Взглянуть в глаза

-И на арене нашего цирка, наша лучшая и неподражаемая! Храбрейшая из храбрейших! Покоритель самых диких зверей! Дуплиция! Под софиты и громкую музыку неожиданно выходит девушка в цилиндре, милого вида, с кудряшками цвета блонд, низкая, хрупкая, и совсем не подающая признаков человека умеющего управлять дикими зверьми. Тем не менее, зрители надеялись на розыгрыш, вместо диких зверей на арене появится кошечка или попугайчик, а из шляпы дрессировщика выпрыгнет кролик. Было бы логично, ведь обороняющие сети не были поставлены и зрители могли быть в опасности, но за строгим и смотря в след размашистых шагов шли тихой сапой два тигра и два льва. Аплодисменты мгновенно затихли, будто всё пространство заполнил вакуум. Не были слышны ни хлопки, ни смех, ни дети, которые всегда шумят. Время зависло, и кажется оно существовало только внутри сцены. Звери вскарабкались на стойки и когда милая девушка топнула каблуком, тигры и львы начали синхронно прыгать и пританцовывать. Время от времени животные громко рычали, но они не смели сделать шага левее, правее, или запоздать на секунду. Зрители были в шоке, и не могли вздохнуть то ли от страха, то ли от удивления, ведь они были в мыслях только того, что в любой момент зверь может "сорваться с цепи", но яркие огни и оглушающе громкая музыка не переставала играть ни на секунду. Звери сами зашли, когда отгремели своё выступление. Когда милая девушка придерживая шляпу поклонилась рефлекторно хлопающим зрителям на классическое цирковое "та-да--да-таа", из-за кулис раздался шум. Выбежал молодой тигр. Яростно рыча он ясно был нацелен разорвать дрессировщицу. Хромыми прыжками, будто механизм лап был сломан, он рвался в спину. Пески времени начали сыпаться, как будто делали это с напором пескоструйного аппарата, время едва не начало от ударов о само себя разбиваться на доли долей секунды пока не... … Неделей ранее. -П...Погоди! Ты уже сделала достаточно на сегодня! Никто тебя больше никогда не ослушается! - А может ты закроешься и перестанешь мне мешать? От тебя никогда не было никакой пользы, так с чего ты решила что мне будет полезен твой трёп? - Послушай, это ради нас. Ради тебя, в первую очередь. Я не… - Заткнись! Поняла? Тихо! Ты меня раздражаешь! Моя воля - тебя бы вообще не существовало. - Знаешь же, что это не так. Только по твоей воле я всё ещё здесь. И… - Замолчи! - Только потому… - Прекрати!!! - Что я тебе нужна. … Двумя неделями ранее. Оксана поздним вечером шла с работы домой, в комнату. Девушка всегда встречала дверь с понурым лицом и опущенным в пол взглядом, серый и неизменный быт, приправленный рабским трудом и насилием, губил в ней остатки человеческого начала, оставляя за собой, подобно пожару, лишь пепел и обугленные воспоминания о том, что когда-то это место было лучше. Прошедший день был как и все остальные - встречал он Оксану радостным и лживым Солнцем, что давало повод даже улыбнуться, но, как всегда, это был очередной день, высасывающий все силы до последней капли, как огромный и голодный комар, который выжрал всю кровь и выбросил бледную оболочку, пока выжираемая оболочка беспомощно жалела об ушедших силах и бесцельно прожитом дне. Она мыла полы в гримерках и вольерах местного полуцирка. Почему «полу»? У них, конечно, был большой зал, звери и артисты, даже выступали они в гриме, смазывая не умытую морду вазелином, но вот их качество оставляло желать лучшего, и даже еда, за которую они по сути работали, не отличалась хотя бы малейшими признаками приличия. Кормились они все с одной фермы. Часть денег с билетов цирк отправлял фермерам, а они взамен высылали остатки овощей и трупы животных, которые не дожили до следующей кормежки. Часть мяса и кости делились между парой чахлых тигров, а овощи доставались цирковым актерам, которые тоже не особо-то были похожи