В погоне за драконом

*** Стандартный скользящий перерыв у сотрудников охраны длился полчаса за смену. Каждый был волен провести его как угодно. Кто-то мог позволить себе полноценный обед в столовой, кто-то устраивал перекур, кто-то кокетничал с медсёстрами на выходе из отделения. Можно было договариваться и подменять друг друга, обеспечивая бесперебойное наблюдение за объектом. Очередность эта формировалась таким образом, что «старички» кучковались вместе, оставляя новеньких за бортом. А так как почти все парни работали здесь давно, от двух до пяти лет, и были уроженцами Гонконга, вполне понятно, что единственного белого гвайло* как-то сторонились, периодически поглядывая так, будто сомневались в его умственных способностях. При этом по-кантонски он говорил прекрасно. И, как ни пытался Старлинг влиться в коллектив, он то и дело сталкивался с прелестями изоляции и своеобразной дедовщины. В конце концов он смирился. Платили ему неплохо, а остальное не имело значения. И даже то, что на обед он шел последним, несло в себе свои плюсы. Можно было спокойно попереписываться с подружкой, которая, как и обычно, очень скучала. А когда его просили подежурить у палат в одиночестве, он вовсе не считал это повинностью. Порой Старлинг проводил в абсолютной тишине целые часы, перелистывая карманные детективы, а иногда и поглядывал на медсестер. Некоторые из них (скорее всего, метиски) были высокими, фигуристыми и симпатичными. В обязанности охраны также входило наблюдение за пациентами, и Старлинг послушно таращился в монитор, висевший над потолком. Камеры в палатах висели всюду, пожалуй, кроме туалетных комнат: одна фокусировалась изнутри, на койке, вторая — снаружи, на двери из палаты, третью установили у лифтов, а четвертую — на выходе из самого спецблока. Впрочем, итоговое реалити-шоу было скучным и однообразным. Пациенты ложились на кровать, принимали лекарства, проходили процедуры и общались с полицейскими. Старлинг уже начинал думать, что слухи и домыслы, окружавшие Лю Фейлона и тех, кто штурмовал его особняк, не имели под собой никаких реальных оснований, а половину из них раздули журналисты. Взять, к примеру, того же Лю. Один из самых авторитетных и опасных преступников? Гениальный ум? На редкость симпатичный экземпляр? Старлинг наблюдал за тем, как Лю Фейлон меряет шагами палату, как медленно передвигается, пошатываясь и зависая, и даже с большой натяжкой не мог увидеть в нём ни одно, ни другое, ни третье. — Привет, Роберт, — услышал он и поспешно обернулся. Перед ним стояла медсестра, которая появилась в команде два дня назад и единогласно попала в категорию «я бы оприходовал»: халатик выше колен, пухлые губы, светлые волосы, сильный славянский акцент. Ни дать ни взять героиня фильмов для взрослых. — Укольчики! Старлинг пробежался взглядом по высокой груди, затянутой в униформу, по пластиковому чемоданчику с лекарствами. Посмотрел на часы. И действительно, было уже четыре, стандартное время таблеток и уколов, а он опять задумался. Видел бы его напарник, так кстати ушедший покурить, обязательно бы позубоскалил по этому поводу. — Привет, Карина, — с некоторым смущением сказал он и прислонил магнитную карту к замку, открывая дверь в первую палату, где лежали двое обгоревших «штурмовиков». — Проходи. Карина С-Труднопроизносимой-Фамилией прошла внутрь и тут же появилась в верхнем черно-белом сегменте монитора. Она ходила от койки к койке, выпаивая таблетки одному пациенту, другому, потом, как видно, поставила каждому укол, попрощалась и выплыла из палаты. — Спасииибо, — пропела она, выходя, и указала пальчиком на дверь Лю Фейлона. — Теперь сюда. Чувствуя себя змеей, которую гипнотизирует дервиш… замечательного третьего размера, Старлинг провел карточкой по замку. — Благодарю. Он наблюдал в монитор, как девушка в форменном халатике наклоняется над койкой печально известного