Наше сокровище.

      Большая ладонь Себастьяна крепко сжимала пульсирующий кусок непонятного органа, окутанный синими и красными трубками.       Он буравил взглядом свое сердце, размышляя, нужно ли оно ему вообще, но, взглянув на Аделаиду, которая лежала рядом со всеми атрибутами ритуала уже какой день, задержал дыхание, резко вдавил его кулаком в свой живот и через невыносимую боль толкнул его на место.       Капитан рухнул на пол коридора и сжал под собой ковер, потом перевалился и потянул его за собой, опрокинув маленький столик. Одновременно со всем этим резко распахнулись все окна и двери в особняке и запустили огромные массы воздуха внутрь.       Себастьян слышал в ушах только ритм сердца, который, кажется, бил по его вискам и голове до жуткой боли, легкие перестали дышать вообще, будто захлопнулись; в этот момент он потерял любую связь с внешним миром и просто лежал где-то между двух миров, как и его любимая в соседней комнате.       После забвения капитан с трудом поднял голову и в каком-то бреду начал закрывать все окна и двери, сконцентрировавшись только на ощущении холода. Только потом он понял, что смог за эти семь дней наконец зайти в комнату к Адель и укрыть ее пледом: было страшно нарушить элементы обряда.       Первый за эти годы неприятный укол за грудиной — мысли о том живы ли они? Чем помочь? Ведь она не ела уже неделю, а сейчас заметно похудела. Без сознания ее удавалось только попить — и то это было понятно по графину и мокрым следам на ковре.       Никто не видел, кто это мог быть, да ещё и подойти к Аделаиде, но сводилось у одному: это явно не человек. Себастьян караулил у двери этого помощника, но ничего так и не вышло.       На самом деле это был его покойный племянник, который общался с ней на протяжении последнего времени.       Но все дни он жалел лишь о том, что снова позволил ей подвергать себя риску, а не настоял на том, чтобы она отправила в портал его; позже капитан вообще не мог зайти в комнату, где происходили действия.       Невидимая сила не пускала его так же, как и других ее духов Лоа. Барон Суббота негодовал, осознав, что не способен подчинить себе чары совершенно другого мира, а Мама Бриджит лишь нервно вздрагивала, наблюдая за неподвижным телом на полу, на расстоянии десяти шагов. — Я не чувствую их… — расстроенно произносила Мама каждый раз, стоя у двери спальни, поглаживая красную змею на своей груди. — Потому что они явно не здесь, — совершенно спокойно говорил Барон, откусывая сигару, а потом закуривая ее. — Предлагаю опустошить тот замечательный винный погреб, он так и манит своими ароматами, лучше, чем девичье тело.       Себастьян стал слышать все это, но старался игнорировать, пока Бриджит не предложила выйти на сделку с Мезо, чтобы вернуть сердце. И все получилось. Теперь Себастьяну оставалось дело за малым: принести в жертву другое сердце, но «которое он угнетал сам порывах плохих чувств», как прошептал ему дух.       И капитан сразу смекнул, что теперь ему придется искать захоронение Пса, которого он раскромсал. Но закон говорил о том, что осквернение могил наказуемо смертной казнью и указывает на причастность к сатанинским связям.       Риск был оправдан. Риск есть везде и всегда. — Это выгодная сделка, легкая, соглашайся, — с надеждой смотрела Мама Бриджит и получила одобрительный кивок.       Теперь капитану оставалось только ждать, но чего не знал про мир зазеркалья, все это время только и делал, что пропадал на галеоне, в совете и кабаках. Все эти тяжкие две с половиной недели прошли по времени как два с половиной года.

Три месяца назад

      Отчаяние Аделаиды дошло до крайних мер, она плотно занавесила огромные окна в доме, находилась лишь в определенных комнатах, перетаскивая свои богатства за собой и больше ела.       На уговоры погулять отказывалась, только сидела на скамейке, на заднем дворе. Привыкала пиратка к новым душам плохо. Знойное солнце Тортуги, растущий живот, больная поясница, вечные позывы в туалет и множество других изменений давили на девушку.       Аделаида попыталась изначально не подавать вида, чтобы лишний раз не беспокоить Себастьяна, но прокололась сразу же, как они вышли на оживленную улицу в дневное время, когда основная масса людей заняты своей работой, а солнце беспощадно жарит.       В глазах девушки даже такое минимальное количество живых людей численно проигрывало ныне прикрепленным душам с разных времен. Они все кричали, хватали за подол платья, что-то эмоционально показывали. Вся эта мертвая суета присоединилась к былым проблемам. Девушка сжала ладонь капитана и вжалась в его бока, немного подрагивая.       Потом пришлось пользоваться услугами кареты. Хотя бы для того, чтобы навестить Лорензу, но и там был кромешный кошмар. Позже собеседница поделилась, что дом купили почти за копейки во время кризиса и что здесь произошла кровавая бойня, о которой предпочли забыть, но до сих пор приходится избавляться от непонятных старых вещей и заштукатуривать кровавые подтеки на стенах.       