на актеров. Бездомные, изувеченные и вышедшие из белого дома с мягкими стенами. В общем, компания отборная. Люди, знавшие актерский состав, обходили стороной шатер и фургончик, ведь если ты знал ранее хоть одного из них, то явно застал его за каким-либо отвратным диянием, из которых насилие и убийства были самыми безобидными. И вся эта компания жила чуть ли не в клетках с животными. Они спали рядом с ними, в основном под столами с зеркалами, которые актеры гордо звали гримерками. И среди этого всего затесался единственный человек с паспортом, девушка по имени Оксана. Обычная ситуация. Выпустившись из университета и не найдя достойную работу, она нашла миллион проблем, и это побудило её пойти на подработку в коллектив, который, по слухам, время от времени ест своих сотрудников. Собственно, и вправду обычная ситуация для того места. Но, тем не менее, не было никаких причин думать о том, что если ситуация обычная, то это не значит, что она нормальная. Каждый раз по дороге с работы домой она боялась ножа в спину, но в то же время и надеялась на него, и одновременно с этим она понимала пустоту обеих мыслей, ведь не было причин для нападения на неё, даже ради банального воровства. Драгоценности она видела лишь на картинках и в далеком детстве, когда её мать наряжалась в бар на пару с её отчимом, который, поправляя впадающий нос, упаковывал , своё трухлявое тело в официальный костюм больше похожее на гробик, в котором его и похоронят, как первого хомячка, нелепо замотав и небрежно кинув в ямку. И всегда ожидая родителей до самой ночи, маленькая Оксана видела всё те же самые лица, которые раз в неделю были счастливыми. Пусть даже это не счастье от радости, какого-то события или завершения дела, это было счастье, которое разливали бесплатно, из смешанных остатков всего, что не выпили. Обычно это вишневый ликер, самогон на поросячьем навозе и еще пара-тройка разных капель, пока эти напитки еще были в баре. Вернее говоря, пока оставались запасы с хороших времен. А потом начался вечный понедельник. Оксана, бесспорно, хотела другого, она хотела хорошей жизни, быть ветеринаром, однако судьба распорядилась немного по-другому, заставляя её переживать вторник своей жизни, и он, не уступая понедельнику, всё так же повторялся, по крупицам доставая из неё последние частички воли к жизни, а её мечты пропали так же, как и нос её отчима перед смертью. Каждый раз, когда она приходила на работу, её снова ждала засаленная юбка - от того, что её дёргал "одноглазый Джо", он же Витёк. Она знала, что снова порвет рукав, который вечно цеплялся за острую щеколду клетки. И, конечно, не обходилось без синяка на груди от мёртвой хватки Крыжи, который даже своего имени не помнил. Бросив сумку с мелочью в угол она бросается на кровать и по привычке начала рыдать, хотя ничего необычного не произошло, обычная рутина которая длилась уже год. Она плакала всегда, даже тогда, когда этого делать не нужно было. Например, когда она делает пирог из прелой муки и морковных очисток, или после туалета, когда вытирает руки об царапающее полотенце, и даже тогда, когда просто спит. В глубоком сне, не контролируя себя, ей ничего не стоит начать плакать. -Я уже не могу… не могу… не могу… не могу… Прекратите… не могу… В одинокой комнатушке металлическим звоном старого эха духового шкафа отзывались всхлипы, завывания, а время от времени и крики. В 10 квадратных метрах умещались все нужды человека. Кровать, стул-шкаф, холодильник, на холодильнике радио, справа от него плита, тумба и унитаз. Оставалось даже место для потертой сумочки из заменителя кожзама, а при желании,в этом углу можно было свернуться и полежать, чтоб поплакать в ещё более забитом состоянии. Все удобства соблюдены. - Может, уже возьмёшь себя в руки? - Бесполезно. - Ты просто ещё не пробовала это. Давай, встань. - Нет. Я