Токио, Роппонги Японское отделение Байше
— Асами Рюичи? Асами позволил себе немного расслабить лицевые мышцы и кивнул, слегка поклонившись. Люн Чойфай был главой японского отделения «Белого змея», представителем его молодой и лояльной части — той, что по вхождении в должность набирал сам Фейлон. Его контакты Асами получил ещё тогда, через Йо. Дракон недвусмысленно дал указание идти за помощью именно к нему. Уже почти десяток лет Люн бывал в Гонконге только по делам и практически постоянно жил в Японии, в некоторой степени дистанцируясь от основного костяка триады, что давало ему преимущество. Это было довольно хитро, на самом деле: расположиться практически под прикрытием своих естественных конкурентов, в Роппонги, традиционно облюбованном якудза, и поэтому не слишком выделяться и при удобном случае мимикрировать под них. На деле же — ничего особенного: неброская вывеска полулегальной логистической конторы, и подобных рядом — десятки. Редкая кошка, ищущая мышь, будет заглядывать себе под хвост в поисках добычи. И редкая мышь, против которой ополчились свои, вернётся на бывшую территорию, где её с большой вероятностью задавят числом. Поэтому на этот раз туда идёт Асами Рюичи. Что ж, ему не привыкать. — Переступить порог организации, которая охотилась за моей головой, сколько я себя помню, довольно забавная вещь, не находите? — Нахожу. Сотрудничество с человеком, которого босс всю жизнь характеризовал как хммм… — тут Асами подумал, что Люн сейчас вопреки приличиям скажет «первостатейный говнюк», — ещё та ирония судьбы. Они были не в кабинете, а скорее в маленьком конференц-зале. Такие обычно арендуют под переговорные, с проекторами, микрофонами наготове, излишне мягкими креслами и люминесцентным светом. Но именно его, судя по всему, Люн с комфортом облюбовал для повседневных нужд и управлял отсюда своим маленьким королевством, зная, что творится за его пределами. Сейчас он столь же внимательно, с затаённым интересом рассматривал Асами, усаживаясь обратно в кресло, откидываясь на его спинку и поправляя очки. Интеллигентное, чуть хищное моложавое лицо. Душевности, пожалуй, больше, чем суровой логики, но такие нюансы уже трудней определить. — Прошу, садитесь, — с привычной любезностью сказал Люн, и Асами не стал перечить, уселся в кресло напротив. — Вы можете считать, что тут небезопасно в связи с… произошедшим. Но здесь нет лишних ушей. Я забочусь об этом, — он особо выделил последнюю фразу. — Если речь идёт о Фейлоне и вы будете говорить от его лица, вам ничего не грозит. Я понимаю, кто вы и что от вас ждать. Асами смотрел не на него — чуть наискось и вдаль, на смутно переливающуюся голографическую картину с изображением Эдо столетия этак семнадцатого — ожившую, осовремененную укиё-э. — В свете текущих событий я думал иначе, — сказал он. Прятать собственную настороженность было бесполезно. — Я и сам рискую многим, встречаясь с вами, — последовал ответ. Они помолчали, откровенно изучая друг друга. Люн достал из ящика стола коробочку «Кохибы Рейес» и выдвинул на середину столешницы, предлагая Асами. Наблюдал, как тот откусывает кончик металлической гильотинкой, потом раскурил и сам, затянулся. — Мы с Фейлоном случайно познакомились на лекциях по современному искусству, — внезапно сказал он. — Двенадцать лет назад. Сидели рядом. Асами представил Фейлона ещё более юным и наивным, чем он был раньше, во время встречи с ним. Старательного. Сидящего за заваленным учебниками столом. — Вы имеете в виду Гонконгский университет? — Да. Факультет искусств. Вы удивлены? Асами хмыкнул. — Да нет, в общем-то, — сказал он. Люн внимательно на него посмотрел — словно оценивая, насколько хорошо и давно каждый из них может знать Дракона. — А я был. Однажды мы разговорились, и я узнал, что Фейлон не зачислен в университет официально. Он так прилежно записывал лекции… Но прослушать весь курс не смог. Как он говорил, ему нужно было работать. Отец хотел, чтобы он пошёл по его стопам, и Фейлон