Пᴩᴏᴛиʙᴏᴨᴏᴧᴏжнᴏᴄᴛи

      Первый день практики.       Стоя напротив мальчишки своего возраста, я задумываюсь о том, как меня угораздило попасть на ринг. Ринг, где есть только одно правило — добейся победы всеми способами. Кусай, оглушай, ставь подножки, хватай за волосы, вырывай зубы и все в таком духе. Здесь разрешено все, вплоть до оружия. Неважно, как ты добьешься своей победы, главное добить противника. Только вот мне кажется, что Нора-семпай добьёт меня быстрее, чем вся эта ситуация.       После экскурсии по району и введения в курс дела, мне выделили комнату — просторное помещение в серых тонах. В углу широкая кровать, рядом шкаф, в другом углу стол со стулом, а также окно чуть ли не на всю стену. Зато тут были цветы! И одна картина с маленькой девочкой и котиком. Тут я буду жить всего неделю, после чего вернусь назад домой и родную академию.       Наставник настоял на том, чтобы я жила с ними. Как оказалось, Усаги тоже практически не выходит из этого офиса, только в крайнем случае, когда Нора дает ей задания по поимке какого-нибудь нарушителя. Но мне кажется, что она иногда просто телепортируется подальше от агентства, но об этом никто не знает. Удобная причуда…       Мне дали передохнуть всего два часа. Разобрать вещи, покушать, походить по офису Сумеречного и познакомиться с остальными про-героями. И у каждого была специфичная причуда! Управление людьми, как марионетками, чтение мыслей, а одна девушка назвала свою способность «развязка языка», заставляя своего собеседника болтать без умолку обо всем и обо всех. И я попала под это… пока Нора вновь не схватил меня под ручки и не унес прочь из здания, заставив вместо костюма надеть простую чёрную футболку и шорты. — О чем это я? Точно! — шагая по широкой улице, начал он. — Мне кажется тебе понравится моя идея. Нам дали неплохое дельце и нужно решить его как можно быстрее. В Хосю устроили подпольные бои и участниками являются дети и подростки твоего возраста. Я уже посылал туда своих ребят, но они ничего такого интересного не нарыли. Мы даже не знаем, кто организатор этого цирка и с какой целью он заставляет зеленых букашек драться между собой. Это же просто избиение малолетних. Они еще не видели тренировочные бои про-героев!       Кривлю лицо от недовольства. Подпольные бои с детьми — это не шутки. И мне тоже стало интересно, кто за этим стоит и какие цели он преследует. Скучно стало человеку? Небось радостно хлопает в ладошки и наблюдает за тем, как дети избивают друг друга. — А я причём тут? — аккуратненько подхожу к главной теме вопроса. Нора-семпай с удивлением смотрит на меня, после чего сворачивает на более узкую улицу. Шум машин и разговоры людей все стихают и стихают за моей спиной, а семпай продолжает вести меня в неизвестном направлении. — А ты тут при том, что берут только детей в возрасте 10-16 лет. Сколько тебе там? 15? Выглядишь на все 13, хорошо сохранилась, — язвит, хлопая своей ладонью по моей макушке. Он явно не умеет делать комплименты девушкам! — Мне скоро 16 исполнится, — я фыркаю, но иду следом за парнем. А он все заворачивает и заворачивает, словно в лабиринте, пока мы не оказались в каком-то странном переулке. Нора неожиданно хватает меня за руку, после чего достает из-под пиджака странную бутылку и выливает мне на голову. — Так лучше. А то засветилась на экране телевизора, еще и фотки твои в интернет запостили, — откидывает пустую бутылку в сторону и вновь вытаскивает что-то из-под пиджака. — Блонд тебе идет больше, вообще не узнать. На брата смахиваешь, кстати.       