Неуютно себя чувствовал и самый младший де Фантизма. Малыш часто капризничал без причины, а за пределами дома находил утешение.       После этого и «Королева Николь» тоже особой невинностью не отличалась. — Ты такая странная, очень! — подметил Шимус.       Абордажи иногда были не самыми и удачными, и приходилось драться на смерть. Некоторые пираты были не из брезгливых и проворно тащили вещи со своих жертв, сейчас и ее родной корабль перестал быть для Аделаиды местом силы.       Дом теперь девушка покидала редко и только по неотложному делу. — Что тебя тревожит? — спокойно проговорил Себастьян, проворачивая фитиль в лампе и наконец ложась рядом, начиная гладить девушку по каштановым волосам, которые отражались золотом в лунном свете. — Не переживай, все то же, что и было. Просто, нужно иметь больше концентрации на это все. И больше затрат ума, а таким делом я уже давно не занималась, — уже спокойнее говорила пиратка под такими элементарными ласками. — Я вижу, что ты мне врешь, — Себастьян проговорил на выдохе, поправив подушку. — Нет, я уже хочу чего-то из прошлой жизни, такого яркого, встряску! Но еще больше тебя, — после этих слов она притянула лицо капитана к себе и поцеловала с неимоверной страстью.       Ответ был получен меньше чем за секунду. Девушка почувствовала, как шершавые от мозолей ладони скользят по ее тонкой ночной рубашке, только разжигая пыл.       Дыхание сбилось, а поцелуй уже становился пикантным, когда в ход пошли зубы. Адель немного прикусила нижнюю губу Себастьяна, вызывая грубое шипение.       В тот же момент мужчина перехватил всю инициативу, резко и грубо, навис над Аделаидой, переходя на тонкую шею, покусывая периодически участки кожи.       Одна ладонь поглаживала внутреннюю часть бедра, а вторая —потянула кружево на груди девушки вниз, разрывая. Поцелуи медленно опускались на грудь, и, дойдя до чувствительного соска, он затянул его в рот.       Ладонь уже поднялась по бедру выше и начала гладить уже увлажненную промежность, а потом и чувствительную точку, заставляя девушку стонать и метаться по кровати.       Эта игра продлилась недолго, Аделаида находилась будто в тумане, сосредоточившись на удовольствии, которое доставлял ей Себастьян. Почувствовала, как сильные руки начали разворачивать ее за бедра.       Себастьян будто дразнил ее, сначала медленно растирал соки, а потом начал медленно входить, не убирая руку.       Девушка сама подалась назад, показывая на каком пике сейчас она находится, а позже блаженно простонала, найдя затылком опору на плече капитана.       Движения были медленными и страстными, Себастьян свободной рукой зафиксировал шею девушки, начиная снова терзать ее кожу поцелуями.       От излишней ласки и удовольствия Аделаида почти кричала, не открывая глаза, то и дело царапая плечи своего любимого. Сейчас процесс полностью в руках капитана.       Только гортанный рык над ухом заставил девушку искать выход из этого неимоверно сладкого транса. Прошло еще достаточно времени, чтобы Адель пришла в себя и просто испытывало блаженную усталь, разливающуюся по конечностям. — Спокойной ночи, сокровище, — тихо прошептал Себастьян и прижал ее к себе, оставляя на искусанных губах легкий поцелуй, который напоминал ветерок в жаркую погоду.       Он сказал это так тихо и с даже с неким трудом, пиратка это понимала. Сейчас он старается сам почувствовать, сказать это так, чтобы и она поверила. Без сердца оказалось все намного тяжелее.       Только сейчас она поняла это. Обосновала эту чрезмерную заботу, которая и была проявлением этой странной любви, но все же была и есть. Эти старания из кожи вон, стремление переломить себя и доверить штурвал кому-то требует огромных усилий … — Я бы так не смогла, — почти засыпая, закончила осмысление Аделаида, уже смыкая глаза. — Что не смогла? — капитан будто и забыл про то, что уже собрался в царство сна. — Любить без сердца и до… — на это моменте уже началось сопение.       Наконец им снились сны, которые были привычными, не несли в себе никакого смысла и просто приводили в тупик; впервые, мужчина радовался, что видит себя на плоту в розово-кисельном море с одним прутиком в руке.       Утро выдалось тяжелым, Аделаида быстрым шагом юркала из комнаты в комнату, чтобы принять ванную, а потом и в столовую.       Но потом Себастьян все же собрался и дальше наводить порядки на своем судне, но прихватив с собой любимую. — Нет, иди, я посижу здесь, — спокойно проговорила она, бегая взглядом с дубового серванта с фарфором на хрустальную люстру, пытаясь найти причину для отказа. — Аделаида, мне уже не нравится твоя бледность, ты уже какой день сидишь дома, ты понимаешь, что для твоего обычного поведения это слишком подозрительно? Собирайся и пошли, — заключил капитан, оперевшись на высокую спинку стула, обшитого благородной тканью.       