не мог ослушаться. А потом мне срочно понадобились деньги. — И у Фейлона нашлась для вас работа не по специальности. — Именно так. Что же, я был действительно признателен ему, хоть и не сразу понял, куда попал. Благодаря Фейлону я смог заработать нужную сумму и постепенно стал тем, кто я есть. Так что Фейлон не просто мой дай ло. Он как родственная душа. — Понимаю вас, — сказал Асами. Он посмотрел в окно, за слегка раскрытые жалюзи. Там, за стеклянной перегородкой, дул порывистый ветер, неся с собой устрашающе тёмного вида грозовые тучи и дождь, и Лю Фейлон, у которого в это время как раз заканчивалась процедура, должен был срочно ловить такси, если не хотел промокнуть до нитки. Они договаривались созвониться, и от Асами требовалось выдать ему конкретный результат. Именно в этом заключалась их сделка. — Я понимаю, было бы гораздо лучше, если бы предмет нашего разговора сидел здесь. Не мне обсуждать столь личные вещи, но… У Фейлона образовались дела, требующие… неотложной заботы о себе. И если он проигнорирует их, то предприятие, которое он с присущей ему безрассудностью планирует, будет иметь мало шансов на успех. Люн слегка подался вперёд, опершись ладонями о столешницу; лицо его, и так сосредоточенное, посерьёзнело ещё более. — Из-за моей работы последние несколько лет я был в Гонконге урывками. О том, что происходило с Фейлоном, и закулисных делах я узнавал только по слухам. Всё это пахло весьма дурно. Я чувствовал, к чему оно идёт, и пытался разузнать у Фейлона детали по телефону, но он, как и обычно, выражался очень туманно. На публику он всегда вёл себя безупречно. А потом случилось то, что случилось. Асами вспомнилось, каким был Фейлон в их пристанище в Йокогаме. Словно зверь, которого загнали в ловушку. Упрямый, издёрганный, гордый. — Я слышал, — продолжал Люн нерешительно, будто желая подтвердить свои подозрения, — точнее, в высшем эшелоне нашей администрации ходили слухи, что Фейлона не обошло стороной пристрастие к наркотикам. Именно поэтому его заместители приняли решение… Асами посмотрел на Люна в упор. Не вспомни тот о прошлом в столь лирическом ключе, он вряд ли начал бы откровенничать с абсолютно чужим человеком. — И вы хотите узнать у меня правду? — холодно спросил он. — Вам есть дело до того, какие ходят сплетни? Люн сложил пальцы домиком и усмехнулся. Чувствовалось, что фраза его задела. К потолку поднялся, рассеиваясь, очередной густой клуб дыма. — Я покривлю душой, если скажу «нет». Но теперь, думаю, вы понимаете, что у моего беспокойства есть менее корыстные мотивы. — Он относительно в порядке физически, — сказал Асами, тщательно подбирая слова. — В инциденте со взрывом он пострадал не слишком сильно. Я уверен, что ему удастся восстановиться. Но в остальном… ситуация гораздо сложнее. Перед ним, словно на ускоренной перемотке, пронеслась перестрелка с обоюдными ранениями, прибытие в Гонконг, визит на лайнер, ещё немного кровавых разборок, триумфальное возвращение в Японию, краткий отпуск, резкое проседание активности Байше, а потом — не такой уж и «неожиданный» налёт на резиденцию Фейлона, повлёкший за собой всю цепь последующих событий. Брови Люна слегка приподнялись. — Насколько я его знаю, Фейлон никогда не горел желанием участвовать во всём этом. У меня создалось впечатление, — тут он понимающе глянул на Асами, — что мотивация у Фейлона увяла уже давно. Гораздо раньше официального отстранения от должности и инцидента с покушением. Асами выпрямился в кресле. Насколько господин Люн, как хороший друг и коллега, был посвящён во все личные подробности этой заварушки? — Я изложу лишь факты, — подчёркнуто сухо сказал он. — Недавние события подтолкнули его к кардинальной смене политики, и это может рассматриваться очень двояко. Сейчас Взлетающий Дракон думает о безопасности своих близких и больше всего желал бы уйти в тень. — Он не хочет возглавлять «Змея»? — более жёстко перефразировал Люн. — Он заявил это официально? — Именно так. В частной