главы «Белого змея», и в который раз пожалел, что камера не фиксирует изображение с нижнего ракурса. А потом девушка ушла, на прощание игриво оглядев его, и Старлинг опять почувствовал себя в коконе тишины и одиночества, незримо стягивающемся вокруг него. В отсек заглянул Донни, увидел, что всё пучком, и помахал ему: мол, я тут. И опять пропал. У соседних палат стояли его приятели, с которыми он дежурил раньше, и он вечно торчал в их компании. «Да что удивляться. У них одинаковый возраст, они почти соседи даже. Общих тем по самое не могу, — привычно подумал Старлинг. — Ну и пофиг.» Пофиг, да. «Привет, милый, чем занимаешься?» — пришла ему очередная смс, и Старлинг почувствовал, как сводит скулы от обилия приторности. Келли была типичной китаянкой: тоненькой, практически без рельефов и с подчеркнуто детским поведением в восемнадцать лет. Быть может, будь у него выбор, он нашел бы себе более взрослую и самостоятельную особу. Но отец всячески благоволил их отношениям, потому что девушка была из богатой семьи, и Старлингу ничего не оставалось, как чувствовать себя педофилом, в перспективе еще и женатым. «Ты не поверишь. Дежурю», — написал он, надеясь, что сарказм прокатит, и тут же уставился в монитор. Там Лю Фейлон опять принялся ходить взад-вперед. Будто та змейка из игры, что вечно ползала вдоль стен и собирала съедобные ништяки. А потом фигурка на экране затормозила, перестала ходить, покачнулась и присела так, что оказалась почти в слепой зоне камеры. Старлинг с возрастающим интересом глядел на монитор, но наблюдал только пустую кровать. Он заглянул в стеклянное окошко на двери и увидел лежащую на полу кисть — по цвету почти в тон с белой плиткой. — Вы в порядке? — пробормотал он себе под нос, запоздало понимая, что Лю его не слышит. — Сестра? — произнёс он громче. — Кто-нибудь? На нерешительный зов Старлинга не откликнулись; только из глубины коридора доносились обрывки разговоров и приглушенное хихиканье. Предвкушая подколки за очередную ложную тревогу, он нажал на кнопку вызова медперсонала, но никто не появился ни через тридцать секунд, ни через минуту. Стояла такая же тишина. Быть того не может! Старлинг принялся сравнивать квадратики соседних палат на мониторе. Пациенты, которые обычно разговаривали, жестикулировали и в целом как-то шевелились, сейчас лежали недвижимо. Он смотрел на экран еще с двадцать минут назад, но их позы не менялись совсем. Уснули? Все одновременно? Но не до такой же степени, чтобы сваливаться посреди прогулки… И где же сёстры? По меньшей мере, одна точно должна быть на посту. — Донни! — позвал Старлинг, поспешно открывая дверь палаты. — Твою мааать… Лю лежал неподалеку от входа, поперек маленького коридора. Шея была неестественно вывернута, повязка сорвана с глаз; с локтевого сгиба стекали струйки крови — от свежевытащенной иглы капельницы. То ли совершенная неподвижность подозреваемого, которым их так пугали каждую планерку, то ли чувство противоречия недавним нотациям подвигли Старлинга проигнорировать устав. Не думая толком, что делает, он шагнул за порог и опустился на колени возле лежащего. Всмотрелся в бледное до синевы лицо, размышляя, что бы он делал на месте медсестры. Он же должен сейчас оказывать первую помощь?.. Менее всего он ожидал того, что с минуту назад лежавший тряпкой Лю конвульсивно дернется под ним и с совсем не обморочной сноровкой потянется к кобуре. Через какие-то секунды в лицо Старлинга был направлен собственный, служебный «зиг-зауэр». Он поднимался на ноги медленно, неуверенно. Но рука с пистолетом практически не дрожала. — Встать! — скомандовал Лю Фейлон, стягивая запястья Старлинга за спиной его же наручниками. Он выглядел измождённым, но в данный момент на его лице не отражалось никаких эмоций, кроме решимости и полной отрешённости от состояния собственного тела. Невольно вспомнилось, какую должность