***
Мальчик бежал по склону вниз, стараясь успеть к своему крёстному, считавшемуся предателем в семье Поттеров, что, однако, оказалось ложью. Гарри споткнулся о камень и кубарём полетел вниз прямо к замёрзшему озеру, где летали сотни дементоров. Они поочерёдно высасывали душу мужчины. Ещё немного, и Сириус вполне мог лишиться своей души, а это не очень хорошая перспектива для того кто просидел в Азкабане по ошибке Министерства. Гарри выхватил свою верную волшебную палочку и произнёс заклинание против дементоров: — Expecto Patronum! — прокричал заклинание он, одновременно с этим в голове вспоминая и прокручивая один за другим счастливые моменты, — которых и так было немного из-за одного старого волшебника, что отправил маленького мальчика Гарри к семье Дурслей, — которые ненавидели магию в целом и таким образом решили отыграться на своём племяннике. Уже еле стоя на ногах, мальчик увидел, как один из дементоров наклонился к его лицу, и почувствовал холод, бессилие и отчаяние, окутавшие его уже улетучивающееся во тьму сознание. Вскоре осталась только беспроглядная тьма, полностью поглотившая Гарри.***
Мальчик с волосами цвета самой темной ночи, открыл свои изумрудно-зеленые глаза, — благодаря им, он мог множество раз услышать как большинство людей считали обязанностью рассказать как они напоминали о Лили. Услышав незнакомые голоса, Гарри слегка повернул голову и увидел двух незнакомых людей. Мужчина и женщина. В глаза сразу бросился момент их внешности. Они словно кого-то напоминали. Женщина была красивой с густыми, тёмно-рыжими волосами и миндалевидными ярко-зелёными глазами. А рядом с ней худой кареглазый мужчина с чёрными взъерошенными волосами. — Что же могло произойти после нашей смерти? — Не знаю, дорогой. Меня интересует другое. Почему наш сын настолько худой? — Мой отец рассказывал мне, что мужчины из рода Поттеров никогда не были полными… — Джеймс! Если сравнить Карлуса, или даже тебя, с нашим сыном, то будет видно, насколько он худой, — не успел мужчина ответить, как в больничное крыло вошёл высокий, худой и очень старый человек с серебристыми волосами и бородой. Голубые глаза посетителя светились ярким светом из-под очков со стёклами в форме полумесяца, сидевших на длинном носу, настолько крючковатом, словно его ломали по крайней мере раза два. Альбус заметил, что мальчик уже проснулся. И отметил для себя, что он как-то странно смотрит в сторону. Будто кого-то увидел. Что же это могло значить? Нужно это запомнить. Если же он ошибся, и Гарри просто посмотрел туда, то ничего страшного не произойдёт. Можно списать на легкое волнение за мальчика и на старость. — Доброе утро, Гарри, — проговорил с улыбкой Альбус, — как ты себя чувствуешь? — Хорошо, профессор, — растерянно ответил в ответ мальчик. — Почему ты так расстроен, Гарри? — спросил директор, — После этой ночи ты вправе собой гордиться. — А что такого произошло? — с горечью заметил Гарри, принимая более-менее сидячее положение.— Петтигрю ведь сбежал… — Очень многое, Гарри. Ты помог установить истину. Спас невиновного человека от ужасной судьбы… «Еще более великим и ужасным, чем когда–либо раньше…» — Профессор Дамблдор. Вчера во время последнего экзамена у профессора Трелони… она стала… стала очень странной… — В самом деле? М–м–м… Ты хочешь сказать — еще более странной, чем обычно? — Да. Голос сделался низкий, глаза вращались, и она сказала… сказала, что еще до полуночи слуга Волан–де–Морта вернется к своему хозяину… Сказала, что слуга поможет ему вернуть силы, — Гарри посмотрел на Дамблдора, — а потом вдруг пришла в себя и не помнила ни слова из того, что говорила. Могло это быть… могла она действительно предвидеть будущее? — Знаешь, Гарри, полагаю, что могла, — произнес он задумчиво, — чего не бывает! Выходит, она уже сделала два настоящих предсказания! Надо бы прибавить ей жалованье… — Но… — мальчик пораженно взглянул на Дамблдора: как можно над этим шутить? — из–за меня Сириус и профессор Люпин не убили Петтигрю! Если Волан–де–Морт вернется, в этом буду виноват я! — Не будешь, — безмятежно ответил Альбус, — последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача. И