Семпай протягивает зеркало, и я вижу в отражении себя, но не с каштановыми волосами, а с пепельно-блондинистыми. Прямо как у Каччана. Мне даже показалось, что карие глаза стали отсвечивать красным как у него. — Что это такое? — хватаю себя за волосы, вытягивая прядь перед глазами и провожу ладонями по всей длине. — Не смывается, вот же черт! — Не волнуйся, дезактиватор у меня есть, — семпай крутит перед моим лицом другую баночку, но тут же ловко отскакивает от меня, когда я пытаюсь вырвать ее из его лап. — Не-не, после практики. — Что Вы хотите от меня? — Чтобы ты приняла участие в подпольных боях и втерлась в доверие к ребятам. Подумаешь, тебе то нужно всего 5 этапов пройти. И ты на вершине. Шоколадку получишь хоть, — язвит, зараза. — На самом деле тебе не помешает опыт в боях. Мы с этим делом и так за неделю справимся без тебя, но думаю ты втянешься в нашу команду.       А после ведет меня дальше в какой-то проход, даже не слушая моих отказов. И мы оказываемся в заросшем дворе перед старым каменным зданием. Всего один этаж, огромные выбитые окна за металлическими решетками, больше похоже на какой-то заброшенный завод. Идеальное место для планирования преступлений. Нора натягивает медицинскую маску на лицо и подталкивает меня вперёд ко входу в здание. — Хай, это Мирай Ито. Мы уже записаны, — говорит у закрытых дверей, после чего они открываются и мы проходим дальше внутрь. Мужчина с бородой что-то записывает в свой блокнотик, обводит нас подозрительным взглядом, но пропускает дальше. У-у-у, а внутри здание выглядит еще хуже… Краска на стенах уже идет трещинками, в углах паутина. Вон, паучок пробежал. — Запомни, бьют — беги, дают — бери. Попытайся узнать что-нибудь у остальных ребят. Что как тут, зачем они пришли, чего им пообещали, кто их вообще сюда направил, — семпай подталкивает меня дальше, чуть наклонившись и опаляя своим горячим дыханием мои красные от злости уши. Он даже не дал мне право на выбор! Я не подписывалась на такое. Но лишь молча киваю, понимая, что он не отстанет от меня. С одной стороны мне было интересно, чем это все закончится. С другой же было немного не по себе. Избивать других ребят, чтобы узнать какую-нибудь информацию и передать Сумеречному? Такая себе затея.       Через пару минут мы стояли в огромном зале. Каменный потолок, огромные окна с решетками, трибуны, а посередине ринг, окружённый высокой сеткой. Видимо для защиты наблюдающих или чтобы дети не смогли бежать, не закончив бой. Ринг метров 30 на 30 где-то, может даже больше, в виде круга.       Нора подталкивает меня дальше к трибунам, и мы садимся в первом ряду на удобные красные стулья. Здесь уже было немало людей — мужчины, женщины, люди в дорогих костюмах и в масках. Все, кому не лень. И были они отнюдь не простыми гражданскими. — Почему мы их всех не схватим? Это же незаконно проводить бои с несовершеннолетними, — шепчу, чтобы меня услышал только Нора. Он по-птичьи наклоняет голову и смотрит на меня как на последнюю дуру. — Попробуй докажи, что они виновны. Поищи улики, а я посмотрю, как ты это делаешь. Мы еще не всю информацию на них накопали. Ты бы знала, чем они занимаются в свободное время — закачаешься.       Снова насмехается, а у меня мурашки по телу пробегают.       Первый бой начался. Двое парней, чуть младше меня, вытянули ножи и одновременно нападали друг на друга. По обе стороны стояли мужчины — видимо их «наставники» — и что-то кричали им. «Бей в живот! Целься, придурок!» или же «Вскрой ему горло!». Боже, куда я попала?       Бой продолжался до того момента, пока один из участников не использовал причуду. Железная палка с острым концом материализовалась в его руке, и парень ловко проткнул бок своего соперника, сделав выпад вперед. Яркая кровь пошла фонтаном, видимо задел артерию. Противник камнем рухнул на пол, хватаясь за рану. Его наставник вцепился в свои волосы на голове, но не предпринимал попытки спасти мальчика. — Будем смотреть на это дальше? — дергаю Сумеречного за рукав пиджака, он молчит. К парню, истекающему кровью, подошла женщина в белом балахоне с капюшоном, поэтому ее лица я не увидела. Только длинная черная коса, перекинутая на плечо. Она прикасается к его повреждённому боку, и от рук исходит золотое свечение. Ее причуда — исцеление. Она останавливает кровотечение и тут же накладывает повязку. — Почему она на их стороне? Ее причуда… Она же может помочь многим, — буквально рычу, не отводя взгляд от победителя первой битвы. Люди разрываются в крике, хлопая ему. — Ей за это платят. Только вот я не внес ту сумму, чтобы она штопала и тебя. Придётся тебе как-нибудь обойтись без ее способностей, если вдруг тебя проткнут, — он хмыкает, а я заметила того мужчину, что передает несколько купюр женщине, а после забирает мальчишку с собой.       