совсем недавно занимал этот красавчик. За спиной Лю возникла улыбающаяся Карина с размотанной лентой скотча наготове. Эти двое? Заодно? С каких пор? Старлинг дёрнулся было, но мягкая женская ладошка накрыла его губы. — Не шуми, если не хочешь, чтобы тебя придушили, — ласково произнесла девушка перед тем, как заклеить ему скотчем рот, и заботливо обмотала вокруг его головы ещё несколько липких витков. Едва они оказались в коридоре, девушка повела Фейлона к лифту. Она без труда ориентировалась в корпусе, а прекрасно сидящая униформа давала плюс сто очков к уверенности. — Всё будет хорошо, — сказала она со по-английски, — на парковке нас ждут свои люди. Фейлон прислонился к стенке лифта, подавляя дрожь в коленях. В какой уже раз прокручивая в голове сценарии побега и последующей погони, он понимал, что, участвуй в этом тот же Акихито, без чьей-либо поддержки их план потерпел бы полное фиаско. В одиночестве Фейлон был бы вынужден только захватить заложника, чтобы выбраться из палаты. И естественно, об этом стало бы известно практически всей больнице. И даже если бы ему сказочно повезло, и он смог бы добраться до парковки на лифте, там его ожидала бы группа захвата, а Такабу перехватили бы еще на подходе. Словом, глупая смерть и идиотский арест, за который он не расплатился бы с Асами до гробовой доски. А если бы Арбатов действовал чуть более непродуманно и с помпой, их перехватили бы ещё на подъезде к Пок Фу Лам-Роад. Погони в черте города, в плотном транспортном потоке, были чистой воды самоубийством. В конце концов, у полиции есть вертолёты. Чего людей смешить. И тут такое… Фейлон не мог не отдать Михаилу должное за столь простое и изящное решение. Благодаря обаянию его сообщницы у них было по меньшей мере минут двадцать на то, чтобы держать в неведении охрану и медицинский персонал. Лифт легонько тренькнул, возвещая о том, что они приехали на нижний этаж. — Мы на парковке, — проговорила его спутница в телефон, который вынула из кармана униформы. — Давай, Лёш. Фейлон сощурил глаза, изо всех сил пытаясь сфокусировать зрение, и увидел, как с задних рядов к ним подъезжает массивный внедорожник, скорее всего, джип. — Бронированный, не волнуйтесь, — заметила девушка, улыбнувшись, и обратилась уже к водителю: — Privet, malysh. — Не «чероки»? — поинтересовался Фейлон, переходя на русский, и заставил себя забраться в салон быстро и без лишних вопросов. — Она самая, — отвечал хмурый парень с подбритыми висками. В голосе его прорезалась нежность, как только речь зашла о автомобиле. Фейлон осторожно коснулся затылком подголовника. — Хорошая машинка. Спасибо, ребята. Карина — это было её настоящее имя? — села на переднее сиденье и захлопнула дверцу. — Пока не за что. Мы ещё не доехали. Из-под прикрытых ресниц Фейлон наблюдал, как девушка стягивает блондинистый парик, как взлохмачивает короткие тёмные волосы и стирает помаду, делавшую её губы ангельски пухлыми. Висок Фейлона опять заныл, отдавая в нижнюю челюсть, но он уже прекрасно знал выбрыки собственного организма. Ломка, помноженная на стресс. Если у них всё получится, ему удастся поспать и закинуться обезболивающими. И станет легче. Он надеялся. Не проехав и десяти минут, «Лёша» завернул в «Кеннеди-таун» — небольшой торговый центр, располагавший, тем не менее, парковкой, достаточной, чтобы оставить там машину и пересесть в другую. Фейлон, хорошо знавший подобные тонкости, подчинялся безо всяких разговоров. — Вам нужно сменить одежду. Эта привлекает слишком много внимания, — убеждала его «Карина». — А я не отрублюсь в примерочной? — произнёс Фейлон, изо всех сил стараясь не хромать. — Извините. Риторический вопрос. По магазинам они ходили по отдельности, но в итоге все втроём оказались в классических костюмах, безупречной обуви, будто ещё чуть-чуть — и они отправятся на великосветский ужин. Даже неровно остриженные волосы