беседе, но, как я понял, его намерения предельно серьёзны. — Теперь ясно, почему он вёл себя так во время нашего последнего разговора по телефону. Тогда что он задумал сделать? — Убрать тех, кто нацелен на него лично, как и в прошлый раз, отстраниться от дел и жить спокойно. Хотя бы попытаться. — Это по-человечески понятно, — осторожно начал Люн, — но, уверяю вас, нет нужды провоцировать чужое злорадство и истерику такими… радикальными методами. Это же всё равно что выжигать землю вокруг себя. Подобного масштаба реорганизация очень рискованна. При желании остаться в стороне ему просто можно начать играть менее грязно. — Пойти в политику? — иронически предположил Асами, и они оба засмеялись. Самым циничным и лицемерным, даже с точки зрения криминального элемента, было плясать под дудку партии или же самим брать в руки её же инструменты, как «чёрным» Гаммельнским крысоловам. — Некоторые делают именно так и становятся практически неприкасаемыми. Но для Фейлона проще вывести свои основные проекты на легальный уровень. — Как раз это он мне сейчас и предлагает, — пояснил Асами. — Отделить зёрна от плевел и дистанцироваться от дел самого «Змея». — Есть ещё один способ. Рискованный, но… в таком случае Фейлону не придётся слагать с себя власть. Он может попытаться наладить тесное взаимодействие с бюро по борьбе с триадами. Асами чуть приподнял брови. — Стать осведомителем? — Если хотите. Более того, получать информацию в ответ. Поверьте, они… часто готовы сотрудничать. Уверен, помимо идеалистов, которые заинтересованы в полном искоренении неискоренимого… — он усмехнулся, — там найдутся и те, кто поддерживают триады и, при возможности, используют их в своих целях для решения грязных делишек, которыми сами брезгуют. Не знаю, как у вас, но для Гонконга это очень типично: преступники и правоохранители, слившиеся воедино. Этакая химера, одна часть которой прячется во тьме, действуя на свой страх и риск, а вторая нежится на свету под охраной закона. А суть её — одно и то же. Знаете, как говорил Тао Сыцзюй*: «Если эти люди являются патриотами, если они заинтересованы в процветании и стабильности Гонконга, мы должны объединяться с ними». И это заявляли на официальном уровне. Так что вы думаете, Асами-сан? Не хотите подкинуть Фейлону такой вариант? — Звучит забавно, — медленно произнёс якудза. — В теории. Но я бы не рискнул взваливать на него такую ответственность сразу, как он избавится от одной проблемы. Если пойдут слухи о том, что он тем или иным образом сотрудничает с полицией, это чревато новыми междоусобицами. Никто не захочет работать со стукачами. Так что если ему нужно будет спокойствие и затишье, я соглашусь с его решением. Даже если меня отнюдь не обрадует то, что такой, как Фейлон, исчезнет с горизонта. Люн глядел откровенно скептически. — А у вас чертовски удачная позиция, Асами-сан. Советовать Фейлону уйти в тень, прикрываясь заботой о его состоянии, — замечательный способ потопить конкурента. Это я должен был ратовать за такой исход, я, тот, кто переживает за него. И мне очень подозрительно, что вы прониклись к Фейлону внезапным пониманием. Бьюсь об заклад, Фейлон здорово достал вас за все эти годы, и помогать ему — последнее, о чём вы могли бы думать. Асами подавил вздох и усмехнулся. — Всем — и мне в первую очередь — гораздо легче было бы считать, что Фейлон попросту хорошо мне платит и я действую согласно сделке. Но правда, как и всегда, в другом. В наших многолетних и сложных отношениях я не пытался уберечь Фейлона от того, с чем ему предстояло бороться в будущем. Надеялся, что если он сам преуспеет в этом, то борьба лишь укрепит его. Вышло немного не так, — вздохнул он. — И то, что с ним произошло, я вижу как последствие собственных поступков. Чему я, по совести говоря, не рад. Именно поэтому я тут, хоть и не заявлял об этом Фейлону официально. — Допустим, я вам поверил, — тихо и жёстко сказал Люн. — Но учтите: я буду ловить вас на слове. Я не тот, кто стыдливо