Мурашки по коже. Нора говорит так непринуждённо, словно каждый день наблюдает за этим. Словно для него это стало нормой. — Мирай Ито и Йосимура Мамико! — объявляет судья, парень подталкивает меня вперед, показывая большой палец.       На поле выходит девушка в заштопанном спортивном костюме и лишь злобно смотрит на меня. Разве что не шипит, как дворовая кошка. Не сразу замечаю, что нож сверкает в ее руке. Можно мне три миски острого перца, тренировки Всемогущего и Кацуки впридачу, пожалуйста? — Начали! — судья машет рукой, а Мамико одним рывком бросается на меня и замахивается ножом. Уклоняюсь, уходя под ее руку, и оказываюсь за спиной. Я без оружия — спасибо дорогому наставнику, так еще и против какой-то чокнутой девчонки! Отличное начало дня. Знал бы Айзава-сенсей, какие я тут выкрутасы устраиваю, то сразу же поставил мне автомат по предмету самообороны.       А Мамико все нападает и нападает, старается задеть меня своим ножичком, но у нее ничего не выходит. Я все время уклоняюсь, замечая ее атаки. Пару раз она пыталась схватить меня за волосы, один раз умудрилась вцепиться зубами в кисть руки, но тут же получила заряд бодрости на весь день в виде небольшого взрыва. По сравнению с братом, она двигается очень медленно, а ещё очень сильно кусается.       Вижу, что Йосимура начинает выдыхаться, но все еще не использует причуду. Неужели какой-то туз в рукаве? — Слушай, предлагаю тебе просто сдаться, — поднимаю руки перед собой, когда соперница поудобнее перехватывает бедный нож. Лучше решить все мирно, без драки. — Ты ебанутая?       Ладно, будем драться. Йосимура Мамико резко вытягивает свою левую руку с ножом метров так на пять, пытаясь задеть меня или в крайнем случае обхватить длинной рукой. Причуда растяжения! Подстава! Топаю ногой и с помощью взрывной волны взлетаю вверх не выше сетки, уклоняясь от атаки. Но тут растянутая рука резко меняет свое направление. Ее кости тоже размягчаются и растягиваются, как и кожа? Что за ходячая жвачка?       Отталкиваюсь ногами от сетки, пролетаю мимо девушки и хватаю ее за лицо своей правой ладонью. Она неплохо ударяется затылком о пол, поэтому растянутая рука просто падает на пол вместе с ней. Из моей левой руки уже сыпятся искры. — Двинешься и я… — не знаю что сказать, но вспоминаю, как Кацуки угрожал одноклассникам. — И я подорву твое красивое личико. Ты же не хочешь этого?       Мамико сдаётся, возвращая свою конечность в нормальное состояние. Вот и порешали. Нора одобрительно кивает мне, показывая большой палец. А меня трясет. Я же герой! Как я могу угрожать другим людям своей причудой? Так нельзя.       Наставник, видя мое замешательство, проводит меня с ринга на трибуны. Его рука по-хозяйски расположилась на моем плече. — Да не волнуйся ты так, Казуми-чан. Ты ж ее даже не ударила! Вон, она жива здорова, — указывает на нее пальцем, словно маленький ребенок. Мамико в свою очередь показывает нам средний палец. — Я ей угрожала своей причудой… — Ты используешь свою причуду в бою со злодеями, но боишься поугрожать какой-то там девчонке с факом и ножом? — семпай вытягивает брови вверх в удивлении, словно я сказала что-то нереально странное. — Да Боже, не парься ты. Зато мы прошли дальше. Посиди пять минут в комнате ожидания, поболтай с другими ребятами. Бои еще не закончены. И запомни, что на данном задании ты — Искра, а не гражданка.

