Those Sad Blue Eyes

Прошёл уже месяц, наступил ноябрь, и всё не так хорошо, как надеялся Гарри. Он никому не рассказывал, что произошло между ним и Луи, но его друзья были достаточно умны, чтобы догадаться. Они заметили, что Гарри перестал говорить о нём и не несётся домой после смены сломя голову, чтобы поговорить с ним по скайпу. Имя Луи не упоминалось с того самого дня, когда он разрушил всё, что было между ним и Гарри. Гарри был одинок. Он мужественно переползал изо дня в день и старался относиться ко всему так же, как раньше, но это было тяжело. Найл и Зейн не смогли рассмешить его ни единого раза, и у них опускались руки. Он не говорил с Луи с того вечера. Честно говоря, он ждал, что Луи напишет или позвонит ему первым, потому что делать первый шаг Гарри отказывался. Но ничего не произошло. Из-за этого Гарри чувствовал себя хуже некуда. Из-за того, что Луи захотел сбежать от него. Конечно, ведь он всего лишь ребёнок. Помимо этого, Гарри винил себя за то, что у него хватило глупости поверить всему, что Луи ему наговорил за целое лето – каждое слово – ложь. Что у них всё будет хорошо, когда он уедет, и что он любит его. Всё неправда. До единого слова. Он был влюблён. Он всё ещё был влюблён в Луи, хотя не показывал этого. Он не говорил о Луи, но этот парень занимал все его мысли. Каждый раз, когда звонил телефон, маленькая часть Гарри молилась о том, чтобы это был Луи, решивший позвонить и извиниться. Он скучал и отчаянно нуждался в Луи. Настолько, что охотно забыл бы всё, что произошло несколько недель назад, только бы Луи вернулся. Как будто Луи был наркотиком, и Гарри подсел на него. Он скучал по губам Луи, по его вкусу, запаху, по тому, какими голубыми становились его глаза, когда на них падал свет. Он скучал по звуку колокольчика в ресторане и ночным поездкам до дома. Он скучал по тому, как они занимались любовью, как нежно, но страстно Луи касался его. Он скучал по каждой мелочи, связанной с Луи, и это его убивало. Он скучал по светлому чувству любви и окрыляющему знанию того, что тебя тоже любят. Но теперь всё было совсем не так, и Гарри не знал, будет ли так же когда-нибудь снова. Он не хотел никого другого – только Луи – рядом с собой. Он отчаялся. И отчаянно хотел быть любимым, тем, кого ласково касаются, о ком заботятся, пусть даже не по-настоящему. Пусть только для того, чтобы заполнить пустоту в сердце. Поэтому когда наступил декабрь, Гарри выполз туда, куда надеялся больше никогда не вернуться. Он поплёлся обратно к Заку, который принял его с распростёртыми объятиями. Зак. Зак, который лишил его девственности и разбил его сердечко. Тот самый Зак, который клялся его семье и друзьям, что никому не позволит причинить Гарри вред, но потом сам же ранил его больней всего. И Гарри принял худшее из всех решений, которые он мог принять, и вернулся к своему первому парню, который разбил его сердце. Воздух был холодным, и на Гарри было пушистое чёрное пальто, серая шапочка и белый шарф. Он шагал к Заку, наблюдая как белый пар вырывается клубами изо рта. Зак уже давно жил в собственной квартире, что было довольно странно, учитывая тот факт, что он ещё не закончил школу. Несколько секунд у Гарри ушло на то, чтобы войти внутрь и найти нужную дверь. Зак распахнул дверь, разумеется, не ожидая увидеть Гарри. Он был в одних боксёрах и с пивом в руке. Он оценивающе пробежался по фигуре Гарри снизу вверх и обратно, пытаясь совладать со своим удивлением. - Гарри? – спросил он, приподняв одну бровь, и приглашающе шире открыл дверь. Его речь была слегка заторможена из-за алкоголя, и весь его дом пропах этой гадостью. Гарри немного нервничал, медленно преодолевая прихожую и направляясь к дивану. В комнате было тепло, и эта мысль была единственной, на которой Гарри мог сосредоточиться следующие несколько мгновений. Его глаза бесцельно бродили по обстановке квартиры. Она была не слишком большой. На кофейном столике перед диваном стояли тарелки с недоеденной едой. Ничего сверхъестественного: одна спальня, маленькая кухня, ванная и гостиная с маленьким телевизором. Он замер на секунду, когда