не разбираешься? Что тут можно пожевать из травы? — как можно спокойнее проговорил Наруто, мысленно ненавидя себя. — А что не так с рыбой? — изогнутая бровь и в голосе подколка. — Я не ем мясо. И рыбу. И всё, у чего есть глаза, — выдохнул Наруто. — Я физически не смогу нормально поесть. — Ты что, из этих? — уже нескрываемая издёвка, и Узумаки стало обидно. — Я просто не ем всё, у чего есть глаза. И мясо для меня теперь ядовито. — Совсем конченный, — выдохнул Саске