В ответ она снова закивала головой, лишь провоцируя Себастьяна своим неповиновением. — Что ты хочешь от меня? Я не хочу, все сказала! — огрызнулась она, отвернувшись от пронзительного взгляда. — У меня еще много дел. — Так, ладно, — минутное молчание и тихие выдохи в попытке успокоиться.— Почему? Ты опять что-то скрываешь?       Ей хотелось крикнуть, но такое адекватное самообладание мужчины над собой убивало это желание: — А ты не видишь? Я постоянно бегаю в уборную, выгляжу как… кит, а еще мне перестала подходить моя обувь из-за отеков, доволен? Мне тяжело ходить под палящим солнцем и так далее. Я знаю, что, когда ты видишь работу и всех людей, что с ней связана, ты забываешь обо мне, погружаешься в другие дела, — она взяла паузу, отдышаться, припоминая последние две прогулки с ее капитаном.       Себастьян все же заставлял в этом аду дышать ее свежим воздухом, они вместе прогуливались до корабля, а там уже он забывал о нуждах их всех. Только работал до поздней ночи, не поддаваясь уговорам идти обратно. — Ладно, а если такого не повторится, то пойдешь? — уже расстроенным голосом говорил мужчина, опустив глаза, понимая, что он этого не замечал. — Я не хочу, чтобы кто-то отрывался от своей работы или отдыха, чтобы проводить меня! — уже зло ответила она, предугадывая исход намечающейся прогулки. — Обещаю, что теперь буду разделять эти вещи, почему ты сразу не сказала? — возмутился капитан и вышел из столовой.       Позже он вернулся с парой непонятной обуви в руках, молча сел на корточки и взял Аделаиду за голень, примеряя на нее, что принес. — А теперь встань, — мужчина отошел и сел на диванчик у стены.       Девушка отложила стакан с соком и медленно встала из-за стола с опорой на его поверхность.       Новая обувь была невероятно мягкой и удобной — она улыбнулась, прошлась по столовой, иногда осматривая их на своей ноге; их внешний вид был не в самом хорошем состоянии, но ощущения были намного лучше. — Это разработка моей гувернантки, в детстве я любил бегать босым, но это плохо заканчивалось. Поэтому она как-то умудрилась придумать такие ботинки, единственные, которые я носил. — А почему их не запустили в массы? Боже, они такие мягкие, как по пушистому ковру хожу, даже подошли, — Адель немного улыбнулась, продолжая расхаживать по комнате, уже не чувствуя дискомфорта. — Не помню, вроде эту идею хотели купить какие-то Харрисоны, не знаю, что там было дальше. Иди одевайся, жду тебя во дворе. Сегодня никакой работы, обещаю, — Себастьян улыбнулся и вышел.       Аделаида долго собиралась с мыслями и, наконец, все же осмелилась выйти на улицу. Когда они шли к своему галеону, казалось, что вокруг была просто сплошная смесь лиц, галдевшая о помощи.       «Сраный синий святоша!» — проскочило в мыслях Адель, вспоминая причину такого балагана. — Шимус, тебе нужен лекарь! — голос Себастьяна выдернул ее непонятных и пустых раздумий.       Боцман и правда был не очень: его щека опухла, и рот полностью при разговоре не открывался, он лишь периодически стонал, когда Бобби для развлечения тыкал пальцем в больное место. — Тебе пора прекратит налегать на пирожки, — улыбнулся Вильям, пройдя мимо. — Тебе пора научиться говорить девушка комплементы, а то ходишь один, как сыч, — отрезала Адель.       Себастьян снова включил в себе капитана и начал проверять проделанную работу, и девушка лишь вздохнула и легла в гамак, подставив себя лучам солнца. — Какая змеюка у нас здесь на палубе пригрелась, — усмехнулась Кристина, проворно сев рядом. — Да? — девушка открыла один глаз, оглядывая свою подругу. — Скорее выбросило касатку.       Та заметно поменялась: стала женственнее, и одежда была опрятнее, кожа явно была в пудре и, кажется, была помада. — Ты что, сменила деятельность и стала сердцеедкой? — усмехнулась Аделаида, притянув ладонь ко лбу, как козырек. — Проституткой. Просто немного смелых поступков не помешает. Подожди, это еще не предел, еще вырастите, — отнекивалась пиратка, махнув рукой, обернувшись и кинув взгляд на Юджина, который в поте лица что-то объяснял капитану. — Ты серьезно? Расскажи! Пожалуйста, мне так не хватает такого общения, Кристи. Я видела твою стрельбу глазками, — жалобно смотрела девушка на собеседницу. — Но сначала помоги мне встать отсюда, я хочу в туалет. Когда же ты уже родишься? — Она пока еще маленькая для рождения, — улыбнулась Кристина и помогла подруге подняться.       Так она и ходила по галеону, разговоры отвлекали ее от всего этого потустороннего мира и наконец наделили жизненной энергией: на щеках появился привычный румянец и вернулись те же саркастичные шуточки. — К капитану приходил какой-то старикашка в амулетах и что-то передал ему, сказал, что это что-то находится в шкатулке. Только я ничего не видела и не слышала, поняла?! — в полголоса протараторила Кристина и ушла по своим делам.       После, когда Себастьяну осталось немного разобраться в бумагах, девушка сидела и допивала свою холодную воду, далеко уже не первый стакан. Это ей отозвалось быстро.       