хочу… покоя. - Встать, быстро! От неожиданного крика девушка вскочила, и даже перестала дышать. Казалось, будто даже слезы на её щеках застыли, но нет. Они капали на грудь, даже в такой момент пытаясь причинить боль целясь в синяки, но это было не важно. Отвлекаться на боль глупо, особенно когда в пустой комнате у тебя звон в ушах от чьего-то крика. Есть выражение, что мы боимся только чего-то неизвестного, но столкнувшись этим, оно перестаёт быть неизвестным. И здесь это было абсолютно верным. Оксана и не знала что думать, что произошло, откуда оглушающий звук и в какую сторону смотреть чтоб увидеть источник. Ничего не известно. Это был абсолютный страх. Он настолько сковывал, что не мог заставить даже моргнуть тот сильнейший приступ панической атаки что с ней происходил. Внутри она вопила и билась в истерике, так истошно, что её будто можно было услышать через грань духовного и материального, однако внешне её выдавала только смертельно бледная кожа и по собачьи налитые кровью глаза. Сердце билось достаточно часто и сильно, чтоб это можно было разглядеть по дерганию платья, будто его все так же одергивал Витёк, однако Витёк испытав такие эмоции, минимум слег бы в палату с Наполеоном и Цезарем. Оцепенев и не двигая даже зрачками Оксана застыла на два часа. Она не уставала, не думала, и вряд-ли вообще сейчас существовала как человек. Но внезапно дверь открылась. -Че случилось? Оксана упала от неожиданности и пришедшего бессилия, но все было в порядке. Это была соседка, все звали её мама. По свойски относясь ко всем кого знает, она может как привести в порядок, так и довести кого-нибудь до состояния, когда нужно привести в порядок. -Я уж подумала что ты того - мама издала скрип одновременно закатив глаза и высунув язык - кучерякнулась. А то уж сколько не ревела, я уж заволновалась. - Простите, мам. - Вижу совсем плохо тебе. Иди к мамане в вонючие обнимашки, я как раз сейчас покурила и пахну как тракторист после ночи в свинарнике, тебя это взбодрит. Оксана посмеялась, и шатаясь дошла до округлой женщины лет 50 и обняла её. -И правда, тракторист из свинарника, - подумала она. Вдохнув полной грудью она прижала маму к себе. Именно теплого объятия ей сейчас и не хватало, мысли что остался ещё человек любящий её. - мам... - чего? - мне иногда кажется, будто всё не так, как есть... Будто ничего не существует. Меня, вас, цирка, а прочих соседей я даже и не видела раньше. Что если это всё больная фантазия, а мы просто мысли? Нас нет, и даже никогда не было, И... - Не думай, - резко перебили Оксану - всё промысел божий. Ладно, тебе на сегодня хватит, а то надышишься и будешь всю ночь песни петь. Пошли лучше капусты поедим. Тебе будет полезно, - мама сделала акцент шутки, а это была именно шутка, на небольшую грудь девушки. Как хорошо, что у Оксаны есть такой человек, который отвлечет её от внезапного голоса, природа которого так-же осталась неизвестной. Следующий день был рутинным. После пяти часов сна она снова пошла делать уборку, подметала и мыла полы, где-то опустошала ведро на вынос и вычищала фекалии, если они вывалились из клетки животных, ну или гримерки. Иногда смрад стоял настолько сильный, что Оксана теряла сознание не успевая добежать до выхода, и часто после такого она просыпалась с болью в голове, рваным подолом и болью в тазу. Уже ставшей привычным, в таком состоянии она вставала, чтоб закончить уборку, но что-то в ней всё равно находило повод зареветь, и она буквально домывала пол ручьем из слез, но всё равно на высохшем месте оставались белые пятна соли. Вечные боль и подавленность, вечно сорванный голос и боязнь оказаться изувеченной. Вечный страх перед тенью со спины. Вечный вторник. - эээй, малышка! Что за дела? Снова хочешь перемывать всё здесь? Крыжа, как обычно, заходил со спины, судя по всему