❀ ❁ ❀
Мечтая исчезнуть из этого мира навсегда, Се Лянь обувался и поправлял одежду. Разбереженное бесконтрольными эмоциями сознание его, рассеянное и непостоянное, как морской песок, никак не хотело поддаваться контролю, и привыкший полагаться на свой разум принц чувствовал себя почти беззащитным. Когда он обернулся, готовый к выходу, весь горизонт его замутненного взгляда неожиданно заполнился ярко-красным. Почти уткнувшись носом в алые одежды на груди Хуа Чэна, он успел замереть и уже собирался отступить, когда сильная рука опустилась ему на талию, не давая двинуться. Се Лянь податливо замер, так и не успев успокоиться, его сердце продолжило ускоренно трепыхаться. Теплая сухая ладонь прижалась к шее принца, поднимаясь к лицу. Подушечка большого пальца в ласке огладила пылающую щеку, проскользив по скуле. Коснувшись завитков красного уха, длинные пальцы погрузились в густые каштановые волосы на затылке Се Ляня. На секунду потеряв дыхание, принц поднял лицо выше, неосознанно прижимаясь крепче к бережной ладони на своей голове. — Мой гэгэ сегодня такой ранимый, — взгляд Хуа Чэна был полон ненасытного восхищения. Засмотревшись на искры смешинок в темном зрачке напротив, Се Лянь упустил момент, когда пальцы на его затылке с нажимом сделали круговое движение, легко пройдясь по неожиданно чувствительным точкам. Несдержанное «Ах» на выдохе опалило шею Хуа Чэна и мурашками отозвалось в телах обоих. Рука, покоящаяся на талии, дернулась в сдержанном порыве, притягивая принца ближе к жесткому телу демона, но не так близко, как могла бы. Глаза Се Ляня были широко распахнуты, неразрывно встречая темнеющий взгляд Хуа Чэна. Смотря на него сейчас снизу вверх, Се Лянь в полной мере осознавал, что перед ним не ребенок, как ему хотело казаться, и не мальчишка, и что одной из граней его всеобъемлющей любви было горячее, веками сдерживаемое, безнадежное влечение. Рука принца сжала алые одежды, и он зачарованно потянулся вверх, навстречу этому темному огню, скользя вдоль так близко прижатого стройного тела своим собственным, когда вдруг в живот принцу настойчиво уперлось что-то очень твердое. С каким-то диким всхлипом Се Лянь отскочил прочь, вся его внезапная решимость разбилась, как вода об камни. Над головой же раздался разъяренный рык: — Эмин!!! — … Сквозь шок проступила легкая истерика. С прерывающимися приступами смеха Се Лянь забрал из рук злого демона растерянного Эмина, бешено вращающего глазом в серебряной рукояти. — Ха-ха, не грусти, Эмин... ох, Сань Лан, и ты тоже, не злись, хахаха, я вас обоих очень люблю, хаа… Не давая никому прийти в себя, Се Лянь за руку вытянул Хуа Чэна на сияющие огнями вечерние улицы, другой рукой обнимая беспокойную саблю. Город очаровывал, каждый раз открываясь с новой стороны даже для немало пожившего Се Ляня. Под господством Князя демонов столица призрачного мира развивалась, обретая своего рода темное благородство и шарм. Это заставляло Се Ляня испытывать безграничное восхищение и гордость за своего возлюбленного, и, каждый раз выходя на улицы вместе с ним, принц с улыбкой подмечал разные изменения, хваля демона. Хуа Чэн же, каждый раз жадно ловя искренний восторг Его Высочества, все же считал, что дело было в самом Се Ляне, сумевшем несмотря ни на что сохранить в себе какую-то непосредственную романтичность взглядов. Се Лянь шел чуть впереди, крепко держа ладонь Хуа Чэна, ведя за собой. Светлый, ненавязчиво окутанный духовной силой утонченный силуэт свободно рассекал редкую толпу разномастных горожан, его легкие шаги будто едва касались земли. Фигура, следующая за ним, также не была лишена исключительного изящества, но отличалась ленивой грацией движений и яркой убийственной аурой. Ножны на поясе Собирателя цветов под кровавым дождем были пусты, легендарная сабля Князя демонов находилась в непривычно для нее маленькой руке небожителя, нежно прижатая к его груди. Многие призраки почтительно расступались, выказывая уважение своему градоначальнику и его избраннику, сразу после этого провожая их спины вспышкой шепотков, баек и новых слухов о «наконец обласканном мече достопочтенного». В конце концов подобный сброд не исправила даже могила, и пытаться перевоспитать его по мановению руки было, мягко говоря, самонадеянно, но покуда Его Высочество не волнуют их глупые языки, Хуа Чэн тоже оставался спокоен. На перекрестке нескольких улиц собралась оживленная толпа, и из ее центра доносилась музыка. Подобное действительно было редкостью, несмотря на населенность города и количество приезжих, он все еще оставался, скорее, торгово-сделочной территорией, и появление здесь артистов, в самом деле, было необычным. Насыщенная, незнакомая слуху музыка лилась непрерывным потоком, то набирая, то сбавляя темп. Благодаря тягучему звучанию струнного и смычкового инструментов под ритмичный аккомпанемент ударных мелодия становилась странно волнующей. — Сань Лан? Хуа Чэн