SpiderVerse

Зрелище развернулось, поистине, прекрасное — Хамелеон не мог не признать этого. Огромный зверь загнал в ловушку людишек, которые ожидали своего спасителя. Работка как раз для бывшего любимца их всех — Человека-Паука. Конечно, если Паук появится (а Хамелеон не сомневался в этом ни на секунду), то все снова заподозрят в нем героя. И вся иллюзия относительно его поступков, так тщательно наводимая Беком, рухнет в один миг. Но это мало волновало Хамелеона. Квентин Бек — идиот. Он не сделал ничего выдающегося, кроме сотни проекторов и далекоидущих планов. Какая разница, кем будут считать Паука, после того, как он окажется в руках Крэйвена? После того, как весь мир будет обязан только одному человеку — Хамелеону. На самом деле, Паучка было даже жаль. Он попал в переплет, когда, опустошенный своими потерями, был наиболее уязвим. О, Хамелеон знал все о таком состоянии, было на ком изучить. Квентин Бек успел немного раньше подобраться к юному Питеру Паркеру и наделал столько ошибок. Это было по-настоящему печально. Но ничего. Он попытается все исправить. Возможно, Питер Паркер сам встанет на его сторону, ведь он потерял дорогого для себя человека в той инопланетной войне. Говорят, Старк сделал его своим наследником, оставил ему все наработки, поставил на него, как на своего преемника. А раз так — значит, Питер наверняка глубоко сожалеет о его смерти и где-то внутри себя не оставляет надежды его вернуть. Да и кто откажется от возможности вернуть своих близких? *** У Питера получилось успеть. Несмотря на то, что в этой части города он не бывал часто, "внутренний навигатор" его не подвел, Питер двигался правильном направлении. Он успел в тот последний трагический момент, когда поезд с людьми начал свой смертельный путь к воде. Высота не была большой — около двухсот метров, но вагоны моментально ушли бы под воду, что окончилось бы для сотен людей трагически. Он как наяву увидел, как вагоны один за другим исчезают в свинцовой глади, как люди захлебываются, не в силах их покинуть... Питер прикрыл глаза, собираясь с силами. Уже в который раз фантазия сыграла с ним злую шутку. Питер выпустил паутину повышенной прочности, чтобы удержать поезд, и совершенно не учел тот факт, что проблема была вовсе не с мостом. А вон с тем огромным ревущим чудовищем, которое явно сильно расстроилось, что кто-то не дал свершиться задуманному. Однако зверюга не спешила кидаться на Питера, изо всех сил удерживающего поезд, а продолжала рушить опоры моста. — Нет, нет, нет!!! — завопил Питер, понимая, что столько вагонов разом ему не удержать, как ни старайся. Он закрепил конец паутины, за еще неразрушенную опору и бросился ловить еще один вагон, почти достигший воды. — Бесполезно, Паркер! — прорычал черный монстр. — Тебе меня не удержать! — Это мы еще посмотрим, — пробормотал Питер, пытаясь лихорадочно придумать выход. На самом деле выхода не было. Эта черная штука его победила, кем бы она ни была. Питер проигрывал, он не успевал спасти людей и, по-видимому, очень скоро полностью оправдает тот самый ролик в новостях, из-за которого его закрыли в лаборатории. Закрыли, да только не учли, что мистер Старк оставил ему все коды. Никто не мог бы закрыть его на территории базы. Только сам Питер. Наверное, Тони Старк счел его достаточно взрослым, чтобы принимать решения самостоятельно, не полагаясь на других. И отвечать за них. Возможно, он предполагал, что возникнет ситуация, когда Питеру придется действовать наперекор тем, кто его любит. И Тони Старк был уверен в том, что он, Питер, примет верное решение. Разве мог он теперь подвести его? И Питер продолжал бороться. Он не мог сдаться, только не сейчас, только не ценой невинных жизней. Ему удалось прикрепить к опоре уже три вагона, когда все усилия пошли прахом — монстр добрался и до этой опоры, а Питер был занят оставшимися вагонами и ничего не мог сделать. И когда он был уже в полном и абсолютном отчаянии, пришла подмога. Сине-красный силуэт промелькнул где-то сбоку, обрушился на черного злодея, волчком завертелся вокруг него, заматывая в кокон из... паутины?! Питер во все глаза смотрел на зрелище, разворачивающееся перед ним. Определенно это был Человек-Паук, и это был не сам Питер. Жестокий и безжалостный к злодеям, он был похож на Паука из видео Хэппи. Теперь он был здесь, чтобы помочь Питеру. Раздумывать времени не было, и Питер с благодарностью принял эту помощь. Он не мог не отметить, что действовали они слаженно и четко. Пока Питер удерживал вагоны и способствовал эвакуации людей, другой Паук старательно окутывал черное чудовище коконом, будто муху. На секунду Питеру стало интересно, каков состав паутины этого неведомого Паука, он готовил ее сам, как и Питер? А накопители паутины, они многозарядные? Или просто один длинный выпуск?.. Все эти вопросы были жутко не к месту, но Питеру было сложно побороть свое любопытство. А между тем, чудовищу приходилось не сладко. Похоже, этот незнакомый Паук