Goner

***

      В тренировочном зале агентства героя номер два было шумно, несмотря на поздний час. Томое сегодня, воспользовавшись тем, что у нее не было патрулей, решила немного размяться и сама не заметила, как совсем увлеклась. На часах было десять вечера, но она никуда особо не спешила, так что можно было спокойно потренироваться и, наконец-таки, опробовать новый прием обволакивающей воды, который она подсмотрела в одном комиксе.       За выполнением нормативов, что сама себе же и поставила, она думала о чем-то отвлеченном, начиная с тоста с клубничным джемом, который ей ужасно хотелось сейчас слопать, и заканчивая продумыванием деталей ответов интервью Старателя, что должно было пройти на неделе. Мозг сначала работал вполне исправно, но, стоило ей подустать, как в голову начали лезть всякие глупости, которые только сбивали настрой и темп, заставляя ее вновь подолгу концентрироваться для сложных манипуляций с квирком.       Такеда никогда не была привередливым человеком. Еще с детства она умела трезво смотреть на вещи и не была подвержена стереотипам. Наверное, это было связано с ее родителями: образованные и интеллигентные люди, но до абсурда честные и требовательные. Они вырастили из нее хорошего человека — по крайней мере, со стороны это выглядело так. Томое была ответственной, до университета даже за ручки с мальчиками не держалась, не ходила гулять с одноклассницами в город по вечерам, ни разу не была на пьяных вечеринках до двадцати, впервые попробовала алкоголь в девятнадцать, а девственности лишилась еще позже, но родители всегда находили, к чему придраться, и в один день она просто не выдержала, придя к выводу, что все ее старания и гроша ломанного не стоят.       Правда, к такому она пришла не за день или два: процесс занял у нее много времени, начавшись с побега Тойи, открывшего ей глаза на собственное одиночество и никчемность, и закончившись в тот день, когда она согласилась стать содержанкой своего начальника, годившегося ей в отцы. Границы размылись окончательно: теперь ее мало волновали подобные мелочи и, о чудо, стоило ей перестать париться насчет всего, как те же самые родители начали всячески выражать свою гордость, коллеги зауважали еще больше и фанатов у нее тоже прибавилось. Это чувство окрыляло, и Томое старалась не думать о морали вообще: кому какое дело, если ей хорошо и она не причиняет каких-то неудобств другим? Кто мог осудить ее за связь с Энджи-саном? Вся проблема заключалась лишь в формальностях, а на деле их отношения не вредили ни его жене, ни детям, ни репутации.       Томое не была дурой и прекрасно знала что случится, если об их связи узнают не те люди: именно поэтому она столь старательно все скрывала. Случившееся с Даби же было случайностью. Она подозревала, что он следил за ней, но и предположить не могла, что парень додумается проникнуть в дом, где она жила. Слава Ками, Старатель тогда не обратил внимание на шум и ушел, а ей удалось кое-как успокоить парня, выглядевшего слишком шокированным и потрясенным. Все же Такеда недооценила его. Похоже, что он испытывал к ней вполне определенные чувства, а она решила дать ему шанс, несмотря на то, что обычно так не делала.       Даби был… странным. Приятный в общении, порывистый и страстный в сексе, скрытный и до жути загадочный, но от этого еще более притягательный для нее. Он казался ей тем, с кем она могла бы жить бок о бок, как пара, но Томое понимала, что это было маловероятным. У нее за плечами был внушительный геройский опыт, и она не была слепа, прекрасно видя то, что парень пытался утаить. За более чем три месяца фактически отношений, он так и не сказал ей свое настоящее имя. В квартире, где он жил, не было никаких фотографий или же чего-то, что могло быть из его прошлого. Он обходил стороной все разговоры, что привели бы к расспросам с ее стороны, и не показывал свой квирк, даже не рассказав откуда у него появились шрамы по всему телу.       Томое не давила на него, не желая лезть туда, куда не пускают, и скидывала все на то, что ему могут быть неприятны воспоминания. Она предполагала, что у него был травматический опыт в подростковом возрасте, но сюда еще приплетались и иные рассуждения, которые не говорили в пользу Даби. Скорее всего, он в бегах. Может, совершал какие-то преступления, а сейчас пытается исправится. Или же он просто асоциальный элемент. Такеда не знала и эта неопределенность давила на нее, и девушка ощущала некий укол вины за себя. Ведь она герой, ответственный гражданин, а сама трахается с каким-то непонятным типом, но что она могла, на самом деле? Обвинить его в проникновении на частную территорию? Это смешно и тогда он запросто раскрыл бы факт ночного визита Старателя к своей напарнице. Конечно, дело бы замяли, но слухи распространились бы, как чума. За все время он ни разу не вел себя странно с ней и, более того, даже никаких косвенных признаков преступной деятельности ни на нем самом, ни в его поведении, ни в его доме не было. Чего уж там, ей не удалось и наркотиков обнаружить! В маленьком тайнике под подоконником были лишь деньги и то не много.       Томое подозревала, что он занимался чем-то таким раньше, но никаких доказательств не было, так что она закрыла на это глаза, решив насладиться редким обществом человека, с которым ей было действительно комфортно. Влюбилась ли она в Даби? Ей было куда легче просто не думать об этом.       