неопределенно хмыкнул и потянулся к руке принца, все еще держащей саблю, и, аккуратно разжав хватку тонких пальцев, убрал свое недовольное происходящим оружие в ножны, ответив: — Я бы взглянул. Се Лянь первый приблизился к разношерстной толпе и замер, ее ряды были слишком плотными и, если честно, угрожающими. Но не такими угрожающими, как энергия демонического Князя, тенью следовавшего за принцем. И, осознав, кто стоит позади, призраки поспешно расступились. Се Лянь нырнул в образовавшийся проход, попутно извиняясь за двоих, и остановился практически прямо перед местом действа. На небольшом пространстве полукругом расположились необычно одетые музыканты. В центре импровизированной сцены, огражденной алыми призрачными фонариками, в диковинном танце извивались две полуобнаженные девушки, лица которых наполовину были скрыты тонкими вуалями. Но почти сразу принц осознал, что одна из танцовщиц была вовсе не женщиной, а тонким, гибким юношей. В заблуждение вводили одинаковые наряды двух выступающих. Черные, расшитые бусинами и звенящим золотом пояса располагались значительно ниже талии, полностью открывая плоские, темные от загара животы, и красивые изгибы поясниц танцоров. От поясов по ногам струилась черная летящая полупрозрачная ткань со множеством разрезов, поэтому красивые смуглые ноги, обнятые звенящими браслетами, иногда полностью оказывались обнажены. Верхняя часть черно-золотых одежд закрывала только грудь, остальное тело было скрыто разве что многочисленными звенящими украшениями. — Это артисты Призрачного Каравана из западных земель, — тихий голос Хуа Чэна раздался совсем рядом с ухом, вытаскивая принца из созерцания. — Я встречался с их послом несколько дней назад, они довольно необычные гости для наших мест. Хорошо, что мы вышли на прогулку сегодня. Не отрывая взгляда от завораживающего танца, Се Лянь немного повернул голову и тихо поделился: — Когда я жил в Баньюэ, то видел однажды торговцев, одетых как эти музыканты, но вот… танцоры… Се Лянь не мог подобрать слов, подходящих этим необычным артистам, и в конце неловко замялся. Хуа Чэн, стоящий позади, склонился, прижимаясь грудью к плечу принца, чтобы тому не пришлось говорить громко. Их лица были очень близко, так что губы Се Ляня выговаривали слова у самого виска демона, осознав это, принц почему-то в волнении поспешил отвернуться, но все равно прижался спиной ближе к Хуа Чэну. Выслушав Се Ляня, тот с улыбкой пояснил: — Музыканты одеты, как обычные бедуины — это кочевники, танцоры же куда интереснее, они зовутся дословно альракшасат аллейю — ночные танцовщицы, но есть еще одно название — зайджу алькхатифи. Вслушиваясь в незнакомые, непривычно звучащие слова, уверенно произнесенные глубоким бархатным голосом демона, Се Лянь ощутил волнение, покоренный в самое сердце тем, как красиво эта чужеземная речь звучала в устах Хуа Чэна, и как этот язык подходил ему. Улыбаясь, принц, не скрывая любопытства, спросил: — Что же означает второе название? Мягко фыркнув, Хуа Чэн ответил: — Похищающие мужей. Такая немного вульгарная фраза позабавила Се Ляня своей безыскусностью, и он тоже усмехнулся, возвращая свое внимание к выступлению. Девушка и юноша были не только красивы, они прекрасно владели своими телами, их гибкие синхронные движения поражали яркой, игривой чувственностью. Черные вуали скрывали только нижнюю половину лиц, поэтому зрителям были хорошо видны подведенные глаза под изящным разлетом черных бровей и гладкая бронзовая кожа. Внезапно Се Лянь перехватил взгляд юноши. Необычайно большие волоокие темные глаза танцора томно сверкнули, и были скрыты густыми ресницами. Но этот дерзкий взгляд был адресован вовсе не Се Ляню, а стоящему рядом Хуа Чэну! Принц застыл, растерянность охватила его, но совсем другое чувство остановило его дыхание, оседая едким осадком. Удивляясь самому себе, Се Лянь схватил ладонь демона и неосознанно придвинулся ближе. Хуа Чэн, не показав своей растерянности от такого поведения, сразу переплел их пальцы вместе, и с самоуверенной улыбкой произнес: — Не волнуйся, гэгэ, никто не посмеет похитить тебя у Сань Лана. — … Да если бы в этом было дело! Обуреваемый чувствами Се Лянь упорно не мог перестать смотреть на чужестранца, на свою беду внезапно заметив, что тот многим похож на него самого: ростом, цветом длинных волос, убранных в высокую небрежную прическу, и даже немного комплекцией, разве что юноша был тоньше и явно слабее. Красавец с бронзовой кожей продолжал свой бесстыдный танец, от каждого его страстного движения веяло свободой и уверенностью в своей привлекательности. Се Лянь, пребывая в ужасе от своих мыслей, совсем сник. За свою жизнь он привык терпеть поражения по многим фронтам и действительно приобрел своего рода мудрое буддийское спокойствие, снося все невзгоды на своем пути. Но неожиданно собственная несостоятельность в этом отношении больно уколола сердце. Конечно ему и в голову