Движение внутри живота стало чаще и активнее. Похоже, она потревожила сон малышки своей освежающей водой. Все дошло до абсурда. — Ай! — вскрикнула она, когда легкая боль прошла под ребром.       Себастьян развернулся и бросил все в сторону, сверля взглядом избранницу. — Она дерется! Хватит! — возмущенно воскликнула она, поглаживая живот. — Значит, нужно чаще гулять, — усмехнулся капитан и принялся за работу. — Нет, она устала, как и я. Жду тебя у мостика, или она мне сейчас оттарабанит все органы. — Адель подошла к капитану и обняла его, на что он тоже обнял и поцеловал в лоб.       Их прервал знакомый крик, Адель пошла на звук и застала странную картину, как Джейки держит Шимуса, а Бобби и Вильям пытаются щипцами попасть в рот боцман. — Строиться! Что здесь за балаган происходит?! — на голос капитана все среагировали быстро и уже выстроилась знакомая линейка. — Это входило в вашу работу? Не припоминаю! — продолжал Себастьян отчитывать виновников, раздав в наказание задания.       Очень неожиданно мужчина направился к перекладному мостику на сушу, протягивая Адель руку. Сейчас и правда он прислушался к ней, что удивило. — Ну раз ты услышал меня с первого раза, разрешаю провести мне экскурсию по городу или по башне Совета, — улыбнулась она, вольно расшагивая по набережной. — Неужели? Спасибо огромное, — капитан тоже улыбнулся и попутно сорвал с куста нечто, что напоминало розу, и протянул избраннице.       Себастьян даже не думал, что вызовет такую бурную реакцию лишь обычным цветом.       Гуляли они до поздней ночи, не углубляясь в город, чтобы особо не потерять места для нужды. Очень странно, когда тобой управляет что-то такое, что ты не видишь и даже заставляет подстраиваться под себя, меняя образ жизни и мышления.       Аделаида из последних сил держалась в этом сумбуре из настоящего и прошлого, но поняла, что можно просто сконцентрироваться на самых мелких деталях, заглушая окружение. — Это так приятно! Как же давно мы так не гуляли, — Адель улыбалась во всю, крепко держа за руку капитана. — Вот так, да. Еще немного — и я привяжу к поясу горшок, — усмехнулся пират, бросив взгляд в сторону, ожидая эмоции собеседницы. — Ты даже не представляешь, как я жду, чтобы это закончилось. Ничего в этом нет волшебного, как мне мама рассказывала про беременность. В ее рассказах всегда так все было просто, — тяжело вздохнула она, вспоминая то предательство. — Как думаешь, как они там? — голос заметно изменился. — Ну как им живется теперь, зная, что они натворили? — Советую тебе не думать о недостойных тебе людях, — капитан открыл перед ней дверь заднего двора поместья и немного приподнял полы ее платья, помогая переступить ступеньку. О воспоминаниях того времени дрожь пошла по спине. — Ну они мои родители. Я все же напишу им письмо, — наконец осмелилась она произнести это. — Аделаида, только не в ущерб себе, ясно? — Себастьян поздоровался с жильцами этого дома. — Вы гуляли так поздно, о мои юные дети! Я стала так за вас сильно переживать! — худощавая женщина в голубом платье и белом фартуке спускалась с лестницы, держа в руках канделябр.       Она была очень высокой, пожилой женщиной, ее лицо казалось приятным. Она осмотрела их и продолжила: — Его Величество изволил узнать в подробностях, как обстоят Ваши дела. Пока не отпускала почтового голубя с ответом, берегу для другой весточки, — женщина оглядела пиратку с головы до ног и застыла в непонятном выражении, так же, как и все, когда видят женщин в мужской одежде. — Хорошо, спасибо, оставьте на столике в приемной и можете спать спокойно: мы не уйдем, — улыбнулся он, подталкивая Адель вперед. – И еще, подготовьте, пожалуйста, письменный комплект для Аделаиды. — Но госпоже нужно спать, время позднее! — снова возмутилась Линда, указывая на живот девушки. — Она сама знает, когда нужно спать, не переживайте, — отрезал Себастьян, а потом тяжело вздохнул.       Еще один подвиг для нее: переступил через себя и наконец позволил ей ту пущую свободу из прошлой жизни. — Я тобой горжусь, мой капитан, — улыбнулась она, когда уже оба оказались в комнате. Девушка крепко прижалась к нему. — Ты сегодня переборол себя, и не один раз. — Садись и пиши, я ложусь спать, но буду рядом. Утром тебя ждет подарочек, — улыбнулся он и обхватил ее плечики руками, поглаживая.       Аделаида наконец села за письменный стол в углу и приготовила перо.       Прошло еще много времени после того, как она начала писать его; в мусор улетело около десяти листов с кляксами и зачеркиваниями; наконец, когда слезы текли сами по себе, Адель удалось написать письмо: «Дорогие мама и папа!       Знайте, что со мной все хорошо, я вас простила. Простил ли Вас мой истинный жених, навряд ли.       Вы хотели для меня только лучшего, но не учли ошибок своего прошлого. Отчасти я поняла, что Ваше пренебрежение Себастьяном просто зависть, он — олицетворение Ваших слабостей в момент насильного бракосочетания. Вы прекрасно знали в момент ополчения, кто он такой.       