побеждал, и обрадованный Питер уже начал обдумывать варианты, куда деть монстра после боя. Но вдруг кокон, так тщательно наводимый Пауком, треснул, черная тварь вырвалась на свободу и поспешила прочь от них. Паук деловито помог Питеру с вагонами, убедившись, что все люди в безопасности. Питер пытался присмотреться к нему, понять, кто это, но из-за маски это не получалось. Все, что он смог бы сказать о нем, — это то, что человек в костюме Паука был выше него и, пожалуй, старше. Поняв, что чужак собирается уйти, Питер кинулся следом: — Эй! Стой! Пожалуйста... Я — Питер. Питер Паркер! А кто ты такой? Но Паук уходил все дальше вглубь кварталов. Питер только вздохнул — ну почему все всегда должно быть так сложно? Он должен пойти за ним и все выяснить. Чего бы это не стоило. *** Крэйвен был в ярости, этого бы не заметил только слепой. Ворвавшись в лабораторию, он метался по ней, грозя привести хрупкие механизмы в негодность. Однако Хамелеон ему не мешал. Пусть выпустит пар. В конце концов, имеет право. Он уже видел брата в подобном состоянии и знал, что сейчас лучше его не трогать. Пройдет время, Крэйвен успокоится и станет вменяемым, тогда можно будет и поговорить, а пока просто наблюдать и надеяться, что урон не будет сильным. — Ты не сказал мне! — взревел Крэйвен, опуская свой внушительный кулак на приборную панель. Хамелеон вздохнул и втянул голову в плечи — минус панель. Не беда — на складе где-то была еще такая же. Лишь бы до процессора не добрался... — Лгал мне! — Крэйвен сделал еще один круг по лаборатории, натыкаясь на углы большого стола в центре, словно обезумевший зверь. — Ну, прости, прости. Прости, я сказал. Сережа! Детское имя, которым Крэйвена в этой жизни звала, наверное, только мать, возымело действие — охотник прекратил нарезать круги и остановился напротив, тяжело дыша и сжимая свои огромные кулаки. Хамелеон вдруг подумал, что не хотел бы быть тем, кого настигнет этот кулак. — Объясни мне! — потребовал Крэйвен. — Я охочусь на Паука, а он не один! Он не единственный в своем роде! — Он размахнулся и ударил кулаком в стену. Хамелеон покосился на сеточку трещин в штукатурке и пожал плечами: — Он — единственный в своем роде. Просто... они все — единственные, поверь мне, — доверительно сказал он, надеясь, что его голос звучал достаточно убедительно. — Не понимаю! — Крэйвен подошел чуточку ближе, все еще сжимая и разжимая кулаки. — Кто такие "все"? — Его широкие ноздри раздувались от гнева, он тяжело дышал и смотрел на Хамелеона совершенно безумными глазами. — Пауки. — Хамелеон немного отступил от брата. На всякий случай. — Они все — единственные. Из разных Вселенных. Параллельных, как принято говорить не в научных кругах. Это был эксперимент, Сережа. Мне нужно было испытать на ком-то, понимаешь? Я хотел на себе, честно говоря. Ты же знаешь, я не люблю причинять вред кому бы то ни было. Питер Паркер попал под излучение случайно. Это не моя вина. Но так вышло, что в наш мир пришли другие люди-Пауки, и они — единственные в своем роде в своих Вселенных. Я не мог знать. Прости меня. И помни про нашу цель. Я делал это для тебя. Хамелеон размотал тряпку, скрывающую его лицо, так как его новая кожа оказалась слишком чувствительной к любым внешним раздражителям. Несмотря на клокочущую внутри ярость, Крэйвен ждал, когда Хамелеон покажет ему то, что собирался. Хамелеон отвернулся, всей своей фигурой выражая покорность и сожаление, а когда повернулся, Крэйвен-охотник вмиг растерял всю свою ярость. Перед ним стояла миловидная женщина лет тридцати с доброй улыбкой на губах. Ее каштановые волосы, чуть завитые на концах, спадали на округлые оголенные плечи. На ней был надет светло-зеленый сарафан на лямках, тогда было лето... точно лето. — Сережа, ты должен помочь мне, — произнесла она тихим мягким голосом. Крэйвен закрыл лицо ладонями, будто закрываясь от лица женщины перед ним. — Не надо... — прошептал он. — Мама... — Ты же хочешь увидеться, да? Помоги мне снова быть с тобой рядом. Как раньше, помнишь? — Я помню, мама, я все помню... — в его голосе отчетливо прорезалась тоска. — Я помню. Я все... сделаю. Что надо сделать, скажи? Что? — Ничего такого, чего бы ты не смог. — Хамелеон вернул себе свое лицо. Он торопливо намотал тряпку обратно — долго носить чужой образ оказалось пока еще сложновато, но он работал над этим, надеясь увеличить это время до максимума. — Нужно поймать всех трех, — сказал он. — Я знаю о троих. Ничего не могу тебе о них рассказать, кроме того, что каждый из них — Человек-Паук, каждый из них нужен мне для продолжения эксперимента. И одного из них в самом конце я разрешу тебе оставить для коллекции. Пока хоть один из них бродит по Нью-Йорку я не смогу завершить начатое. — Я помогу тебе, — Крэйвен разжал трясущиеся губы — разговор с "матерью" сильно повлиял на него, и это не укрылось от глаз Хамелеона. Что ж, Крэйвен далеко не ребенок и прекрасно знал, во что ввязывается, становясь рядом с Дмитрием.