Снимки

Навязчивое общество Валентини становится столь привычным, что Кастелланос забывает, с чего это вообще все началось, несмотря на все раздражение из-за присутствия фотографа. Впервые... Да, впервые они встретились задолго до пожара. Себастьян еще был детективом и с Мойрой только налаживал контакты. Он разбирал дело конченого психопата, а затем вообще стал получать от него фотографии. Благо маньяк вскоре притих и исчез, хотя умудрялся даже так держать их отделение в диком напряге. Но не в этом суть. Это дело и познакомило его с профессиональным фотографом. Он был одним из подозреваемых, но имел железное алиби, и от него отстали. Сам Себастьян, как бы ни старался, ничего нарыть на него не мог. И становилось странно, откуда такой интерес к человеку, который желал тебя арестовать. Нелепо — забыть об этом, тем более Валентини явно не обладал рассеяностью и плохой памятью. Впрочем, у Себастьяна появилось столько новых своих проблем, что от чужих воротило. Вторая их первая встреча произошла внезапно. Даже для параноика-детектива (вообще нет, ни черта уже не детектива, но Себастьян был иного мнения). В какой-то момент его ослепила вспышка и будь у него пистолет, то он бы нахуй пристрелил придурка. Дежавю. — Не думал, что снова увижу вас, детектив, — фото он держит в руках, еще не взглянув на неё, но смотрит прямо на Кастелланоса. С каким-то... интересом, восторгом и замешательством одновременно. Себастьян не знал, наорать ли на него или проигнорировать и пойти дальше, но отчего-то бросает: — Больше не детектив. — Вот как? — слегка разочарованно, и Себастьян сам удивляется. — Жаль, вы смотрелись очаровательно на этой должности. — и детектив с ним соглашается, правда, заменив эпитет. А затем... Он почему-то нужен фотографу. Хотя, скорее, ради или из-за чего-то. Думает, что у старого служителя остались связи? «Обломается, скоро отлипнет» — так думал мужчина. И ошибся. Потому что, блять, Стефано только и делал, что приставал и не желал оставлять в покое. С новыми... Взглядами Себастьян не очень и рвался на улицу. Разве что когда милая Лили была совсем маленькой, пересиливал себя, а сейчас ей уже и не нужна его компания. Что классного в угрюмом мужике? А в доме почти нет зеркал. После пожара Кастелланос их к черту выбросил, оставив всего несколько в детской и коридорах, а затем шел собирать их осколки, чтобы в следующие несколько минут кинуть пакет с ними следом. Валентини отсутствие отражающих поверхностей смутило. Но вместо вдовца он спросил его дочь об этом. А она просто пожала плечами, сказав про нелюбовь отца и ничего больше, поежившись и посмотрев куда-то в сторону. Тогда Стефано удостоверился в том, что трагедию Себастьян переживает до сих пор. Хотя и не сказать, что бывший детектив живет себе спокойно и умиротворенно. До их встречи фотограф запомнил мужчину довольно... Живым. Прекрасным. Чудесным, изумительным. Просто... Навероятным, казалось, самым-самым. Итальянец не может сказать, что именно его привлекло в мужчине. Нет. Все и сразу одновременно. Сейчас он выглядел не то, что уставшим. Разве что смертельно. Валентини знает этот взгляд. И, черт возьми, детектив продолжал быть завораживающим, и не дело в том, что Стефан находил искусство, считай, в чужих страданиях. С какой-то стороны, из них действительно рождалось настоящее искусство, но с этим пришлось повременить. Скажи он себе это несколько лет раньше, то засмеялся бы и взялся за рукоять изящного ножа. До их знакомства он вообще не предполагал, что человек таким может быть. В настоящий момент зоркий глаз вновь проходится по рукам и шее, по страшным ожогам, находящихся на них. Себастьян, казалось, давно привык к косым взглядам и наглым разглядываниям, но, черт побери, именно от взгляда Стефано хочется приподнять воротник, отвернуться и спустить рукава пониже, заодно засунув ладони в карманы. Пускай он не носил больше одежды, хоть малость открывающую кожу. Он действительно стал задумываться о перчатках, хотя все еще усмехается со своих принципов. В свое время он не понимал Оду, а теперь более чем. Тогда становилось совсем стыдно. Кастелланос думал, как Ода его запомнил. Спятивший друг? Когда они созванивались? Но, пожалуй, главное... Как отзывается о нем Лили. Депрессующий урод... и пьяница? Он считал это справедливым, а Стефан — нет. Точнее, лишь в одной части утверждения. Хотя стоило отдать должное, он старался и постоянно лип, не забывая твердить об одном и том же. И Кастелланос каждый раз кривился. Он и до увечий не видел себя... моделью. Это было издевательством, но бывший детектив продолжал впускать его в свой дом. До чего скатился. Оставалось лишь взяться за бутылку от своей никчемности, но он обещал Лили. И разрывается. Между обещаниями и желаниями. Между возможностью в тот день и... Да в принципе. Себастьян не мог выбирать между Мойрой и Лили, хотя прекрасно знает, что жена бы выбрала дочь не раздумывая. Но он не уберег Мойру. И никакого дела нет в том, что она бы выбрала или сказала. Он должен был ее уберечь. В один неподходящий момент Стефано повторяется. Себастьян срывается. — Ты думаешь, блять, что это смешно?! — Навряд ли. Я считаю, что ты по-настоящему красив. Стефано невозмутим, смотрит на разъяренного детектива прямо, не стесняясь ни ненависти в его глазах, ни ожогов, охвативших часть его рук и лица. И фотограф знал, что это лишь те, которые видны благодаря одежде. Мужчина, в свою очередь, лишь сильнее злится. Валентини это видит в его глазах и восхищается: он действительно вызывает столько эмоций? Жаль, негативных, но это поправимо. — Ты лучше, чем все мои самые красивые модели, Себастьян. Ты видел их? Идеальные куклы с мертвыми глазами. Ты лучше, Себастьян, со всеми своими ожогами. Глупый Себастьян. Наверно, будь он кем-то, кроме детектива, что лично пересекался с отбросами общества, Кастелланос был бы чуть более доверчив, однако об этом Валентини задумается в последнюю очередь. Зато ог сейчас понимает, что дело не только в подозрениях и принятии себя. Себастьян прав в том, что ничего не бывает просто так. Но вопрос в том, насколько сильно это все обходится. Но Себастьян его не слушает, несмотря на все аргументы. И остаётся поджать губы. Однако Кастелланос — человек дела. А Стефано — очень сообразительный итальянец, вспоминающий различные мелочи всегда вовремя. Но важные. Тогда приходится снять перчатку. Открыться в ответ, показать и свои тайны и страхи. — Смотри, детектив. Такая же рука. Изуродованная, едва ли не полностью покрытая шрамами. Он бережно берется ей за раскрытую ладонь Кастелланоса, сжимает покрепче и смотрит в шокированные карие глаза. Кажется, теперь он понял. Ты справишься, Себастьян, а я помогу тебе.