Я очень люблю Вас, но своим поведением после боевых действий Вы потеряли меня. Забыть это невозможно. О боли этих воспоминаний кричит каждый шрам на моем теле.       До сих пор помню Ваши глаза, в которых не промелькнуло ни капли сожаления о содеянном. Как Вы наблюдали за нашими страданиями стоя за клеткой, как будто мы звери, как на просьбы о глотке воды получили только ухмылку.       Хотя в памяти сразу всплывают ваши глаза, когда Вы сидели к камере. Огромная разница, такая черствость должна иметь более давний срок, но нет, что же тогда произошло?       Я и Себастьян – это одно целое в мире духов, высшем мире. И никакие возражения не имеют смысла. Не ищите ни меня, ни Диего: он в местах чуждых и уже не способен на здравые мысли.       Надеюсь, Вы добились чего хотели, но я увезла от Вас самое важное и ценное, что не перевести в расчет драгоценностями и имениями. И это не только уважение народа.       Надеюсь, всякая хворь не может подступить к Вам. Буду просить каждого капеллана на своем пути молить в Вашем здравии. Более я не могу Вам дать.        Аделаида».       Она продолжила бы и дальше, но слезы текли с новой силой, а глаза не могли сфокусироваться на чем-то.       Себастьян проснулся от всхлипов в углу комнаты; когда он коснулся хрупкого плечика, то Аделаида быстро встала и прижалась к груди капитана, пытаясь успокоится. — Ну хватит, моя любовь, хватит. Они лишились возможности уделить немного себя и своего внимания своей внучке и дочке. Они потеряли намного больше, чем могли себе представить. Прошу, не плачь. Я не могу терпеть твои слезы, — он тоже прижал ее к себе, поглаживая по мокрым щекам, волосам и спине, пытаясь успокоить.— Их решению нет оправданий, пойми это. А теперь спать, хватит капризничать! — продолжил он. — Сюрприз связан с тем странным человеком на борту? — мгновенно переключилась она, вытирая щеки от влаги. — Ну везде глаза есть. На прямую, — ответил Себастьян и потянул ее за руку к кровати. — Завтра я отправлю письмо от Хорхе.       Аделаида после такого насыщенного дня проспала до обеда, но, когда поняла, что нужно включаться в новый день, краем глаза заметила на соседней подушке знакомую шкатулку с овальным зеркалом, а рядом — продолговатую деревянную коробочку.       Она быстро села и двумя руками открыла все, что лежало. В новой коробочке лежала длинная рукоять странной формы, обвитая такими же узорами, что и зеркало, а сверху был еле заметный штырек.       Адель сразу же взялась соединять обе части, но с первого раза не получилось и пришлось еще долго сидеть над этим. Зеркало было настолько старым и имело множество владельцев, что какая-то грязь закупорила заветное отверстие для ручки.       Она убрала грязь шпилькой и вставила ручку в шкатулку. Зеркало ожило в руке, узоры зашевелились и поползли навстречу друг к другу, сплетаясь на месте стыка. — Я думала, что и не увижу тебя, бравая Аделаида! Как же долго ты все это делала! — послышался грубый женский голос в зеркале, но в отражении была только она. — Я помогу тебе пройти в этот мир, я встречу тебя. Ты — единственный способ пообщаться с матерью, моя дорогая. Нужные осколки будут отдаваться ярким переливом — это будет видимый крик прошлого, не проворонь! — женский голос говорил без промедлений и особых пауз, будто она торопилась и репетировала эти слова для их встречи. — Стойте, мне нужно спросить… — успела проговорить Адель, но предмет в ее руках был уже без проявлений магии. Она расстроенно вздохнула и села на кровать, обдумывая слова, а потом записала на смятом листке, который ранее был в мусоре. — Что же ты не рассказываешь о своей дочери, Южная, — проговорила она, вспоминая духа с розовыми узорами на коже. — Почему нельзя просто помахать мечами и разойтись? Аделаида поняла, что ребенок хочет есть и отвечать на эти вопросы точно пока не сможет, но сможет немного подраться внутри.       Она чувствовала, что не нравится Линде: эта манера разговора; начались упреки в ее сторону и косые взгляды. Только это уже не воспринималось как проблема по сравнению с остальными. Игнорирование со стороны девушки просто распаляло злобу служанки.       Даже сейчас та просто протянула ей тарелку немытых фруктов, отказавшись подать нормальную еду и стакан воды. — Благодарю, Линда, — наигранно улыбнулась Адель, нечаянно задев рукой всю тарелку, что та упала и разбилась, а фрукты рассыпались по кухне. — О боже, простите, я стала такой неуклюжей! — она вздохнула и уже начала приседать, но послышались лишь фразы на другом языке, явно нехорошего содержания, а потом и отговоры от помощи в уборке.       Так и оставшись голодной, Адель снова села за книги, решив оставить поиск оставшихся частей на завтра. Но зеркало работало, она поднесла его к тому самому обломку оружия Себастьяна и получила обещанную реакцию.       