не пришло сомневаться в ужасающей даже небеса бесконечной преданности Сань Лана, но желание сделать любимого человека счастливым, дать ему все, чего он заслуживает, было для Се Ляня чем-то неоценимо важным. И от того горше ему становилось от осознания, что после такого долгого ожидания Хуа Чэну достался такой неловкий и нерешительный наследный принц. Устало вздохнув, Се Лянь постарался отпустить все свои отравляющие мысли и просто насладиться красотой искусного танца и волнующей слух музыкой. Красные призрачные огни в маленьких лампах на земле были единственным освещением сцены, тонкое пламя трепетало, заставляя дрожать узоры причудливых теней вокруг. Ритм замедлившихся барабанов и беспрестанный золотой звон погружали пространство в гипнотический транс, замутняя сознание. В красных отсветах огней длинные пальцы Хуа Чэна на бликующем эфесе сабли отбивали тот же ритм. Тук, тук. Будто слыша каждый быстрый удар своего сердца, Се Лянь повернулся к демону. Подрагивающие от разогнавшегося тока крови ладони нежно накрыли холодные щеки, и, встретив горящий удивленный взгляд, Се Лянь настойчиво вовлек Хуа Чэна в тягучий поцелуй. Медленно лаская губы любимого, принц совсем не волновался, что их могут увидеть в слабом свете огней. Влага чужого рта манила впервые узнать ее вкус, и, вытянувшись на носочках, Се Лянь чуть наклонил голову, проникая кончиком языка в эту глубину. Без секунды промедления властная ответная ласка горячей волной опустилась по телу принца, ослабляя колени, но рука на талии сразу прижала его к Хуа Чэну, надежно и тесно, вырывая из груди всхлип. Услышав этот звук, демон почти до боли в последний раз вжался в Се Ляня, с трудом отстраняясь. Принц в его руках еще дрожал, цепляясь за широкие плечи. Взгляды встретились. Вокруг стало заметно светлее, раздались звуки аплодисментов, свиста и одобрительных выкриков, что, очевидно, означало конец выступления. Но толпа не спешила расходиться, явно переключившись на еще одно интересное представление. Однако, даже осознав, что теперь объектом внимания стал результат его внезапного поступка, Се Лянь не мог пошевелиться. — Скройтесь, — убийственно спокойным тоном приказал Хуа Чэн толпе, ни на секунду не оторвав обеспокоенного взгляда от статуей застывшего принца. — Гэгэ. В широко распахнутых глазах напротив не было и капли осознания реальности, но за их блестящей поволокой буря неопознанных эмоций приближалась, скорее, к полюсу паники. — Ваше Высочество, пожалуйста, успокойтесь, — мягко произнес демон, осторожно гладя принца по спине, и видя, что убегать тот не собирается, уже настойчивее продолжил, — просто постарайтесь вдохнуть, все в порядке. — Да… — совершив над собой невероятное усилие, Се Лянь заставил мысли прекратить безумную пляску. Он наконец отвел расфокусированный взгляд от прекрасного лица Хуа Чэна, восстанавливая дыхание. — Что внезапно нашло на тебя в подобном месте? — только сейчас стало заметно, что, несмотря на демонстрируемое спокойствие, демон, похоже, тоже был взволнован. Се Лянь вновь ощутил горький стыд и злость на самого себя. — П-прости, я… — Вы сведете меня с ума в один прекрасный день, — вздохнув, сокрушенно произнес демон. Се Лянь совсем растерялся, не зная, куда себя деть. Но от следующих слов его сердце и вовсе упало: — Не делайте так больше, Ваше Высочество… Хуа Чэн нашел его руку, куда-то утягивая за собой, но прежде чем отвернуться, поймал поникший взгляд принца и, невинно улыбаясь, серьезным тоном закончил фразу: — Иначе в следующий раз Сань Лан развеет по ветру душу каждого, кто увидит гэгэ таким. Душа самого Се Ляня вспорхнула ввысь роем серебряных бабочек, готовая без сожалений покинуть тело. Тихий счастливый смех мягко зазвенел в воздухе, и принц, прижав свободную ладонь к улыбающимся губам, доверчиво последовал за демоном, совсем не следя за дорогой. Все терзающие его мысли отступили.Ƹ̵̡Ӝ̵̨̄Ʒ
Се Лянь выдохнул, чувствуя движение пара перед лицом. В тишине теплой купальни витал запах разогретого мрамора и ароматных масел. В этой освещенной только слабыми огнями неге разум постепенно ослаблял свой контроль, выпуская воспоминания. Щека Се Ляня прижалась к плечу расслабленно лежащей на бортике темного каменного бассейна руки. Тяжелые намокшие волосы змеями липли к влажной коже, и принц неохотно попытался убрать их хотя бы с одной стороны лица. Собственные пальцы оказались чуть холоднее разгоряченной кожи, и Се Лянь замер, почему-то не желая обрывать это прикосновение. Словно чужие, подушечки заскользили по влажному от горячего пара лицу, челюсти, шее, не смея опуститься ниже. С губ вдруг сорвался неслышный выдох: «Сань Лан…». Се Лянь бессильно смежил веки, но это только сильнее погрузило его в томный водоворот незнакомых до этого ощущений. В воспоминаниях о том поцелуе на улице, единственная мысль о твердых губах и прохладном языке Хуа Чэна заставила дрожь пройти по телу Се Ляня, сжимаясь