привычка. В полумраке единственного источника света, люка в крыше, все равно был заметен силуэт его сальных щек и складок жира на боках. Его мозолистые восемь пальцев не знали меры силы, и всегда причиняли боль. Оксана в попытках избежать грядущего медленно пятилась назад, к клеткам, хотя понимала, что этого не миновать. У неё подкашивались ноги, она еще не смогла оправиться после крика из-ниоткуда. Его зрачков было не видно, но его жадность, беспощадность и животное слепое желание буквально могло раздавить её. “Главное, не упасть” думала про себя Оксана балансируя ватными ногами на мокром полу, пока Крыжа подходил как паук к мухе, которая могла выпутаться из паутины, но в панике запутывается еще больше. Он на каждый её шаг делал свои два, и они приближались с нарастающей скоростью, пока, наконец, она не уткнулась в сильно выпирающий засов, об который вечно рвала себе рукав. - не уходи, побудь со мной! - Напевал кривозубый рот. - оставь меня! - неожиданно для себя вскрикнула девушка. Подойдя вплотную Крыжа прижал её к клетке, и медленно, царапая плечи вздыбившимися мозолями, убирал штопанные лямки. Ком подкатывал к горлу, и не было понятно, это приступ истерики или тошнота, но Оксана ощущало это как всё одновременно. Забившись, будто пытаясь протиснуться в между решёток к тигру, но ширина решёток была едва меньше ширины головы, и даже худое тело на котором были видны абсолютно все кости и очертания кишечника, не могло протиснуться в него. - куда же я без тебя? Нам ведь вместе так хорошо, я бы тебя… - Сгинь! - девушка оглушающе закричала, будто вся боль за всё время выскочила наружу, и тигр, испугавшись, ударил лапой по клетке. Коготь уцепился за пояс и потянул Оксану вниз, и по скользкому полу она со свистом спускалась вдоль живота Крыжи, но она уцепилась за воротник. Машинально. Рефлекторно. Это было случайностью. Так она описывала всё всем собравшимся возле трупа. - я начала падать, уцепилась, а он глазом… На засов… Я случайно! - а пока он плевался кровью, ты хребет сломала прыгнув на него тоже случайно? - я.. не.. - и руку его просунула тигру в клетку, пока он еще был жив, рефлекторно? Оксана совсем не понимала, что происходит. Она абсолютно не помнила ничего, и пока скрипящие вдохи как лезвием шоркали ей по горлу, собравшаяся группа людей только и делали что кричали, нагоняя ещё большую панику и неконтролируемые приступы агрессии, которые выражались подергиванием всего тела. Одноглазый приглушил толпу и добавил, понимая, что девушка не совсем вменяемо себя вела. -Я тебя еле смог оттащить от него. Ты втаптывала голову Крыжи в клетку к тигру, и кричала как обезумевшая, а потом ты упала без сил. Вспоминаешь? - нет, - стеклянным голосом сказала Оксана, - ничего не помню… Ничего не чувствую… Сегодня, по понятным причинам, она пришла домой гораздо раньше. Прохожие не сильно обращали внимание на испачканные кровью и другими массами балетки и платье. Она просто шагала в свою комнату, периодически падая, будто все ещё она добивала Крыжу. Не чувствуя усталости, боли, и хоть каких-либо внешних проявлений эмоций. Она просто зашла в комнату и плашмя упала на пол. - ну вот, теперь одним ублюдком меньше. - да что ты такое-то!? Скажи! - я та, кто дала тебе возможность вернуться домой без желания повесится. Я всё для сделала для нас. Для тебя. И где благодарность? Сама бы ты так и продолжила стонать и плакать! Каждый день! - Заткнись! - Страдать и плакать! - Закрой рот!!! - но ведь тогда замолчишь и ты. Теперь ты всё поняла? Оксана всё так же лежала на полу. Ей стоило огромных усилий перевернуть на спину своё обмякшее тело. Уснув и проснувшись несколько раз незаметно для себя она всё таки сказала. -Спасибо. И что теперь? - а теперь я сделаю всё, что ты хочешь. Только дай мне время, совсем немного времени. И ты будешь той, кем хочешь быть.