Себастьян вернулся только ночью, весь в стружке, опилках и великолепным древесным запахом. Линда пожаловалась, что госпожа не спускалась кушать, немного разозлив и так усталого капитана. — Ты ей веришь? Она дала мне на обед немытые фрукты с душком. Даже в самые плохие времена Марго не допускала мысли накормить этим людей, — сказала Адель в свою защиту, когда мужчина прочитал ей целую лекцию на повышенном тоне и еще приукрашенную историю в разы. — Верю, — отрезал он, изучая лицо возлюбленной. — Ты столько лет со мной рядом и веришь, что я могла сделать и сказать такое в адрес человека, который старше меня? Хорошо, — спокойно ответила она и, захватив накидку, покинула дом.       Капитан еще долго стоял на месте, закрыв глаза и потирая пальцами переносицу, пытаясь найти в своей голове хоть одну здравую мысль, но усталость перебивала все.       Немного потряс головой и вспомнил, что она ушла в незнакомый город одна в тапочках и ночной рубашке под плащом. Он сразу же кинулся следом, но Линда встала в дверях: — Ваше сиятельство, оставайтесь в доме, прошу! — уговаривала женщина Себастьяна. — Это такая же Кончита, только хуже, это настоящая головорезка. Такой Вы представляли мать будущих наследников престола? Ведите себя достойно! — выступала она, загораживая путь.       Линда была первой весточкой для Аделаиды, но понял это только Себастьян, подтверждая свои опасения насчет посещения его родного края и посвящения в это невесту. — Хватит! — рявкнул пират, отталкивая служанку, и покинул дом.       Поиски были долгими и длились почти всю ночь. Ее не было нигде, даже в здании Совета. Ярость Себастьяна наложилась на усталость и мгновенно набрала обороты, он нервничал и ломал все, что попадало в его предполагаемое место поиска.       Капитан то и дело ходил по палубе галеона, пока не рассвело. Сюда он возвращался за ночь около трех раз, но его команда лишь отрицательно кивала головами. Шимусу удалось все же удалось позвать его хотя бы поесть, но их трапеза превратилась только в просмотр и изучение карт Тортуги, чтобы понять, где еще можно ее найти.       Бурная дискуссия продолжалась еще долго, если бы Себастьян не услышал знакомые женские голоса в самом конце длинного стола, даже Марго, которая обычно суетилась и которую нечасто можно было увидеть отдыхавшей, там сидела и подталкивала булочки в сторону беглянки.       Мужчина шумно сглотнул и закрыл глаза, выпуская из груди воздух, словно бык, а потом просто спрятал лицо в ладони. — Какого хрена?! — ответа не последовало. — Какого хрена, я спросил! — ярость залила его глаза, он швырнул со стола железную тарелку с супом и оперся руками о стол. — Домой!       Аделаида медленно повернулась лишь тогда, когда заметила на себе взгляды всех в комнате, осмотрела стол с картами и заливисто рассмеялась, поняв, что произошло, даже крики ее не испугали, а только раззадорили.       Когда они пришли домой, то Адель сразу метнулась в сторону кабинета, где и держала все собранные данные и высыпала на стол все, что удалось ей найти с помощью зеркала и мистера Крауна. — Ты ничего не хочешь мне сказать, Аделаида? — капитан шумно захлопнул позади себя дверь и уже прожигал взглядом дыру в девушке. — Нет, а что? Ты сам вчера ответил на все свои вопросы, разве нет? — она развернулась и оглядела пирата с ног до головы. — Где ты шлялась всю ночь, например? Ты не подумала о том, что я чувствовал в этот момент? — он становился еще злее. — Ты что чувствовал? А что я чувствовала?? Ты об этом не подумал? Что ты предпочел версию непонятной женщины моей? Что ты вообще поверил, что я способна на такое по ее рассказу, — она села на стул, понимая, что весь этот разговор она не простоит. — Я ей доверяю, Линду я знаю с детства. — Ах так, — Аделаида вышла в холл и взяла со стола точно такую же вазу с фруктами и вернулась, протягивая ее Себастьяну. — Сегодня, ты ешь только это. Приятного аппетита, самый доверчивый человек. — Не преувеличивай, — лишь произнес капитан в ответ, пытаясь понять, что происходит. — Я тебе все рассказала. Если для тебя важнее Линда, то подумай, зачем тебе я как спутник жизни, — она принялась перебирать найденные зеркала и некоторые протирать своим платком. — Почему ты несешь какую-то чушь? Прекрати, я разговариваю с тобой! Ты что, ревнуешь? — уже в отчаянье бросил Себастьян. — К старой женщине ревновать — это самое последнее дело. Как видишь, дел у меня еще очень много. Ты просто не считаешься со мной, вот и вся проблема. Ладно, работа – это одно. Но все же теперь ты — капитан семьи, и просто кричать или швырять тарелки не является методом заработка репутации, — девушка начала спокойно говорить, проглотив ком в горле, который образовался от мысли о том, что они могут расстаться, если кто-то не уступит друг другу в данный момент времени. — Я доверяю тебе, ты знаешь это, — начал Себастьян. — Но теория о том, что я в таком состоянии могу с легкостью прижать к стене немаленькую женщину и приставить осколок к горлу, угрожая, тебя вообще не смутила. Для меня это же обычное дело, наверно. — Адель немного поникла от отчаянья и обиды, а потом и вовсе зарыдала. — Ты думаешь, что я правда такая жесткая сволочь? — сквозь слезы проговорила она, сама поверив в это.       