О, как же ты ошибаешься, малышка Кэтрин.
Уилл Байерс давно присматривается к однокласснице, иногда помогая ей с тем, что пока она дежурит, мягко останавливает маленьких правонарушителей, лишь бы не бегала, на любом уроке именно он шепчет подсказку пока она у доски. Парень так сильно в ней заинтересован, что даже несколько раз подглядывал за ней в раздевалке. Первый раз — случайно, второй — нет. Она будто портила Уилла, подбивала на гадкие действия, которые в своё время даже Стив Харрингтон не решился бы совершить. Услышал бы кто — рассмеялся в лицо. Ну не был Уилл таким, хоть убейте.Определённо.
***
Когда Кэтрин узнала о способе причинения себе вреда — неизвестно. Но можно было с точностью сказать что это был худший день в её жизни. Сначала она просто ударила себя камнем — совсем не больно, чуть-чуть, после очередной ссоры родителей и криков пьяного отчима. Боль не сковала тело, а девушку не захлестнула эйфория. Но она забыла про душевную боль, давая силу другой, более сильной, но не менее ужасной. Второй раз она уже намеренно резала себя по тонкой ноге острым камнем. Кровь почти не текла, но даже то что было, отвратительно-эстетично смотрелось на бархатной белой коже. Больно, неприятно. Но так как нужно. На этом она и закончила. Ранила себя только так, реже — усердствовала сильнее, беря в руки от бутылок пива, которых в доме становилось все больше. Но даже тогда ненавидела то что делала. Уилл же в это время начал забывать то влечение что появилось в нем раньше. Вроде бы девушка и была милой до сих пор, но все таки менялась на глазах. Раньше она была прекрасным ангелом, а теперь по-настоящему серой. Не выделялась от других, схожих с ней. Стала обычной. К тому же парень встретил Елену — блондинку с вишневым бальзамом для губ и зелеными глазами. Елена была храброй, дружила с Макс и хорошо училась. Она много времени проводила с Уиллом, кружила голову своим сладким голосом и аккуратными движениями. У нее была собака, девушка играла на гитаре и красиво рисовала. Теперь Елена казалась ему совершенным ангелом. Она не была к нему безразлична, оказывала парню знаки внимания, уделяла ему больше времени чем кому-либо.А серая мышка что так любила Стивена Кинга и классическую музыку осталась в прошлом. Хорошем, счастливом прошлом.
***
— Елена? — в тот день Уилл решил признаться блондинке в своих чувствах, оделся как подобает и купил цветы. Маленький принц, с кофейными глазами. — Елена? Вэллинз? — спросил он. Его выпустила мать девушки — безэмоциональная, вечно со жвачкой во рту и телефонной трубкой в руках. Он поднимался на второй этаж в комнату девушки-мечты, дабы наконец признаться. Решение далось с трудом, но подталкивания от матери, брата и друзей помогли. Открывает дверь без стука. Какой ужас, классика жанра. Она сидит, хватаясь руками за парня, симпатичного рыжего парня над которым вчера потешалась при всей команде, сжимая руку Уилла. Удивлен ли он? Не особо. Хотя, скорее все таки да. Она — ранее безупречный ангел померкла на глазах став троллем из под моста. Как же быстро меняются люди, правда? — Гадость, — шипит Байерс покидая дом. Елена ещё что-то кричит, безуспешно пытаясь доказать свою правоту и честность. Но он уже не верит ей. То, что потерял уж не вернуть. Осознавая это, девушка осядет на пол дома, пока Жак сожмет хрупкое плечо, стирая накатившую слезинку. Доигралась. Байерс свернет к дому Кэтрин, когда пред глазами засверкает её стан, мягкий, обрамленный светом. Большие карие глаза и тёмные волосы. Наверное, очень мягкие на ощупь. Хочется попробовать их, почувствовать на пальцах приятную структура роста, пройтись от макушки вниз. Он знает где Кэтрин живёт хотя бы потому, что это одна и та же улица где работает его мама. Несколько раз Байерсу доводилось видеть идущую домой одноклассницу, потому знает где та живёт. Стучит в дверь, надев на себя образ храброго парня, пока на деле очень хочет убежать. Адреналина в венах поубавилось, теперь возникает желание