Наше сокровище.

— Не начинай, — в своём привычном тоне произнёс Себастьян, как обычно уходя от касающихся его тем. Взгляд снова перешёл на узоры высокой спинки кровати. Сейчас он напоминал ребёнка, который утопил свою любимую игрушку в озере.       Из груди мужчины вырывались звуки, которые уже должны были сложится в понятные слова, но нескончаемый поток мыслей и волна пережитых эмоций сильно путали. Первый раз Аделаида видела таким своего близкого человека. Себастьян более уверенно уходил от истории с бывшей, которая наделала немало дел, но сейчас было совсем иначе.       Адель почувствовала невыносимое напряжение, внутренние терзания совестью и сожаление от такого грозного и могучего в сфере пиратства капитана. Далее осталось взять себя в руки и закончить с этим коротким цирковым представлением, тянувшемся уже довольно долго.  — Я не жду от тебя каких-то длинных объяснений, — Адель отпила воды и стала шептать нежнее, пытаясь расположить максимально на откровенный разговор. — Потому что я знаю, что ты не умеешь, — она поставила рядом с ногой чашку. Потом медленно положила поверх нервно сжимающего простынь кулака свою ладонь, пытаясь разъединить его огромные, по сравнению с её, грубые от солёной воды пальцы капитана. В ответ он только немного улыбнулся и спокойно вздохнул.  — Себастьян, я лишь прошу одного: будь честен со мной. Не будь как мои родители, прошу. Вспомни, как ты все пять лет гадал жива я или нет…  — От этих мыслей я чуть не сошёл с ума, — буркнул мужчина, поднимая взгляд уже на девушку.  — Ну вот, сейчас то же самое происходит и со мной. Ты — единственное, что держит меня в этом мире, большего и не надо. Ты — центр всей моей жизни, поэтому прошу тебя, расскажи всё, что было вчера в номере с Иви, — в горле стал убавляться этот комок обиды и спускаться в желудок.  — У меня очень крепкая психика, слабо поддается внушению или давлению извне, — Себастьян начал уже уверенно перекрикивать показавшегося запуганного мальчишку, что вышел на контакт с Адель. И опять замолчал.  — Таааак… не бойся, говори.  — Если я полюбил девушку, значит только её я буду защищать, выполнять только её капризы, буду максимальной опорой, но и в плане близости, кроме неё, мне никто не будет нужен.       Аделаида уже почти сдерживала улыбку, примеряя слова на события последних лет.  — Хорошо, продолжай, — капитан лишь сглотнул, опять отведя взгляд, снимая блок с малыша Себастьяна, который уже начал бубнить себе под нос.  — Сексуального возбуждения на трезвую голову у меня не возникает на других — только на тебя. Зачем тогда растрачивать себя, если тебе и так меня не хватает в обычные дни? Ну, а тогда я перебрал, не помню.  — Так да или нет?  — Аделаида, нет же говорю! Она пыталась что-то сделать, даже вон засосов наставила, но я не чувствовал её стараний, ну я не хочу говорить про это! Всё, Аделаида, не получилось у неё меня возбудить! Да и туда, куда она полезла, конкурировать с тобой ей бессмысленно, — маленький малыш, набравшись смелости, уже показывал мгновенный рост до гормонального юноши. От этих слов самооценка пиратки снова восстановилась, а на лице была улыбка, придающая немного румянца через дымку синяков.       Себастьян начал ходить из угла в угол, расставляя лишние вещи по местам, которые были для этого и предназначены по указу хозяйки каюты. Челюсти сжаты, мышцы напряжены. — Теперь ты довольна? Как теперь тебе приятно вот с таким дефектным быть рядом? — возразил нервным голосом Себастьян.  — Любовь ко мне — это дефект? Очень довольна, мой капитан. Даже не представляешь, какое это доказательство преданности мне, — с улыбкой на лице медленно проговорила Аделаида.  — Прости меня, прошу. Я даже не помню, как я оказался в той комнате! Прости за то, что сделал с тобой.  — Всё-всё! Натри меня лечебным гелем, который на столе.       Себастьян до конца разделся «по-домашнему»: остался в рубашке и лёгких подштанниках и, взяв баночку в руку, резко закрыл глаза от ударившего в нос запаха.  — Фу… Где ты это откопала?  — Не важно, давай уже, — протараторила девушка и вытянула руку для процедуры.       Сначала движения были очень нежными и осторожными пока пиратка не подметила:  — Ты штурвал так же гладишь, как сейчас меня?  — Ты первая, кто говорит мне в лицо такие вещи. Страх потеряла?  — Нет, ещё со вчерашнего остался, — опять съязвила она и захихикала.       Мужские руки начали сильнее втирать субстанцию, фиксируя положение руки. Потом взял её на руки и посадил на одно колено, сняв полупрозрачную ночную рубашку с девушки, тяжело сглотнув.  — Это моё наказание?  — Нет, ты выполняешь лечебные процедуры, — и вот холодный гель соприкоснулся с кожей спины, отчего девушка вздрогнула и немного ойкнула от боли. Свободной рукой Себастьян зафиксировал одну сторону шеи Адель и прижал свободный участок ближе, начиная покрывать чувствительную и тонкую шею поцелуями в самые пиковые точки.       Наслаждение перебило боль в пояснице, дальше перевешивало и возбуждало. Но продолжения не последовало, и Адель расстроилась.  — Подай мою ночную рубашку, вдруг кому-то, как всегда, потребуется помощь, — девушка поправила волосы, перекинув на другую сторону тела.  — Иди сама, надо двигаться, — надменно проговорил капитан, смотря пиратке в глаза.       Та лишь хмыкнула в ответ и начала медленно подниматься; первый шаг был подобен резкому проколу её тела копьём, по телу прошелся ток. Она хотела крикнуть, но сдержалась, осознавая, что ходить надо.  — Я дошла, — уже с улыбкой проговорила Аделаида в холодном поту и покрасневшими глазами от наступающих слёз. А вот присесть так низко стало ещё проблематичнее. Именно в этот момент здоровая рука соскользнула, и ослабленное тело рухнуло на деревянный пол. От встряски Адель чуть не задохнулась от боли.  — А это, кажется, было лишним, — мужчина в несколько шагов преодолел расстояние до места происшествия и аккуратно поднял девушку на руки, словно пушинку. — Лучше, переоденься в спальную форму.  — Ночную… — в своей манере исправила его слова Адель, но добилась только цыканья. — В шкафу, на нижней полке, там хлопковая белая рубашка и коричневые штаны. — Себастьян подошёл к узкой двери в стене каюты, выполнил все поручения и помог переодеться пострадавшей.  — Ты принесешь мне карты, я хочу…  — Нет, у тебя больная рука, — перебил опять капитан.       В дверь постучали.  — Госпожа Аделаида, разрешите войти? Это Марго.       После слова «госпожа» Себастьян скривил лицо в смешной гримасе, указывая на былую чопорность, вызвав хихиканье у девушки.  — Заходи, Марго.  — Ой, капитан, здравствуйте, я не помешала? Как неловко вышло, — опять начала тараторить женщина, заливаясь румянцем. Это казалось очень милым, даже как-то по-детски.  — Я же говорила, как меня надо называть, это намного легче. Ты не помешала, проходи. Марго очень сильно нравилась Аделаиде, как человек; она стала ей своеобразной второй мамой, причём обычной, а не аристократического рода. Такого света и тепла она толком ещё нигде не встречала, хоть и прошлое Марго было немного запачкано. Было сразу понятно, что характер у неё не такой, как, например, у той же Кристины, которая смогла выбраться из гендерного болота Тортуги.  — Бобби сказал, что у Вас... Точнее, у тебя, пропал голос... Ещё я заметила, что одна тарелка оказалась нетронутой, и это заставило меня переживать. Поэтому, для меня будет огромной честью, если Вы... то есть ты примешь сладкий сироп солодки и покушаешь нормально, — женщина аккуратно занесла поднос с передвижного столика и поставила на стол в каюте.       