Себастьян не ожидал такой вспышки эмоций от рассудительной на этом сроке Адель. Ему самому стало очень жаль свою половинку, он сразу же остыл и, поставив чашу на стол, медленно подошел к столу и занял соседний стул.       Он притянул ее к себе, усадив на колени, и обнял, другой рукой пытался убрать ее ладони с лица: — Я так никогда бы не подумал бы, слышишь меня? Ты знаешь, что я сразу потерял разум, как только увидел тебя впервые. Мне бы и в голову не пришло такое про тебя подумать. Просто вчера я устал: работали с парусиной. Прости меня, а Линду можно заменить. Я могу запросить новую служанку, знаешь сколько Иви рабов привезла в порт. А ее вышлем загород, там есть еще один маленький дом, как раз нужно немного привести его в порядок. Хочешь? — все скопившееся в девушке напряжение вышло через рыдания, затянувшееся на еще на долгое время.       Аделаида перестала плакать лишь тогда, когда малышка начала усиленно пинать ее изнутри. Она быстро приложила ладонь мужчины на нужное место и не прогадала. Себастьян рассмеялся: — Кажется, я почувствовал её крошечную лапоньку. Удар еще тот, неслабый. Даже ей не нравятся твои рыдания, так что приводи себя в порядок, а я тебя услышал, — он потом еще пару раз словил толчки от ребенка. — Это ребенок, а не кошка, у нее стопа. Она думает, что я барабан.       Но только потом пиратка поняла, что поменять фигуры на шахматной доске легко и просто. Линду она провожала с балкона, махая ей рукой, на что служанка не реагировала.       Но в дом пришла новая, немолодая темнокожая женщина, поблагодарив нашу папочку за то, что выкупили из ужасных условий. — Почему в последнее время единственное, что мы делаем, это ссоримся, и в итоге ты выслушиваешь нравоучения? — она перекатилась с бока на спину и уставилась в потолок. — Честно? Я не знаю, как себя вести с тобой. Вечно что-то ждешь, а еще, так далеко я еще не заходил в отношениях. Так что было той ночью? И где ты набрала столько склянок? – поинтересовался Себастьян, когда уже приземлился на кровать. -Ну сначала я пошла к зеркальщику, а потом — на галеон. Я так захотела еду Марго. И пошла спать в свою каюту, ну от силы все заняло три часа. — Такое невозможно: я искал тебя везде. — Себастьян прижался к любимой и крепко обнял ее, целуя в макушку. — Не давай мне повода думать, что тупой. — Ты делаешь все сам, что даже моя помощь в этом не нужна, — она снова рассмеялась, но вскоре уснула.       Сначала Аделаиду мучали угрызения совести, что теперь Линда потеряла привычное место работы, но вскоре убедила себя в том, что это было только началом и могло бы вылиться в более плохие последствия.       Новая служанка же – Грэйс — которая напоминала больше маленький, но проворный шарик, была куда смелее и, несмотря на то, что все вокруг новое, сразу же приспособилась к условиям.       Но большую любовь она питала к Себастьяну, ему приглянулась смелость Грэйс, которая не боялась пускать в его сторону шуточки и фразы. Это стало понятным за очередным вечером, когда девушка сидела в гостиной и стала единственным зрителем фееричного выступления пары с национальными танцами, привезенные с родины женщины.       Это был самый незабываемый вечер. Далее было понятно, что Грэйс – это кладезь знаний, которая смогла подготовить Адель к путешествию в новый мир.       Все началось с простого, когда Себастьян и Аделаида начали спорить на пути в столовую, тогда Грэйс и выскочила им на встречу, протирая руки полотенцем, висевшим на плече, со странным испугом в глазах: — Вы чего?! А ну тихо, — женщина сняла полотенце с плеча и накрыла им зеркало, которое было обычным предметом декора того времени. —Нельзя так вести себя с зеркалами, нельзя! Это страшная вещь! — отчитала служанка пару, а потом вернулась к своим делам. — А почему ты так относишься к ним, Грэйс? — начал диалог капитан, усаживаясь на свое место, а потом указал и служанке присоединиться к трапезе. — Ну, мой хороший, в моем крае это предмет колдунов и темных сил. Нельзя смотреться в него с двенадцати до трех ночи: увидишь демонов. Это портал в потусторонний мир, — женщина села за стол и наложила себе скромную порцию на тарелку, за что получила выговор от хозяина дома, а после уже удвоила еду перед собой. — Продолжайте, Грэйс, это очень интересно. — Аделаида уже потеряла интерес к пище и внимательно вникала в каждое слово опытной женщины. — Вы себя ведете ужасно для дома с таким огромным количеством игрушек Сатаны. Никаких правил не знаете! Ну не переживайте, сейчас мы это исправим, — ее улыбка озарила комнату, это приносило легкость. — В зеркало надо только смотреться, когда хочешь поправить прическу или платье — не больше, а Вы даже перед нужником готовы его поставить, — служанка сделала глоток чая и продолжила: — Зеркала не должны слышать и видеть Ваши действия и эмоции. Они отлично впитывают любые ваши потоки энергии и в итоге могут истощить Вас, а вскоре обратить это в свою пользу. Нельзя спать перед