***

      Ребята как-то странно посмотрели на меня. Сначала на лицо, потом их оценивающий взгляд прошёлся дальше на моё тело. Изучают, пытаются найти слабое место. — Эм, привет? — поднимаю руку и начинаю махать ребятами. Никто не отреагировал, кроме одного мальчика. Он сам подбежал ко мне, протягивая руку для рукопожатия. Светлые пшеничные волосы, зеленые глаза и россыпь веснушек на щеках. Солнышко среди всего этого говна. Ему было где-то лет десять, не больше. Он же совсем маленький… — Привет, меня зовут Аки Ивата!       Сжимаю руку в знак приветствия, он тут же ведет меня к диванчику в углу. Какой добренький! Милашка! — Меня зовут Ка… Мирай Ито. Можно просто Мирай, — делаю вид, что подавилась, когда чуть не спалила свое настоящее имя. На этом задании я не Казуми Бакуго, а Мирай. Мальчик улыбается, все еще тянет за руку, и мы присаживаемся на диван. — Слушай, а чего это все такие хмурые? — улыбаюсь Аки, стараясь показать, что доверяю ему и внимательно слушаю. А то остальные ребята не очень хорошие слушатели. Подойду — сожрут. — Как почему? — хлопает глазами, будто я задала тупой вопрос. — Все хотят получить деньги за победу! Мы же все сюда за этим и пришли. — Даже ты? — Даже я. А ты нет? — Ну. Я тоже, но больше всего хочу узнать, на что способна, — улыбаюсь ему, положив ладонь на мягкие волосы. — А ты сам решил участвовать в этом? Вон, метр с кепкой! Уверен, что справишься с теми здоровяками? — Ну, — копирует мою улыбку, — папа настоял на этом. Его недавно уволили и он от знакомых узнал о таком заработке.       Говоришь, тебя зовут Аки Ивата… Мне кажется, что пора поднимать социальные службы. Скоро к семье Аки наведаются несколько человек. Но не говорю об этом вслух. — Ммм, понятно. Приятно познакомиться, Аки-кун. — И мне, Мирай-сан!       Тут заходит мужчина в маске и подзывает Аки и другого мальчика его возраста к себе. Аки уверенно встает с места и машет мне рукой, после чего выходит из комнаты. А я начинаю нервничать. Его же не так сильно ранят, верно? Нора-семпай же не будет сидеть и смотреть на то, как двое маленьких детей дерутся за деньги? — «Если узнаешь, кто за этим стоит, то мои ребята попытаются нарыть на него информацию. Не привязывайся ни к кому. Если я узнаю об этом, то пинком отправлю к Усаги.»       Вот что он мне сказал перед тем, как я ушла в комнату для ожидания. Прошло минут пять, никто так и не подошел ко мне. Мы сидели в полной тишине, наблюдая друг за другом, играли в немые гляделки, пытались найти слабые места. Даже на спортивном фестивале такого давлений не было, хотя дух соперничества слегка душил многих.       Я так и сидела на мягком диванчике, пока в помещение не влетел радостный Аки. Вдох-выдох. Мальчишка смог. И я даже знать не хочу, что случилось с его противником. Просто внушаю себе, что с ним все хорошо и он без сознания.       Не успел Аки подбежать ко мне, как мужчина назвал и мое имя, а также какого-то парнишки лет 16. Прямо так сразу? Почему не против девочки, как в прошлый раз? Мужчина проигнорировал мой вопрос, подталкивая нас вперед. Мальчишка лишь провел указательным пальцем по своей шее и указал на меня. Сегодняшний завтрак тут же встал в горле.       Так я и оказалась на этом ринге. Семпай, стоя за сеткой, показал мне большой палец, вновь напоминая о том, что латать меня никто не будет, если вдруг мне продырявят какую-нибудь часть тела. — Большое спасибо, семпай, — говорю с сарказмом, пропуская момент, когда судья объявляет о начале боя. Прервал меня топор, что пролетел прямо в нескольких миллиметров от лица. Чувствую, что завтрак движется выше по пищеводу, готовясь выйти наружу. — Хватит болтать, сучка, — парень поудобнее перехватывает топор, что вышел из его кожи, как нож из масла. Его причуда. Интересно, он может создавать не только топоры? И какой его предел? Бегу вперед, замахиваясь левой рукой для того, чтобы оглушить парнишку вспышкой. Но он не дает мне даже подойти, вновь запульнув топор в мою сторону.       