Там была даже не одна тарелка, да и не один стакан.  — А ещё там тёплое молоко с мёдом и лечебным коньяком. Для снятия боли. Я сделала порции меньше, поэтому тарелки должны быть пусты все, — продолжала говорить в своей манере Марго.  — Марго, это очень мило. Спасибо тебе огромное за заботу, — улыбнулась Аделаида, смотря на женщину. — Но прекрати нервничать при виде команды — мы теперь одна семья. Что ты делаешь завтра вечером? Я занесу тебе посуду и попьём хваленый чай Бобби, договорились? — пиратка поправила локон волос.  — Хорошо, поправляйся быстрее. Приятного вечера, — женщина закрыла дверь каюты и пошла в свою быстрыми шагами.  — И она была самой востребованной куртизанкой?! — Себастьян подошел к столу и взял выборочно тарелку со знакомым супом.  — Да. Она — такая милашка, правда? Заметил, как она похудела сильно? — начала поддерживать разговор Адель, немного раскрыв свою женскую сущность в виде болтливости.  — Госпожа, кушайте, — с двух сторон от бёдер уже стояли деревянные ножки импровизированного столика с тарелкой и ложкой. — С такими меткими глазами да речами Вам только в суд идти.  — Не хочу, честно. Нет, — выражение лица сменилось сразу у двоих, а ситуация не устроила всех.  — Аделаида, мне это не нравится. Ешь, нужно. И ты будешь это делать, — голос стал намного строже и слова чеканились очень чётко, как приговор в суде.       Девушка, как бык, выпустила воздух из своих лёгких через нос, показывая свою независимость, но с гордым выражением лица взяла салфетку и заправила за край рубашки. С тем же успехом погрузила ложку в суп и зачерпнула немного бульона, тяжело проглотила и снова вернула прибор на место.       В ответ на её мини-протест, Себастьян сел напротив Аделаиды, сверля взглядом то тарелки, то её. От этого она лишь фыркнула и повернула голову вбок, сжав челюсть.  — Аделаида… продолжай в том же духе, — послышалось с конца кровати.  — Ты прожигаешь дыру во мне! Как можно так есть?! — нервозно проговорила Адель,  — Хорошо, я поработаю с накладными на строительные материалы… — капитан поднял с пола свою накидку, достал из кармана новый карандаш и стопку скрепленных желтых бумажек величиной чуть больше ладони.  — А научи меня! — последовало оживление, которое мгновенно угасло.  — Я не могу работать с командой, которая не может работать по состоянию здоровья. На данный момент у тебя проблема с недостатком питательных, как говорят по-новому, нутриентов.       Чем больше она разговаривала с Себастьяном, тем больше узнавала о его образовании. Как он мог общаться словами из научного мира, когда большая часть команды использует книги для розжига костра или ещё хуже? Тогда она решила дальше проверять его, взяв ложку и почерпнув немного каши, почти шёпотом:  — Vaurien!*  — Manger en silence**, — Себастьян сказал это так легко, не отрывая взгляда от бумаги, что-то вписывая, а потом немного улыбнулся, понимая, что происходит. — Аделаида, я тоже хорошо знаю французский язык. Доешь, объясню, как вести документацию, — на последней фразе капитан поднял глаза на девушку и засмеялся, когда она начала есть активнее, чем несколько минут назад.       Ему нравилось смотреть на Аделаиду, его привлекало всё. И не сделав замечания, капитан продолжал бы смотреть за этой грацией, которую даже не смогла заглушить такая жизнь. Замечания такого рода для Адель стали уже привычными, но не смогли убрать врождённые черты. Все попытки притворства более брутальных телодвижений успехом и не увенчались, только смешили Себастьяна.       Наверно, именно эта воздушность и манерность заставили капитана сорваться и овладеть её телом уже на третью ночь пребывания тогда ещё аристократки на корабле. Себастьян потом долго не мог объяснить свой поступок и слабину. Он не пользовался услугами портовых шлюх, наигранно или даже устало пытавшихся показать свою женскую сущность, отчего даже воротило.       