наткнулся случайно на пристальный взгляд Зака. Он наблюдал, как Зак ставит пиво на стол и садится рядом. - Я могу чем-то помочь? - Я, - Гарри замолчал и неловко сглотнул, - я скучаю по тебе. Может быть, он врал, а может и нет. Ему просто нужен был хоть кто-то. Гарри был в каком-то оцепенении всё то время, пока Зак втрахивал его в матрас, простыни на котором пахли Заком. Это было как-то странно, неправильно. Гарри скучал по постельному белью, которое они с Луи делили на двоих. Но Зак сейчас просто забирал своё, Гарри это понимал. Зак хотел, чтобы все знали, что Гарри принадлежит ему, как собственность (в самом неромантичном из всех смыслов). Гарри чувствовал, как разваливается на кусочки, но принял это. Его одежда теперь пахла не так. На ней остался запах Зака, и на коже был запах Зака, и везде только запах Зака. Аромат Луи окончательно выветрился. Прошёл ещё месяц, наступил январь, и Зейн обо всём узнал. Он всё понял, когда Гарри пришёл в ресторан с фиолетовым засосом на шее. Он был очень ярким, и Гарри такие просто терпеть не мог. Ему не нравились засосы на видных местах, и не нравился сам факт того, что Зак оставляет их. Каждый раз это было очень грубо, Заку даже в голову не приходило, что можно быть нежным, и он, разумеется, никогда не задавался вопросом: не причиняет ли он боли своему парню? – он просто пользовался тем, что ему предлагают. - Что это такое у тебя на шее? – спросил Зейн, указывая на синяк. – Это… засос? – его глаза расширились. Гарри запоздало закрыл след ладонью. – Не надо. Я знаю, что это он и есть. Кто это сделал? Гарри нахмурился, убирая руку. Он просто пожал плечами. - Кто-то… - Кто-то?.. - Мой парень, - просто сказал Гарри. У Зейна глаза на лоб полезли. - И с каких это пор у тебя есть парень? Он знал, что Гарри и Луи расстались. И был уверен, что Гарри больше не говорил ничего такого… Но Гарри его лучший друг, и это должно было быть очевидно и без всяких слов. Всё начиналось с того, что Гарри проверял свой телефон каждую секунду и болтал о Луи без умолку, и закончилось полным игнорированием даже имени Луи и полным упадком настроения. Зейн бы заметил, как Гарри высматривает кого-то в зале ресторана или сбегает с работы иногда. Но Гарри никогда не пропускал работу, ни единого раза с тех пор. - Около месяца, - Гарри пожал плечами и посмотрел Зейну в глаза. Зейн был готов поклясться, что что-то тут нечисто. В глазах Гарри была только грусть и ни капельки любви. В его глазах не бесились озорные огоньки, и улыбка не трогала губ. Ничего. - Кто это? Гарри прикусил губу, глядя на Зейна в поисках сочувствия. Пальцы дрожали, и он нервно убрал на место кудряшку, упавшую на лицо. - Не надо ненавидеть меня… - Кто, Гарри? – спросил Зейн. Он начинал волноваться по-настоящему. Похоже, было из-за чего. - Зак. Я встречаюсь с Заком опять. Я просто… Я… - он нахмурился. Слёзы закапали из его глаз. Их отношения никак нельзя было назвать здоровыми. Зак был главным, он крутил Гарри, как хотел, и заставлял его делать вещи, которые Гарри не хотел делать. Гарри было неуютно рядом с ним, и он часто зарабатывал болезненные синяки - как следствия тех разов, когда Гарри делал что-то, что Заку не нравилось. Но Гарри старался обо всём этом забывать в те ночи, которые проводил в постели Зака. Он чувствовал себя так, будто его любят, в те моменты когда лежал вот так – руки Зака обнимают его за талию, и Гарри может чувствовать его дыхание в районе шеи. Или когда пальцы Зака невесомо выводили круги и слова на его коже. В эти мгновения Гарри чувствовал себя счастливым и любимым, словно он вернулся в то место, где должен находиться. Но когда наступало утро, всё снова рушилось. Его мама знала, что с Гарри что-то не так. Он часто возвращался домой рано утром, передвигаясь так медленно, будто был чем-то болен. Она замечала засосы и то, как он морщился и тихо ругался, делая слишком быстрое или неловкое движение. Она не была глупа. Они очень отдалились за эти месяцы, Гарри ей больше ничего не рассказывал. Как будто боялся. Он не хотел, чтобы мама осуждала его, так что он и не пытался ей что-то