держит язык за зубами, делая вид, что ничего не происходит. Я друг Фейлона, и я действительно прослежу за тем, как вы исполняете свои обещания. И если что-то пойдёт не так, вы будете первым, кому я предъявлю претензии. Асами склонил голову в знак согласия. — Я поговорю с ним ещё раз, — заявил Люн. — Логика на моей стороне. Фейлон ведь очень талантлив и сейчас владеет огромной подпольной империей. Такой шанс даётся не каждому. Не стоило бы ему сдаваться, пусть и после нескольких неудач. Любой человек пересматривает свои приоритеты, под влиянием покушения или нет. Это — не трагедия и не повод опускать руки. Ума не приложу, почему Фейлон придал этому такое большое значение. Я понимаю, он заботится о своём мальчике, но всё же… Повисла пауза. — Если говорить о ситуации сейчас… — вздохнул Асами, — вы знаете не хуже меня, что в нашей среде ошибок не прощают. Прятаться и отмалчиваться, сами понимаете, только опасней. Фейлон хочет ответить действием на действие, покончить со своими противниками. И собирает силы, чтобы иметь поддержку в Гонконге. В том числе… вашу. И, коли уж у нас обнаружились разногласия относительно ближайших планов Фейлона, спрошу прямо: намерены ли вы ещё помогать нам? — Думаю, это очевидно, — сказал Люн, и на его породистом, довольно эмоциональном лице не дрогнул ни один мускул. Самообладание, если он и терял его, уже вернулось к нему. Этот поступок — лишь дело времени, понял Асами. — Фейлон оказал мне услугу, которая не забывается. И я готов отплатить ему тем же в любой момент. Только скажите, что, где и как мне сделать. *** Оперативно организовать вылет в Гонконг (хотя, по мнению Фейлона, им не стоило заморачиваться из-за каких-то четырёх часов полёта) удалось, конечно же, благодаря связям Асами, раз уж самому Дракону сейчас следовало залечь на дно и забыть о собственных связях. Фейлон задумчиво поглядывал в иллюминатор, украдкой покусывая ноготь. Насладиться пейзажем не удавалось — пышные облака, которые обычно приводят в восторг малолетних пассажиров, сейчас терялись в сумерках, а перед глазами периодически расплывались и буквы, и циферблат, и даже собственное полупрозрачное отражение. «Может быть, ты всё-таки останешься?» — сказал Асами, когда они ещё сидели в машине по пути на аэродром. «Нет, спасибо. Так мне будет спокойней». «Уверен? Отдавать распоряжения ты сможешь и удалённо. Не ввязываясь в это напрямую». «Это из-за того, что в Гонконге у меня будет право голоса?» «Из-за того, что в Гонконге ты ринешься руководить всеми и вся». «Ринусь, — подтвердил он. — А как иначе?» «Я всего лишь забочусь о твоей безопасности, Фейлон». Дракон кисло улыбнулся. За эти дни практически каждый считал себя обязанным поговорить с ним о чём-то подобном. К примеру, тот же Люн, на правах помощника и друга. Наверняка они с Асами специально скооперировались, пользуясь его отсутствием, и договорились выносить ему мозги. «Спасибо. Я это ценю. Но нет». Он вздохнул и поджал губы, пристально рассматривая белые крылья на эмблеме аэроклуба, мимо которого они как раз проезжали. По умолчанию подразумевалось, что в его состоянии придётся делать всё исподволь и чужими руками. Но спокойно оставаться в другой стране и переложить ответственность на наёмников было бы выше его сил: в любом случае он принялся бы винить себя в случае малейшей неудачи. Ради такого важного хода ему пришлось бы прибыть в Гонконг, даже если бы за его головой охотились все сразу. В салоне вип-класса, где они сидели, вместо кресел были диваны — кожаные, кремового цвета, мягкие до чёртиков. Собственные исхудавшие ляжки на предмете подобной роскоши воспринимались Фейлоном как бессмысленный и чужеродный элемент. Асами же явно не разделял его неловкости. Он сидел напротив, положив ногу на ногу, что-то наскоро записывал в ежедневнике и неторопливо разглядывал Дракона. На низком круглом столике перед ними уже стоял цыплёнок (мавританский, как озвучил ему Асами, читая меню) в томатном бульоне, маринованный