Фейлона удалось зачесать назад с помощью воды и лака, а тёмные очки скрыли измождённость и покрасневшие веки. «Карина» оперативно избавилась от сим-карты и телефона в туалетной комнате и тут же приобрела другие. «Лёша», как телохранитель или старший брат, заботливо придерживал Фейлона под руку, а тот старался держаться до последнего. — Ещё немного, — ободряюще приговаривала «Карина». Она несла роскошный букет цветов, а своему спутнику вручила пакеты со старой одеждой. — Мы спускаемся. На этот раз они сели в другую машину, светлую и насквозь прокуренную. Фейлона повело, едва он уловил запах табака. За почти неделю в больнице симптомы ломки удалось с горем пополам купировать, но такие, как у него, не проходили и за месяц, и он мужественно терпел, мечтая о волшебном коктейле из обезболивающего и снотворного, терпел, пока мир покачивался у него перед глазами. — Куда мы едем? — спросил он. Машина, несмотря на всю её потрёпанность, неслась по дороге, уходящий день медленно наливался рассеянным, голубоватым сумеречным светом, и пурпурно-красная иллюминация на улицах становилась ярче и контрастней. — Арбатов контролирует одну из сетей отелей, которая имеет свой филиал в Гонконге, — отвечала Карина. — «Южный Китеж» на Нейтан-роуд, знаете? — Слышал. — Господин Арбатов будет ждать вас там. Он выделил вам двухместный номер… — девушка замялась; видимо, предложение показалось ей слишком сомнительным. — Ничего. Туда должен прибыть ещё один гость. Мы планируем улететь вместе, раз он… стал инициатором моего побега. Вы не в курсе, каким рейсом хочет отправить нас Михаил? — Нет, простите. В подобные детали он меня не посвящал. Фейлон вздохнул. — Это надо сделать как можно скорее, пока нас не отследили. Желательно в ночь или под утро. Уверен, Михаил это понимает. Остальное время от «Кеннеди-таун» до Цим-Ша-Цуй — около двадцати минут — они провели в молчании, сосредоточенно наблюдая за дорогой и обгоняющим их транспортом. Ехали они практически в одиночестве, плавно и не торопясь, не было никаких характерных шумов сверху. Удивительно, но за ним и и впрямь никто не следил, в том числе и с вертолёта. Самому Фейлону так везло лишь в сказках, и, полагаясь на свой опыт, он справедливо считал, что полиция не пальцем делана и, скорее всего, им фартануло только на одну ночь. — Мы на месте, — объявила «Карина». Фейлон осторожно вышел из машины и запрокинул голову. Огромная надпись на фасаде, как назло, расплывалась и стекала вниз вместе с настырно бегущими слезами. Очередное здание, которое облюбовал себе Арбатов в его — его! — городе, было не слишком высоким, всего-то в десять этажей, но реновацию сделали на совесть. «Томми Хилфигер», с трудом разобрал он вывеску. «Ki-tezh-grad», гласила соседняя, очевидно, одноимённый молл при отеле. — Пижон, — пробормотал Фейлон себе под нос, подчиняясь как будто бы ненавязчивой, но очень ощутимой хватке «Лёши», который вёл его под локоток. Потолки и эскалаторы в холле переливались розовым и голубым. Лифт, вызвавший у Дракона дежа вю, тем не менее, ехал совершенно бесшумно, а предназначенный ему номер на шестом этаже оказался апартаментами для новобрачных. В нормальном состоянии Фейлон заскрежетал бы зубами, но сейчас он просто мотнул головой, игнорируя вазоны с белоснежными розами по обеим сторонам от дверей «его» номера. — Господин Арбатов ждет вас, — сообщила «Карина», и все мечты об отдыхе и мягкой, как надеялся Фейлон, кровати разлетелись в прах. Переговорная располагалась тут же, на этаже. Михаил ждал его за столом, вальяжно развалившись в компактном белом кресле в форме полусферы, и тут же приподнялся, едва увидев Дракона. — Ну наконец, — промурлыкал он. Фейлон и не думал скрывать своей неловкости и неприятия, но Арбатов словно привык к ней, фильтровал её и наслаждался зрелищем. — Прошу. Садись. Дай мне побыть гостеприимным хозяином. В моём подводном