Уворачиваюсь в последний момент, но чувствую, что он летит обратно, как бумеранг. — Твою ж мать, — невольно вырывается у меня, когда лезвие полоснуло прямо по щеке, оставляя неглубокую царапину. Алая капля стекает по щеке к подбородку и падает на каменный пол. А парнишка, кажется, разозлился не на шутку. — Моя… Мама? — он сначала встал в ступор, а потом заорал как резаный. А может зря я про мать сказала? Ой-ой-ой, нет. Мы о травмированных детей не договаривались, семпай!       Пять топоров направляются в мою сторону. Уворачиваюсь от двух, резко уходя вниз, остальные взрываю своей причудой. Они отскакивают, с лёгкостью входя в каменный пол. Не теряя и секунды, хлопаю в ладони и ускоряюсь, чтобы побыстрее вырубить мальца. Он смог отразить мой удар рукояткой топора, после чего оружие крутанулось в воздухе и полетело в мою сторону лезвием вперед. Вовремя уворачиваюсь, уходя в сторону, но на лице остаётся царапина. Парень пытается приблизиться ко мне, но я продолжаю уворачиваться, делая круги и держась у сетки. Был бы ринг квадратный, то меня завели бы в ловушку. Та дура кусалась, этот дурак орет — что за везение? Эти игры в кошки мышки продолжаются еще пять минут, пока очередной топор не прошёлся по другой щеке. — Меня это достало! — топаю по полу, вытаскивая из кармана зажигалку. Я не могу даже подобраться к нему, чтобы безболезненно вырубить! А он все создает и создает новые топоры, либо возвращает старые. Его лимит — пять штук, на большее он не способен. А еще я поняла, что ему не хватает сил управлять несколькими топорами одновременно.       Подбрасываю зажигалку высоко вверх, парень тут же отвлекается и поднимает свою голову. Вновь кидаюсь вперед, игнорируя топор, летящий мне прямо поперёк горла. Успею. Подпрыгиваю, используя взрывную волну. Оружие пролетает под ногами. Делаю сальто, ловлю зажигалку прямо в воздухе, после приземляюсь перед парнишкой и замахиваюсь рукой.       Чиркаю зажигалкой и тут же раздаётся взрыв, оглушая парнишку. Его оружие, что летело ко мне, резко меняет угол и застревает в металлической решётке. Несильно бью соперника в солнечное сплетение, от чего он от боли начинает опускаться на колени. Хватаю его за волосы, заставляя уткнуться лицом в каменный пол, а второй рукой захватываю его руки.       Щеки неприятно саднит. И не только щеки. Чувствую, что парень оставил мне несколько подарочков на руках и ногах в виде неглубоких, но кровоточащих царапин. И они находились в опасной близости к венам. Когда только успел? Неужели перед моим последним ударом? Он явно хотел перерезать мне и сонную артерию, но так как я была в движении, он промазал. — Узнала что-нибудь? — схватив за ручку и выводя меня из здания, спрашивает Нора. Пересказываю ему слова Аки. Он тяжело вздыхает. — Тю. Мы уже знаем об этом. Мне нужно больше информации, а не какие-то имена. Ну же, Казуми-чан, работай лучше. — «А не пошли бы вы все к черту на куличики?» — но оставляю свой вопрос при себе. Мы достаточно быстро вернулись в офис. Усаги ахнула, как только увидела меня. Она отправила меня в душ (краска все же не смылась с волос), а после обработала мои царапины и наложила несколько повязок. — Мне кажется, что семпай не герой, а злодей! — недовольно зашипела, когда Усаги прилепила лейкопластырь к моей пострадавшей щеке. Потом она отправила меня переодеваться в геройский костюм и сказала приходить в