тянущим комком в солнечном сплетении. Ужаснувшая своей непристойностью и непозволительностью мысль захватила главенство в его голове. Мысль, в которой Хуа Чэн находился сейчас рядом с ним. Она будоражила сознание непомерно противоречивыми чувствами, но нельзя было не признать, что он этого хотел. Хотел увидеть темный, пылающий взгляд и ответить таким же. Прикоснуться к прохладной коже, смотря в глаза любимого, зная, что под водой тот обнажен, как и он сам. Снять с чужого лица черную повязку, чтобы больше ничто не скрывало их друг от друга, и целовать так же нагло и глубоко, как тогда в толпе. Узнать наконец, что было бы, окажись они не на улице, что бы сделал Хуа Чэн, и что сделал бы он сам. Шипящие звуки вернули Се Ляня из горячей неги. Глубоко дыша потеплевшим воздухом, он заметил, что вода вокруг него сильно нагрелась, а на противоположной стороне чаши бассейна и вовсе начала кипеть. Духовная сила бушевала в теле, прорываясь наружу мелкими всполохами бесконтрольной энергии. Старательно направляя их ток в нужное русло, принц остановил выкипание воды вокруг. Он не понимал, что происходит, весь этот день отдавал каким-то безумием, сводя его с ума этим из ниоткуда возникающим напряжением между ними двумя (даже когда одного нет рядом), если это и есть страсть, то почему она больше похожа на горячку при болезни? На бортике бассейна в лужах воска свои последние секунды догорали фитили свечей, которые также расплавились от подскочившей температуры. Движением руки он затушил слабо трепещущие огоньки. Теперь пространство вокруг бассейна еще больше погрузилось в алый полумрак. Вода быстро остыла, успокаивая прохладой горячее тело. Дна не было видно, темная гладь почти не отражала свет и была неподвижно спокойной. Се Лянь провел по ней раскрытой ладонью, запуская рябь. Пальцы приятно объяла вода, и, закрыв глаза, он погрузился в темную прохладу с головой. Но жар внутри нисколько не остыл. Медленно выходя из бассейна, Се Лянь выжимал тяжелые, напитавшиеся водой волосы, перекинутые на одно плечо, даже не думая использовать для этого духовные силы. Влага просачивалась между пальцами, скользя по запястьям к локтям, путь каждой капли ощущался кожей, как ощущался холод во время болезного жара. Накинув темный шелковый халат прямо на влажное тело, Се Лянь подошел к столику с небольшим медным зеркалом. Оперевшись на невысокую столешницу, он посмотрел прямо в него. Из-за неправильно расположенного света отражение было почти незаметным, но даже в размытом силуэте Се Лянь отчетливо видел самого себя. Не горький туман прошлого и ожившие кошмары, только он, настоящий и живой как никогда. Опустив взгляд, Се Лянь спокойно улыбнулся, потушил огонек в свече с ароматным маслом и медленно поправил спадающее, слишком большое ему тонкое одеяние. Вдруг он замер, и внутри него что-то задрожало. В волнении и предвкушении Се Лянь сжал пальцами край стола. И когда у входа прозвучал глубокий голос Хуа Чэна, Се Лянь даже не обернулся, заранее зная о его приближении, лишь расслабил пальцы, рассеянно проведя по деревянному узору столешницы, стоя спиной ко входу. Воздух будто стал осязаемым, позволяя чувствовать каждый шаг позади. — Узнал, что ты все еще здесь. Прости, если помешал. Се Лянь не мог заставить себя повернуться, но все в нем было сосредоточено на мужчине за спиной. В мутном отражении медного зеркала стал заметен его неясный силуэт, но Се Лянь будто своими глазами видел все. Хуа Чэн расстегнул пояс с пустыми ножнами, звякнув металлической пряжкой, и неторопливо снял с себя верхние алые одежды, оставшись в белой нательной рубашке. Тонкие пальцы с шорохом закатали рукава, открывая изящные запястья и предплечья. Силуэт пропал, и раздался тихий плеск воды в чаше. — Ты куда-то отлучался? — Небольшие беспорядки. Наши гости довольно шумные дельцы. — Ты хотел сказать темпераментные? — Если не хуже. Отважившись посмотреть на Хуа Чэна, Се Лянь украдкой повернул голову, но не увидел никого. Внезапно две руки опустились на стол по обеим сторонам от его собственных ладоней, почти касаясь. Всей спиной он ощутил близость тела демона, все еще сохраняющего расстояние между ними. — Ты провел здесь все это время, купальня совсем остыла. Гэгэ не холодно? — последние слова были произнесены с явной поддёвкой. Тихий, низкий голос коснулся уха перед нежным прикосновением губ к виску. Немного успокоившись от этого почти родного жеста, Се Лянь с улыбкой пробормотал: «Мне тепло». — Правда? — получив поцелуй в макушку, принц расслабился еще больше. Он уже собирался шутливо ответить на настойчивые расспросы, когда обжигающие губы открыто прижались к его обнаженной шее, влажно коснувшись языком. Се Лянь дернулся в ловушке объятий, но сильные руки тяжестью накрыли его прижатые к столу ладони, а широкая грудь оказалась слишком близко к спине. Хуа Чэн, оторвавшись от его шеи, с нажимом зарылся лицом во влажные волосы, насмешливо