Но что больше всего его удивило, так это то, что он чувствовал что-то, когда познакомился с Аделаидой. Как будто пташка билась крыльями о рёбра изнутри в попытках найти заветную свободу.       «Получается, что моя жертва — просто пустышка, знак уважения к опрометчивому поступку Кончиты. А сердце — всего лишь орган, наполненный кровью и исполнительно выполняющий работу, как и член команды корабля. Что тогда вызывает такой трепет?» — думал капитан, наблюдая краем глаза за Аделаидой, которая усердно тёрла щёткой по доскам палубы, останавливаясь из-за боли от полученных заноз.       Эта мысль живет до сих пор вместе с мыслями о том, что с пираткой может что-то случится, и его охрана ей всё же нужна. Однако, самую большую опасность смог представлять только он.       Остаток дня пролетел быстро. Расстроившись, Аделаида легла спать в объятьях своего мужчины. Девушка улыбалась, слушая рассказ первых заплывов из уст капитана, зачёсывая короткие пряди темных волос назад, иногда задавая вопросы. Она целовала его щёки, губы и нос. Так выражалось её простое счастье от понимания, что Себастьян просто провёл день рядом с ней. Наверно, это приравнивается к подарку на значимый праздник. Конечно, его пыталась «украсть» команда, но томный взгляд Адель работал, как замок без ключа на двери каюты.  — Наверно, это мой самый лучший день в жизни, — заключила пиратка, устраиваясь удобнее на подушке, пока Себастьян тушил пламя в лампе.  — Ну… можно сделать ещё лучше...— мужчина лёг рядом и начал покрывать шею Адель поцелуями, путешествуя руками по телу, усиливая эффект. Губы спускались ниже и ниже, параллельно стягивая то, что он сам помогал надевать.       И вот уже её тонкие бёдра лежали в сильных руках Себастьяна, его ладони надавливали на выступы тазовых костей чтобы не тревожить поясницу, а язык уже приносил волны удовольствия. Аделаида здоровой рукой схватилась за волосы капитана, найдя опорную точку, издавая тихие стоны, которые стёрли весь процесс по улучшению её голосовых связок, а кожу лица уже покрыла испарина. Ей показалось, прошло уже около часа, пока по телу не прошла сладкая судорога, и из груди вырвался почти крик удовольствия, а голова начала кружится.  — О Боже! — только это и могла сказать пиратка, когда мужчина вернулся на свою подушку, а Аделаида пыталась восстановить дыхание. Не теряя надежды, девушка прижалась голым телом к торсу Себастьяна. Однако, вместо продолжения получила только поцелуй в лоб и уткнулась в грудь, начала засыпать, как вспомнила о геле. — А лечиться?  — Оно воняет. Сладких снов, — послышался голос выше головы, а потом поцелуй в макушку. В сон провалились они быстро, но ненадолго.  — Себастьян, забери меня, прошу. Мне здесь страшно... — эти слова мигом пробудили капитана, рефлекторно он реагировал на голос девушки на крик о помощи. Её сон терзал изнутри и природа этого была тоже понятна.  — Не уходи, нет! — на этом моменте по щекам Адель потекли слёзы, а руки искали что-то.  — Я здесь, Аделаида, — мужчина заключил в объятья любимую, гладя по волосам. — Ты слышишь меня? Я здесь, ты под защитой. Я рядом, моя хорошая, — и, о чудо, всхлипы стали тише.  — Себастьян, пожалуйста, не бросай меня здесь!  — Нет-нет, я здесь, я только с тобой, — капитан продолжал прижимать дрожащее тело к себе, то и дело целуя в лоб и поглаживая волосы.       Резко Аделаида замолчала, что навеяло только панику. В лунном свете Себастьян начал вглядываться в лицо измученной пиратки: та резко открыла глаза, и они были покрыты чёрной глянцевой поволокой, которая резко сконцентрировалась в центре глаза и спряталось внутри. _____________ * Негодяй! (франц.) ** Ешь в тишине. (франц.)