кабинет Сумеречного. — Это Искра. Искра, это Сатоши Ямадзаки, — лениво махнув в сторону мужчины постарше, представил нас Нора. Сам мужчина предстал перед нами в своем костюме — голый верх, свободные штаны с большим количеством карманов, массивные сапоги. Темные волосы средней длины собраны в низкий хвостик. Просто, но удобно. Напоминает костюм Киришимы, но Сатоши более накаченный. Ох. — Можешь звать меня Хэдзихоку. — Еж? — вопрос сам по себе вырывается наружу. Хэдзихоку улыбается и кивает, а после одним взмахом руки призывает к себе иглы из-за спины — они зависли в воздухе перед моим лицом. Острые, в длину где-то сантиметров десять, не меньше. Какие-то из них толстые, какие-то тонкие. После чего Сатоши сам поворачивается ко мне спиной. На всей спине находились небольшие отверстие, откуда и выходили эти иглы. И я только сейчас заметила, что они были не металлические, а какие-то коричневые, с белыми кончиками. Прямо как у ежика. — Приятно познакомиться, Искра. Твое досье я изучил. Утром ты будешь выполнять задания с капитаном, а вечером или ночью несколько часов со мной. Иногда наше расписание будет меняться.       Мужчина обворожительно мне улыбается и я чувствую, что таю. Вот такой наставник мне нужен, а не этот странный Сумеречный.       С Хэдзихоку мы патрулировали район где-то часа два или три, не больше. В основном мы помогали бабушкам пройти через дорогу, вовремя вытаскивали детей и их мячи из-под машины. Один раз предотвратили грабёж ювелирного магазина и передали преступника прямо в руки полицейским. И когда все стихло, мы устроились на крыше какого-то здания и попивали сок. — Хэдзихоку, вы знаете что-нибудь о Сумеречном? — Ну, только то, что он создал агентство сразу же после выпуска из Академии Юуэй. И про причуду тоже, — мужчина распустил свои волосы и вновь улыбнулся мне. Я в любви. — Он помог мне разобраться в себе. После встречи с ним моя жизнь наладилась. Я благодарен ему. Хоть иногда он и странный. — Помог разобраться? — отвлекаюсь от размешивания своего напитка и поднимаю голову. — Да, его причуда эмпатия. Он чувствует эмоции и намерения каждого человека. С помощью прикосновений он может заглянуть намного глубже, чем сам человек. Только вот минус причуды в том, что он разучился… Как бы тебе правильнее сказать. Выражать свои эмоции. Это он еще улыбается и язвит тебе. В первый год нашей совместной работы его лицо напоминало просто кирпич. — Чувствует намерения каждого человека? Он же может почувствовать, когда и почему человек решит напасть на кого-нибудь. Или если ему врут, — тут же высказала свое мнение, а герой Хэдзихоку кивает. Но его взгляд, направленный на ночные огни города, был печальным. — Да, но ему тяжело использовать причуду в людных местах. После этого он замыкается в себе еще больше. — Понятно…

***

      После патруля меня направили обратно в агентство. Переодевшись, я вновь отшивалась в кабинете Норы-семпая, а не в своей комнате. Там было слишком скучно — ни телевизора, ни ноутбука. Тут хотя бы люди бегают туда-сюда. Вон, Усаги вновь телепортировалась прямо в центре кабинета, оставила бумаги и вновь исчезла. Развалилась прямо на диване, уместив голову на мягком подлокотнике и открывая наш чат в телефоне. Все ребята делились своими впечатлениями и фотографиями. О, Яойорозу и та рыжая снялись в какой-то рекламе шампуня. Кацуки почему-то не отвечает мне, а Изуку жаловался мне в личных сообщениях на старика, который напугал его чуть ли не до инфаркта. Сегодня. 20:25 «Я слышал, что ты на практике у Сумеречного. Его офис недалеко от офиса Старателя. Но я весь день не видел тебя.»       О, Тодороки написал. Улыбаюсь и отправляю ему сообщения в ответ.