уточнив: — Почему тогда тело гэгэ дрожит? Все еще обездвиженный властными объятиями, Се Лянь молчал, чувствуя расходящиеся по коже мурашки. Дрогнувший выдох прохладой коснулся его волос: — Ваше Высочество, — слова звучали мягко, но каждым звуком отпечатывались в сознании, — останетесь со мной сегодня ночью? Внутри все заметалось от этих слов. Едва держась в тяжелой борьбе с самим собой, севшим вдруг голосом Се Лянь набрался смелости дать согласие. И наконец сказал: — … Поняв, что попытка провалилась, язык, работая быстрее головы, выдал запасной вариант: — А зачем? Нагревшиеся пальцы демона соскользнули с ладоней на узкие запястья Се Ляня, оглаживая, и двигаясь выше, к застывшим плечам. Опора под ногами исчезла, и принц оказался подхваченным на руки. Не в силах смотреть в глаза Хуа Чэна, он закрыл пылающее лицо ладонью и сильнее прижался к демону. Ушей коснулся легкий смешок, и через секунду тусклый свет купальни сменился на темный полумрак спальни. Дыхание Се Ляня оборвалось, и он попытался снова вдохнуть, но издал только какой-то судорожный задушенный звук. К горлу подступила хаотичная волна слов, готовая бессвязным потоком сорваться с губ, поэтому Се Лянь переместил ладонь ниже, плотно зажимая себе рот. Рука мелко дрожала, его волнение было настолько очевидно, что принцу захотелось зажать рот сильнее и случайно задохнуться, лишь бы избавиться от этого неконтролируемого смущения. Тем временем полупрозрачные занавеси алого балдахина раскрылись, впуская Хуа Чэна с его бесценной ношей на широкое застеленное ложе. Спина осторожно коснулась мягкой постели, пока пальцы принца крепко держали одежду на плече Хуа Чэна, вопреки всему не позволяя отодвинуться. Кровать рядом с головой Се Ляня промялась под чужой рукой. Тыльной стороной ладони Хуа Чэн легко прикоснулся ко лбу принца, нежно убирая волосы. Продолжая гладить горящее лицо, он настойчиво отстранил зажимающую рот руку. Мимолетно мазнув по жадно вдохнувшим воздух губам, Хуа Чэн приподнял подбородок Се Ляня и с улыбкой в голосе позвал: — Гэгэ, открой глаза. То ли свет оказался слишком ярким, то ли улыбающееся лицо Хуа Чэна было слишком красиво, но глаза Се Ляня заблестели. Губы тут же накрыли другие, коротко целуя. — Ваше Высочество, не нужно так сильно переживать. Я всего лишь позвал гэгэ к себе, чтобы ты не чувствовал неловкость каждый вечер, не зная, остаться или уйти. Кровать ведь широкая, ее хватит на двоих, а мне гораздо спокойнее, когда ты рядом, поэтому если гэгэ не утомляет мое общество, то и нет смысла расходиться на ночь, — Се Лянь мерцающим в тусклом свете взглядом цеплялся за Хуа Чэна, с запозданием переосмысливая его слова. Осознавая, что он лежит, разметавшись, на чужой постели в чужой спальне, прижатый к чужому телу лишь для того, чтобы Хуа Чэн мог вести с ним праздные разговоры, Се Лянь, на секунду позабыв про стыд, искренне восхитился. — Сань Лан, какой же ты хитрец… Глядя в это по-лисьи невинное лицо, Се Лянь не знал, плакать ему или смеяться. Его рука потянулась ущипнуть белоснежную щеку, чтобы хоть на мгновение лишить юношу ликующего превосходства, но пальцы лишь ласково коснулись гладкой кожи. Он нежно улыбнулся, настойчиво притягивая Хуа Чэна на постель рядом, заключая в объятия. Тот бережно обнял в ответ, прижав Се Ляня к груди. Прохладная рука успокаивающе гладила волосы, пропуская густые пряди между длинными пальцами. Вдыхая запах Хуа Чэна, Се Лянь думал, что точно не сможет уснуть сегодня, но через несколько минут он уже крепко спал, прижавшись лбом к тихой груди демона.🏮🏮🏮
Пробуждение было до смешного знакомым. Разве что в этот раз все вокруг окутывала топкая ночь. В объятиях Хуа Чэна не было жарко, наоборот, кожа на его груди, там, где ее не коснулось дыхание Се Ляня, ощущалась бархатной прохладой, как лепестки на ветру ранней весной. Не имея никакого желания шевелиться, Се Лянь медленно дышал, наслаждаясь негой. Она набегала теплыми приятными волнами, окутывая тело, но почему-то не приносила расслабления, оседая истомой, особенно концентрируясь внизу живота. Осознав причину этого блаженного пробуждения, Се Лянь зажмурился от чувства безысходности. Нерешенная в прошлый раз ситуация повторилась, нисколько не став проще. Уже ступив на тропу борьбы со своим опьяняющим разум смущением, Се Лянь пытался быть объективным. Отбросив все, он старательно убедил себя хотя бы в том, что подобная реакция тела была нормальной. Что, конечно, не помогло ему вообще ничем. Се Лянь почувствовал себя выброшенным в бурный поток реки, где могучие течения водоворотом утягивали его за собой, переламывая каждую наглую попытку выбраться, как ничтожную. Из-за одолевающих его тяжелых мыслей даже выражение лица Се Ляня исказилось, но острое, позорное возбуждение не ослабло. Чувствуя горечь неприязни к себе, он просто начал произносить в уме заученные сутры, признавая поражение. Из мучительного тумана расплывающихся слов учения