зеркалами, кушать, попадать в его отражение вдвоем и все в этом роде. Представляете, какой ужас творится в этом мире, сколько человеческой энергии тут? Они должны быть цельными, а не разбитыми, без трещин, не должны быть подарком. А некоторые сумасшедшие даже гадают себе на женихов, додумались же до мракобесия, — хихикнула женщина, начиная завтракать, но после тоже добавила: — И еще, в мире зеркал мы – это не мы. Другие люди. Поэтому не стоит хвалить перед зеркалом только себя, да и не забываться до такой степени, чтобы пустить себе в голову другого, «зазеркального» себя. — Спасибо, — промолвила Аделаида, не сводя глаз с рассказчицы, ловя каждое слово. — Здесь свет такой плохой, какие-то зеркала отдают то красным, то розовым, то зеленым и синим, а кухонное — вообще оранжевым. Или я сама сошла с ума, или ошалела от такой роскоши и просто чудится, —усмехнулась Грэйс. — Деточка моя, Аделаида, кушай, я тебя напугала? — Нет, что Вы, просто так интересно рассказываете.       Пиратка довольно быстро работала столовыми приборами, а затем молча вскочила с места и направилась в спальную, по пути снимая зеркала или отворачивая их к стене. Капитан следил за каждым ее действием, шагая сзади. — Аделаида, что ты делаешь? Успокойся! — уже в комнате эмоционально начал разговор мужчина. — Ты еще не все знаешь, не готова даже морально! — Себастьян, а когда? Я уже чувствую, что она уже полноценный человек. И я не дам ей погибнуть, — ответила она, немного задыхаясь и раскладывая предполагаемы осколки в фигуру, готовясь к путешествию в мир зазеркалья. — Ну, Адель… — Прошу не отговаривай меня, мне впервые страшно, — уже голосок сорвался, и она медленно подошла к капитану, уткнувшись в его грудь, обвив вокруг тела свои руки. — Но чем скорее, тем лучше. Прошу, не отговаривай меня, пока я пытаюсь сдержать эту трусость. Сделай это ради нас. Ты обещал, что с нашей семьей ничего не произойдет, это именно этот момент, — уверенно, словно молитву, говорила она, стирая бегущие по щекам слезинки. — Я не знаю, на что соглашаюсь, как я могу тебя отпустить? — мужчина ладонями поднял женское личико и взглянул в глаза. — Отпускают только птиц на волю.       Такого взгляда, полного отчаяния и даже капли страха, еще никогда не говорили эти карие глаза. — Возможно, в наше нормальное будущее. Ну представь, что я и есть птица, — закивала Аделаида и потянулась за поцелуем, получив в ответ ту нежность, что и нужна была. — Тогда, не прощаюсь, моя курочка, — натянуто улыбнулся капитан и сжал сильнее ее в объятиях, уткнувшись носом в макушку, вдыхая запах каштановых волос. — Я тебя люблю, Аделаида. — Я тоже тебя люблю, мой капитан, — улыбнулась она, немного ударяя ладонью о его плечо за новое прозвище. — Этот дерзкий пиратский юмор уже не уйдет от нас, — подметила она и принялась дальше за работу, сдерживаясь, чтобы не разреветься.       Ведь она была частой гостьей во многих мирах, но это было вынужденно и принудительно, а сейчас она сама готовила свой путь в неизвестный мир, даже не зная, вернется ли она снова и многое другое.       Адель сидела на полу, разложив перед собой разные осколки зеркал, подставляя под них опору, чтобы на каждое падал свет от отраженного луча самого большого зеркала с витиеватой рукоятью.       Шесть непонятных предметов лежали вокруг нее. И не каждый имел силу, как оказалось. Про две вещи она знала точно, но, чтобы открыть портал, нужна была определенная комбинация нужных осколков.       Она уже какой час ползала по кругу, пытаясь собрать верную комбинацию из примерно шестидесяти имеющихся осколков, уже казалось, что все потеряно, как лунный свет обширно захватил главное зеркало, и металлические узоры начали подобно змеям свое непонятное движение.       Чувство облегчения. Даже вызвало улыбку у усталой пиратки, которая с самого утра только и ползала по полу. Движение началось, но дальше этого процесс не сдвинулся.       Тогда Адель протянула руку к этой рукоятке и просто обхватила ее, других вариантов и не было. Она хотела переложить это зеркало, но…       Яркая вспышка света. Это все, что она помнила, когда не почувствовала под собой ничего — только ощущение легкости. Оно испарилось быстро, как и все ее труды последних часов вокруг.       Вокруг был только коридор из зеркал, подсвеченным белым светом, даже пол был усеян зеркалами, на котором она застыла в этой же позе, что и была. — Так, на меня не напали странные монстры, значит, пока все отлично, — подметила она и истерично улыбнулась, понимая, как это страшно остаться одной среди такого количества своего отражения. Скорее, это был вариант освобождения от стресса.       Ее стало мутить, жжение поднималось за грудиной очень быстро, а легкие сдавило. Вот и завтрак вышел наружу, пиратка все свалила на свою беременность, и если ей не нравилась идея пойти туда не знаю куда, то Шарлотте — пленнице сложившихся обстоятельств — тем более.       Но нет, Аделаида почувствовала, как кто-то поднимает ее, держа за руки.