Сегодня. 20.25

«Наставник просто зверь! Теперь я буду выходить на патруль где-то после обеда или вечером.»

— Ууу, у нашей Казуми-чан так громко бьется сердечко, а душа поет.       А Нора вновь за старое. Запрыгивает на диван, умещаясь рядом со мной. Опять нарушает личное пространство. — Вы о чем? Ничего у меня не поет и не бьётся, — пытаюсь скинуть его со своего нагретого места, но в итоге скидывают только меня, так ещё и забирают телефон. Наставник занимает все место на диване. Надо было оставаться в своей комнате. — Ежик, наверное, уже сказал тебе, что я вижу ваши самые-самые глубокие чувства и сокровенные тайны. Даже когда люди сами не до конца понимают, что это такое. Люди вообще ничего не понимают и не видят. В глаза долбятся что ли? — со скучающим выражением лица Нора начинает листать переписку в нашем чате. Натыкается на какое-то фото, что прислал Минета, и наигранно хихикает. — Нора-сан! Нельзя говорить такое при детях! — где-то кричит одна Усаги, на что парень лишь надувает свои щеки и строит недовольную мордочку. Но тут же становится серьёзным, сбрасывая свою маску. Он все еще вертит в руках мой телефон, читая новое сообщение. — А Леди Гора ничего так. М, о чем мы? И ты тоже ничего не видишь. Точнее, ты просто не хочешь это видеть. Тебе страшно, больно, обидно. Где-то глубоко в тебе сидит и плачет ребёнок, а ты просто не хочешь успокаивать свое внутреннее «Я». Послушай старика Нору-семпая, он тебе плохого не посоветует! — и смотрит на меня, словно на экзотическую зверюшку. — Я просто не хочу смотреть на то, как ты прячешь свою причуду из-за детской непроработанной травмы. — Но у меня нет никакой детской травмы! — подскакиваю на ноги, стараясь забрать свой телефон назад, но Нора-семпай не дает этого сделать. Я заваливаюсь на него чуть ли не всем весом, опираясь коленом прямо в его пресс. Чувствую, как все его мышцы напрягаются. — Уверена?       Он смотрит прямо в душу своими голубыми глазами, тянет за самые слабые струны, заставляя их звучать громче. В ушах стоит один звон. Неприятный, долгий, мучительный. Чувствую, что наставник копается во мне, рушит стенки своими собственными руками и вытаскивает все внутренности наружу. Стало не по себе. Неужели это воздействие его причуды? Не сразу замечаю, что его рука лежит на моем плече. И чувство, будто он проникает под кожу, теперь никуда не уходит. — Не волнуйся, я накопал на тебя довольно много информации. И о том мальчике тоже. Все еще винишь себя за то, что дала гневу вырваться наружу. Не хочешь стать как свой брат? Вон, искры из глаз уже пускает, с причудой справляется великолепно. А знаешь что ее подпитывает? — все еще не убирает руку, смотря прямо в глаза. — И знать не хочу, — я все же смогла отобрать телефон дрожащими руками. — Злость. Каждую причуду подпитывают эмоции. У кого-то любовь, боготворение, гнев, ревность. С каждым разом причуда становится все сильнее и сильнее. Я же видел, что ты получила настоящий кайф от того взрыва. Пацанчик неплохо так полетел. — Не говорите об этом! — вскочила с места и круто развернулась к двери, чтобы выбежать отсюда и уехать первым рейсом. — С Каминари мы уже давно все решили. И я не получала никакой кайф!       Громко хлопаю дверью, чувствуя, что становится тяжело дышать. Он врет. Он не прав. Мои эмоции и причуда тут не причем. И моя душа совсем не поет из-за сообщений Тодороки. Нора-семпай лишь издевается надо мной.