Се Ляня вывело нежное прикосновение к щеке. Нагретая, чуть шершавая ладонь гладила его беспокойное в полудреме лицо. Пальцы задели мочку уха, мягко сжав ее, и, приласкав нежную кожу за ней, опустились на шею. Чуткие прикосновения нежили сведенные мышцы, и когда они с нажимом коснулись напряженных позвонков ниже затылка, Се Лянь не сдержал вздоха. Не подав виду, что пробуждение принца было замечено, Хуа Чэн продолжил. Длинные пальцы вернулись к лицу, огладив сведенные брови, и спустились на точеную линию челюсти, замерев на подбородке. Подушечка большого пальца будто в поцелуе прижалась к мягким сомкнутым губам, и надавив на нижнюю, мимолетно мазнула по влаге, будто спрашивая разрешения. Все еще плотно смежив веки, Се Лянь не решался проявить инициативу. Нисколько не останавливаемый этим Хуа Чэн просто бережно сжал горячие щеки Се Ляня, заставив рот его приоткрыться, и накрыл жадным поцелуем. Оторвавшись на секунду, он вновь завороженно провел пальцем по припухшим, блестящим в полутьме губам принца, когда тот вдруг прикоснулся горячим языком к шероховатой подушечке. С сорванным вдохом Хуа Чэн ворвался в его рот снова, даже не убрав пальца, даря принцу развязный поцелуй. Непослушные разуму руки Се Ляня, лежащие до этого на груди демона, самовольно ожили, проникая под слабые края ворота, скользя по холодной коже. Слепо шарящие ладони случайно с нажимом задели твердый сосок, и Хуа Чэн, путаясь пальцами в волосах Се Ляня, подался ближе. В момент когда это произошло, комнату огласил тихий беспомощный вскрик принца. Он замер, оглушенный стыдом и страхом, чувствуя бедро Хуа Чэна, крепко прижавшееся к его пылающему возбуждением низу живота. Полностью потерянный Се Лянь едва видел во мраке лицо Хуа Чэна, его выражение было нечитаемым, только взгляд пылал чем-то темным и жестким. Принц начал отстраняться, отчаянно желая исчезнуть, но крепкая рука тяжестью легла на талию, не давая пошевелиться. — Ваше Высочество, — низкий голос шелком тронул слух принца, концентрируя на себе и заставляя слушать. — Позвольте Сань Лану помочь, — слова неподъемной волной обрушились на него и растворились в голове, лишая последней здравости ума. Возможности ответить ему никто не дал. Пальцы медленным движением опустились с талии на горячий изгиб поясницы, настойчиво привлекая принца ближе, в то же время Хуа Чэн сильнее согнул ногу, заставив Се Ляня вновь прижаться напряженным пахом к чужому бедру. Издав очередной вымученный выдох, Се Лянь опять попытался отстраниться, его тело дрожало, а разум словно сгорал в болезни, застилая смятенные мысли киноварно-красным туманом. Страх и возбуждение переплелись тугим шелковым узлом. Мучительно. Все смехотворные попытки сопротивления были сломлены на корню. Если бы Се Лянь желал все прекратить, он бы это сделал, но желания его были совсем иными. — Не нужно бояться, гэгэ, — прошептал Хуа Чэн, глубокий голос шелестом касался слуха влекуще, маняще и подчиняюще. Слова проникли под кожу, обжигая изнутри, смешиваясь с бешено бегущей кровью, захватывая все тело. Стон на грани слез был заглушен надежным плечом демона, к которому Се Лянь, будто ища спасения, отчаянно прижался, все еще не в силах ответить. Хуа Чэн с едва сдержанной силой вжался лицом в его сбившиеся волосы, касаясь щекой виска. Тяжелый вибрирующий выдох прохладой опалил ухо и зашевелил спутанные густые пряди над ним. Сквозь лавину эмоций и ощущений Се Лянь отчетливо чувствовал ответную дрожь Хуа Чэна, его жажду и восторг, будто окрашенные схожим с его собственным отчаянным трепетом. Свободная рука демона скользнула под голову Се Ляня, нежно зарываясь пальцами в волосы, поглаживая кожу, иногда чуть притягивая чужую голову теснее, чтобы оставлять обжигающе долгие прикосновения губами к виску, уху или макушке, будто дыша запахом и теплом Се Ляня. Только сейчас пришла далекая мысль, что он одет лишь в тонкий шелк халата, до сих пор довольно целомудренно держащийся на нем. Поэтому прикосновения нагревшихся пальцев к пояснице были такими прожигающе ощутимыми. Все еще прижимаясь лбом к сильному изящному изгибу плеча и шеи, объятый надежными руками, Се Лянь чувствовал себя будто в плотном горячем коконе, окруженный истомой, тягучей и неизведанной, мучительной. Новое бессовестное движение чужого колена между ног, и Се Лянь неосознанно слабо толкнулся в ответ, чувствуя сжавшиеся в волосах пальцы и теснее прижавшиеся к самому уху, потеплевшие, опаляющие сорванным шепотом, губы: — Гэгэ… Ладонь с поясницы по тонкому шелку напряженно скользнула ниже, не останавливаясь на крепкой ягодице, лишь немного сильнее вдавливаясь дрогнувшими пальцами в податливое тепло сквозь невесомую ткань. Медленно проводя по скрытому халатом бедру, кончики пальцев наконец коснулись низа одеяния, нетерпеливо соскользнув на обнаженную, пылающую огнем кожу. Дрожь от этого открытого контакта сотрясла тело принца. Прохладная узкая ладонь крепко