лотосовый корень, чизкейк, политый белым шоколадом, и Фейлон слышал, как позвякивает нож о фарфор: Асами вздумалось перекусить. — Не хочешь? — спросил он. Фейлон отнял ладонь от лица и уставился на ярко-красную подливу. Сейчас ему меньше всего хотелось думать о какой-либо еде. — А я бы тебе рекомендовал, — лаконично высказался Асами, ловко орудуя ножом и вилкой. — За Акихито и Тао сейчас присматривают, так что не стоит волноваться лишний раз. Особенно с твоим стремлением к выходу из подполья. Ладно же. Фейлон отправил кусочек маринованного корня лотоса в рот, медленно разжёвывая его. Он уже не думал, насколько неприлично будет рассматривать Асами с ног до головы: лишь чувствовал, что непроизвольно залипает в процессе — оценивая, раздумывая. — Ты имеешь что-то против моего плана действий? — Я? Конечно, нет. — И правда, Асами Рюичи, который постоянно вращается в политических кругах, было вполне выгодно иметь безупречную репутацию и хвастаться, насколько прозрачна экономика его предприятий. — Позволить синдикату обрести больше власти на легальном уровне — прекрасная идея. Вон, и Люн Чойфай тоже упоминал об этом, когда мы встречались. Другое дело, что твоё решение оставить руководство «Змеем» явилось для него шоком. Он хотел бы удержать тебя у руля. — Я его понимаю. Но иногда события вынуждают пересмотреть решения, — максимально ровно отвечал Фейлон. — Ну, а как ещё можно выйти из-под наблюдения Большого Брата? Сменить имя? Больше не делать глупостей? — Спокойно куражиться под его вездесущим оком, — улыбнулся Асами. — Может быть, ты прислушаешься к Люну Чойфаю? Ты ведь понимаешь, что лучше, чем до девяносто седьмого, у вас уже не будет. Партия у власти сделает всё, чтобы дотянуться до Гонконга и подмять его под себя, несмотря на весь ваш гонор, независимость и привычку к свободе слова. Почему бы тебе не сыграть на руку и политикам, и полицейским? Все прекрасно понимают, что на новой территории им придётся долго и упорно прогибать под себя местных авторитетов, бороться со мнением излишне свободолюбивых элементов. Думаешь, они сделают это с помощью полиции? Нет уж, им не хочется очернять их светлый облик. Они обратятся к вам — к триадам, к тем из вас, кто пытается вести полулегальный образ жизни. Я уверен, найдись только повод, вас завалят деньгами и обеспечат алиби, лишь бы вы помогли им поддерживать стабильность. Альтернативными способами. — Я знаю, — сказал Фейлон. — Такое практикуют. Но я бы предпочёл больше не играть по-крупному. — Даже если просто будешь снабжать информацией нужных людей в обмен на определённые… преференции? — Даже если так. Ты ведь понимаешь, какая у меня ситуация. Она не терпит полумер. Наверное, я предпочёл бы жить за границей, чтобы как можно сильнее выключиться из происходящего. Сотни людей так делают и не гнушаются при этом заводить семьи. — И живут как на пороховой бочке, — заметил Асами. — Ты правда надеешься, что сможешь обеспечить себе настоящую безопасность, просто уехав из страны? Фейлон тоскливо глянул на него. — Нет. Но я ведь могу попробовать. — А ты действительно изменился, только непонятно, с каких пор, — улыбнулся Асами. — Я не против, что ты станешь рачительным семьянином, просто… Пытаюсь представить возможное будущее. Допустим, ты нашёл тихое место, где тебя никто не обнаружит. Что ты станешь делать дальше? Не заскучаешь? — О неет, — фыркнул Фейлон. — Не думаю, что это будет одно тихое место. Скорее всего, нам придётся часто переезжать. Но в лучшем случае — начну наблюдать за делами отца и исподволь влиять на происходящее. Надеюсь, взамен меня обеспечат хотя бы иллюзией безопасности. И я смогу открыть букинистический магазин. От силы на пару лет. Буду ждать, пока Тао вернётся из школы. Читать, сидя в шезлонге на берегу океана. Видимо, маловероятность подобных перспектив столь неприкрыто отражалась на лице Дракона, что Асами засмеялся. Фейлон опустил голову и позволил себе осторожно прикоснуться к вискам ладонями, тогда как хотелось