Было уже довольно поздно и, закончив с тренировкой квирка, Такеда устало потянулась и направилась в сторону душевой. Только она собиралась зайти туда, как за спиной послышались громкие шаги и, обернувшись, девушка увидела Энджи-сана, судя по всему, тоже направлявшегося в душевую. Заметив ее, он не выглядел особо удивленным, и лишь молча кивнул, зайдя в раздевалку, ну и ей не оставалось ничего другого, кроме как последовать его примеру. Раздевшись и убрав грязные вещи в отдельный отсек, она прикрылась полотенцем, пойдя в сторону кабинок вслед за героем номер два. Мужчина уже занял одну, но дверь ее не закрыл, так что Такеда, от греха, заперла вход в раздевалку и только после этого, наконец, пришла купаться.       Должно быть, он закончил раньше нее: шум воды явно уменьшился, когда Томое еще домывала голову. Вздрогнув от того, как мужские руки легли на талию, притягивая ее к себе, она вскоре расслабилась, позволив Тодороки медленно намыливать ее тело. Под ласковыми и ненавязчивыми прикосновениями, лёгкими поцелуями в плечи, шею и спину, она не сразу осознала, как оказалась прижата лицом к стенке кабинки, громко простонав, когда мужчина мягко вошел в нее.       Вода скатывалась по волосам, заливая лицо, Старатель тянул ее на себя за мокрые волосы и она выгибалась под ним, чуть было не задыхаясь от протяжных стонов, из-за которых она едва не захлебывалась, когда тот до упора натягивал ее на член так, что у Томое перед глазами вспыхивали искорки. Она дергалась, но мужчина фиксировал ее положение, поддерживая Такеду на весу. Честно, ей уже начинало казаться, что это никогда не прекратится, но тут он наконец кончил, выйдя из нее, и девушка облегченно выдохнула, совсем обмякнув в его руках. — Искупаться сможешь? — спросил Тодороки, повернув ее лицом к себе. — Нет… — прошептала она, опираясь на широкую грудь Старателя.       Выдохнув, мужчина немного поворчал, но все же помог ей вымыться до конца, укутал в полотенце так, будто бы ребенка пеленал, а после обтер все тело, одел и отвез домой. Пока они ехали, Томое умудрилась заснуть в машине, и очнулась только от странного чувства невесомости, осознав, что ее несут на руках. Сон как рукой сняло, и она покраснела, аки помидор, искоса глянув в умиротворенное лицо героя номер два. — Я проснулась, Энджи-сан, — пробормотала она несмело. — Можете отпустить меня.       Молча обведя ее пунцовое лицо скептичным взглядом, мужчина хмыкнул и нажал на кнопку вызова лифта.       Замявшись на пару секунд, она порывалась сказать еще что-то, но потом передумала и в детском смущении спрятала лицо, уткнувшись носом ему в плечо. Когда они, наконец, оказались в квартире, и Тодороки соизволил-таки выпустить ее, уложив на постель, Томое взволнованно замерла, наблюдая за тем, как он разувает ее. — П-простите за причиненное беспокойство, — пробормотала она, низко опустив голову, на что Старатель лишь усмехнулся, мягко приподняв ее лицо за подбородок и пристально взглянув ей в глаза. — Энджи-сан?.. — Энджи, — поправил ее Тодороки, не отрывая взгляда с совсем растерянной напарницы. — Что? — Ты можешь звать меня по имени, без суффикса, — пояснил он и, заметив, что Такеда собирается возразить, добавил: — Это приказ, если тебе так будет проще. — Хорошо… Энджи, — выдохнув, она неуверенно улыбнулась. — Вот и отлично, — довольно кивнув, Старатель потрепал ее по волосам и встал с кровати, явно собираясь уходить. — Подождите, — подавшись вперед, она привстала на постели, смущенно взглянув на Тодороки из-под ресниц. — Может, вы… останетесь?       Ответа не было, от силы, секунд пятнадцать, но для нее словно прошли годы, прежде чем мужчина молча кивнул и стал снимать с себя верхнюю одежду.       Улегшись под одеяло, она с внутренним страхом и волнением ждала, пока тот готовился ко сну, совершенно не представляя, что творит со своей жизнью. Их отношения длились два года и ни разу не было такого, чтобы он оставался у нее на ночь.       В последнее время он изменился, и это пугало Томое. Она слишком привыкла к формату отношений без обязательств, и этот плавный переход страшил ее своей неизвестностью. На самом деле, она просто не могла поверить, что такой человек, как Энджи-сан, может испытывать к ней какие-либо серьезные чувства. Тогда, значит, все было лишь игрой? Скорее всего, да. И ей оставалось только хорошо сыграть свою часть партии и удовлетворить его.       Неважно. Если ему так хочется понежничать — она не против, но что-то в глубине души сопротивлялось этому, делая ее неловкой и неуверенной в своих действиях. Все же была огромная разница между тем, чтобы просто спать с женатым мужчиной, и тем, что происходило между ними сейчас.       И почему только ее чертова совесть заговорила именно сейчас? Неужели из-за Даби?.. По сути, на данный момент, она была сучкой в этой связке и осознание данного факта давило на нее, явно влияя на восприятие вещей. Судя по всему, она заварила нехилую такую кашу и теперь ей предстояло выйти из нее. И почему-то Томое сильно сомневалась, что ей это удастся так уж и просто…       Засыпая в крепких объятиях Энджи-сана, она размышляла над тем, что же сделала не так в своей жизни, но так и не пришла к вразумительному выводу. Во всех случаях выходило, что все изначально было обречено, но это звучало, скорее, как оправдание, так что ей предстояло еще многое решить в самой себе.