дворце так редко ночуют драконы. Фейлон опустился в такое же белое кресло рядом. — Хочешь чего-нибудь выпить? — Стакан воды, пожалуйста, — попросил Дракон, и по знаку Арбатова рядом с ним, на столике, тут же поставили минеральную воду. Фейлон откупорил бутылочку и опустошил её почти наполовину. — Уж извини, что мы сразу к делу, — чуть усмехнулся Арбатов, передавая Фейлону пару листков бумаги и ручку. — Я не стал утруждать тебя составлением документов о субаренде и подготовил всё сам. Можешь ознакомиться и подписать. Вчитываться в текст было чертовски сложно; глаза болели и отказывались держать фокус. Но ничего, ещё и не с таким справлялись. На несколько раз проверяя параграфы, Дракон попытался, наоборот, незаметно отнести бумаги от лица как можно дальше, чтобы строчки перестали сливаться и поскорее сложились в осмысленные предложения. — Что-то не так? — Ничего, о чем бы тебе стоило беспокоиться, — отрезал Фейлон, ставя подпись в соответствующей графе. Довольный Михаил принял у него бумаги. — Вот так уже лучше. Теперь можно и посплетничать, обсудить злободневное. А что у нас с вожделенным мною компроматом? — Физически он находится на нескольких дисках. Не здесь, в Токио. Я смогу с тобой рассчитаться, как только окажусь там. — Хм, придётся поверить тебе. Не расскажешь мне, что происходит? Я думал, ты загрустил в последнее время. Завял. А тут такая движуха… — Бунт на корабле, если вкратце, — ответил Фейлон, поджав губы. Делиться с русским всеми подробностями он не собирался. — Как замечательно! Полагаю, ты собрался восстанавливать справедливость? — Совершенно верно. — Дай угадаю. И тебе опять нужна моя помощь? Фейлон чуть нахмурился. — Да. Михаил сложил пальцы шатром и слегка наклонился вперед. — Рад, что ты проявил такую заинтересованность. Но, пока ты не изложил все душещипательные подробности… Теперь мне потребуется немного больше заявленного. Что ж, Фейлон был готов и к этому. — Несколько людей, против которых мне придётся работать, являются акционерами моей основной фармацевтической компании. Каждый владеет пятью-шестью процентами. После того, как мы с ними поработаем, эти акции им… больше не понадобятся. В моих силах сделать так, чтобы они впоследствии перешли в твое распоряжение. Путём, скажем, дарения. И ты станешь держателем двадцати процентов акций. Практически блокирующий пакет. — О, — нарочито восхищённо выдохнул Арбатов после непродолжительного молчания. — Ты знаешь, как доставить уважающему себя мужчине удовольствие, Фей. Я никогда не сомневался, что мы встретимся вновь, но даже мечтать не мог о том, что нам предстоит сотрудничать. По-настоящему. И стать чуточку ближе. Дракон возвёл очи горе. — Довольно лирики. Сначала сделай то, что от тебя требуется. Нужно убрать одного из высокопоставленных членов «Белого змея». Я перешлю тебе все данные о нём. Как и огромное количество компромата, которого ты так жаждешь. — Хмм… — Михаил закусил губу, пародируя ужимки соблазнительниц. — И он тоже на диске, а диск — в Токио? — Увы. — А ты не задержишься на пару деньков, излагая мне основное? Если понадобится, я обеспечу тебе безопасность и отправлю куда пожелаешь. Ты же сам знаешь, никакие цифры не расскажут о «мишени» точней, чем глава триады. Фейлон шумно выдохнул. «Фасад», который он старался держать из последних сил, начинал трещать. — В мои планы не входило светиться в городе ещё дольше, ожидая, пока полиция вычислит мой след. Я признателен тебе за труды и за готовность работать со мной, но и не более того. Я не хочу оставаться здесь и не настроен на культурную программу. Единственное, что мне нужно от тебя сейчас, это самолет в Токио. — Ах, а я так рассчитывал на сердце, — протянул Арбатов и продолжил уже серьёзно: — Но я не фокусник, Фейлон. Я не могу вынуть тебе частный самолётик из кармана и отменить другие. Ближайший рейс, который гарантирует безопасный