сжала горячее бедро, удерживая, ловя каждый отголосок чужого неосознанного порыва. Больше не отделенная покровом шелка рука свободно блуждала по жаркой коже, ласково и чувственно касаясь. Все в плывущем сознании Се Ляня было направлено на эти движения, отзывающиеся почти болью в самый низ живота. Взмокшим лицом он прижимался к коже на шее Хуа Чэна, которая больше не дарила успокаивающей прохлады, переняв пламя от принца. Не помня себя, Се Лянь раскрыл губы, вдыхая больше воздуха, пытаясь справиться со всеми изводящими, ищущими выход ощущениями, и прижался открытым ртом к влажной шее, чувствуя под языком напрягшуюся жилку. — Ваше Высочество!.. — пораженный шепот превратился в довольный выдох, когда Се Лянь сомкнул губы, чуть сжимая кожу. Улыбку Хуа Чэна он мог буквально чувствовать. Будто опять внезапно очнувшись, руки Се Ляня зажили своей жизнью, скользнув ладонью под расстегнутую рубашку. Пройдясь легко подушечками по ребрам и боку, одна рука обняла демона, нерешительно притягивая ближе. Тело принца будто лихорадило. Каждое прикосновение Хуа Чэна к обнаженной чувствительной коже там, где никто и никогда не мог раньше, будто оставляло обжигающие дрожью узоры, проникающие глубоко в плоть. Нежно скользя, длинные пальцы обхватили узкое колено и притянули ближе, закидывая стройную ногу Се Ляня на талию демона. Задохнувшись воздухом, принц замер, чувствуя себя слишком беззащитным и открытым. Хуа Чэн чувственно погладил впадинку под коленом, продолжая размеренно и глубоко дышать принцу в висок. Его бедро теперь полностью проскользнуло между сведенными до этого коленями Се Ляня, почти лишая того возможности отстраниться, вынуждая замереть так: раскрыто, откровенно, чувствуя нежной кожей ткань чужой одежды. Пальцы оторвались от изящного колена, дразняще проведя по линии мышцы вверх, и на мгновение жадно сжали поджарое полукружье ягодицы, плавно толкая навстречу до несдержанного робкого стона, и тут же поднялись к талии, сминая разогретый шелк одеяния выше. Се Лянь чувствовал движение мышц на спине демона под своей ладонью, цепляясь крепче. Смятение и страх гибли в подступающем огне, забирая воздух из легких. Напряжение внутри переполняло и находило выход лишь благодаря Хуа Чэну, поэтому Се Лянь безотчетно подставлялся под любящие руки и губы, упиваясь, нуждаясь в них. Но ему никто не отказывал, лаской покрывая все пылающее тело, и Се Лянь, пытаясь урвать каждую, был как чудак, стесняющийся брать дождевые капли, ливнем льющиеся с небес. Утопая, Се Лянь смог лишь жалобно позвать в чужое плечо: — Сань Лан… — Ваше Высочество, ну же, разрешите мне помочь, — поясница Се Ляня под уверенными движениями податливо прогнулась, тесно подставляя ноющее возбуждение к чужому давящему бедру, и слова, пробивающиеся в сознание, почти не имели для принца никакого смысла. — Сань Лан!.. — все его тело дрожало вместе с голосом в сдерживаемых метаниях. — Соглашайтесь, — интонации обманчивой мягкостью сыграли на перетянутых нервах. — Да, да… — сорванный шепот также был абсолютно неосмысленным, разум принца был способен лишь на одну мысль — мольбу о прикосновениях, дарящих хоть немного облегчения, забирающих это незнакомое мучительное напряжение из его тела. И если Хуа Чэн может помочь, то он готов просить о помощи только его, кому доверяет больше всех. И если Хуа Чэн говорит ему соглашаться — все равно на что — как может он не ответить «да»? Пояс халата был тут же сорван, полы шелка распахнуты, но, казалось, не успел даже воздух коснуться обнажившейся кожи, его опередили ревнивые прохладные ладони, скользнувшие по телу любимого вверх. Длинные пальцы снова обхватили подбородок принца, и, путаясь во влажных растрепанных волосах, настойчиво втянули в откровенный поцелуй. Эта ласка хоть и нова для принца, но все же была знакома ранее, поэтому он нашел в себе способность ответить на вторжение в свой рот. Упиваясь нежным и неловким откликом принца, Хуа Чэн, не разрывая поцелуя, соскальзывал пальцами по тонкой натянутой шее к изящному разлету очерченных ключиц. Это обманчиво хрупкое и беззащитное, податливое только в его руках тело, доверяющего и отдающегося только ему человека, сводило сейчас с ума своей открытостью. Сколько непостижимой силы в этом божественном существе сейчас свернулось безобидным зверьком перед опасным хищником, усмиряя его лишь одним, до боли прекрасным, — своим доверием. Хуа Чэн бы задохнулся, если бы должен был дышать, но ничему он не был так благодарен, как этому мертвому телу, за возможность целовать и любить Его Высочество бесконечно, когда тот так нуждается в нем. В теплой груди гулко и очень быстро билось любимое сердце, отдавая вибрацией жизни в ладонь демона. Се Лянь все же переборол чужой язык, вытолкнув его из своего рта, но тут же затянул в мягкий плен нижнюю губу демона. Похоже, что даже действуя бессознательно, он был слишком невинен для больших действий. Усмехнувшись, Хуа