Две статуи богов-близнецов, Рианды и Арона, лили воду из мраморных кувшинов. Прозрачные струи, шумно ударяясь о пологое дно фонтанной чаши, разбивались на сотни мельчайших брызг, искрящихся в лучах закатного солнца. Скоро закончится еще один пустой и бессмысленный день. Кажется, пятый после победы над Агенором и его армиями нежити. А может, прошла уже целая неделя. Или месяц. Неважно. Я потеряла счет времени, сидя на скамейке возле садового фонтана в поместье Вильдар. Подол платья давно промок насквозь, неприятно облепив колени, но я не торопилась уходить в особняк. Незачем спешить. Говорят, что можно смотреть вечно, как льется вода, как падает снег. И как горит огонь. В Данаре вовсю царило лето: нещадно палило солнце, знойный ветер доносил душистые ароматы цветов, так что до зимы и снега было еще далеко. А на пламя я больше смотреть не могла…
Каждую ночь, забывшись в тревожном полусне, я пыталась его спасти: то исцеляла, то давала глоток Нектара Бессмертия. Но вновь и вновь стена бушующего огня пожирала Таршана, не оставляя ни горстки пепла, ни единого клочка серебристой мантии…
— Ориэлла? — негромко позвал отец, и я вынырнула из тягостных воспоминаний.— Должен признать, чародей самоотверженно сражался…
— Ты его терпеть не мог, — резко возразила я и отвернулась к фонтану.
— На то были мои личные причины, — отец замялся и нерешительно продолжил: — Знаешь, Ориэлла, когда Агенор захватил тебя… Чародей, то есть, Таршан, — называть его по имени папе давалось непросто, — ворвался в зал Совета, и я… Я взглянул в его глаза. Он был готов отдать свою жизнь без колебаний. Он… Таршан любил тебя.
— К чему ты говоришь это? — сердито отозвалась я. Боль потери, слегка притупившаяся под мерным журчанием прохладной воды, прожгла сознание ослепительной вспышкой. В тысячный раз в памяти прозвучали последние слова моего верного спутника: «Я все равно когда-нибудь умру. Мы не пара, Ориэлла. Тебя ждут великие подвиги, а я — всего лишь обуза…»
— Его сестра здесь, — тихо произнес отец. — Она хочет поговорить с тобой.
— Эйше? — переспросила я, потирая виски. Хотелось исчезнуть, закрыться от всего мира, чтобы никого не видеть: ни магов Королевского Ордена во главе с принцессой Талонерой, ни эльфов — послов Сираннора, ни встревоженного отца, ни Эйше, похожую на брата как две капли воды. Что же ей сказать? Отложить разговор на другое время, когда будет не так больно? Как бы то ни было, вечно прятаться от людей невозможно. Она должна узнать правду. Имеет право. С тяжелым вздохом я склонила голову:
— Пусть приходит.
Ко мне приблизилась Эйше, бледная, с заплаканными глазами. Ее рыжие волосы, успевшие чуть отрасти с тех пор, когда мы с отцом вызволили девушку из плена, топорщились в разные стороны. Совсем как у брата. Едва кивнув в знак приветствия, сестра Таршана сходу задала самый главный вопрос:
— Как это произошло?
— Отравленная Ледяная стрела. Твой брат… Таршан предпочел сжечь себя, чтобы Агенор не пополнил армию нежити его телом, — каждое слово раскаленной иглой вонзалось в сердце.
— Но… Но ты же — архимаг! — недоуменно воскликнула его сестра. — Почему же ты не исцелила его? Вы ведь даже воскрешать умеете!
— Он отказался, Эйше, — мой голос дрогнул, но я выдержала цепкий взгляд зеленых глаз. — Таршан принял свою судьбу…
— Ну и бред! — возмущенно перебила девушка. — Да мы с ним — единственные, кому удалось выжить в Талераше, когда наша родина превратилась в сплошное лавовое озеро среди вулканов и молний! Эта мерзкая тварь, Ларината, держала меня в тюрьме и грозилась убить, но я каждый миг мечтала ей отомстить, а не покорно подчиниться судьбе! — Эйше презрительно выплюнула эти слова. — И мой брат ни за что бы не сдался! Он любил жизнь!
— Эйше… — начала было я, но замолчала. Что бы я сейчас ни произнесла, все равно ничего не изменится. Его уже не вернуть.
Плечи девушки затряслись, по щекам покатились слезы. Зарыдав, сестра Таршана бросилась прочь из сада, но у самой изгороди обернулась и отчаянно крикнула:
— Я ненавижу тебя!
***
С того самого дня, как пал Агенор, сраженный моим заклинанием, я ни разу не пользовалась магией. Теперь настало время проверить, хватит ли моих способностей на что-то кардинально иное. Сотворив портал, я шагнула в безжизненные земли Талераша…
***
Огонь бушевал повсюду, языки пламени окружили меня стеной почти до небес, заслоняя от окружающей реальности. Как ни странно, боли я не чувствовал. Всего на мгновение мне удалось разглядеть перепуганное лицо Ориэллы, но тут же огненный вихрь подхватил, закружил и вышвырнул прочь мое тело.
Упав ничком, я не смел пошевелиться. Не знаю, сколько времени я пролежал неподвижно, пока не осознал, что дышу. А еще безумно чесался лоб. Осторожно приподняв руку, я дотронулся до своей полулысой черепушки. Пальцы нащупали на привычном месте торчащий дыбом ирокез. Хм, никуда мое Инферно не годится, даже прическа нисколько не пострадала. С наслаждением я провел ногтями вдоль линии роста волос. Еще и еще. Черт возьми, как же хорошо! Осмелев, я высвободил из складок мантии вторую руку и обхватил голову обеими ладонями, пытаясь удержать некстати пришедшую умную мысль. Прежде мне доводилось много наблюдать за нежитью, и я ни разу не видел, чтобы какой-нибудь зомби, призрак или вампир чесались. Да и вроде Ориэлла как-то говорила, что мертвые ничего не чувствуют. Словно в подтверждение моей догадки, в носу нестерпимо засвербило, и я громко чихнул. Так, выходит, я… жив?
— Будь здоров, — раздался незнакомый насмешливый голос где-то совсем рядом.
— Кто это? — прохрипел я, неудержимо чихнув во второй раз. И в третий. Черт побери, да что же это такое?!
— Вставай, Таршан, хорош в грязи валяться. А то так и троглодитом стать недолго…
— И не подумаю, — проворчал я. — Мне и так неплохо!
На самом деле, мне давно следовало подняться: еще с утра я, к большому недовольству графа Вильдара, единолично выпил почти целую флягу походного зелья выносливости, и теперь оно отчаянно просилось наружу. В общем-то, это обстоятельство тоже доказывало мою принадлежность к миру живых… Но я из вредности продолжал лежать. Не собираюсь подчиняться первому встречному незнакомцу. И вообще, откуда он знает мое имя?
— Ну ты хоть глаза разуй, — снисходительно бросил тот. Что ж, пожалуй, это разумно. Стоит оценить обстановку. Медленно открыв глаза, я поднял голову и обомлел, словно завороженный:
— Ан’ар Хаос?!