профессор Трелони — храни ее Мерлин — живое тому доказательство. Это был замечательный поступок — то, что ты спас жизнь Петтигрю! — А вдруг он поможет Волан–де–Морту вновь обрести силу?! — Петтигрю обязан тебе жизнью. Ты послал к Волан–де–Морту того, кто перед тобой в неоплатном долгу. Когда один волшебник спасает жизнь другому, между ними создается связь… или я сильно заблуждаюсь, но вряд ли Волан–де–Морт захочет, чтобы его слуга был в долгу у Гарри Поттера. — Но я не хочу, чтобы между мной и Петтигрю была связь! — вскипел Гарри, — Он ведь предал моих родителей! — Это самые сокровенные глубины магии, Гарри, ее непостижимая суть… Но поверь: может быть, наступит день, когда ты будешь рад, что сохранил жизнь Питеру Петтигрю. Я очень хорошо знал твоего отца — и в Хогвартсе, и позже… Он тоже пощадил бы Петтигрю, я в этом уверен. — Я бы не был так в этом не уверен, — нахмурился Джеймс. Что же такого они пропустили? Если можно сделать небольшой вывод, так это то, что они умерли из-за предательства Питера. И получается, Сириус никак не смог бы оставить это дело безнаказанным. Слишком у него был взрывной характер. Поэтому умственные способности были явно не для Сириуса. Хотя, может взрослые годы сделали свое дело, и он не побежал за предателем? А остался с крестником? Конечно маловероятно, но может Сириус спокойно остался сидеть дома. Вместе с Гарри. Ведь улик против него не было бы. А это значит в Азкабан не могли его посадить. Верно? А даже если бы Министерство попробовала сделать попытку, то Джеймс был точно уверен, что никто из Блэков бы этого не допустил. Даже Вальбурга. Женщина хоть и являлась фанатичной, но своего сына не бросила бы. Как и кузины Сириуса. Но, если верить словам собственного сына, значит, его старый друг всё таки бросил своего крестника и побежал за предателем. От таких мыслей Джеймс лишь тяжело вздохнул и прикрыл свои глаза. «Как он мог такое допустить?» Один единственный вопрос, а ответа на него не было. Да и вряд ли он сейчас найдёт этот самый ответ. Гарри с малой вероятностью удалось бы выяснить причину у своего крёстного, поэтому, даже если ему с Лили и удастся заговорить с сыном, эту тему лучше не поднимать. Вероятнее всего придётся ждать встречи с Сириусом. Со своими мыслями он пропустил большую часть разговора, но сумел узнать тот факт, что его сын играл за сборную Гриффиндора. И это была очень приятная новость для Джеймса. Впрочем как и для Лили. Женщина очень гордилась собственным сыном. И уже не могла удержаться от того, чтобы попробовать заговорить с Гарри. Может у нее получится и мальчик увидит родную мать? Это будет пожалуй самый важный момент в жизни Лили.***
Несмотря на прекрасную погоду и всеобщее веселье, несмотря на то, что друзья совершили почти невозможное для спасения Сириуса, Гарри никогда еще не встречал конец учебного года в столь скверном расположении духа. Разумеется, не одного его огорчил уход профессора Люпина. — Кого же они нам дадут в будущем году? — уныло вопрошал Симус Финниган — мальчик с каштановыми волосами и серыми глазами. — Может, вампира, — размечтался Дин Томас. Гарри постоянно думал о пророчестве профессора Трелони: где прячется Петтигрю? Добрался ли до тайного убежища Волан–де–Морта? Но что особенно отравляло жизнь — так это близившаяся встреча с Дурслями. Всего полчаса — но какие восхитительные! Он верил, что отныне будет жить у Сириуса, друга родителей. Результаты экзаменов были объявлены в последний день семестра. Гарри, Рон и Гермиона все сдали успешно. Юноша был очень удивлен, что не провалился на зельях, и заподозрил, что без вмешательства Дамблдора не обошлось. В последнюю неделю поведение Северуса было и впрямь тревожно: и раньше неприязнь Снейпа к нему была сильна, однако теперь перешла все границы! Когда он глядел на Гарри, уголки его тонкого рта злобно подергивались, пальцы сжимались и разжимались, как будто хотели сомкнуться на горле мальчика. Это сильно не понравилось Джеймсу, который так и хотел ударить своего школьного врага, но, к сожалению, он этого сделать не мог. Лили же была сильно огорчена поведением своего первого друга: почему он стал таким? За что Северус так ненавидит ее сына? Перси получил-таки высшие оценки по ЖАБА, а Фред и Джордж едва наскребли скудные баллы по СОВ. Но зато Гриффиндор, во многом благодаря блестящей игре близнецов в квиддич, третий год подряд победил в межфакультетском соревновании, что сильно порадовало Сохатого, который, когда узнал, на какой позиции играет его сын, чуть ли не до хрипа в горле кричал о том, какой сын у него молодец. Мужчина не забыл и про свою любимую, которую он страстно поцеловал. Так что прощальный банкет проходил среди красно–золотого убранства, и гриффиндорский стол был самый шумный из всех. Даже Гарри, на время забыв о Дурслях, ел, пил и смеялся наравне со всеми гриффиндорцами. Когда на следующее утро «Хогвартс-Экспресс» отошел от станции, Гарри наблюдал, как башни Хогвартса постепенно скрываются за горой. Он увидит их опять лишь через два долгих месяца… — Не вешай нос, Гарри! — Гермиона утешающе посмотрела на него. — Я не вешаю, — поспешно отозвался тот, — просто задумался о каникулах. — Я тоже о них думаю, — заметил Рон, — Гарри, ты обязательно приедешь к нам. Я договорюсь с мамой и папой и позвоню тебе — теперь я знаю, как пользоваться фелетоном… — Телефоном, Рон, — поправила его девочка с копной каштановых волос, — вот тебе бы не помешало заняться изучением маглов на четвертом курсе. Рон только отмахнулся. — Этим летом чемпионат мира по квиддичу! Что скажешь, Гарри? Приедешь к нам, обязательно туда отправимся! Папа нам запросто достанет билеты. — Уверен, что Дурсли меня отпустят. Да еще обрадуются. Наверняка не забыли, как я надул тетушку Мардж. Приободрившись, Гарри даже пострелял с друзьями хлопушками. А когда появилась ведьмочка с чайным столиком на колесах, он заказал плотный обед — правда без всякого шоколада. Он вместе с Роном и Гермионой миновали барьер платформы девять и три четверти, и Гарри тут же заметил дядю Вернона — он стоял, держась подальше от мистера и миссис Уизли, и подозрительно на них поглядывал. Увидев мальчишку, миссис Уизли радостно бросилась к нему, и самые худшие опасения дядюшки подтвердились. — Я позвоню тебе насчет чемпионата! — крикнул Рон вслед Гарри: он уже простился с друзьями и катил тележку, нагруженную чемоданом и клеткой с Буклей, к дяде Вернону. Тот поприветствовал мальчика в обычной манере, и они направились к машине совершенно не замечая, — и это было логично, — как прямо за ними направляются Джеймс и Лили, которые решили узнать, видит ли их сын. Возможно удастся поговорить наедине. Приехав на Тисовую улицу, дом 4, мальчишка с лохматыми чёрными волосами, прихватив свой школьный чемодан, направился в сторону дома. Тётя Петунья, услышав, что приехал муж, направилась в его сторону, совершенно не замечая племянника, но тот к этому уже привык, по крайне мере, его это устраивало. Пускай лучше не замечают, чем попытаются наказать. Поднимаясь на второй этаж, Гарри услышал громкие шаги своего двоюродного брата, Дадли, который, пробегая мимо мальчика, оттолкнул его в сторону, отчего чемодан уже был готов полететь вниз по лестнице, но благо его поймал Джеймс, который и помог донести сыну его багаж на второй этаж. Теперь родители героя Британии прекрасно понимали, что сын прекрасно их видит. Теперь оставалось лишь поговорить. Подумаешь с того света вернулись и решили поговорить с живым сыном. Нет, похвальное желание. Просто было удивительно, как, Великая, отпустила их? Это очень хороший вопрос. Ответ на который знает сама Смерть. Как бы прискорбно это не звучало. Гарри вошёл в свою комнату и убрал чемодан в сторону, чтобы тот не мешался под ногами. — Сынок... — начала было рыжеволосая женщина разговор, как мальчик не удержавшись сократил расстояние между ними, и обнял Лили. При этом в ответ почувствовав ответные объятия. Наконец он мог понять одну важную вещь в жизни. Это каково обнимать родную маму. Гарри никогда этого не забудет. Правильно говорят, первое впечатление всегда важно при знакомстве. Джеймс, который наблюдал за этим счастливым моментом, подошёл к своей семье и обнял, прижав жену и сына к себе, боясь вновь их потерять. Продолжение следует…