Чэн на мгновение оторвался от поцелуя принца, привлекая этим внимание, и затем снова приблизился, широко и влажно лизнув приоткрытые зацелованные губы от уголка до уголка. Гладкая кожа на груди под ладонью покрылась мурашками, и, не сдержавшись, Хуа Чэн провёл пальцами по напрягшемуся соску, погладив чувствительную плоть. Высокий стон Хуа Чэн выпил с задыхающихся губ. Ладонь внезапно замерла на солнечном сплетении, а поцелуй прекратился. Прерывисто выдохнув, Хуа Чэн прижался своим лбом ко лбу принца, будто решаясь на что-то. Се Лянь распахнул затуманенные глаза и, чуть отстранившись, поймал в темноте ответный взгляд, неотрывно впившийся в него. Со странной смесью эмоций на лице Хуа Чэн продолжал тяжело смотреть в глаза принца, и наконец его рука медленно продолжила спускаться вниз. Под этим прикосновением живот сразу трепещуще втянулся от слишком яркого, искрящего чувства, отозвавшегося болезненной тягой в паху. Но все ощущения, медленной пыткой охватывающие тело и мысли Се Ляня до этого, были сметены силой и невыносимой остротой нового чувства, стоило чужой ладони лечь на горячий, болезненно жаждущий этих прикосновений член. Все перед взором Се Ляня было стерто, оставляя лишь красный текучий фон и собственный несдержанный вскрик. Прижатая к животу напряжённая плоть истекала смазкой, влажно пачкая светлую кожу ниже пупка. Подушечкой большого пальца Хуа Чэн жадно собрал эти вязкие капли, скользяще растирая их по гладкой головке, упиваясь каждым наконец дозволенным движением. Из-под длинных ресниц брызнули слезы, стоны Се Ляня, не справляющегося с ощущениями, смешались со всхлипами. Но его безотчетно толкнувшиеся в чужую руку бедра и, не отпуская, хватающиеся за широкие плечи пальцы точно выдавали природу этих слез. Каждое нежное скольжение ладони отзывалось крупной дрожью, прошивающей все тело принца от загривка до кончиков пальцев ног. Каждый прилив нестерпимого удовольствия стремился к этим уверенно обхватившим его внизу пальцам. Плавные движения задавали медленный, терпеливый ритм, заставляющий Се Ляня терять себя, но в то же время возвращая сознание на поверхность. Надрывные звуки, рвущиеся из его горла, показались ему такими бесстыдными и жалкими, что он через силу крепко сжал зубы, до крови прикусив губу, желая только заглушить их. Рука Хуа Чэна в волосах принца напряглась, глубже зарывшись в тяжелые пряди, будто наматывая их на пальцы. Ласка внизу прекратилась, и ладонь внезапно скользнула ниже, жестко сомкнувшись на самом основании дрогнувшего члена. Откатившая назад волна накопленного возбуждения заставила все внутри похолодеть от жестокого разочарования. Задохнувшись, почти с детским неверием Се Лянь вскинул рассеянный взор на Хуа Чэна. Темный и жесткий взгляд демона мог бы напугать, но Се Лянь лишь завороженно замер, падая в его глубину. Не говоря ни слова, Хуа Чэн сильнее запрокинул голову Се Ляня и неумолимо захватил ртом яркие губы, зализывая чужую ранку. И столько было в этом укора и предостерегающей просьбы, что обычно никогда не спящая совесть принца полоснула привычным чувством вины. — Прости, Сань Лан… — Ваше Высочество, похоже, я делаю что-то не так, раз у вас остается время на пребывание в своих мыслях. — ...! — Хуа Чэн явно переоценивал его мыслительные способности в этот момент, потому что вести разговоры, чувствуя чужую руку на члене, было выше всех невероятных способностей наследного принца. Конечно прочитав это в полных паники и стыда глазах, демон лишь ухмыльнулся. — Гэгэ так любит придумывать что-то на свою голову, стоит хоть сколько-нибудь оставить его наедине с самим собой, что же мне делать с ним? Впрочем, для Сань Лана это не проблема. Я просто не оставлю вас ни на секунду даже в мыслях, что бы вас ни терзало, я буду рядом, — шепот в самые губы и твердый взгляд. И снова смешавшееся дыхание, переплетение языков и вернувшаяся к движению рука внизу. Ритм ускорился, подхватывая чужие несдержанные толчки навстречу кольцу пальцев. Каждая секунда приближала что-то незнакомое, тяжелое, но долгожданное. Клокочущее во всем теле возбуждение устремлялось вниз, но, не находя выхода, горячими волнами возвращалось к каждой клетке, снова и снова. Дрожа в этом бесконечном потоке, Се Лянь чувствовал неизвестностью подступающую грань и мечтал уже оказаться за ней. Тихие сдавленные стоны принца звучали на каждом его выдохе, будто охваченный безумием, он ни на секунду не разрывал глубокого поцелуя. Движения руки на члене стали резче и короче, и Се Лянь, совершенно этого не осознавая, сплетал их с Хуа Чэном языки в том же ритме, с которым ласкающие пальцы демона задевали головку члена. Жгучая пульсация внутри усилилась невозможно и взорвалась яркой волной, в один момент превратив натянутое словно тетива тело в полностью обессиленное. Под плотно сжатыми веками полыхало бесконечно алым, искря россыпью серебра, принося с собой легкость, покой и блаженную свободу.