ожесточённо потереть лицо и вцепиться в волосы — настолько болезненно было даже думать о будущем. — Ну ничего, — попытался утешить его Асами. — Мы ещё попробуем поработать над твоими желаниями. Дракон махнул рукой. — Долететь бы без приключений… Он отчаянно завидовал тем счастливчикам, кто мог заставить себя отключиться одним незначительным волевым усилием либо заполнить час вынужденного свободного времени досугом типа чтения, медитации, интеллектуальных игр. О просмотре кино сейчас по понятным причинам не шло и речи, а Асами Рюичи был не из тех людей, с которыми можно сыграть партию в маджонг и вести занимательные беседы в ожидании момента, когда экипаж начнёт готовиться к посадке. Музыка для релаксации сейчас утомляла и только больше раздражала. Стараясь сохранять бесстрастное лицо, Дракон достал CD-плеер и попытался сосредоточиться на излюбленном всеми «Троецарствии», но внимание то и дело рассеивалось, а мозг, вычленяя фразы из контекста, заставлял сердце колотиться вдвое чаще, лишь только он начинал задумываться о собственных планах. «…и когда обе армии выстроились друг против друга, Дун Чжо снова увидел Люй Бу. Голову его украшала великолепная шитая золотом шапка, а под панцирем был надет расшитый цветами боевой халат, подпоясанный поясом и драгоценной пряжкой в виде львиной головы. Подхлестнув коня, он появился перед строем вслед за Дин Юанем, который в сильном гневе кричал, обращаясь к Дун Чжо: “ — К несчастью для государства, власть стала игрушкой в руках евнухов, что довело народ до бедственного положения. Но как смеешь ты, у которого нет никаких заслуг, вести сумасбродные речи о низложении и возведении на трон императора? Ты хочешь сеять смуту при дворе!» Фейлон вздрогнул. Где-то под волосами, за ухом, по шее ползла капелька пота. Он потёр заледеневшие руки, потянулся, чтобы смахнуть её, и открыл глаза. Внизу, сквозь прорехи в плотном облачном одеяле, уже то и дело виднелась полупрозрачная сияющая полоса — так воспринимало его измученное зрение цепочку разноцветных огней Ароматной Гавани. Запустив руку во внутренний карман пиджака, Дракон нащупал там свёрнутый билет и прохладную, чуть шершавую обложку подложного паспорта. Самолёт шёл на посадку, а он — надо же! — даже не заметил этого, погрузившись в свои мысли. Убаюкивающий голос чтеца сопровождал его вплоть до того момента, когда шасси коснулись посадочной полосы. Вплоть до прохождения иммиграционного контроля Чхеклапкока в первом терминале, где он трижды облился холодным потом вопреки сеансам бесконечного аутотренинга. Набрав полные лёгкие прохладного кондиционированного воздуха, он задержал дыхание, пытаясь сфокусировать взгляд на огромном плазменном табло. — Фейлон? Голос Асами ворвался в его тревожную самосозерцательность, и напряжение, окружившее Дракона плотным пузырём, лопнуло и несколько спало. — Всё в порядке, — отмахнулся он, качая головой. Лёгкий абстинентный синдром. Это лёгкий абстинентный синдром. Сколько он уже не прикладывался к живительной трубочке? Как минимум, уже недели три. — Куда? — вопросил Асами, слегка склонившись к нему. — Коулун? Остров Гонконг? Я понимаю, что ты на своей территории, и тебе очень хочется перехватить руль. Но я не знаю необходимых частностей. Поделишься подробностями своего маршрута? «Он говорит со мной, как с ребёнком или с больным, — подумал Фейлон. — На голову.» Впрочем, второе частично являлось правдой. Дракон сделал вдох и задержал дыхание. — Лови зелёное такси, — сказал он внезапно. — Ещё пары диванчиков друг напротив друга я не переживу. ***Макао