объяснить. - Зак?! – ахнул Зейн, бросая тряпку на барную стойку. – Гарри, пожалуйста, скажи мне, что ты не серьёзно. Гарри пожал плечами. - Нет, я серьёзно. - Ты его любишь? Гарри молчал. Он не знал… Нет, он не любит. Отлично знает, что не любит, но также знает и то, что Зак его тоже не любит. Если бы любил, обращался бы с Гарри совсем по-другому. - Наверное, - неуверенно сказал Гарри. – Но он изменился. Не беспокойся обо мне, - соврал он, слабо улыбаясь своему лучшему другу. ~ В течение февраля небольшие стычки между Гарри и его мамой случались всё чаще и чаще. Почти всегда это случалось из-за того, что Гарри был таким измотанным после Зака, уставшим после школы и работы, что не хотел никого видеть. Он был эмоционально убит, истощён и никак не мог осознать тот факт, что не разговаривал с Луи уже четыре месяца. Он никогда и ни по кому так не скучал, как скучает по Луи. Он жаждал этого парня. Он думал о Луи каждый день и боролся с порывами написать ему или позвонить. Ему так сильно этого хотелось. Просто проверить, всё ли у него хорошо. Но Гарри этого не делал. И не собирался, потому что если бы Луи действительно хотел поговорить с ним, то позвонил бы хоть раз за эти долгие месяцы тишины. Одна из самых больших стычек превратила то немногое хорошее, что было у Гарри, в плохое. Его дом и семью. Обычно их ссоры не заходили так далеко, но в этот раз так вышло. Его мама как-то узнала, что он встречается с Заком и была не очень рада – она была в ярости. Она знала, что Гарри заслуживает кого-то получше. - Тогда я ухожу, - громко сказал Гарри. Выражение лица его матери менялось на глазах. – Я буду жить у него, если это то, чего ты хочешь. Он делает меня счастливым. Он поддерживает меня и любит, не то что ты, - Гарри врал ей прямо в глаза, глотая непрошенные слёзы. Он бы никогда не сказал ничего такого своей маме. Но что-то внутри него взорвалось, и слова сами посыпались наружу. Его мама стояла на месте, замерев и пытаясь прийти в себя. Ему уже исполнилось 18, и она не имела никакого права его останавливать. Не проронив больше ни слова, Гарри взбежал вверх по лестнице и начал собирать вещи. Он сделал огромную ошибку, оставив дом и того, кто любил его, просто чтобы отстоять свою точку зрения. Которая и яйца выеденного не стоила. Ему просто надо было разобраться в своей жизни, в беспорядке, в котором он запутался. Зак c радостью принял его и сразу начал расставлять свои отметки на дрожащем Гарри. Он оставлял укусы на его ключице и грубо целовал его, шепча: «Я так рад, что ты здесь». Гарри старался не морщиться от вкуса алкоголя и сигарет на губах Зака, но, даже несмотря на это, он чувствовал себя на своём месте. И маленькая часть внутри него молилась, чтобы ничего не закончилось утром. Но это желание не сбылось. К тому времени, когда он проснулся, Зак уже принял душ и совершенно не горел желанием угодить в объятия. Он был одет и готов к выходу – даже не потрудившись разбудить Гарри в школу. В школе они разошлись в разные стороны и почти не разговаривали. Гарри старался не отходить от Зейна, а Зейн приглядывал за ним, не подпуская к Заку. Зейну совсем не нравилась идея Гарри уйти из дома и он старался защищать его в той мере, в которой это было ему по силам. Зейн волновался за Гарри, чувствовал, что Гарри плохо. Может быть, он становится параноиком, но что-то подсказывало Зейну, что он не ошибается. Он знал, что должен сделать. Всё началось с того момента, когда Гарри перестал говорить о Луи. Теперь нужно достучаться до Луи и попросить его позвонить Гарри и поговорить с ним. Нужно. Нужен кто-то, кого бы Гарри подпустил максимально близко к себе, и никто, кроме Луи, не смог бы этого сделать. Никто. Даже он сам или Найл не смогли бы пробиться внутрь, и в этом была главная сложность. Наблюдая, как Гарри плетётся на следующий урок, Зейн достал телефон и быстро нашёл нужный контакт. Нажал на кнопку вызова и приложил телефон к уху. - Алло? - Луи, это Зейн. Последовала долгая пауза, и только потом раздалось тихое: - Зейн? - Мне действительно нужно кое о чём с тобой поговорить. Это касается Гарри.