спастись от собственной храбрости. Резко слышится возня сзади дверей. Это она, Уилл точно это знает. Слишком уж невинны шаги, слишком мягки для взрослого человека. — Кто там? — ангельский голосок. Писк Елены по-сравнению с ним просто дрянь. Этот же действительно красив и женственен как обладательница. Уилл осознает что зря все таки игнорировал малышку Кэтти. — У-уилл Бай-йерс, — запинается парень, не зная того как млеет за дверью Кэтрин, опуская взгляд и волнуясь. Что ему могло пригодиться, пронесется в ее голове. Но она не спросит об этом, доставая ключ чтоб отворить двери. — Что случилось? — поворачивая ключ в замке интересуется девушка, пока волосы лезут в лицо что выглядит несомненно очень мило. И Уиллу это кажется совершенным. Она кажется ему совершенной. — Я думаю, мы можем подружиться, — говорит мальчик с кофейными глазами, протягивая девушке-ангелу букет дорогих аккуратных цветов в яркой обертке. На это девочка улыбается, вдыхая сладостный запах, и пропускает гостя (пусть и непрошеного) в дом. — Звучит классно.***
Они подружились. Никто не был удивлен, впрочем. Кэтрин улыбалась намного чаще, глаза светились ярче, живее. Да и Уилл возмужал на глазах. Ранее забитый парнишка вырос в более храброго и уверенного. Кэтрин подружилась с Оди. Даже немного поддерживала отношения с Макс и Майком. Влилась в компанию. Елену же, после той ситуации видеть в команде уже не захотел никто, и только Мэйфилд изредка ходила кататься на скейте с блондинкой. Уилл любовался своей красавицей каждый день, иногда дарил скромные букетики цветов, поправлял белоснежную рубашку. Кэтрин нравилась эта забота, она наконец почувствовала себя живой. Майк тем временем уже давно ставил ставки на то, как скоро эти двое олухов признаются в своих чувствах. Дастин был единственным кто не спорил, и то лишь оттого что был судьей. Забавным также было то, что только Дастин не испытал до того чувств к слабому полу.***
Стивен Кинг по вечерам, классическая музыка днём и очередной побег на ночевку к Байерсам. Так можно было описать жизнь Кэтрин. Жила каждым мгновеньем, секундой и мигом, плевать что все было синонимами, это цитата, а она любила их, любила Уилла и книги. Чай и печенье с шоколадной крошкой, писать стихи вечером, сидя в доме Уилла и смотреть глупые шоу по телевизору, улыбаться друзьям и резать руки камнями. Это была её жизнь. Она медленно но верно становилась мёртвой. Жила лишь друзьями и книгами, тем что любила. Клеила пластыри на руки и сердце, целовала ладони и землю. Бабушка что была слишком религиозной поручила её молиться. Молитва за завтраком, молитва перед сном и воскресные походы в церковь. — Дрянная девчонка, — просипит мать, выводя на руках разводы пальцами, лепеча молитву. — Мама... — но Далия грозно зыркает на дочь, влепляя пощечину. Как смеет она игнорировать законы божие? Как смеет нарушать один из важнейших: слушая страших, родителей. Далия, что сама выросла на этом всем совсем не чувствовала жалости к дочери. Так и должно быть. — Пропустила поход в церковь — наказание, — удар по щеке с новой силой. Горячие слезы блестят сквозь густые ресницы, пока Кэтрин проклинает мать.***
— Знаешь Уилл, — начинает она, слабо теребя край его футболки, пока Байерс будет удивленно созерцать возлюбленную. — Моя мать действительно хочет убить меня, игнорируя то что поступает не по-божески. — шепчет, из глаз скользят влажные дорожки. Байера двигаться ближе, стирая их пальцами. Как кто-то может доводить до слез столь прекрасное существо? Это ли по-божески? — Не плачь, — шепчет он, улыбаясь. Любуется мягкими чертами лица, наслаждается красотой своей возлюбленной. Она как никогда красива и нежна, восхитительна и утонченна. В руках «Темная Башня», на глазах слёзы, на губах — улыбка. Красиво, эстетично, хотя и немного странно, как и обладательница темных глаз. — Можно я тебя поцелую? — через силу шепчет Уилл. Не знает, чем это обернутся, но пути назад уже нет. Ответом служит слабый кивок. И он целует.