— Ваша почта, Михаил Александрович, — привычно изрекла русскоязычная секретарша Анна, протягивая ему кипу вскрытой корреспонденции и прекращая пялиться в экран. К уху её была прижата телефонная трубка. — Да, минуту… Международное отправление из Японии в том числе. Помимо листов бумаги, в пакете обнаружился конверт с диском. Замечательно, теперь в его руках данные, которые Фейлон счёл возможным слить ему без особого ущерба для синдиката и лично себя. Ещё бы понять, о чём тут говорится… Арбатов с привычной досадой повертел испещрённые иероглифами страницы в руках. В отличие от беглого разговорного путунхуа и удовлетворительного делового, письменность не давалась ему с тем же упорством, с коим он сотрудничал с жителями Поднебесной. Сказывалось отсутствие систематичности и то, что китайский он учил отнюдь не в лингвистическом университете, а наскоком на соответствующих курсах и в живом общении. В итоге память Михаила ограничилась тем, что выдавала вокабуляр на уровне детского сада: отличала начертание примитивнейших «один», “ два», «три», «солнце», «большой», «человек», он же «жень», «белый» и, благодаря визитке Фейлона, лежавшей на столе, часть его имени, которую Михаил запомнил исключительно как двух комаров, упирающихся хоботками в столб. Вот и сейчас он искал в тексте привычные разлапистые ёлочки. Ага, вот они. Судя по всему, Фейлону удалось, хоть и с изрядным опозданием, выполнить свою часть сделки. — В один из ближайших дней ты получишь от меня пакет документов, — голос Фейлона в трубке был глух и невыразителен. — Теперь ты имеешь право сносить имеющуюся на участках застройку и возводить там что твоя душенька пожелает, только своевременно вноси плату. Также теперь ты являешься владельцем десяти — пока — процентов акций «Сю Чин Фармасьютикалс». В ближайшем будущем тебе обеспечено… — Михаил почти чувствовал, как Фейлон морщится при этих словах, –…весьма плотное присутствие в моей жизни. — Личной? — с интересом промурлыкал Михаил, непроизвольно приподнимаясь на стуле. — Ты вполне обойдёшься бизнесом, — отрезал Фейлон, но даже подобный арктически холодный ответ заставил настроение Арбатова скакнуть на несколько градусов вверх, как если бы он выиграл в долгожданную лотерею и обладание замечательным человеческим призом было не за горами. — О, ты не разобьёшь мои мечты. Судя по твоей тенденции прогибаться, я определённо пойду дальше… — промурлыкал он. — Ну тогда не удивляйся, если я тебе врежу, — в ответ раздался характерный гулкий стук, как если бы Фейлон резко впечатал кулак в столешницу. Михаил только смеялся, слыша в динамике короткие гудки. Беспомощная ярость Дракона, которого он никогда не упускал случая подразнить, была лучше всякого аперитива. — К вечеру переведёшь? — небрежно подколол он помощницу, постучав пальцем по верхнему заголовку. — Отрабатывай корпоративные курсы. — Вы что! — отбилась та. — Я же пока в группе начального уровня. Вам только переводчики, с доплатой за срочность, такие услуги окажут. Заявку оформлять? Арбатов с трудом сдерживался, чтобы не начать напевать себе под нос нечто торжествующе-развесёлое. — Будь добра. *** Первое, что сделал Фейлон, появившись на Новых Территориях — наведался на окраину района Юн Лон. Им с Асами пришлось не единожды поспорить по этому поводу, но в конце концов Фейлон решил, что лучше будет прийти туда одному, во избежание лишнего антагонизма. Именно там, в клубе «Красная молния», сейчас окопались остатки тех, кто поддерживал его в последние полгода и из-за этого был вынужден залечь на дно. Гибкие негласные правила не запрещали членам триад искать защиты у других, более сильных Братьев и даже вступать с ними в альянсы. Особенно сейчас, когда лидер находился в опале. Быть может, его ребятам, тем, кто столько лет ходил под его крылом, не важно, кто будет на месте Главы Дракона, кому демонстрировать безоговорочное подчинение… Но интуиция подсказывала ему, что если и начинать собирать разбредшихся овец, то именно с этого места. Их телефонный разговор с Чойфаем состоялся вскоре после визита Асами, и Фейлона так и подмывало сказать этим двоим, насколько они спелись: в каждой ключевой фразе, в каждой интонации чувствовалось дежа вю, будто сценарий взаимодействия с ним уже заранее был обговорён — и теперь эти двое строили диалоги, похожие, как у братьев-близнецов. Или у братьев-психотерапевтов. Откровенничая с трубкой, Дракон