вылет и отсутствие проблем с досмотром и документами, вылетит только через пять часов. Ночью. И всё это время тебе придётся терпеть моё общество, ждать в моём отеле и есть мою еду. — Так ты поэтому предоставил мне номер на двоих? В качестве компаньона я видел совсем другого человека, — с удовольствием произнёс Дракон. — В конце концов, именно он принёс мне телефон, через который я и попросил тебя об одолжении. Михаил недоумённо поднял брови. — Такаба Акихито. Ты прекрасно его знаешь, — Фейлон особо выделил последние слова, поджав губы. — Он действует совершенно экспромтом, что очень характерно для него, и при этом, я уверен, отнюдь не по зову сердца. Но, в отличие от тебя, он от меня ничего не ждёт. И не хотел бы меня видеть после всего, что случилось, но приедет сюда. Ведь в Токио нам будет удобней полететь вместе. Я могу позвонить? Арбатов слегка нахмурился, но быстро взял себя в руки и дал знак своим людям. Фейлону подали телефонную трубку, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы разогнать туман в голове и вспомнить нужные цифры. — Теперь, когда мы соблюли формальности, я могу остаться один? Это прозвучало жестче, чем хотелось. На него накатывала очередная волна — на этот раз, озноба, и все его мечты и потребности сузились до одной: известить Такабу Акихито, где он находится, и если не закинуться таблетками, то отключиться хотя бы на пару часов. Михаил по-прежнему разглядывал его: оценивающе, пристально, и Фейлон старался держаться настолько невозмутимо, насколько это возможно. Ни накатывающие слёзы, ни дрожащие кончики пальцев, ни лицо, которое то и дело искажалось в болезненной гримасе, не должны были дать русскому ни единого намёка на то, что в действительности испытывал Фейлон. — Да, конечно, — сказал Арбатов после недолгого молчания, и Фейлон понятия не имел, о чём он думает. — Ты выглядишь очень странно. — Я знаю, — ровно ответил Дракон. — А теперь, с твоего позволения, я сделаю звонок. Когда Такаба приедет, я попросил бы, чтобы его сопроводили прямо ко мне. Он поднялся, и никто не препятствовал ему; только осязаемый взгляд Арбатова впивался меж лопаток, как дротик. Так же, практически наощупь, Дракон вышел через стеклянные двери переговорной и направился в свои апартаменты, набирая номер телефона. — Акихито-кун, — негромко сказал он по-японски. — Это Лю Фейлон. В тот день Такаба Акихито оставался в Гонконге, в своей съёмной квартире. Как они и договаривались с Фейлоном тогда, в маленькой уборной палаты, он должен был ждать его распоряжений и ничего не предпринимать. Как ни хотелось Акихито погеройствовать, самое невероятное он уже совершил. Остальное было бы за гранью, и его обязательно обнаружили бы, реши он помогать Фейлону. Поэтому Дракон возложил эту миссию на тех, у кого имелся и опыт в подобном, и деньги, и люди, и пообещал, что они управятся уже к этому вечеру, часам к семи. А если нет… Такаба должен был отправляться в Токио. Фейлон даже обещал компенсировать ему затраты на рейс. Примерно с половины восьмого Такаба лежал на кровати и гипнотизировал глазами телефон. Старую симку он вытащил и боялся вставлять: он знал, что там, скорее всего, будет тысяча пропущенных звонков, и ответь он хоть на один, он не сможет притворяться, не выдержит нажима и выложит Асами и Йо всю правду. И тогда… Тогда они, возможно, прилетят в Гонконг, меняя планы на ходу, и всё пойдет к чертям. В первую очередь — их отношения. Такаба уже успел забыть, каково это — терпеть экзекуции с фотоплёнкой в заднице, а зря. Ведь Асами будет в ярости. И его ничто, ничто, ничто не спасёт. Трель входящего звонка, которой взорвался телефон, показалась Акихито столь оглушительной, что он подскочил. — Да! — крикнул он, и Фейлон на той стороне болезненно зашипел, прося его говорить потише. — Как ты? Ты где? Как оно? — Более-менее. Мы выбрались. Вылетаем ночью. Приезжай ко