радовался, что давний приятель его сейчас не видит. Говорил, что вёл себя очень глупо, поддавшись депрессии и нырнув в зависимость. Что все кругом правы — и особенно те, к кому он пылал ненавистью. Словно и не было этих восьми лет на посту главы «Змея». Даже в двадцать, будучи зелёным юнцом, он мыслил гораздо более связно. И самостоятельно вёл дела… Слава богам, Люн не позволил ему самоуничижаться дальше. Сказал, что все совершают ошибки. Снабдил контактами надёжных людей, которые могли бы незаметно оказать сопровождение и поддержку, заверил в их лояльности и направил сюда. На порог заведения с кроваво-красной иллюминацией, заявляющей о себе на добрый десяток метров. Едва Фейлон открыл дверь, водоворот звуков и ослепляющего света тут же поглотил его, втягивая в свою сверкающую воронку. Сразу становилось ясно, что владельцы вбухали в дизайн клуба немалые деньги и, надо сказать, это неплохо окупалось. Он шёл дальше, минуя зал за залом — первый, чёрно-красный, лаконичный и броский одновременно, второй, стилизованный под корабельную каюту, и третий, идиллический деревенский садик — и оказался в полупустом неожиданно офисном помещении, залитом холодным бледно-фиолетовым светом. Сидящий в разболтанном «кресле руководителя» тип в костюме поднял на Фейлона выжидающий сумрачный взгляд. На угловом диване напротив стола сидели трое — приземистых, мускулистых, синхронно расставив ноги, пожёвывали сигареты и пускали колечки дыма в потолок. — Могу я узнать, с кем разговариваю? — сказал Дракон негромко и подчёркнуто вежливо, полностью игнорируя троицу, которая тут же встала в угрожающие позы. — Я прошу прощения за назойливость, но боюсь, не смогу правильно выстроить диалог, не зная вашего имени. — Мэнни, — неохотно представился сидящий. Видимо, хладнокровие Дракона сказало ему о многом. — Мэнни, — с безмятежным спокойствием продолжил Фейлон из-за «живого ограждения» и снял тёмные очки. — Я хочу увидеть Чоу Чимая. Мне передали, что сегодня он должен быть в этом клубе. Если мы разминулись, я… Он не успел закончить. «Дай ло»! — придушенно зашипел Мэнни, убирая ногу со стола и мгновенно выпрямляясь едва ли не по струнке, после чего застыл в поклоне. Вслед за ним обрели человеческий облик и фрагменты «ограждения». Вполне потрясённый, кстати. — Нет-нет, он на месте, дай ло! Позови его, быстро! — стоило Мэнни округлить глаза в сторону одного из них, парень мигом выскочил из комнаты. Через некоторое время взбудораженный посланец возвратился ещё с десятком парней, и вместе с ними был сам Чоу Чимай, ответственный за связи с триадами в «Белом змее». И вся эта компания, как на подбор, пожирала Фейлона одинаково восторженно горящими взглядами. Чоу Чимай тут же склонил голову перед Драконом, и в таком же почтительном поклоне на мгновение замерли члены «Белого Змея» — его малая, но наиболее верная Дракону часть. Фейлон слабо улыбнулся разноголосому «лун тау дай ло»*, чувствуя, как в груди в кои-то веки разливается смутное тепло. — Ты всё-таки на моей стороне… — задумчиво заключил Фейлон вместо приветствия. — Вы столько сделали для меня, дай ло, — отвечал тот, и Дракон меланхолично отметил про себя, что придыхание в голосе Чоу вовсе не отдавало фальшью. — Спасли мою семью, когда я был на улице. Как я мог предать вас в трудный момент? Фейлон вежливо улыбнулся. Положа руку на сердце, он относился к этому гораздо более прозаически, особенно последнее время, но свои мысли не озвучивал. В конце концов, сейчас он был действительно благодарен за ответную услугу. — Спасибо, Чоу. Даже это довольно скупое, по мнению Фейлона, душевное движение заставило того засуетиться в удвоенном темпе. — Почему мы всё ещё стоим здесь, дай ло? — воскликнул Чоу Чимай, активной жестикуляцией понуждая работников пошевеливаться. Фейлон махнул рукой. — Потому что я огорошил тебя без предупреждения. Он хотел добавить ещё что-то, но ему не дали, конечно же. — Мне стыдно за моё гостеприимство… Лучший столик для дай ло!