мне. Такаба только кивал: он понимал, что лучше всего расспрашивать о таком напрямую, что это не телефонный разговор. Фейлон продиктовал адрес, и Такаба тут же полез изучать маршруты в путеводителе. На метро поездка занимала где-то полчаса, ещё меньше — на такси, но на общественном транспорте, в толпе людей, было как-то спокойней, поэтому он собирал рюкзак под оглушительный стук сердца. У Фейлона получилось! Наверное, за ними ещё будет гнаться полиция, как в остросюжетном кино, но если их встретит Асами, вдруг они смогут замести следы?.. Зачитавшись легендой о таинственном городе, он едва не пропустил пересадку на Эдмиралти и прибыл к «Южному Китежу» чуть более, чем через полчаса. В холле он, как и обычно, приготовился зависать и подбирать английские слова (а английские ли вообще были нужны?), но девушки на ресепшн оперативно опознали его и с улыбками проводили к лифту, а оттуда и до номера. В некотором замешательстве Такаба покосился на цветы у самого входа и постучался. Сначала за дверью было тихо, и Акихито уже подумывал обратиться за помощью к девушкам с ресепшена, но потом изнутри раздались негромкие шаги, замок пискнул и открылся. В дверях стоял сам Фейлон. — Здравствуй. Проходи. Такаба поправил лямку рюкзака и вошёл внутрь. Все то время, что он ехал до отеля, в голове у него вертелась сотня вопросов, но сейчас не осталось ни одного. Предоставленные им апартаменты выглядели уютно, сдержанно и исключительно стильно; костюм на Фейлоне был очевидно новым и дорогим, но стоило посмотреть на него самого, как бросалась в глаза неестественность происходящего. — Плохо выгляжу? — ухмыльнулся Фейлон, без труда прочитав мысли Такабы. Он выглядел крайне утомлённым. — Ну прости. Я не из отпуска приехал. — Извини… — только и смог сказать Акихито. — Да ладно. Располагайся. Такаба нерешительно снял рюкзак, бросил его в кресло и уставился на кровать — огромную, но двуспальную… и вряд ли она раздвигалась. Только сейчас, опустив голову, он увидел босые ноги Фейлона — на пятках и ближе к пальцам были покрасневшие натёртости, местами переходящие в водянистые мозоли… он шёл так в новой обуви? Почему-то этот факт поражал больше всего, и он перестал пялиться на ноги Дракона, только когда тот улёгся в постель — просто застыл, не раздеваясь, не задвигая шторы, за которыми открывался вид на освещённый внутренний садик. — Когда у нас вылет? — спросил он. — В час ночи, — без особых интонаций ответил Фейлон. — Я поставил будильник на полночь. Ты ел? — Ну… — Можно позвонить, и нам принесут ужин в номер. Такаба не ответил. Стоило ли говорить, что он этого не сделал — лишь минут пятнадцать сидел в кресле, озирался и таращился на Дракона, не в силах подняться. В итоге после непродолжительного молчания Фейлон заговорил снова. — Ты успел известить кого-нибудь? Асами? Тао? — Тао, несколько раз. Сказал, что с тобой всё нормально и мы должны скоро прибыть. Асами… он, наверное, уже знает. — Надо предполагать, — без особого выражения усмехнулся Фейлон. — Представляю, как он сейчас там рвёт и мечет. Я ведь нарушил его ближайшие планы. Такаба вспомнил, как упорно засиживались в кабинете Асами и Йо, и это придало ему смелости. — Ну почему. Когда он узнал, где ты, он сразу начал думать, как тебя вытаскивать. Просто… мы с Тао прочитали новость про пресс-конференцию и решили действовать первыми. Фейлон помолчал. — Хотя наши приключения и не закончились, наверное, мне нужно тебя поблагодарить, — сказал он не очень уверенно. Такаба опустил глаза. — Ну вот когда долетим, тогда и поблагодаришь. Фейлон потёр лицо, потянулся к пульту, нажал какую-то кнопочку, и верхний свет почти погас. — Вставай уже. Умойся, переоденься, — вздохнул он. — И ложись. Что ты как неродной. Я не буду тебя трогать. В конце концов Акихито действительно разулся, оставил в покое рюкзак, посетил уборную, а когда вернулся, Фейлон лежал с трубкой внутреннего телефона у уха, а в номер принесли еду. — Перекуси. Ужин на соседней террасе, — коротко распорядился он, и, несмотря на усталость, Такаба улавливал в его интонациях привычные командирские нотки. Примерно так же Фейлон разговаривал с ним в краткий период плена: приказывал, едва ли не цедил сквозь зубы. Надо же было вспомнить об этом именно сейчас! Прошло дофига времени. Обстоятельства изменились. И всё равно он не может не ассоциировать… Неуверенно передвигаясь и рискуя свернуть шею в процессе разглядывания очередной комнаты, Такаба вышел на террасу. Там было оборудовано что-то типа зоны отдыха, с кожаными диванчиками, и на столике странной кубообразной формы действительно стоял полный набор, закрытый блестящими крышками. При виде и запахе еды в животе заурчало, и Такаба вспомнил, что на самом деле ел мало и уже очень давно. — Спасибо, — сказал он, чуть повысив голос, и из спальни донеслось такое же ровное и отчуждённое: — Не за что. — А ты будешь? — спохватился Акихито, когда набил уже полный рот овощами и рыбой, и, едва ли не давясь, заполировал все это свежайшим соком манго. — Я не хочу есть, — отвечал Фейлон. Покончив с ужином, Такаба отправился в спальню. Он, конечно, мог расположиться на одном из кожаных диванов, но отсутствие пледов и включенные на полную кондиционеры отбивали всякое желание там дремать. Так что он вернулся к двуспальной кровати, на которой по-прежнему, не сняв своего костюма, лежал Фейлон, с сомнением стащил с себя узкие джинсы и залез под одеяло. Оно оказалось двойным и неожиданно тёплым. Дракон рядом даже не шелохнулся, и Акихито постепенно выдохнул. Впрочем, Фейлон недолго сохранял неподвижность: в какой-то момент он принялся ворочаться, будто не мог найти себе места в постели, и Такаба, к стыду своему, запаниковал. Но Фейлон не трогал его, только поворачивался то на один, то на другой бок, и дремота то накрывала Такабу, то отступала с малейшим шевелением. «Я никогда так не усну», — подумал Акихито и для верности натянул одеяло на самую макушку. Он где-то читал, что концентрация углекислого газа способствовала быстрому засыпанию. И, конечно, это было его последней связной мыслью. …“Зачем ты это сделал?» — возмущается Такаба. На его правом запястье вытатуирована черная змейка, и при одном воспоминании о болезненной процедуре рука до сих пор чешется. Хотя, наверное, больше на нервной почве. Фейлон ухмыляется. «Это знак моей собственности». Он в постели, такой же широкой, на которой они уснули в «Китеже». Точнее, уснул Такаба, а насчёт Фейлона он не знает… «Пока она на тебе, ты не сможешь убежать от меня. Я не собираюсь отпускать военный трофей», — говорит Фейлон, и реальность опять сбивается. Такабу только что выпустили со склада, где он был вынужден отлёживать себе бока в камере, больше похожей на клетку. Его стерегут, как буйное домашнее животное, и остаётся только подчиняться любой извращенной прихоти пленителя, пока на помощь не придёт Асами (по крайней мере, Акихито очень надеется на это). Фейлон точно больной на голову, раз ему так нравится запугивать людей. «… он использовал бы тебя как секс-раба…» «…до конца жизни тебя имели бы уродливые мужики…» «…пока ты меня слушаешься, всё будет хорошо», — вкрадчиво говорит Фейлон, распахивая халат, и Такаба не может не подчиняться, как загипнотизированный кролик. Прохладные пальцы скользят по его нижней губе, подбородку и шее, побуждая опустить голову… Над самым ухом оглушительно запищал будильник, и Такаба вскинулся на подушке, пытаясь разлепить глаза. Он лежал на кровати. Фейлон, до странности коротко стриженный, опирался перед ним на локоть. Коротко. Стриженный. Они в гостиничном номере. Такаба перевёл дух и, поморгав, всмотрелся в циферблат сквозь ресницы. Была полночь. Уснуть ему удалось, как оказалось, всего на два часа. — Собираемся, — лаконично скомандовал Фейлон.